– Притронусь, убивай, – спокойно заметил Михаил. – Только не медли. А то, не дай бог, уведу у тебя еще кого-нибудь. Ты ведь тюфяк и неудачник. Пошел вон, я сказал, мне противна твоя слюнявая рожа.

– Уйду, но… – Аверьянов брызгал слюной.

– Знаю, – прервал его Железнов. – Ты убьешь меня из-за угла. Иди готовься, приятель.

Он развернулся и уверенно зашагал к гостям. Валерий снял с вешалки куртку и с силой распахнул входную дверь, бросив на прощанье в спину Михаила:

– Ты еще напьешься своей крови.

Два коротко стриженных охранника, давно прислушивавшихся к диалогу хозяина и его гостя, дернули плечами. Однако больше Аверьянов никому не доставил беспокойства. Зорина покачала головой. Ей стало безумно жалко Валерия. Она позвонила свекрови, убедилась, что у них все в порядке, и вернулась в зал. Гости и хозяин снова танцевали под медленную музыку. Костя сидел за столиком с одним из одноклассников, имя которого Катя забыла, и о чем-то разговаривал. Увидев супругу, он встревоженно посмотрел на нее:

– Что случилось? Почем так долго?

– Потом все объясню, – отмахнулась журналистка. – А сейчас я хочу покушать.

– Домой, что ли, бегала? – осведомился его одноклассник.

– Да, – невпопад ответила Катя. Тот понимающе наклонил голову:

– Когда мы с женой выбирались куда-нибудь и оставляли нашего сына с бабушками или с няней, то тоже постоянно волновались. У вас дочка с кем осталась?

– С моей мамой, – подал голос Костя. Мужчина похлопал его по плечу:

– Ну тогда будет все о’кей.

За медленным танцем последовал быстрый. Скворцов наклонился к уху супруги:

– Пока ты где-то гуляла, я уже успел сказать речь. Вообще все, кто хотел, высказались. Теперь будут только танцы и еда.

Одноклассник огляделся по сторонам:

– Я, кажется, сижу на месте Валерки Аверьянова. Где он, кстати?

– Он ушел, – сказала Зорина, жуя лист салата. – Это с ним я говорила в холле так долго.

– А с чего ему уходить? – поинтересовался мужчина.

– Вот этого он мне не объяснил, – скрыла Зорина правду. – А я особо и не допытывалась. Значит, какие-то дела.

На ее счастье, этот ответ удовлетворил и супруга, и его одноклассника.

– Можно, мы с женой пересядем к вам? – спросил мужчина. – За нашим столиком сидит эта мерзкая Танька Шарапова и откровенно всех клеит. Михаил, кажется, сказал ей что-то неприятное. Все знают: она надоела ему еще в школе. А Татьяна, кажется, собирается доказать ему, что среди всех женщин она самая лучшая. Вот и вешается на мужиков. Жена предложила мне уйти, но я хочу пообщаться с теми, кого год не видел.

– Конечно, переходите, – согласился Костя. – Моя супруга не возражает, правда?

– Разумеется, – отозвалась журналистка.

– Вот и отлично, – обрадовался собеседник и встал. – Пойду приглашу жену. Шарапова, наверное, ее совсем забодала.

– Я забыла, как его зовут, – повернулась Катя к супругу.

– Сашка Латышев, – сказал Скворцов. – Но ты посмотри, что вытворяет Шарапова.

Татьяна, совсем пьяная, лавировала между столиками. Отыскав Железнова, танцевавшего с элегантной блондинкой, она плеснула шампанским ему в лицо:

– Сволочь!

– Охрана, – заорал Михаил, стряхивая вино со своего пиджака. – Уберите эту ненормальную!

Шарапова расхохоталась:

– Да, зови своих горилл. Ребята, этот негодяй стал моим первым мужиком еще в школе, обещал жениться. Вы бы видели, как он меня добивался! Так, что не устоял бы даже и слон. А потом он поразвлекался со мной и бросил. Впрочем, думаете, только со мной? Здесь, наверное, нет ни одной бабы из нашего класса, которую он не оприходовал.

В толпе послышался возглас недовольства. Железнов озирался по сторонам. Его охранники схватили Татьяну под руки.

– Пустите меня, я уйду и сама, – продолжала верещать женщина. – Только на прощание кое-что скажу тебе, Мишенька. Все до одного ходят на твои идиотские вечеринки и все до одного тебя ненавидят. Когда-нибудь кто-нибудь из моих дорогих одноклассников всадит тебе пулю в лобешник, а я обязательно приду на твои похороны, чтобы сплясать на крышке твоего гроба. Адьес. Ребята. Пейте сами шампанское Железнова, только учтите: перед вечером он плюнул в бокалы и в кастрюли с едой, он сам хвастался мне когда-то этим трюком. Вот так он вас уважает, людишки. Продолжайте лизать его задницу, а я пойду. Здесь слишком воняет.

– С твоим уходом вони станет гораздо меньше, – бросил ей вслед Железнов. – Вот, приглашай таких сучек. Вечно все испортят. Наполняем бокалы, друзья.

Катя огляделась и заметила, что в этот раз бокалы наполнялись как-то неохотно. Наверное, кое-кто воспринял всерьез слова Шараповой о плевках в бокалы. Константин посмотрел на жену и рассмеялся.

– Поверила нашей Таньке? Ей бы, как тебе, книжки писать, фантастические.

– Не скажи, – заметил Саша Латышев. – Сам знаешь, от Мишки можно всего ожидать. Лучше мы с Галей пойдем восвояси. Что-то у меня пропал аппетит.

Кое-кто из одноклассников стал собираться домой, и это не осталось незамеченным. Изрядно выпивший Михаил ходил по залу и уговаривал всех остаться и повеселиться.

– Вы все, получается, идете на поводу у этой истерички, – говорил он. – Впереди еще много интересного.

Зорина тоже встала и шепнула мужу:

– У нас с тобой в отличие от многих есть веская причина, чтобы отлучиться. Дочка, поди, нас заждалась.

– Ты считаешь… – Скворцов бросил взгляд на отбивную в обрамлении румяной картошки, которую он хотел доесть, но неожиданно после аппетита почувствовал прилив тошноты. Проклятая Танька Шарапова!

– Пожалуй, ты права, – повернулся он к Зориной. – Пойдем попрощаемся с хозяином.

Они пробились к Железнову, размахивавшему бутылкой.

– Миша, – начал Костя. – Вот нам с Катей действительно пора. Мы беспокоимся о дочери.

Железнов протянул руку, словно собираясь их удержать, но потом передумал:

– А, идите. В сущности, я никого не держу. Меня удивляет только одно: как солидные взрослые люди могли поверить этой шалаве! И чего надо вам, бабам! – обратился он к Кате. – Мало ли, что произошло у нее со мной! Это дела давно минувших дней. Сейчас Шарапова имеет обеспеченного мужа и собственные магазины. У нее есть шикарные шмотки и дорогие цацки. Нет, для полного счастья ей нужно, чтобы я упал к ее ногам. И после этого вы утверждаете, что она нормальная?

– Не знаю, – ушла от ответа журналистка.

– Впрочем, вас я понимаю, – он кивнул Скворцову и повернулся к Латышевым: – А вы тоже поверили этому пьяному бреду? У вас уже довольно большое дитя.

– Но все же не такое большое, чтобы сидеть одному дома поздно вечером, – фальшиво улыбнулся Латышев. – Одиннадцать лет – беспокойный возраст. Еще квартиру спалит.

– Черт с вами, ни перед кем не буду унижаться, – решил Железнов и пожал руки мужчинам. – Сразу договоримся встретиться через год на этом же месте. Согласны?

Латышевы испуганно кивнули. Костя улыбнулся:

– А разве есть еще варианты?

– Возможно, будут, – Михаил вдруг залился каким-то неприятным смехом, и Кате стало не по себе. – Я обещаю больше не плевать в еду и бокалы.

Зориной показалось, что она задыхается. На улице журналистка с удовольствием глотнула воздуха. Костя заметил ее состояние и сжал жене руку:

– Вызовем такси?

– Конечно, – ответила Зорина. – А вы своим ходом? – обратилась она к Латышевым.

– Угадали, – ответила супруга Саши. – Мы недалеко живем. А все же этот Железнов – неприятный тип, – сказала она. – И я не удивлюсь, если Татьяна говорила правду.

– От него можно было ожидать всего, как и от его папаши, – вставил Латышев. – Друг моего отца, предприниматель, захотел купить автомобиль. Ему понравился один «БМВ». В общем, сделка с хозяином машины состоялась, а через неделю автомобиль угнали. Друг отца обратился к Железнову-старшему. Тот сделал вид, что что-то знает, но при второй встрече посоветовал «БМВ» не искать и забыть о нем. Дядя Игнат только потом понял, зачем ему дали такой совет. Этот «БМВ» был одним из автомобилей Железнова-мэра, которому в тот момент потребовалась некоторая сумма денег. Он реализовал несколько авто из собственного гаража, а потом его «шестерки» их угнали и, наверное, продали еще кому-то, вероятно, даже не в нашем городе. Тот еще бандюга. По законам жанра, его давно должны были пристрелить, как и его дружков.

– Давайте сменим тему, – перебила его супруга. Катя поняла: женщина боялась. Несмотря на то что лихие девяностые канули в Лету, отголоски прошлого иногда давали о себе знать.

– А вон и свободная машина, – Зорина взмахнула рукой, и старая белая «Ауди» остановилась перед ней. – До свидания, очень приятно было познакомиться.

– И нам тоже, – ответили Латышевы. Александр попрощался с Костей. Муж забрался на заднее сиденье и обнял Катю.

– Слушай, а я ведь тоже поверил Таньке, – хмыкнул он. – Вот чертова девка. В принципе, Мишка прав. Их любовь давно завяла. Чего она добивалась на этом вечере?

– Вы, мужчины, сами любите повторять: нам никогда не понять этих женщин, – пояснила Зорина.

– Это верно.

Водитель быстро ехал по свободной дороге, и до дома они домчались за десять минут. Подходя к подъезду, супруги посмотрели на окна своей квартиры. В комнате Полины свет не горел. Возможно, дочурка уже спала. Впрочем, могло быть и по-другому. Тамара Михайловна не любила укладывать детей и читать им на ночь книжки. Она всегда дожидалась того момента, когда у ее отпрысков начинали слипаться глаза, и вела их в ванную, а потом укладывала в постель. Вероятно, Полина сидела с бабушкой на диване в гостиной и либо смотрела телевизор, либо играла в куклы. Катя и Костя быстро поднялись по лестнице и позвонили в квартиру.

– Сейчас-сейчас, – послышался знакомый зычный голос, и Тамара Михайловна возникла на пороге, приложив палец к губам. – Вы, между прочим, могли бы открыть дверь своим ключом или позвонить мне на мобильный. Девочка давно спит.

– Спит? – удивилась Катя. Свекровь надула губы:

– Ты думаешь, я не в состоянии убаюкать Полиночку?

– Нет, нет, – замахала руками журналистка. – Я вовсе ничего такого не сказала. Она ведь никогда не ложилась без нас.

– Значит, теперь будет, – парировала женщина. – Я опять вынуждена напомнить, что не чужой вам человек.

Зорина сняла шубу и сапоги и на цыпочках прошла в комнату дочери. Полина действительно крепко спала и сопела во сне. Тамара Михайловна встала за ее спиной и тихо шепнула:

– Какая прелесть! Ну что, справилась бабушка? Теперь будете мне ее доверять?

– Конечно, – с чувством ответила Зорина. – Выпьете чаю?

Свекровь покачала головой:

– Да я этого чаю сегодня напилась на несколько лет вперед. Нет, дорогая, пойду домой. Мой уже звонил, с рыбалки вернулся. Вроде что-то даже и словил. Надо посмотреть, – она вышла в прихожую и начала одеваться. Костя прислонился к дверному косяку. Он почувствовал себя уставшим. Одевшись, Тамара Михайловна подошла к сыну и потрепала его по щеке:

– Самое главное я для вас сделала – уложила девочку. А теперь и вам пора в постель. Молодые родители должны высыпаться, – она подмигнула Кате и скрылась за дверью.

Зорина сладко потянулась:

– А теперь в душ – и спать. Тамара Михайловна права.

– Непременно, – подхватил Костя. – Я и представить не могу, что я в законном отпуске и что завтра утром, а то и среди ночи меня не разбудит кто-нибудь из своих. Впрочем, даже если разбудит, я никуда не поеду.

– Во-первых, не зарекайся, во-вторых, не накаркай, – поддела его супруга.

Скворцов и подумать не мог, что его жена, как всегда, смотрела как в воду.