Глава 6

Межгорск, наши дни

Посланцы от гостя явились – и очень скоро. Они проникли в квартиру, несмотря на то что Роза была осторожна, как никогда. Они взяли хитростью. Господи, сколько людей попадается на эту избитую фразу: «Откройте, вы затапливаете соседей!» Поддалась и она, хотя еще вчера зарекалась пускать в квартиру кого-либо, кроме внука и подруг. Едва открылась дверь, они сразу ввалились в квартиру – двое рослых парней, коротко стриженных, в футболках, накачанные, без малейшего признака интеллекта, слишком уж напоминавшие киношных бандитов. Они схватили ее под руки и поволокли на стул, стоявший в гостиной.

– Ты, бабка, зря артачишься, – сказал ей тот, что повыше. – Шеф пояснил тебе: все равно выйдет так, как захочет он. Будешь умницей, отдашь то, что он хочет – и скрипи себе дальше. В противном случае через три дня ты переселишься на кладбище.

Роза Михайловна гневно выпрямилась. Какие-то сосунки смели приказывать ей, ей, прошедшей горнило страшной войны!

– Если вы немедленно не покинете мою квартиру, я вызову полицию.

Здоровяк небольшого роста подмигнул приятелю:

– Смотри, она еще и строптивая. Смерти не боишься, бабуля?

– Смерти! – Роза Михайловна усмехнулась. – Если бы ты знал, сопляк, сколько раз я смотрела ей в глаза. А ты боишься, это видно сразу. Трусы!

Здоровяк кинулся к ней:

– Ах ты старая…

Высокий остановил его.

– Роза Михайловна не боится смерти, – он потер щеку, оставив красный след. – Что ж, это свойственно людям ее возраста. Не сегодня-завтра они готовятся сыграть в ящик. Некоторые из них просто молятся, чтобы Господь их скорее забрал. Что ни говори, старый человек – обуза для родных. Нет, смертью мы ее не напугаем. А как насчет боли? Может быть, она боится боли? Сколько ты выдержишь пытки в твоем-то преклонном возрасте? Например, горячим утюгом?

Роза Михайловна зашевелилась. Действительно, на что она способна в таком возрасте? Когда-то ее били полицаи, потом следователь НКВД. Тогда она была молодой и здоровой. А сейчас… Разумеется, долго ей не выдержать. Бедный Олежек, останется совсем один!

Высокий взял утюг, стоявший на гладильной доске, и включил его в розетку. Когда он раскалился, парень поплевал на него для большей убедительности и, прислушиваясь к шипению слюны, напоминавшей шипение кобры, удовлетворенно кивнул:

– Вот теперь за дело.

Роза Михайловна зажмурилась. Когда нос утюга коснулся кожи на запястье, она истошно закричала и потеряла сознание.

– Старая сволочь! – выругался здоровяк. – Она сдохла, Вася?

Высокий бросил утюг и поморщился:

– Не хочу прикасаться к ней. Если не сдохла сейчас – отбросит коньки через полчаса. У нас мало времени, приятель. Давай-ка шевелись.

Они кинулись к шкафу и принялись выдвигать ящики. На пол полетело белье. Здоровяк рылся в столе.

– Ни хрена нет.

– Ищи лучше. Должно быть, – напутствовал приятель, не отставая от него. – Старуха и не скрывала, что эта вещь у нее есть.

Несколько минут они возились в комнатах. Вдруг высокий напрягся.

– Тише. Ты слышал?

Они кинулись к окну.

К дому подъезжала полицейская машина.

– Что за черт? – проговорил здоровяк.

– Наверное, соседи, – догадался напарник. – Бабка слишком громко говорила, а потом заорала, как резаная. Сматываем удочки, приятель.

Они выбежали из квартиры, не заметив, что дверь напротив приоткрыта. Из щели выглядывал острый нос соседки. Парни бросились на последний этаж. Они знали: через чердак можно уйти.

Перепрыгивая через старый хлам, который всегда валяется в таких местах, преступники слышали, как полицейские переговаривались с какой-то женщиной. Наверное, эта сука их и вызвала.

– Быстрее! – буркнул высокий, и они подбежали к чердачному окну. На крыше никого не было. Сейчас они перелезут на соседний дом, и никаким ищейкам их не поймать, во всяком случае, сегодня.

Разумеется, стоявшие возле квартиры Розы Михайловны не видели и не слышали бандитов. Пожилая соседка Полозовой, худощавая белокурая Дарья Федоровна, тараторила без умолку.

– Слышу, пришел кто-то к Розе. Ну, она сама открыла, это меня немного успокоило. А потом громкие голоса, возня и крики… Как вы понимаете, я не могла…

– Спасибо, спасибо, – благодарил ее молодой высокий следователь Андрей Колосов, поправляя густые светлые волосы и вытирая пот со лба. – Я знаю Розу Михайловну, это бабушка моего одноклассника, Олега Полозова. Он еще ничего не знает?

Дарья Федоровна покачала головой:

– Как с утра ушел в эту свою школу, так и нет его.

– Понятно, – Андрей нервно глотнул и помедлил, прежде чем зайти в квартиру. Когда-то он бывал тут каждый день, считая Олега своим лучшим другом. Роза Михайловна всегда угощала его какими-то незнакомыми, но упомрачительно вкусными блюдами, заваривала крепкий душистый чай с травами. Наверное, благодаря ей он и полюбил этот чай – отдававший чабрецом и мятой и хорошо утолявший жажду. Окончив школу, они продолжали созваниваться, но все реже и реже. Сначала их разъединила учеба в разных городах, а потом и работа Андрея с ее ненормированным графиком и редкими перерывами на обед. Молодые люди сначала назначали друг другу встречи, а потом махнули на это рукой: зачем договариваться о месте и времени, если один из них не может пообещать, что это время выкроит. Друзья ограничились поздравлениями и традиционными вопросами о семье. Андрей был женат и воспитывал дочку, Олег еще не встретил ту единственную. Теперь они точно увидятся – следователь в этом не сомневался. Ну почему этому суждено было случиться при таких обстоятельствах? Колосов вздохнул и толкнул дверь:

– Открыто, ребята. Сомневаюсь, что преступники нас ждут. Ну-ка, прошерстите дом, – обратился он к двум дюжим оперативникам и вошел в квартиру. – Господи ты боже мой! – вырвалось у него.

Дарья Федоровна, семенившая за ним, как утенок за уткой, охнула и прикрыла рот рукой.

– Да, это наша Розочка. Она мертва?

– Не знаю, – майор подбежал к Полозовой.

Бабушка Роза, знакомая и любимая с детства, сидела на стуле, уронив голову набок. Колосов взял ее пухлую смуглую руку, попытался нащупать пульс и вздохнул с облегчением.

– Ребята, жива. «Скорую» вызывайте. – Он поднял валявшийся возле стула среди других раскиданных вещей еще горячий утюг и покосился на красный треугольник на запястье женщины. – Ее что, пытали?

– Пытали? – выдохнула соседка. – Нашу Розу пытали? За что?

– Вот это нам и предстоит выяснить, – констатировал Андрей и обернулся к оперативникам, вбежавшим в комнату: – Женщина жива. Сейчас «Скорая» приедет. А вы, конечно, никого не поймали.

– Через чердак ушли, – вздохнул маленький, полноватый, всегда сильно потеющий Гриша Бороховский, проводя рукой по влажным жидким белесым волосам. – Эх, раньше бы минут на пять…

– Вы старушку на кровать перенесите, – распорядился Колосов. – На первый взгляд инфаркт у нее. Но врач лучше меня это определит.

«Скорая» приехала на удивление быстро, что в их городе было редкостью. Молодой юркий фельдшер, еще не страдавший равнодушием к пожилым пациентам, ловко сделал электрокардиограмму и произнес:

– Инфаркт, причем обширный. В больницу надо.

– Ну, так везите, – буркнул майор. – Да побыстрее. Смотрите, чтобы живой доехала. Головой за нее отвечаете.

Фельдшер замялся.

– Товарищ полицейский, вы разве не знаете… Нам санитаров не дают, один я. Ваши ребята не помогут? Только до машины донести, там носилки… А в больнице мы сами.

– Мои ребята и носилки приволокут, – Колосов бросил взгляд на оперативников, и Гриша Бороховский скомандовал:

– Веди, эскулап, к машине.

Тяжелую Розу Михайловну с трудом погрузили на носилки и вынесли из квартиры. Дарья Федоровна побежала за ними, вскрикивая и постоянно умоляя:

– Ради бога, осторожно!

Оставшись на время без помощников, Андрей огляделся по сторонам. Его узкие серые глаза словно ощупывали каждую вещь. В знакомой квартире, где все оставалось так, как двенадцать лет назад, царил беспорядок. Ящики были выдвинуты, и их содержимое валялось на полу, старая кровать, с которой сбросили матрас, ощетинилась пружинами. Осколки разбитой вазы матово блестели в лучах полуденного солнца.

– Ограбление? – майор словно рассуждал сам с собой. – Похоже.

– Очень похоже, – вздохнула прижавшаяся к стенке Дарья Федоровна. – К сожалению, жизнь сейчас тяжелая. Слышали, как в девяностые было? Воры залезали в квартиры и брали продукты из холодильника, а иногда и вовсе опустошали кастрюли на плите.

– Пристроили мы бабушку, – вклинился в их разговор второй оперативник, Дима Востриков, заходя в комнату. – Доставят в лучшем виде в первую городскую, в кардиологию. А там, – он поднял глаза к потолку, – одному богу известно, как будет, – мужчина бросил взгляд на разбросанные вещи. – Вы что-то говорили об ограблении и о тяжелой жизни.

Соседка кивнула.

– А еще у старушек всегда припрятаны гробовые деньги, – заметил Востриков. – У пожилых женщин порой имеется тайник.

– Верно говоришь, – одобрил Колосов. – Ребята, поищите его. Значит, Олег в школе? – обратился он к соседке.

– В школе, в школе, – закивала она так быстро, что ее голова заболталась, как у китайского болванчика. – Раньше четырех никогда не приходит. Впрочем, можете его найти. Школа-то недалеко, десять минут пешком.

– Знаю, знаю, – Андрей махнул рукой. Его приятель вернулся в школу, где когда-то учился сам. Правильнее сказать, где когда-то учились они. Впрочем, Колосов в этом не сомневался. Школа дала Олегу путевку в жизнь – стоило ли искать другое место работы?

Из соседней комнаты показался Востряков.

– Нашел тайник, – сообщил он. – Впрочем, это сделал бы любой школьник. Шкатулка старенькая в швейной машинке была припрятана. И гробовые нашел. Мне кажется, они там все до копеечки. Машинку вскрыли, а денежки не тронули – так получается.

– Почему ты считаешь, что деньги не тронули? – удивился майор.

– Да потому, что их там двести тысяч, – пояснил оперативник. – Ну, сам посуди, старушка что, была миллионершей? Допустим, бандит хотел, чтобы мы не подумали об ограблении, хотя, признаться, такого в своей жизни я еще не встречал. Обычно преступники стремятся изобразить ограбление.

– Ладно, продолжай, – махнул рукой Колосов.

– Так вот, выходит, если на самом деле было ограбление, старушка припрятала в тайнике не меньше миллиона, – улыбнулся Дмитрий. – Бандиты взяли восемьсот тысяч, а остальное оставили для дураков. Бред какой-то, тебе не кажется?

– Кажется, но проверить не мешало бы, – вздохнул Андрей.

– Но они не взяли даже драгоценности, – пояснил коллега. – Несколько цепочек, кулон с бриллиантом и пять колечек с драгоценными камнями – на секретере в жестянке от леденцов лежали, нетронутые. За все можно было выручить неплохую сумму.

Его широкое лицо покраснело от напряжения.

– В тайнике, несомненно, было что-то еще, – проговорил он, словно обращаясь к самому себе. – Иначе зачем ее пытали?

– Я с тобой согласен, – майор похлопал его по плечу. – Только что же там было? Доллары, евро, какой-нибудь раритет?

– Сейчас эксперты творят чудеса, – ухмыльнулся Дмитрий. – Пусть Григорий возьмет необходимые пробы из тайника. Кто его знает, может, наши коллеги и ответят на все вопросы.

– Сам хотел это предложить, – Гороховский, вооружившись щеточками и пакетиками, отправился в соседнюю комнату.

– Пойдем и мы следом, – Андрей сжимал и разжимал большие кулаки. – Может, еще что интересное найдем.

Соседка слегка качнулась.

– Скажите, – пролепетала она, – я могу идти?

Востряков бросил на нее быстрый взгляд.

– Если телефон внука знаете, позвоните ему, пожалуйста. Пусть бросает все и бежит сюда. Только Олег способен прояснить ситуацию.

Старушка закивала:

– Знаю, знаю телефон Олежека. Он тут неподалеку в школе работает. Вмиг примчится. – Она достала из кармана халата мобильный, но Андрей опередил ее:

– Я тоже знаю его телефон. Вам никуда звонить не нужно. Я это сделаю сам.