Внезапно яркий луч света прорвался сквозь крошечное окошко в черном проеме неба и осветил лицо. Она была потрясена. Мгновение назад она лишь подумала об этом. Это было чудом! Уже готова была поверить, что это чудо сотворила она сама! Почему нет?! И откуда взялись силы? Она вскочила и посмотрела наверх, подставляя себя ледяным каплям. Холодно не было! Наоборот! Стало нестерпимо жарко! Ее сердце колотилось с бешеной силой от предвкушения чего-то, от прикосновения сумасшедшего потока, который ниспадал с небес. Сейчас она ощущала в себе всю силу разыгравшийся стихии, которая, поливая водой, пыталась сбить ее с ног, снова лупила, а в глазах замер нечеловеческий восторг. На какое-то мгновение почувствовала себя частицей этого дождя, крошечной каплей. Она была в каждой молнии, слепившей глаза испуганных горожан, которые, прижавшись друг к другу, с недоумением на нее взирали. Была громом, мощными раскатами пролетая над мокрым городом, черной тучей, которая нещадно умывала улицы и крыши домов, ветром, сносившим все на своем пути. Уже играла с молниями, жонглируя ими, а они стали совсем ручными, почуяв хозяйку и повелительницу. А стихия продолжала безумствовать! Казалось, деревья сейчас вырвет с корнем, дома повалятся, крыши пролетят над городом испуганной стайкой, а она все будет стоять, не шевелясь, с восторгом, умываясь весной, которая для нее наступила впервые. И терять ее уже не хотелось, а там – будь, что будет! В душе пело, в душе ликовало невероятное желание нестись вслед за ветром, брызгать в людей струйками ледяной воды, сверкать огнем, бить молниями, а над головой между домами в прорехе небесной, сверкающее яркое солнце. И вместе с ним она будет светить, давая тепло и жизнь, умываясь восторгом! А, еще знала – в это мгновение город принадлежал только ей одной! Наконец, она с ним договорилась!

И тут она сорвалась с места и побежала. Это была неукротимая черная молния, которая мчалась по тротуарам, по улицам, неслась мимо замерших в заторах машин, по бесконечному зеленому полю, конца которому не было видно. Нелепо размахивала руками, прыгала, танцевала, снова неслась. А дальше бесконечный синий горизонт и солнце над головой. А дальше дикий зверь, которого она настигала, уже слыша его испуганный вой. А рядом люди. Десятки, тысячи! Они тоже что-то кричали и неслись следом в нелепом танце дикарей… Вдруг заметила, что на этой улице была не одна. Она была потрясена! Неподалеку из-под козырьков начали выскакивать какие-то парни, размахивая над головой мокрыми куртками, девчонки, с голыми пупками, мужчины, женщины. Все они черными мокрыми точками сверкали на ярком солнце, вода их заливала, но им было все равно. Заметила старичка. Тот вышел из подъезда дома, в недоумении замер, уставившись на нее. Он не прятался от дождя. Он смотрел на эту танцующую, ненормальную женщину, потом поднял глаза к черной туче, нашел в небе яркий просвет и… улыбнулся. Он едва стоял на своих старческих ногах, но руки его тянулись, собирая капли дождя. Вода заливала его, но он все стоял, потом собрал в ладони горсть воды, умылся ею и снова улыбнулся. А в глазах его сверкали, полные юности и восторга, счастливые огоньки. Эта весна добралась и до него.

А люди все мчались, не разбирая дороги, по лужам и газонам, уже по колено в воде, что-то громко крича, и звуки их были похожи на рев разбуженного зверя… Нет, не зверя, человека, который выполз из пещеры и посмотрел на солнце. А в глазах их блестел сумасшедший восторг. Таких было совсем немного. Остальные под козырьками, под домами, нависшими мокрыми тенями, стояли, съежившись, переминаясь с ноги на ногу. А эти неслись все дальше! Глядели друг на друга, продолжая с диким хохотом танцевать…

– Ты танцевал сегодня под дождем? – мелькнуло в ее сознании. А на ее страничке уже мысленно появлялась новая картинка, куда снова заходили люди. Сотни людей, тысячи. Они стояли без зонтов, подставляя каплям дождя мокрые лица и спины, и улыбались. Они улыбались ей… А рядом сидела мокрая собака. Всю эту дорогу она бежала следом за этой странной женщиной. Зачем это делала, почему вырвалась из своего убежища, куда, за кем?

– Еще одна рыжая бестия! – подумала Лея. А еще эти мокрые счастливые люди без зонтов с улыбками дикарей. И солнце слепило глаза…

Но гроза прошла, снова высокое небо над головой и город, умытый дождем как новенький замер, сверкая мокрыми тротуарами. Зима сдалась, она ушла, уступив место весне и лету. Ушла ненадолго, пообещав вернуться. Только позже. Потом! Не сейчас!

Все это время она не задумывалась ни о чем. Словно находилась в другом измерении, в другой жизни, где думать ни о чем и не нужно. Просто жить, и нестись под черной тучей, ослепленная огненными лучами солнца. Но дождь прошел, и Лея вспомнила обо всем, словно, вернувшись на землю. Теперь медленно брела, не разбирая дороги, по мокрым тротуарам.

Так, совершенно промокшая, оказалась на незнакомой улице и теперь, не отрываясь, рассматривала большой плакат. Потом, недолго думая, стремительно направилась в открытую дверь высокого здания. Сейчас она не понимала, что с ней происходит. Знала только одно – ей повезло, она нашла то, что в этом городе искала!

– Девушка! Вы совсем промокли! – остановила ее пожилая привратница.

– Да! – с восторгом улыбнулась она на ходу, собираясь идти дальше. Но та, не оценив ее удивительную улыбку, предложила:

– Может быть, вы немного высохнете?

– Конечно! – сообразила она и остановилась, с сожалением глядя в темноту незнакомого помещения, которое ее так манило, понимая, что в таком виде нельзя. Не положено! И лихорадочно искала выход. Уже готова была уйти, собиралась встать на улице, раздеться догола, подставить себя горячему солнцу, развесить на ветках деревьев мокрую одежду – сейчас она готова была на все, лишь бы ее впустили сюда, но женщина вдруг воскликнула:

– Куда же вы?

– Туда!? – не поняла Лея.

– Идите за мной, – разумно произнесла она. Потом Лея долго стояла в небольшом тамбуре, а из стенок на нее приятным теплом дул мощный вентилятор.

– И как только сама не догадалась? – мелькнуло в голове. Но одежда высохла, и она снова зашла внутрь здания, купила билетик и стремительно направилась дальше.

Здесь она никогда раньше не бывала, но сейчас шла, почему-то чувствуя себя, как дома. Наконец, поднялась на второй этаж, заглянула в просторный зал, остановилась и заворожено уставилась прямо перед собой. Это был не мираж, не сказка и не плод ее больного воображения. Перед ней был мамонт, настоящий доисторический мамонт! И теперь она оторопело на него глядела, не в силах отвести взгляд. Нет, конечно, это был всего лишь муляж, вернее, остов древнего животного. Его кости были отполированы и покрыты лаком, скреплены они были обыкновенными шурупами и болтами, вся конструкция располагалась за толстым стеклом, а на нее были направлены мощные прожектора. Но все-таки это был самый настоящий мамонт. И стоило натянуть на него толстую кожу, укутать в теплую шкуру, он стал бы таким, каким и должен быть. А эти бивни – как миллионы лет назад – колоссального размера, они были разведены в стороны, надежно защищая своего хозяина от врагов. Все туловище уходило в вышину, и ростом было с трехэтажный дом. Лея все смотрела, не отрывая глаз. Казалось, что сейчас этот колосс сорвется с деревянного постамента, шагнет в высокую траву и помчится, а стены музея раздвинутся, исчезнут, уступая место широкому лугу, который, распластавшись на многие километры, зеленым ковром расстелится перед этим благородным животным.

И вдруг ее внимание привлекло еще одно зрелище. На стене висел рисунок доисторического племени. Все эти люди или не люди вовсе, а дикари, с копьями наперевес стояли, сгрудившись в стаю, смотрели на нее. А впереди них с невероятной улыбкой замер еще один человек. Тот самый! Из ее сна. Она узнавала его. Она помнила эту улыбку. На мгновение показалось, что слышит запах его тела, чувствует разгоряченное дыхание. Его мышцы буграми проступали сквозь загорелую кожу, а в руке было зажато копье. Он стоял и смотрел на нее. Еще мгновение, и он сделает шаг, сойдет с картины и приблизится к ней. Она задрожала всем существом. Сердце бешено забилось в груди. Уже чувствовала его сильные руки. Он вел ее за собой. Он держал ее в своих ладонях, где помещалась она целиком. Здесь был ее мир. Здесь она знала, что ей нужно делать. Она любила этого человека, улыбалась ему, а он ей. Эта сказка не была написана на картине или на листе бумаги талантливым пером. Она была настоящей, непридуманной и превращалась в жизнь. В их жизнь! Уже видела их пещеру, закрытую большой шкурой от ветра, холода и дождя, где огонь в очаге отбрасывал тени на стены жилища. Видела тот камень в руке, которым водил он по ней. А эти линии сплетались в удивительную картину. Линия, не прерываясь, уверенной рукой оставляла след на стене, в их жизни, в их судьбе. Он рисовал ее. Он выводил рукой мастера черты ее лица, все изгибы обнаженного тела, фигуры. Оставались всего лишь какие-то штрихи, и картина оживет. Вдруг, шум за пределами пещеры отвлек его. Он хватает копье и мчится прочь, и где-то далеко уже слышится его грозный рык. А огромный мамонт спасается от разъяренного племени. А рядом, в теплых шкурках, лежит завернутый комочек, крошечное существо, маленький человечек, который, широко раскрыв глаза, смотрит на нее и улыбается. И еще тепло очага. И ветер, который трепетно заглядывает в жилище, ласково шевеля ее огненные волосы…

– Мы закрываемся, – неожиданно услышала она чей-то голос. Человек стоял рядом и внимательно на нее смотрел. Он уже несколько раз успел повторить эту фразу, но она не слышала. Он никогда не видел людей, которые такими глазами разглядывали экспонаты в его музее, а потому терпеливо ждал.

– Но почему так рано? – от неожиданности вздрогнула она.

– Обычно мы работаем до восьми часов, но сегодня у нас переучет, – грустно ответил он.

– А-а-а, понятно, кости пересчитывать будете, – неожиданно вырвалось у нее.

– Простите? – удивленно уставился на нее служитель музея. Она в смущении промолчала. Но пожилой экскурсовод внимательно и серьезно на нее посмотрел и почему-то произнес:

– Нет, не кости – деньги.

Никому другому он не сказал бы такого, но этой странной девушке почему-то сказал. А она вдруг спросила:

– А в вашем музее нельзя устроиться на работу?

Он удивился, потом спросил:

– Зачем вам это? – в его глазах застыло искреннее изумление. А она горячо добавила:

– Я могу делать все, что угодно. Могу уборщицей или смотрителем в зале. Могу в гардеробной подавать одежду!

Тот продолжал на нее какое-то время смотреть, потом грустно произнес:

– Нет, милая девушка, музею больше не требуются сотрудники, скорее, наоборот. Сейчас многих будут сокращать, – помолчал немного и добавил:

– Сегодня у нас заседание, где и будет решаться вопрос, как нам жить дальше. История больше никому не нужна. Работники музеев теперь живут хуже дикарей, – и показал на картинку, где было изображено племя доисторических людей. Она с сожалением кивнула, посмотрев на картину и снова на него. А глаза ее странно загорелись.

– Это не дикари! – серьезно возразила она. И в запале продолжила:

– А, может быть, вам просто…, – воскликнула это и снова перевела взгляд на картину.

– Что? – почему-то с надеждой спросил он, глядя на странную посетительницу. Но она запнулась, ничего не ответив. Потом произнесла:

– Нет-нет! Ничего! Не обращайте внимания, – помолчала немного, – это я так, о своем! – и стремительно вышла из просторного зала, где совсем недавно чувствовала себя, как дома. А служитель музея, проводив ее взглядом, долго и внимательно изучал картину, словно видел ее впервые.

Наконец, она вернулась домой и в смятении бросилась на кровать. Думать не хотелось ни о чем, а что ей делать, она не знала.

– Нарисовать дождь! Эту удивительную черную грозу с яркими всполохами и солнцем в округлом окошке.

Подошла к компьютеру и за считанные минуты передала на экране свои ощущения от грозы, от ледяной воды, которая умывала город. И снова на ее страничку начали заходить люди. Великое множество людей. Снова они спорили, говорили, кричали электронными голосами. Вспоминали, когда в последний раз подставляли лицо каплям дождя. Но, она их не видела. Даже не знала, как их зовут. Какие-то электронные клоны, копии людей, подобия живых особей со странными именами. А хотелось чего-то другого. Настоящего! Чего – она не знала, только вспоминала мамонта и еще того человека с копьем.

8

На следующее утро, проснувшись, сразу же в ужасе вспомнила обо всем. Еще один день нависал над ней, продолжая испытывать. А вереница часов готовили ей события, где она могла заблудиться во времени и пространстве, не зная, что делать и как ей быть. А пространство это находилось между небом и землей, и было его так много, что голова кружилась. Снова ветер развевал занавеску, и мысли города врывались в распахнутое окошко, но слышать не хотелось никого.

Звонок телефона заставил ее отвлечься от этих мыслей. Жизнерадостный голос подруги возвращал ее на землю. Как обрадовалась она этому звонку! Поймала себя на мысли, что не может быть среди людей, но и не может оставаться одна. Столько времени находиться в четырех стенах – для нее было пыткой.

– Подруга, мы сейчас едем в гости! – уверенно вещала Оксана.

– Послушай, подожди, – попыталась перебить ее Лея…

– И слышать ничего не хочу! – категорически возразила Оксана. Но Лея все-таки сумела задать вопрос:

– Ты не знаешь, где можно найти работу? Любую работу!

– Зачем тебе работа? – изумилась ее собеседница. Потом подумала и произнесла:

– Работу… Сколько угодно. Кстати, сейчас мы едем в то место, где и находятся серьезные люди. Ты думаешь, мне охота торговать шляпками и панамами? – и стало понятно, что она тоже находилась в поисках счастья. И такая жизнь ее совсем не устраивала. А эта энергичная девушка знала, что делала и что говорила, и Лея целиком доверилась Оксане, впрочем, ей было все равно. Лишь бы не находиться больше дома, сходя с ума. Но задала еще один странный вопрос:

– Там будет много народу?

– Нет, не очень… Несколько человек. Зато каких… А что? – удивилась такому вопросу Оксана.

– Слава Богу, – прошептала Лея, но та ее не поняла. И невозможно было объяснить подруге, что видеть толпы этих людей она больше не может. Все было каким-то наваждением…

– У тебя все нормально? – послышался озабоченный голос подруги, – ты здорова, ты в порядке?

– Да – да, – только и ответила Лея.

– Через полчаса заеду! Собирайся! И надень приличные тряпки – там будет маленький Бомонд!

Бомонд состоял из шести человек – четыре особи мужского пола и две дамы. Когда они подъехали к этому шикарному особняку, их встретил охранник и, спросив, кто они, вежливо распахнул калитку. Нет, не калитку, а ворота, которым мог бы позавидовать Эрмитаж. В глубине двора стояли парни из охраны, одетые в красивую черную форму, а на поясе у них виднелось оружие. Словно здесь находился банк или объект специального назначения, который нужно было охранять. Повсюду, как в сказочном парке, были разбросаны дорожки, которые уводили вглубь просторного участка, в стороне виднелся открытый бассейн, за ним стеклянное сооружение, где, скорее всего, находился тренажерный зал. В другой стороне они увидели большую веранду, где при желании могли поместиться человек двадцать. Там стоял длинный стол и видны были приспособления для готовки шашлыка и прочей снеди. А вертел был такого размера, что на нем без труда мог быть зажарен целый баран. А, может, и корова… Целый мамонт! И в одежде дикарей люди прыгали бы через костер и танцевали, празднуя удачную охоту… Лея отмахнулась от этих мыслей, приходя в себя, а у Оксаны глаза загорелись. В подобном месте она не так давно жила сама. Это была ее стихия.

Девушки вошли в дом, где сразу же бросилась в глаза огромная люстра. Она, сверкая хрустальными гирляндами, уходила на высоту, к самой крыше этого четырехэтажного дворца, а вокруг нее из мрамора извивалась округлая лестница. По ней они и поднялись наверх, провожаемые вежливым портье, а повсюду опять сновали охранники. Здесь была просторная зала. Все стены были увешены фотографиями знаменитых актрис и моделей. На других были видны фрагменты со съемочных площадок. Действие происходило то на палубе корабля, то на берегу моря, на площадях мировых столиц, в самолетах, на воздушных шарах. Только в космосе, наверное, не успел побывать хозяин дома со своей съемочной бригадой. За столом, покрытым зеленым сукном, сидела небольшая компания. Все они были одеты совсем не в простую одежду. Такие наряды стоили немыслимых денег, и Лея поначалу оробела. Пока они ехали в небольших заторах и пробках, Оксана успела ей кое-что рассказать. Впрочем, стоило им встретиться – она уже все знала сама:

В этот дом Оксана ехала впервые. Один хороший приятель дал ей этот адрес, где и состоится знакомство с известным продюсером и режиссером, который ищет симпатичную женщину на роль в новом его кино. Какое кино – она не знала, да и сценарии в наше время читать было не принято, и актером быть тоже не обязательно. Главное – кино.

– Немножко эротическое, но это ничего, даже интересно, – добавила Оксана.

– Как это – «немножко»? – переспросила Лея.

– Увидим! – ответила подруга.

– Тебя это не смущает? – спросила Лея.

– Меня смущают мои шляпки и… отсутствие рядом нормального мужика. Ты еще не поняла, куда мы едем? – и она кивнула в сторону окна. А дорога становилась все уже, и скоро начали появляться окраины города, а всем известное шоссе вело их в самый респектабельный район Москвы. (Всем известный район!) И Лея почему-то успокоилась – здесь живут серьезные люди. Слава Богу, волноваться не стоит. Здесь не попросят переклеивать ценники и ярлыки. Да и кому они нужны? А людей за окошком машины становилось все меньше, и Лея совсем успокоилась, даже немного расслабилась, потом спросила:

– Зачем ты взяла меня?

– Повторяю, – энергично отозвалась Оксана, – там собираются нужные люди, серьезные мужики. Может, найдешь себе кого-нибудь, подруга, – засмеялась и добавила: – Золушка ты наша. Кстати, чем тебе не понравился тот парень? – и опять засмеялась, назвав имя мужчины, от которого Лея на днях сбежала, – хороший мальчик, культурный… Хотя, ты права, птица не нашего полета. Но сегодня будь начеку – ты меня поняла?

Оксана явно брала над ней шефство.

– Поняла! – засмеялась Лея, – я тебя поняла охотница за толстыми кошельками.

– Ответ неправильный! – возмутилась Оксана, грозно на нее посмотрев. – Дорогая, ты что?

– Ты едешь в этот дом первый раз! – не выдержала Лея. – И людей этих увидишь впервые! Тебя это не смущает?

– Да-а-а! – протянула Оксана. – И как ты в этом городе столько лет продержалась? Ладно, оставайся рядом. Все будет хорошо!

Бомонд встречал новых гостей холодно, со снисходительными улыбками и репликами. Эти люди вяло оглядели девушек и уставились в свои карты.

– Снова карты, – подумала Лея, – снова игра.

А игра шла серьезная. Здесь люди не ставили фишки, а расплачивались наличными. Делали это легко и непринужденно, но от их количества могла бы закружиться голова. Лея никогда не видела такого количества денег, но отнеслась ко всему спокойно, сидя поодаль рядом с Оксаной и наблюдая за людьми. А те энергично, темпераментно делали ставки, хохотали, смахивая выигрыш или проигрыш со стола, и все начинали сначала. Играли в покер.

– Вот этот – Йогурты и «молочка», – восторженно прошептала Оксана, отпивая коктейль. Вела она себя уверенно, моментально сориентировалась, и теперь занимала позицию.

– Что? – переспросила Лея, – ах да, йогурты! – сообразила она – один из этих людей торговал молочными продуктами.

– Мороженое-шоколадные-батончики, – продолжала Оксана голосом экскурсовода, указывая на следующего мужчину. Но Лея уже ее не слышала. Она все знала сама. Дальше сидела жена мехового короля, за ней дама, сбежавшая от своего рыбного магната, отсудившая у того приличное состояние. За ней скромный чиновник, живший в особнячке по соседству. Особняк стоил немыслимых денег, но вид у чиновника был весьма скромный, хотя и респектабельный. И он честными глазами смотрел в свои карты и стопку денег, лежавшую перед ним. И, наконец, хозяин дома.

– Как тебе Шоколадный Батончик? – спросила Оксана.