– Мы давно не были в горах.
– Да, в горах, – эхом отозвалась она. И гулкое эхо стелилось по заснеженным ущельям, отражаясь от ледяных отвесных скал, возвращалось назад. В этот миг казалось, что кроме них, на такой высоте никого быть не могло, никого на всей планете – только эти две точки, две души, две тени. Две фигурки, затерянные в белых снегах или облаках, такие странные и необычные, которым везде было удивительно хорошо, как совсем не бывает в жизни.
– Посмотри вниз. Что это? – вдруг заметила она.
– Это люди. Снова люди и их дела.
– Но что они делают на такой высоте?
– Они летают.
– Летают? – не поверила она, – пойдем, посмотрим?
– Пойдем… Они построили трамплин и с него летают, – пояснил он.
– А зачем людям летать?
– Тебе же нравится летать, им тоже.
– Но я могу лететь куда захочу, а они только вниз.
– И все же.
– Вот он поднимается на высоту, потом катится на лыжах и падает вниз! – ужаснулась она.
– Нет, летит вниз, – возразил он.
– Но он может разбиться!
– Может. И он знает об этом.
– Но, все равно летит? Тогда, почему он просто не покончит с собой там внизу? Зачем строить эту сложную конструкцию, потом подниматься, падать с нее и, наконец, сворачивать шею?
– Там, внизу, у него не будет шанса, а здесь есть. Может, и не разобьется.
Она ненадолго задумалась, потом спросила:
– Ему так плохо?
– Нет, но хорошо ему только тогда, когда он летит. И пока он летит – ему хорошо.
– А, если бы он был уверен, что ничем не рискует, что может летать, как мы, он стал бы это делать?
– Наверное, нет. ЭТОТ нет, но нашел бы себе что-то другое.
Она уже не слышала его и неотрывно следила за крошечной черной точкой на далеком трамплине:
– Вот он оторвался, и уже не касается спуска. Только ветер в лицо и земля далеко под ногами. Какой бешеный, сумасшедший восторг сияет в его глазах, как будто вся жизнь помещается в этом коротком полете… Ты видишь порыв ветра из-за той горы? Он скоро настигнет, он швырнет его на землю. Хочешь, я задержу его, и человек не упадет? Он долетит! Он останется жить!
– Какой смысл? Значит, человек разобьется в другой раз, где-нибудь на другой горе, – заметил он.
– Я не понимаю, зачем все это? Через час он окажется в больнице, у него будет переломан позвоночник, у него никогда не будет семьи, не родятся дети. Он не сможет ничего сделать, создать! Зачем он пришел в этот мир, зачем явился сюда?
– Он будет до глубокой старости сидеть в инвалидной коляске и вспоминать, как он летал.
– Летал!… И это все?
– Все! Но, наверное, это немало…
Часы превращались в дни, дни сменяли недели. Где-то на далеком-далеком востоке сейчас вставало солнце, а на западном побережье было совсем темно, и тогда они устремились наперекор этому движению, чтобы укротить ночь и увидеть все на свете. На этом чудесном свете…
– Ты обещал показать мне любовь. Что это, и какая она у людей?
– О-о-о! Это великая сказка, неуловимая, но столь желанная мечта каждого, кто является и живет на этом свете. Это то, ради чего они приходят сюда.
– Но где она? Покажи мне ее! – она трепетала всем своим существом от предчувствия или смутного воспоминания. И он, поддавшись ее настроению, волновался тоже.
– Любовь – она везде, она в каждом из этих людей, но ее не так просто увидеть и найти, – отвечал он.
– Вот эти двое. Они сидят в красивом зале, пьют дорогое старое вино. Им приносят замечательные блюда. Они так красивы. Какой неземной аромат ее духов. Наверное, от запаха и вина у этого красивого мужчины голова идет кругом. На ней восхитительное платье и прическа. Как замечательно – быть женщиной, красивой и молодой. И когда тебя так любят! – с восторгом воскликнула она.
– Мужчина достает из кармана подарок, и дорогое, изумительное колье обвивает ее тонкую шею. Она в восторге! – заметил он.
– И говорят они о любви. Может быть, это и есть – та самая любовь?
– Может быть. Но вечером, придя, домой, этот красивый мужчина из другого кармана достанет дорогое украшение и подарит его уже своей жене, и будет говорить такие же слова. А на самом деле, он не любит ни ту женщину и ни другую, лишь самого себя. Но это уже совсем другое…
– А эта девушка, которая так любит в постели своего мужчину. Она ничего не говорит, но делает это?
– Они просто занимаются любовью. А потом он заплатит ей деньги.
– Как можно “заниматься” любовью и не любить?
– Они так это называют. Только, это тоже не совсем то.
– Тогда, где она – эта любовь? И есть ли она вообще?… Может быть, эти? У него никого больше нет и у нее тоже. Они вдвоем, и ничто не мешает им быть вместе. Он говорит те же слова любви, а она отвечает ему, и делают они все, что хотят.
– Этот мужчина слишком стар для любви и для нее. А девушка никогда не родит ему детей. Она не любит, лишь уступает. Он богат, а она красива и юна. Это тоже совсем другое. Брачный договор – так они называют. Брак, но не любовь. Уж лучше платить за это, чем называть любовью.
– Значит, мы ее не нашли? – и она вздохнула, словно потеряла что-то дорогое.
– А посмотри на этих, – воскликнул он.
– ЭТИ совсем еще дети! – отмахнулась она. – И не могут знать о НЕЙ ничего.
– Зато, как они держат друг дружку за руки. Если они вырастут и смогут так же идти по этой тропинке, держась друг за друга, и просто смотреть в глаза. Может быть, это и есть любовь?
– Может быть! – задумалась она, и снова повторила: – Может быть. Но почему взрослые так не умеют? Это так просто!
– Взрослые про нее слишком много знают… или не знают совсем ничего, а просто боятся. Но мы еще найдем эту любовь. Она есть – я знаю это точно…
И снова полет, и скорость, и ветер в лицо! Иногда не хочется спускаться на землю, но порой так интересно заглянуть в тот мир, зайти в незнакомый дом, подсмотреть что-то еще – новое и необычное. А значит снова падение и приземление, и новая сказка…
– Смотри, как тут весело! Какие все смешные. Машут руками, кричат. Они напоминают зверушек.
Она удобно устроилась под самым потолком огромного зала, и теперь наблюдала за странным скоплением людей.
– Это потому, что здесь происходит очень взрослая игра.
– Даже взрослее, чем там, на трамплине?
– На трамплине детские шалости по-сравнению с этим.
– Что же они делают? Вот этот, похожий на фазана, который громко кричит и машет крыльями, или тот, напоминающий осла, который все время кивает головой и раздувает щеки.
– Играют. Они делают ставки. Это биржа. Покупают дешевле – потом продают дороже. Во всяком случае, так им кажется. Это не всегда получается, но они очень стараются, поэтому так похожи на своих родственных зверят. Хотя, этот ослик, который думает, что сейчас ему все удается, просто осел, потому что скоро все проиграет и начнет кричать, как тот фазан и размахивать руками.
– Что за рисунки на стене?
– Это графики. Они отражают цену товара или значимость какой-нибудь фирмы. Только все не совсем так. Стоит какому-нибудь человеку на другом конце планеты, далеко за океаном сказать в новостях что-то плохое, и эта линия поползет вниз или наоборот. Только щеки у этого человека должны быть толще, чем у того осла. И его все должны знать.
О проекте
О подписке