Научная организация следствия и, в первую Очередь, научно обоснованное планирование расследования с широким учетом и использованием тактических элементов во многом предопределяют успех расследования и установления истины по конкретным уголовным делам. Это связано, прежде всего, с возросшими требованиями к полноте, всесторонности и объективности исследования всех обстоятельств дела. Достижения научно-технической революции открывают широкие возможности использования и планирования новых методов (в частности, сетевое планирование, отдельные разделы теории игр) для применения тактических элементов, необходимость чего вызывается общеобразовательным и интеллектуальным уровнем лиц, вовлекаемых на орбиту следствия, а также общей возросшей сложностью окружающей среды. Широкое использование методов научного планирования в следственной практике, таким образом, не временное веяние, а настоятельная, объективная необходимость.
Результаты проводимых конкретно-социологических исследований в уголовном судопроизводстве показывают, что в числе основных причин, приведших к тому, что дело осталось нераскрытым, а преступники – безнаказанными, были недостатки в организации расследования, и в первую очередь его бесплановость. Под планированием в широком смысле понимается принятие решений о том, что должно быть сделано, кем, когда и как. Посредством планирования будущие цели увязываются с деятельностью в настоящее время. «Планирование расследования, – отмечает А. С. Голунский, – представляет собой сложную умственную работу, начинающуюся с начала расследования и продолжающуюся до его и окончания».
Схематически эту работу можно изобразить примерно следующим образом:
1. Следователь разыскивает, собирает… определенные данные, касающиеся расследуемого факта, и знакомится с ними.
2. Ознакомившись с имеющимися в его распоряжения сведениями о данном конкретном случае, следователь мысленно сопоставляет сведения об определенных конкретных фактах между собой, а также с общими положениями о способах совершения, сокрытия и расследования аналогичных преступлений… В результате такого сопоставления у следователя создается представление о том, что произошло в данном случае, каковы возможные объяснения имеющихся в его распоряжении фактических данных…
3. Представляя себе, что могло иметь место в данном случае, следователь имеет возможность уяснить, какие еще неустановленные по делу факты должны иметь место в данном случае, если та или иная версия расследуемого события правильна. Это, в свою очередь, дает ему возможность направить следствие на выяснение существования или несуществования таких новых данных… В результате от предположения о том, что могло быть в данном случае, расследование приведет к знанию того, что на самом деле было» [48, 34]. По существу аналогично определяют понятие планирование расследования и другие советские криминалисты [32, 5—11; 76, 58 и др.].
На наш взгляд, с учетом информационного характера деятельности предварительного следствия по доказыванию понятие планирование следствия можно определить следующим образом:
Планирование – есть мыслительная деятельность следователя, направленная на основе анализа и оценки первоначальной и последующей следственной информации на выдвижение общих и частных версий и выбор оптимальных следственных действий для проверки выдвинутых версий, порядка и условий проведения этих действий, вплоть до получения однозначного решения: раскрытия преступления или установления факта отсутствия события или состава преступления, полного выяснения всех обстоятельств, подлежащих доказыванию, установления причин и условий, способствующих совершению преступления, и принятия мер к их устранению.
Планирование вообще и планирование следствия в частности можно рассматривать с различных точек зрения и при разной классификации во времени, выполняемым функциям и уровню. Так, по делу составляется план расследования в целом, детализируемый в направлении тщательной проверки каждой выдвинутой версии; составляется план проведения отдельных следственных действий, включающий в себя и планирование поведения следователя и предполагаемое поведение участников этого следственного действия, а также план расследования одновременно нескольких дел, находящихся на определенный период времени в производстве у следователя (календарное планирование) и т. п.
Однако независимо от видов планов операции планирования и их логическая последовательность примерно однотипны. Кардинальной задачей планирования является формулирование общих и частных версий и разработка планов их проверки. (Это можно понимать как выяснение возможностей на данном этапе следствия.)
Необходимо отметить, что многие криминалисты (А. Р. Ратинов, А. (М. Ларин, М. П. Шалимов и др.) полагают, что построение версий нельзя считать элементом плана. А. Р. Ратинов, например, указывает, что построение версий и планирование – две существенно различные области мыслительной работы следователя. Версия – предпосылка, а не элемент плана [108, 149]. На наш взгляд, это не так. Выдвижение версий, проверку которых практически невозможно спланировать и осуществить, нереально. В процессе проведения запланированных следственных действий и других мероприятий версии трансформируются, исключаются, подтверждаются, выдвигаются иные и т. д.
Поэтому можно сказать, что выдвижение версий и планирование их проверки являются неразрывными, в принципе однопорядковыми структурными элементами мыслительной деятельности следователя и их расчленение, даже в целях изучения их природы, разрушает такую сложную динамическую систему, которой является планирование расследования.
Следующим этапом планирования является определение конкретных целей планов, указывающих на предполагаемые конечные результаты, то есть того, что необходимо выяснить путем производства намеченных следственных действий, определение условий и особенностей их проведения, выбора при этом тех или иных технико-криминалистических средств. Затем необходимо сформулировать основные положения плана, которые определяют главные направления деятельности для достижения поставленных целей. Следует отметить, что в планах наряду с контролируемыми положениями (внутренние факторы) могут фиксироваться и неконтролируемые – внешние факторы (лицо, с участием которого необходимо провести следственные действия, скрылось от органов следствия ил л его местонахождение неизвестно, длительная болезнь такого лица, проведение длительной судебной экспертизы, без получения результатов которой невозможно проведение следующих, связанных с ней следственных действий и т. п.). По мере того, как планирование перемещается на более низкие уровни, роль внутренних факторов усиливается.
Особым элементом в процессе планирования является определение и анализ альтернативных направлений достижения поставленных в плане целей и выбор среди них оптимальных. При этом следователь перебирает возможные направления достижения цели, анализирует их, прогнозирует вероятный результат, и лишь потом выбирает одно из этих направлений и осуществляет намеченный план. Безусловно, процесс планирования не прекращается после выбора альтернативного направления следствия, поскольку практически до окончания расследования никогда не прекращается корректировка поставленных планов, осуществляемая в связи с выполнением намеченных действий и получением новой информации.
Таким образом, основными операциями, (структурными элементами) планирования следствия, на наш взгляд, являются: а) выяснение возможностей на определенном этапе следствия; б) определение конкретных целей планов; в) формулирование основных положений плана; г) определение и анализ альтернативных направлений достижения поставленной цели и выбор среди них оптимальных.
Исходя из описанной структуры планирования, можно заключить, что совокупность тактических элементов на рассматриваемом этапе деятельности предварительного следствия включает в себя:
– Рекомендации по выдвижению версий.
В криминалистической и уголовно-процессуальной литературе под следственной версией понимается обоснованное предположение следователя относительно события преступления, его отдельных обстоятельств и связях доказательственных фактов [32, 36–37; 39, 55; 83, 233]. Известный чехословацкий криминалист Ян Пещак определяет следственную версию как «обоснованное собранным материалом предположение следователя о формах связи и причине отдельных явлений расследуемого события (или его в целом) как одно из возможных объяснений установленных к этому времени фактов и обстоятельств дела» 1104, 132][16].
Основной тактический принцип выдвижения версий – их. обоснованность следственно-оперативной информацией, имеющейся на момент их построения, Когда объем следственно-оперативной информации невелик, возникает ряд версий, каждая из которых имеет некоторое обоснование. Однако в начале следствия при минимальном объеме следственно-оперативной информации следственные версии могут выдвигаться как обоснованные, так и по аналогии, на основании личного и обобщенного опыта расследования определенной категории преступлений. Такие версии определяются как типичные или методические. В ходе расследования одна из версий (из выдвинутых как в начале следствия, так и в ходе его) подтверждается и приобретает характер истинной, правильной версии. В соответствии с руководящим принципом всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела (ст. 20 УПК) необходимо выдвигать все представляющиеся возможными и имеющие какое-либо обоснование версии. Следует согласиться с мнением М. П. Шалимова о том, что «высказывать свои предположительные объяснения по поводу расследуемого преступления, если для этого имеются фактические данные, могут любые граждане, тем более участники процесса. Но признать те или иные предположения версиями вправе только следователь и прокурор, осуществляющий надзор за следствием» [137, 266].
|В этой связи следует отметить, что предположения о преступлении, обстоятельствах его совершения и лицах, его совершивших, высказанные лицом, которое обвиняется или подозревается в совершении этого преступления, так же, как и заявленное ими алиби, должны быть сформулированы в виде версий и тщательно проверены в обязательном порядке. Невыполнение этого требования, носящего в определенной мере тактический характер, приводит к неполноте, односторонности следствия, и, как правило, влечет за собой возвращение дела на дополнительное расследование.
Если преступление совершено в условиях очевидности или предпринятыми оперативными и первоначальными следственными действиями преступник установлен и изобличен в совершении преступления, то версии в таком случае выдвигаются по элементам состава преступления и для решения частных вопросов[17]. Проиллюстрируем указанные основные тактические положения по выдвижению версий примером из следственной практики.
3 мая 1968 года у подъезда дома № 46 по улице Героев Сибиряков г. Воронежа был обнаружен труп студента медицинского института Александра Пенькова с колото-резаной раной в подвздошной области. На плече и предплечье потерпевшего имелось еще несколько поверхностных ран такого же типа.
С учетом сведений, полученных при производстве первоначальных следственных действий по делу были выдвинуты следующие версии:
1. Убийство Пенькова совершено на почве личных счетов или ревности знакомым Татьяны Г. Основанием для выдвижения этой версии явилось то, что потерпевший был убит у подъезда дома, в котором жила его близкая знакомая Татьяна Г. Она ушла от Пенькова в свою квартиру, попросив подождать ее возвращения. Через 10–15 минут после ее ухода был обнаружен труп Пенькова.
2. Убийство совершено по тем же мотивам кем-либо из знакомых Пенькова, в частности человеком по имени «Юрий». Эта версия (была выдвинута в связи с показаниями Котовой, проживающей на четвертом этаже дома, около которого совершено убийство. Она пояснила, что за несколько минут до обнаружения трупа Пенькова, выйдя на балкон, она услышала у подъезда шум и слова: «Юрка, не бей!» – после чего несколько человек побежали от дома. Количество убегавших и их приметы она не заметила.
3. Убийство совершено лицом из числа хулиганствующих элементов. Эта версия не была на момент ее выдвижения обоснована какими-либо имеющимися фактическими данными, а выдвинута исходя из опыта расследования подобных преступлений и носила методический характер.
– Рекомендации по планированию проверки версий.
Построив версии, следователь приступает к планированию способов и путей их проверки. Проверка версий, отмечает А. М. Ларин, «состоит в практической деятельности, в поисках и собирании (фактических данных, которые подтверждают или опровергают заключенное в версии предположение» [76, 67, см. также: 116, 117]. Для этого следователь, исходя из имеющейся информации, определяет вопросы, подлежащие (выяснению каждой версии, и способы их разрешения, то есть определяет конкретные цели и формулирует основные положения плана.
Естественно, что вопросы, подлежащие выяснению, имеют различные уровни. В первую очередь планируется разрешение кардинальных вопросов, имеющих значение для проверки всех версий, в частности: по поводу события, в отношении которого возбуждено уголовное дело; затем планируется разрешение вопросов, касающихся предшествующих преступлению событий, связанных с потерпевшим, об обстоятельствах совершения преступления, вопросов относительна лица, совершившего преступление и т. п.
Следственная практика и криминалистическая теория убедительно свидетельствуют, что одной из главных причин того, что преступления не были своевременно раскрыты, или дела приостанавливались за неустановлением преступника, является то, что органы следствия проверяли, и в ряде случаев очень тщательно и кропотливо, лишь одну, казавшуюся наиболее вероятной на определенном этапе версию. Из этого вытекает основная тактическая рекомендация по планированию проверки версий: планирование проверки всех выдвинутых версий и, естественно, сама проверка должны осуществляться своевременно и параллельно друг другу. Следует также отметить, что планирование проверки версий, как и выдвижение последних, должно быть очень мобильным. Следователь обязан чутко реагировать на вновь поступающую информацию по исследуемым им вопросам и на ставшие известными в ходе следственно-оперативных действий новые возможные источники информации о них и незамедлительно использовать эти данные для корректировки, а в необходимых случаях – изменения составленного плана.
Для того чтобы всесторонне расследовать каждый подлежащий выяснению вопрос и избежать ошибок в исследовании и оценке полученной по нему информации, необходимо планировать для его проверки производство не одного, а по возможности серии следственных действий, желательно различных по своему содержанию, с максимальным использованием при их производстве технико-криминалистических средств и научных методов ведения следствия. Если допрашиваемое лицо ссылается на то, что об утверждаемых фактах знают другие лица или что его показания основаны на сообщениях других лиц, необходимо также планировать и осуществлять допросы последних и другие следственные действия с их участием. Следует отметить, что эта тактическая рекомендация частично нашла законодательное закрепление в УПК ряда союзных республик, как уже отмечалось выше (с. 26)[18].
При расследовании дела об убийстве Пенькова, описанного выше, план проверки выдвинутых версий в рассматриваемом аспекте использования тактических элементов в узловых своих моментах выглядел следующим образом.
Вопросы, подлежащие выяснению для проверки всех версий:
1. Какова причина смерти Пенькова? Какие телесные повреждения имеются на трупе, их характер и локализация?
2. Не имеется ли на костях трупа в области нанесения смертельного повреждения следа от оружия, которым нанесен этот удар? Формулирование последнего вопроса последовало после беседы с хирургом областной больницы, в которую доставили потерпевшего. (Врач пояснил, что смертельный удар Пенькову был нанесен с большой силой и, вполне вероятно, что при этом была задета какая-либо кость. Необходимость выяснения данного обстоятельства при положительном ответе связывалась с возможностью в дальнейшем производства идентификации орудия убийства. Естественно, что для разрешения этих вопросов было запланировано проведение судебно-медицинской экспертизы. С получением данных по первому вопросу появилась возможность использовать их в ходе производимых допросов, а затем и при оценке объективности показаний подозреваемого. При вскрытии трупа на подвздошной кости был обнаружен четкий след, оставленный орудием с односторонней заточкой. Эта кость была выпилена и соответствующим образом обработана.
Для проверки первой версии были запланированы мероприятия, направленные на установление знакомых мужчин Татьяны Г. и выяснение их причастности к убийству, а именно: допрос по этим вопросам Татьяны Г., допросы названных ею своих знакомых, проверка алиби каждого из них. Эти же обстоятельства проверялись и оперативным путем.
О проекте
О подписке