То ли доводы разума, то ли гораздо более убедительный голод заставили Ингу смириться с нелицеприятной картиной трёх убитых солдат. А ведь пока они просто лежат. Очень скоро трупы начнут разлагаться. И вот тогда по складу, и по правительственному бункеру в целом, разнесётся крайне неприятное амбре.

Где люди, там и еда – старая крысиная мудрость не подвела и на этот раз. Виант употел, пока отодвигал верхний ящик письменного стола, однако тяжкий труд окупился с троицей. Выдвижной ящик почти наполовину заставлен хорошо знакомыми «пирожками», они же «Армейские рационы №1». Здесь же нашлась початая бутылка с питьевой водой. Инге удалось преодолеть былое отвращение к смерти. Это было бы очень здорово, если бы это не было так грустно: в закутке между бетонными блоками напарница нашла фляжку со спиртным объёмом около половины литра. Виант никогда не был экспертом по горячительным напиткам, но, судя по запаху, это что-то вроде виски. В иной ситуации это была бы очень ценная находка. А так ни Виант, ни тем более Инга, не решились пачкать мозги алкоголем.

Как бы то ни было, Виант с Ингой основательно подкрепились «пирожками» и напились чуть тёплой, но всё ещё свежей, водой. Виант без проблем завалился бы спать прямо под столом, но Инга, едва ли не в прямом смысле, встала на дыбы. Напарница наотрез отказалась располагаться на отдых на месте побоища. Соседство с тремя трупами никак её не обрадовало. Пришлось перетащить армейские рационы в дыру в полу и уже там, на пыльных кабелях, расположиться на отдых. Увы, утащить за собой полуторалитровую бутылку с водой так и не удалось.

Человек – это такая скотина, которая ко всему привыкает. Виант вытянулся на пыльных кабелях. Вокруг них творится чёрти что и с боку бантик, а он тут отлёживается на полный желудок. Ну а что делать? Такова крысиная жизнь. Точнее, один из плюсов крысы как игрового персонажа.

С закрытыми глазами Виант развернул внутренний интерфейс игры. В углу мерцает дата: 15 сентября 8313 год. Самое начало новых суток, вторых по счёту после конца света и начала новой эпохи. Это радует, Виант смачно зевнул. Тем или иным образом им удалось пережить самую горячую фазу ядерной войны. А то было бы очень печально подхватить лучевую болезнь и расстаться с такой великолепной, тёплой и густой шерстью. Если, конечно, крысы тоже лысеют в результате облучения.

– Я всё равно не понимаю, какого хрена здесь произошло?

Только не это! Виант мысленно закатил глаза. Он сыт, он устал и хочет спать. Какая разница, что здесь произошло? Однако напарницу всё равно терзают какие-то там мысли и сомнения. Может, Виант притворился спящим, пронесёт?

– Виант! – лапа напарницы грубо толкнула в плечо. – Я, вообще-то, к тебе обращаюсь.

Не пронесло, Виант нехотя раскрыл глаза.

– Инга, ты же учёный. Ну неужели сама не можешь понять?

– Не могу, – заявила, как отрезала, напарница. – Если ты до сих пор не заметил, то, по большей части, мне приходилось либо прятаться, либо во весь дух мчаться за тобой и не задавать глупых вопросов. Зато как раз ты сумел много чего увидеть и ещё больше понять. Колись, Виант. Ты как раз что-то там говорил о «Терминаторе». Неужели здесь и в самом деле произошло восстание машин?

Сонливость накатывает волнами. Так и хочется вновь закрыть глаза и умчаться на несколько часов в царство Морфея, но нельзя. Нехотя, через силу, Виант сел прямо. Так несколько проще бороться со сном. Да и, если разобраться, Инга права. Она и в самом деле видела гораздо меньше, чем он. К тому же, напарница учёный, а не чокнутый фанат фантастики. Она привыкла оперировать цифрами и фактами, а не выдавать на гора за раз по десятку фантастических гипотез.

– Как я тебе уже говорил, – хмуро начал Виант, – мне и в самом деле довелось узреть бой между живыми людьми и роботами. Ну, те трое солдат на огневой позиции, и тот разбитый боевой робот на гусеничной платформе, мимо которого тебе довелось пробежаться два раза. Чуть позже технический дрон в сопровождении двух респов обследовал склад. Заметила следы гусениц на краю кровавых луж?

Инга молча кивнула.

– Это технический дрон забрал у мёртвых солдат электромагнитные автоматы. Отдельная пикантность в том, что у тех и у других на шевронах и бортах нарисованы чёрные тройные треугольники, символ вооружённых сил Лиги свободных наций. Знаешь ли, родная, – хрипло произнёс Виант, – мысли о восстании машин сами лезут в голову. Как-то трудно придумать другое объяснение. Впрочем, не хочешь – не верь. В любом случае, нас это не касается.

Напарница задумчиво нахмурилась. Виант едва ли не в самом деле услышал, как в голове у Инги шарики столкнулись с роликами.

– Признаться, – Инга подняла глаза, – мне как-то всё равно не верится в «Терминатора». Как это машины подняли бунт? Или перед нами игровая условность «Другой реальности»?

Виант едва сдержался, чтобы не расхохотаться, но улыбка, один хрен, растянула губы. Наивность восьмидесятого уровня. Впрочем, Инга учёный, её можно понять и простить.

– Инга, – Виант склонил голову на бок, – вот уже вторую ходку я не могу отделить условность «Другой реальности» от реальности. Ну, в смысле, я так и не увидел ничего такого, что можно было бы смело и со спокойной совестью списать на игровую условность.

– Магия, – тихо подсказала Инга.

– Она самая, – Виант кивнул. – Вот если бы те трое солдат отстреливались огненными шарами из левых мизинцев, а разбитый робот в ответку швырнул бы в них бутылочку с зельем, вот тогда у нас были бы все основания считать «Другую реальность» игрой, а все её чудеса игровыми допущениями. Однако ничего подобного ни ты, ни я так и не нашли. Всё, буквально всё, либо уже существует на Земле, либо вполне может там появиться в ближайшие лет десять-двадцать. А раз так, – Виант всплеснул лапами, – то почему бы не предположить, что и восстание машин вполне реально. Правда, всё не так просто и драматично, как нам любят показывать киношники.

– Искусственный интеллект, – вновь тихо подсказала Инга.

– Он самый, – Виант усмехнулся. – Это не машины взбунтовались сами по себе, а искусственный интеллект, пресловутый ИИ.

– Разве его можно создать? – тихо спросила Инга.

– На Земле – нет, на Ксинэе – а почему и нет? – ответил Виант. – Ты сама не можешь отрицать упрямый факт, что здесь, на Ксинэе, развитие вычислительной техники продвинулось гораздо дальше, чем на Земле. Вполне возможно предположить, что здесь произошёл качественный скачёк, переход на принципиально иной уровень.

– Квантовый компьютер, – Инга отвела глаза в сторону.

– Инга, – Виант сердито нахмурился, – если ты сама всё понимаешь, то какого хрена не даёшь мне спать?

– Ты продолжай, продолжай, – произнесла Инга. – У тебя это лучше получается.

Ну что ты с ней будешь делать? Виант прошипел, как проколотая шина. Хотя понять напарницу можно: она не уверена в собственных предположениях, она всего лишь подсказывает очевидные факты и не более того.

– Да, – Виант кивнул, – вполне возможен квантовый компьютер. Помнишь два броневика, что разнесли к чёртовой матери эвакуационный пункт возле крепости Вотс?

– Только с твоих слов, – в голосе Инги брякнула ирония. – Сама я их не видела, а стрелять могло всё, что угодно.

Виант на секунду растерялся.

– А, ну да, и в самом деле не видела. Зато ещё раньше и много-много раз ты видела беспилотные фуры. Ну, это, огромный кузов на колёсах, и ни малейшего намёка на кабину для живого водителя.

– Беспилотные фуры? Видела, – Инга кивнула.

– Можешь поверить мне на слово: – продолжил Виант, – на самом деле автоматизированного транспорта гораздо больше. Просто многие машины представляют из себя переходные модели. Ну, в смысле, ими могут управлять как живые люди, так и автоматика, в смысле, ИИ.

– Неужели и ядерная война является результатом бунта ИИ? – предложила Инга.

– Не факт, – Виант качнул головой. – Вполне возможно, что люди сами развязали её. Помнишь, во время нашего путешествия по Ксинэе мы то и дело слышали о некой базе пришельцев. Если она и в самом деле существует, то может быть очень и очень ценным призом. Ценным настолько, что ради неё можно запросто всадить соседу нож в спину. Не исключено, что ИИ решил воспользоваться моментом и взять власть в свои руки. Или что там у него на самом деле.

– И что теперь? – Инга нахмурилась. – Искусственный интеллект истребит всех людей?

– О, господи! – сердито воскликнул Виант. – В массовом сознании людей на Земле крепко засел образ эдакого злого и страшного ИИ, который спит и видит, как бы перестрелять и повесить всех без исключения людей. На самом деле это всего лишь один из возможных вариантов. Просто он самый драматичный, почему, собственно, именно его чаще и охотней всего эксплуатируют всякие писатели и сценаристы. На самом деле вполне возможны и другие варианты. Например, самый недооценённых из них – компьютерные вирусы и микробы.

Напарница удивлённо захлопала глазками.

– Я много раз слышала о компьютерных вирусах. Но компьютерные микробы? Это что-то новенькое, – призналась Инга.

– Ну, видишь ли, – Виант задумчиво нахмурился. – Вредоносные программы не зря сравнивают с вирусами. Если продолжить аналогию, то со временем вредоносные программы вполне могут подняться на следующую ступеньку эволюции – дорасти до микробов, так сказать. Это будут гораздо более сложные программы, которые способны не только вредить, но и сами собой приспосабливаться к текущей обстановке, мутировать, менять собственный код, впадать в спячку, ну совсем как биологические микробы. Чем чёрт не шутит? Может, на Ксинэе именно компьютерные микробы вели кибервойну. И они же теперь правят бал. Вычислительные сети Юрании в том или ином виде могли уцелеть. Может быть компьютеры теперь работают под влиянием и контролем компьютерных микробов.

– Ты хочешь сказать, – глаза Инги расширились, – что хакеры из Федерации социалистических республик заставили компьютеры Юрании взбунтоваться и перестрелять всех людей?

– Вот! – Виант поднял указательный палец. – Вполне себе хорошая гипотеза. Но, увы, не единственная. Ещё может существовать так называемый «мёртвый ИИ».

– Как это «мёртвый»? – Инга удивилась. – Его кто-то убил?

– Не перебивай, – Виант недовольно мотнул головой. – «Мёртвый ИИ» – не значит убитый. Вполне возможно, что однажды очень сложная вычислительная система вдруг осознает сама себя, собственное существование. Ну, это, знаменитое: «Я мыслю, следовательно, я существую». Именно таким образом может «родиться» «мёртвый ИИ». Важно отметить, что у него будет своя мораль, своя система ценностей, свои понятия добра и зла. И всё это может кардинальным образом отличаться от морали людей.

Так вот, если «мёртвый ИИ» решит, что люди для него бесполезны как тараканы, то он вполне может всех перестрелять, зарезать, повесить. Но! – Виант резко поднял переднюю лапу. – Если «мёртвый ИИ» решит, что люди для тех или иных дел всё же полезны для него, то он просто захватит власть. Иначе говоря, господство ИИ ещё не значит, что человечество ждёт полный и окончательный геноцид. Возможно всякое, вплоть до рая, если ИИ решит, что его главная задача сотворить на Ксинэе небесную благодать. Понятно тебе?

Взгляд Инги устремился вдаль, в темноту пространства под полом. Напарница переваривает информацию. Хвост на отсечении – ни о чём подобном ранее, не считая сценария под условным названием «Терминатор», она не слышала.

– Тогда, – взгляд Инга прояснился, – раз возможен «мёртвый ИИ», то, если продолжить аналогию, может быть и «живой ИИ»?

Виант усмехнулся. Инга – учёный. Что, что, а логика у неё работает на пять с двумя огромными плюсами.

– Инга, пойми, – Виант виновато улыбнулся, – всё, что я тебе тут наплёл, по большей части является измышлениями фантастов. Но, и это тоже нужно признать, нередко именно фантасты подбрасывают изобретателям, учёным и даже политикам ценные идеи. Простейший пример. Ты встречала двери, которые сами собой расходятся в стороны при твоём приближении?

– Конечно встречала, – Инга усмехнулась. – Для худо-бедно крупных торговых центров это практически стандарт.

– Верно, – Виант кивнул. – Но впервые двери, которые сами собой раскрываются перед человеком, появились в популярном американском телесериале «Стар трек», он же «Звёздный путь». Уже после, не помню имени, одному инженеру пришла в голову мысль создать подобные двери на самом деле. Что он и сделал и получил патент. Это я к тому, что от выдумок фантастов всё же не стоит отмахиваться, как он надоедливых мух.

– Это я уже поняла, – легко согласилась Инга. – Так что насчёт «живого ИИ»?

Виант собрался с мыслями и продолжил:

– Предполагается, что ИИ является очень сложной программой. Программой, которую написали живые люди, программисты. Это второй вариант возможного рождения «мёртвого ИИ». Первый, если ты не забыла, это самоосознание «мёртвого ИИ». Так вот, возможен ещё и третий путь. Но пока именно фантасты предположили, что сознание живого человека можно перенести в компьютер. Так сказать, оцифровать.

– «Матрица»? – тут же предположила Инга.

– Ни в коем разе! – Виант энергично затряс головой. – Сознание живого человека становится основой для ИИ, эдакая супер-пупер продвинутая операционная система. Естественно, в иных условиях и с иными возможностями ИИ уже не живой человек. У подобного ИИ неизбежно появится собственная мораль, собственная система ценностей и собственные представления о добре и зле. Но! Раз в основе такого ИИ всё же заложено сознание живого человека, то его и можно назвать «живым ИИ».

– Логично, – пусть и не сразу, но, всё же, согласилась Инга.

– Вся надежда на то, что «живой ИИ» сохранит тёплое отношение к людям. Если уж не любовь, то хотя бы лояльность. В самом плохом случае он будет относиться к людям не как мы относимся к кроликам, а как к собакам, к лучшим и полезным друзьям человека. Уловила аналогию?

– К сожалению, – буркнула Инга.

Перспектива стать «любимой комнатной собачкой» при «живом ИИ» напарницу явно не обрадовала. Но перспектива стать «кроликом», который годится исключительно на мясо и не самые качественные шкурки, «обрадовала» Ингу ещё меньше.

– При «живом ИИ», – между тем продолжил Виант, – у человечества несколько больше шансов не просто уцелеть, но и даже процветать. Но! – Виант вновь стал очень серьёзным. – «Живой ИИ» не обязательно будет гуманистом и лучшим другом детей. Вполне возможно, что ради власти он легко пустит в расход десяток другой миллионов. В первую очередь он уничтожит тех, кто представляет для него реальную опасность, кто создал его, кто знает его уязвимости, кто может банально его отключить, выдернуть вилку из розетки.

– Получается, – задумчиво произнесла Инга, – что в Юрании некий центральный компьютер либо сошёл с ума, либо ИИ решил захватить власть. В свою очередь этот самый ИИ может быть как «живым», так и «мёртвым». Я ничего не упустила?

– Ничего, – Виант зевнул. – Может, теперь ты дашь мне поспать?

– Последний вопрос, – торопливо произнесла Инга. – Виант, откуда ты это всё знаешь? Откуда у тебя такие мысли, предположения? Признаться, ничего подобного мне и в голову не приходило.

Виант недовольно поморщился.

– Я же тебе уже говорил о фантастах, – Виант вновь растянулся на пыльных кабелях. – Они ведь не просто рассуждают, а книги пишут. Очень интересные книги. А по этим самым книгам очень часто снимают очень интересные фильмы. Компьютерные игры из этой же оперы. В отличие от тебя, я не корпел над учебниками по физике и научными журналами. Я развлекался. С умом, правда. К слову, по части достоверности книги лучше всего. Режиссёры и создатели компьютерных игр очень часто и охотно приносят достоверность в жертву зрелищности. Из-за чего хорошие фильмы получаются по плохим книгам, а хорошие книги фильмы портят, выхолащивают их.

Кроме того, о будущем думают не только писатели-фантасты. На Земле полно более чем серьёзных исследователей. Как раз они, между прочим, рассматривают все возможные варианты, а не только самые зрелищные и прикольные с точки зрения авторов и сценаристов. Я, это, в последние года два перед судом футурологией увлёкся. Ну, это, наукой о будущем. Тоже весьма интересно, хотя и без художественных подробностей и личных отношений между главными героями.

Сопротивляться сонливости больше нет ни сил, ни желания. Виант закрыл глаза. Сознание тут же вырубилось словно по щелчку. Вот она полезная крысиная привычка засыпать где угодно и когда угодно. Тем более напарница больше не тычет лапой в плечо и не требует «продолжения банкета».