А справа от пивзавода располагалась городская ГРЭС. Ее три высоченные красно-белые трубы в любое время года, и зимой, и летом, естественно в Том мире, здесь то времен года как таковых не существовало, извергали из себя белые клубы пара, обогревая весь Город. В этом мире, пара не было, зато само предприятие выглядело также как раньше. Посерело конечно, поблекло, но с виду не изменилось. Но после очередного периода труб у ГРЭС стало больше. Появились новые темно-синие трубы четырехпалубного пассажирского теплохода "Хирург Разумовский", насаженного прямо на старые. Словно огромный макет корабля, покоящийся на трех вертикальных штырях. Насажен этот представитель речного пароходства был немного криво, с уклоном к корме, и напоминал застывший в воздухе тонущий Титаник. Судя по флагу, числился он в городе Перми, и было непонятно зачем он заплыл в акваторию другой реки так далеко от порта приписки и залез на нашу электростанцию. Выглядело забавно и абсурдно…

Губернская Дума, кстати, снова оказалась на своем законном месте, а вот цирк, некоторое время ее замещавший, нам так и не вернули. Вместо него все также торчали в разные стороны кривые бетонные конструкции неизвестного происхождения, разве что разрослись еще больше в разные стороны метров на двадцать.

Вот такие веселые перемены произошли в нашем итак нескучном существовании за последние месяцы. Осталось упомянуть о последнем, четвертом пункте. Самом неприятном.

Люди начали стрелять в людей…

В принципе, ничего удивительного в этом не было. Человек с самого начала своего существования всегда пытался укокошить как можно больше своих собратьев. Сначала били друг друга по голове палками, а потом стали кидаться ядерными боеголовками…

Но в этом мертвом мире людей было мало. Группы или кланы, человек по десять-двадцать, были разбросаны по всей территории Города и имели свои "охотничьи угодья", в которые входили несколько прилегающих к убежищам кварталов и неизменная Шестерочка, а то и две. Местом пересечения был Рынок, где торговали, делились полезной информацией и иногда встречались со знакомыми людьми из других группировок. Словно первобытные племена каких-нибудь троглодитов, поделившие между собой безбрежные просторы древних равнин, занимались собирательством, иногда торгуя друг с другом. Поначалу, объединенные стремлением выжить, люди пытались организовать что-то типа общества или крупной сильной группировки, создать, так сказать, островок порядка в безбрежном хаосе. Но, судя по всему, такие действия не вписывались в концепцию местного бытия, потому что, как только собиралась относительно многочисленная, где-то более тридцати человек, компания, имевшая надежное укрытие и мощный огневой потенциал, так тут же с ними случалось что-нибудь плохое. В лучшем случае выживали человек пять. Так что, несколько раз попробовали объединиться, несколько раз получили по голове, и в итоге, уловили посыл. Не нравятся здешним хозяевам, буде таковые имеются, многочисленные сборища. Прямо как нашей родной российской власти. Сидите в бункере вдесятером – сидите спокойно, по мере возможности. Собралось больше тридцати – высылаем ОМОН разгонять толпу. А омоновцы тут страшные, не дубинками и брандспойтами работают. Все больше зубами…

До поры до времени всем было удобно. Продуктов в магазинах появляется много и часто, за два раза все не унесешь. Поэтому даже если случайно какая-то команда забредала не в свой магазин и натыкалась там на хозяев, никакого конфликта не происходило. Даже наоборот, людям было интересно видеть новые, не набившие оскомину лица, рассказать что-нибудь, самим послушать. Ну пропустили период, лоханулись. Бывает… Берите пока у нас, потом, может мы у вас затаримся…

"Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!" Не жизнь, а сплошной вудсток…

Теперь все изменилось. Все существовали в условиях жесткой экономии. Запасов не было. Пропустить смену периодов, означало умереть от голода. На рынке рассказывали, что некоторые группы во время Великой Паузы, которая длилась больше двух месяцев, докатились до каннибализма. И очень быстро установилась новая внешнеполитическая тенденция: видишь чужих на своей территории или, еще хуже, около СВОЕГО магазина – сразу стреляй. У нас все сходились во мнении, что уже не за горами вооруженные налеты на соседей с целью их уничтожения и захвата территории и ресурсов. Если, конечно, ситуация не изменится к лучшему. Хотя к лучшему тут ничего никогда не менялось. Разве вот только я… Да еще и неизвестно – к лучшему ли?

Резко ужесточившиеся условия существования не могли не сказаться на составе нашей команды. Помимо Сереги, мы потеряли дядю Мишу, Валуев лишился левой руки, а почти все остальные, включая меня, обзавелись новыми шрамами и жуткими воспоминаниями.

Валуеву откусила кисть Горгулья, когда мы втроем, я, Леший и он, возвращались очередной раз пустые из нашей Шестерки. Налетела она так стремительно, что даже Леший почуял ее в последний момент, успев только оттолкнуть меня и, прыгая в сторону, выстрелить наугад чуть ли не за спину. Все-таки попал, сбил прицел хищнице, и вместо шеи она вцепилась Валуеву в руку. Дернула два раза головой, оторвала ладонь до запястья и, получив в висок огромным кулаком правой руки орущего от боли великана, откатилась ко мне. Добивал ее я один, сначала саданул в грудь из ружья, а потом зарубил визжащее, брызжущее кровью и бьющее по земле крыльями чудовище топором до состояния мясной витрины. Здесь ляжка, это окорок, тут шейка, а там, вообще, не пойми чего…

В это время Леший подбежал к катающемуся по земле Валуеву и, прижав его поврежденную руку к тротуару, ничтоже сумняшеся, рубанул по ней топором чуть выше локтя, с одного раза перебив и ткани, и кости, так что топор вонзился в асфальт. Кое как перемотали обрубок жгутом, добежали до Сарая, и уже там бледная и охающая Света оперативно обработала рану и прижгла бальзамом.

Валуев сидел в карантине неделю. Борода каждую ночь назначал дежурного, который бодрствовал рядом на стуле и держал ружье наготове. Но, ничего, пронесло. Культя заживала долго, но ни в какого кадавра Валуев не превратился…

Дяде Мише же так не повезло. Лешего в нужный момент рядом не оказалось. Были только Борода и Бабушка. Шли на Рынок менять казенные сапоги на порох. Все было нормально. Осторожно поднимались по Базарной, когда Бабушка увидел метрах в ста пятидесяти Урода, вылезающего из окна какой-то хрущевки. Четко и оперативно спрятались за ближайший угол, перекрестились – вроде не заметил, а потом глядь, а дяди Миши то рядом нет… Выглянули – Урод и ухом не повел, все там же ковыряется, а улица пустая. Нету дяди Миши и все… Только ружье его лежит. Ждали, искали почти до темноты. На рынок естественно не пошли, вернулись в Сарай, еле успели. В течение следующей недели ходили в сторону Рынка разными двойками каждый день. Безрезультатно. Ни слуху, ни духу. Борода сгоряча решил, что кинул нас парень, к кому другому переметнулся. Где жизнь полегче и хлеб с маслом. Матерился, шипел. Бабушка, однако, командира не поддерживал. Утверждал, что не мог дядя Миша сам так тихо слинять и, вообще, не тот он человек, чтобы… Дальше шла настолько блатная феня, что никто не понимал детали, но общий смысл был ясен. Да и остальные тоже не верили в такое кидалово…

А дней через пять отправились мы с Лешим за покупками, периоды тогда уже вроде стабилизировались, так что шли целенаправленно. Вылезли в коридор, по отработанному алгоритму Леший приподнял крышку люка, я начал осматриваться. И тут гляжу, ниже по склону метрах в десяти, сидит спиной ко мне на кортах наш дядя Миша. Бритый затылок, спина широченная, мосластая, надпись на ней "МЧС России". Тут и Леший выглянул, охренел. Начали звать – не слышит… Ну мы на радостях из люка-то и вылезли, дебилы… А тот вдруг резко так, словно Урод, разворачивается. Я тогда чуть кирпичей в штаны не наложил. Лицо бледно-синее, в язвах каких-то, глаза красные, бешенные, клыки чуть ли не до носа прямо через нижнюю губу проросли, а руки уже вроде и не руки, а грабли кривые с когтями… Я ближе был, вот на меня он и прыгнул. Прямо с места, не вставая, метров на семь. Раньше так не умел…

Хорошо я в то время уже тренированный был. Выстрелить, конечно, не успел, но прикладом в лоб встретил. Хорошо так встретил, аж приклад раскололся. Любой нормальный человек после такого выпал бы в осадок минут на тридцать, а дяде Мише хоть бы что, мотнул головой, рявкнул что-то не по-человечески, ружье у меня вырвал и навалился всей массой. Я упал, шлем с головы слетел, забыл застегнуть, а он сверху. Я только запястья успел перехватить, а он давит, зубами около лица клацает, пена брызжет. Чувствую, конец Егорке приходит. Руки слабеют, дяди Мишины когти уже по боевке скребут, она рвется, трещит, и тут слева громыхнуло, щеку обожгло дробью, а нашего бывшего товарища как молотом небесным в сторону сшибло, Леший почти в упор стрелял. Однако успел все же дядя Миша меня по груди полоснуть и по лицу другой рукой. Пересиливая боль, вскочил, а тот уже вокруг Лешего прыгает, на землю также, как меня валит и давай когтями работать. Леший, лежа, топором отмахивается, орет, "Егор, бля, в голову его!"

В голову, так в голову. Ружье схватил, подбежал, ногой со всей дури пнул в бок, чтоб от Лешего подальше хоть чуть-чуть, шаг назад, выстрел…

Все… Нету головы у дяди Миши…

Что у нас за жизнь такая? То одна голова остается от человека, то наоборот…

Болели мы с Лешим тогда долго. Лежали в карантине, стонали, бредили, а Света с Бородой промывали, зашивали, мазали нас бальзамом и отпаивали всякой дрянью. Но все равно начался сепсис, бальзам кончился, пришлось мужикам за ним на Рынок бежать. На последние пожарные комплекты поменяли еще одну бутылочку драгоценной гадости, и она, к счастью, помогла. Вытащили нас с того света, вернули в строй. Чудом…

Хорошо нас успел порвать бывший дядя Миша. От души. Но, в принципе, сами виноваты. Думать башкой надо.

У Лешего из бедра был вырван клок мяса, а через всю спину шли четыре кривых шрама от когтистой лапы. Я отделался легче, один вертикальный шрам через левую половину лица, коготь прошел в миллиметрах от глаза, правая щека немного посечена дробью с шурупами, и такие же как у Лешего красивые полосы, только на груди. Первое время, проходя мимо зеркала, так шарахался, что аж подпрыгивал. Потом ничего, привык, да и шрамы подзатянулись и выглядели уже не так жутко. Главное – живы и ни в кого не трансформировались…

Долго думали – хоронить дядю Мишу, как положено, или просто оттащить подальше. Все-таки решили хоронить, как человека. В кого бы там он не превратился в итоге, в памяти для нас он навсегда остался дядей Мишей. Храбрым, сильным, молодым парнем… Нашим другом.

Позже и Борода обзавелся очередным знаком на теле. Поймал пистолетную пулю от какого-то отморозка с Севера, зачем-то в одиночестве бродившего возле строяка. Пуля прошла через плечо насквозь, но наш командир, даже раненый, погнался за обидчиком стреляя на ходу, хотел допросить, но когда догнал, понял, что перестарался. Допрашивать было нечего…

Поредел наш и без того немногочисленный отряд, но свято место пусто не бывает. Особенно это место… Кто-то или что-то внимательно следило за балансом скромной популяции гомо сапиенс в этом поганом мире или игре, или эксперименте, поэтому в течении следующих двух месяцев мы, одного за другим, нашли троих новых ошалевших, ничего не понимающих и отчаянно старающихся проснуться, прямо как я когда-то, людей.

Первым был мужик лет тридцати быдловатого вида, который, придя в себя, представился Владимиром. Работал Владимир в автосервисе, как здесь оказался и что предшествовало его переходу в том, настоящим мире он, конечно же не помнил. Как и все мы. Вроде жили не тужили, а потом раз! И здесь… Жизнь свою, родных, все помним, а вот временную точку, когда именно произошло это путешествие в неведомые дали, как отрезало. Дыра в памяти и все. Каких-то конкретных последних воспоминаний нет. Как в кино. Бухал в бане, вырубился, а проснулся в Питере…

Вова, как не мудрствуя лукаво, окрестил его Борода, адаптировался относительно быстро. Человек он был простой, особо не замороченный, поэтому пометался пару недель и успокоился. Вписался, так сказать.

Вторым был парнишка двадцати четырех лет от роду. Антон. Банковский служащий. Что-то там с кредитами. С ним получилось нехорошо. Он, как и я, никак не мог поверить, рыдал, истерил, потом впал в ступор и просто лежал на отведенной ему койке, уставившись остекленевшим взглядом в потолок. Не ел, не пил, не разговаривал, просто лежал. Когда Бороде это надоело, он подсел к парню и провел с ним долгую задушевную беседу. Мягко, но твердо и конкретно, еще раз объяснил ему, куда он попал. А потом, как опытный психотерапевт, разложил по полочкам, что надо делать и как надо думать, чтобы более-менее нормально здесь жить.

Антон вроде ожил, кивал головой, во взгляде появилось что-то типа обреченного спокойствия… А ночью всех разбудил ружейный выстрел, которым бывший специалист по кредитам поставил жирную точку в своей трагической судьбе.

Что тут скажешь. Жизнь у каждого своя. Право на выбор есть у всех… Только стену оттирать пришлось нам…

Ну и третьим, самым проблемным и в тоже время полезным, как оказалось потом, новичком был пятидесятилетний майор ФСБ Василий Иванович Евсеев, которого Борода тут же окрестил Чапаем. Невысокий, плотный, борзый Василий Иванович, придя в себя, начал размахивать ксивой, качать права и подгибать местную иерархию под себя по старой КГБ-шной схеме. Но после профилактической процедуры в виде ударов по лицу и печени, а также пятнадцати ночных минут, проведенных на поверхности, майор очень оперативно перераспределил свои внутренние приоритеты и стал нормальным человеком. Вот что значит ФСБ…

Именно он решил нашу вечную проблему с настоящим оружием. Так как Федеральная Служба Безопасности Российской Федерации – система очень закрытая, об их заначках знают только они сами, да и то далеко не все. Наш майор, видимо, был не из простых. Он уверенно ткнул пальцем в точку на карте, разложенной Лешим на столе, и не менее уверенно изрек:

– Здесь!

– Блядь, семь лет ходил с ножом да с этими пукалками! – орал Борода. – А тут это все в двух шагах лежало!

Я присмотрелся к карте. Действительно. Метров пятьсот от нас на Север. За правительственными гаражами и штрафстоянкой. Там выше по склону жилой квартал, но пространство оставалось, и прохода туда, как я теперь вспомнил, на самом деле, не было ни с одной, ни с другой стороны. Просто высокий забор с колючкой, что та за ним, хрен его знает, наверное, те же гаражи. У нас таких заборов по Городу – не сосчитать. Никогда бы не подумал. Хотя, наверное, логично. Белый дом и Дума рядом. Вся верхушка под боком…

Пошли почти всей толпой, оставив в Сарае только Свету и Бабушку. За забором оказалось неприметное здание, типа офисного, но с очень интересным подвалом. Долго выламывали решетчатые двери в оружейку, матерились, но справились. Валуев с ломом, даже с одной рукой, – это сила. Да и главная надежда сидевших здесь когда-то сотрудников ФСБ была больше на всякую защитную электронику, нежели на крепость дверей и стен. Зашли и охренели… Бросились обнимать Чапая. Тот, не до конца понимая всю глубину нашей радости, отмахивался и уворачивался.

Все перетащить смогли за три похода. Результат превзошел все наши скромные ожидания. Десять пистолетов "Че Зет" калибра 9.19, десять новых АК-74М калибра 5.45, три ВАЛа калибра 9.39, которых я даже в кино не видел ни разу, только в интернете, куча гранат Ф-1 и РГД. И ящики патронов. Много ящиков…

И еще – комплекты боевой экипировки спецназа. Аж целых двадцать два. Защитные шлемы, очки, бронежилеты, разгрузки, городской камуфляж, берцы и прочие ништяки, типа защитных щитков на колени, ранцев и подсумков.

Все! Увольняемся из МЧС, поступаем на службу в ФСБ.

***

Вот вкратце все события, предшествующие неожиданному появлению Дятла возле нашей двери. Интересный год был. Интересный и страшный. Тут, наверное, по-другому и не бывает…

Мы с Вовой сидели за нашим большим столом и играли в шахматы, Леший с Чапаем трепались о чем-то на другом конце стола. Валуев дремал, Бабушка точил топоры. Борода со Светой были где-то на кухне или в подсобке. Все догадывались, чем они там занимаются, но вслух никто ничего не говорил. Такие правила…

Шахматные фигурки на доске подпрыгивали после каждого удара в дверь и сдвигались с клеток. Играть было сложно, все путалось, но нам было все равно, мастерами ни я, ни Вова не были. Играли просто так, чтобы хоть что-то делать.

– Может лучше в чапаевцев? – угрюмо спросил Вова, морщась после очередного удара.

– В чапаевцев, вон с Чапаем играй, – также угрюмо ответил я, встал и пошел к своей койке. Надоело это "сидение на краю" до чертиков! Хотелось действовать, бежать, прыгать, бить, пинать, стрелять… От долгого сидения без дела в голову лезут ненужные мысли, приходится напрягаться, чтобы их прогонять. Да и жрать хочется. Очень-очень…

В зал зашел Борода. Вождь, бля! Суровое лицо, глаза прищурены, руки в кожаных перчатках сложены на груди, ширинка расстегнута…

– Ну что, граждане заключенные! Наконец пришла пора обсудить окончательный план побега! Как считаете?

– Сколько раз уж обсуждали, а толку-то… Как долбил, так и будет долбить. – процедил Бабушка. – Валить его надо и все дела! А то скоро газеты жрать будем.

– Или друг друга, – добавил Чапай. – А дверь открывать, вообще, поздняк похоже. Ее вон заклинило, мы с Егором смотрели. Только взрывать.

Вчера мы с Чапаем ради эксперимента пробовали повернуть штурвал, но он не поддавался. Видимо, что-то внутри механизма необратимо погнулось и застопорило все намертво.

– Сегодня ситуация резко ухудшилась, – сказал Борода. – Вода кончилась.

– Как кончилась? – ошарашенно спросил Валуев. – Мы ж сегодня умывались…

– Иди проверь, покрути кран, – хмуро ответил командир.

– Так она ж всегда была, – уже как-то жалобно произнес наш однорукий великан. – Может дадут еще?

– Кто даст, а Валуев? – усмехаясь спросил Борода. – ЖЭК или Водоканал? Ее не за неуплату отключили. Этот мудак, который в дверь стучит, небось, трубу какую-нибудь оторвал. Он там снаружи по-ходу все разворотил, ладно хоть свет еще есть… Вобщем, ситуация у нас патовая. Еду бы еще недели на две может и растянули, а вот без воды… Надо что-то решать прямо сейчас. Садитесь все… Свет, ты тоже посиди хоть раз, может что умное скажешь…

Расселись вокруг стола, потрясенно молча. Да, без воды и ни туды, и ни сюды… Это серьезно. Примерно такие же мысли читались на лицах остальных.