Часть 2

Контрабанда. Дизель.

Глава 1

Пятница, 5 октября 2001 года, 8 часов 30 минут

Слава, Богу, для Олега и на сей раз все завершилось удачно. Он вернулся на завод под утро – часов около четырех. Охрана, не выходя со своей «будки», автоматом открыла ворота, запустив его «газончик» на территорию предприятия.

Олег проехал к хранилищу ГСМ, где под наблюдением дежурного по заправке слил дизтопливо в подземный резервуар. Получив на руки квитанцию о количестве сданного груза, он подъехал к зданию управления заводом.

Время было раннее, да в придачу – осеннее. Поэтому, «глупая» ночь еще даже и не «думала» переходить в «мудрое» утро. Опустив на боковых окнах и лобовых стеклах маскировочные шторы, Олег развесил в кабине гамак. Затем разулся, залез в спальный мешок и заснул сном человека, удачно завершившего рабочую неделю.

Его разбудил стук в дверь кабины. Следом прокуренный голос снаружи прохрипел команду:

– Подъем в ракетных войсках!

Открыв глаза, Олег пару секунду соображал, где он находится.

Определившись, с местом пребыванием, потянулся с гамака вниз и открыл дверцу. Бодрящий свежестью воздух, смешанный с ярким солнечным светом, ворвался в кабину, окончательно развеяв сон.

Внизу стоял охранник управления, а раньше просто сторож, этого самого управления – дед Витя.

– Вставай, полуночник… Марья Васыливна пришла. Сказала, шоб я срочно тебя розбудыв… Вона тэбэ ждэ.

– Будем считать, дедушка, что тебе это удалось! – не зло «огрызнулся» Олег.

Он поднырнул под гамак. Сел на сидения водителя. Отцепил лямки крепления «гамака» над лобовым стеклом. Свернул его в «трубочку», и закрепил вдоль задней стенки двумя кожаными ремешками под крышей кабины.

Надел на ноги «берцы». Достал с кармана сидения сумочку с «мыльно-рыльными» принадлежностями и выпрыгнул с кабины. Прошел через двор в рабочую раздевалку.

Она была пуста. Новая смена заступила в семь утра, а старая уже ушла. Олег подошел к своему шкафчику. Здесь он оставлял «сменку» – «цивильную» одежду, в которой ездил домой в Ромны. Добираться приходилось через Сумы рейсовым автобусом больше ста километров, и одетым в десантный комбинезон и «берцы» – это было не совсем удобно, да и не совсем прилично.

Разулся. Снял робу и белье. Взяв мыло, полотенце и бритвенный прибор прошел к душевым кабинам. Их было несколько. Были они простенькие, не слишком большие, в белом потресканом кафеле. Но, вполне, достаточными, что бы мылась целая рабочая смена человек в пятьдесят. И, что немаловажно, опрятные.

Олег открыл кран и стал под душ. Пошла горячая вода, которая на заводе была всегда. Мытье Олегу доставляло удовольствие. Он долго стоял под струей, меняя воду с холодной на горячую, и обратно. Затем брился, смотря на себя в зеркальце, кем то, забытое в подставке для мыла.

Насухо вытершись махровым полотенцем, он надел белье, джинсы, крупной ручной вязки свитер синего цвета, обул на ноги кроссовки. Вынул с «косметички» флакончик «DuPont» и брызнул на себя его содержимым. Воздух в раздевалке заблагоухал ароматом французского одеколона. Сложил полотенце и принадлежности в спортивную сумку, а рабочую одежду вместе с ботинками поместил в шкаф. Затем закрыл его на замок. Взял сумку и вышел с «бытовки».

Снова пройдя через двор, вернулся к машине и открыл дверцу. Став на ступицу колеса, запрыгнул в кабину и сел за руль. Завел автомобиль и включил скорость.

Машина проехала через двор управления, затем вдоль ремонтной мастерской и въехала в открытые гаражные ворота. Там Олег аккуратно припарковал ее в отведенное под стеночкой место и выключил зажигание. Двигатель замолчал.

– Ну, не скучай, – обратился Олег к «газончику» и похлопал его по капоту: – Я скоро буду… А тебя обслужат… И отдохнешь заодно.

Спрыгнув на бетонные плиты гаража, поднял кабину. Снял с аккумулятора клеммы – для безопасности, и, что бы меньше разряжался. Опустил кабину. Забрал сумку и пошел в противоположную от машины сторону – к кабинету начальника гаража.

Кабинет был закрыт. Начальник отсутствовал.

– А його нэма! – услышал он с «курилки».

Олег вышел с гаража на улицу. В «курилке», отмечая начало рабочего дня «перекуром», собрались все слесаря и водители.

– Приветствую честную компанию! Доброго вам здоровья! – обратился он к сидящим.

– И тоби нэ кашлять! – ответил старший слесарь гаража, с фамилией, как специально подобранной для сахарного завода, Буряк Степан Степанович. – Шо, знову проблемы з машиной?

– Сам знаешь, Степанович, чем больше ездишь, тем больше ломаешься! – ответил Олег, а затем спросил: – можно тебя на минутку?

Буряк затянулся прилукским «Экспрессом». Бросил окурок в пепельницу, сделанную с обрезанной бочки из-под машинного масла. Вышел с «курилки» навстречу Олегу. Подойдя, поздоровался за руку:

– Здоров блыжчэ. Шо стряслось?

– Та все, слава Богу, нормально, Степанович. Начальника нет. Вот, передай ему пятьдесят гривен. Он знает! – Олег протянул купюру слесарю, затем вынул вторую «бумажку»: – а, этот полтинник – для тебя. Организуй, пожалуйста, осмотр моего «газона». Начало «вести» сцепление. И «холостой» ход надо отрегулировать. Пусть посмотрит, кто ни будь – по ответственней… Я ему заплачу отдельно.

– Я сам гляну! – ответил важно Буряк. – Роботы, начэ, сьогодни багато нэма. Всэ пэрэдывлюсь. Нэ пэрэживай.

– Ну, если ты сам, тогда переживать нечего! – сказал Олег и протянул ключи с добавленными двадцатью гривнами, которые Степанович взял с большой охотой, как заслуженное. Лишнего он никогда не требовал. Но, и от предложенного вознаграждения не отказывался. Жил по принципу: « Дают – бери, бьют – беги!»

Уладив вопросы по машине, Олег направился в «управление». Каждый раз подходя к этому строению он вспоминал свою службу на Дальнем Востоке. Таких зданий, как раньше говорили «барачного типа», там было очень много. Да почему было? Есть и до сих пор немало. Деревянные, сделанные с бревен или бруса еще в тридцатых годах прошлого века, они до сих пор служили людям верой и правдой, даря им тепло и домашний уют. А вот на Украине таких домов осталось мало и, Олег подумал, что их следовало бы взять под охрану, как памятники промышленного зодчества.

Зайдя в здании конторы, прошел по коридору к большой деревянной лестнице с широкими деревянными перилами. Поднялся по скрипучим ступенькам на второй этаж.

Возле кабинета главного бухгалтера увидел очередь с нескольких посетителей. Узнав, кто «крайний», присел на один из ряда стульев под стенкой.

Спустя десять минут он оказался под кабинетом один.

« – Удивительно! – обрадовался Олег. – Обычно на это уходит – минимум – час!». Поднявшись с кресла, постучал в дверь.

– Войдите! – услышал он голос Балицкой.

Олег открыл дверь и вошел в кабинет.

– Доброе утро, Марь Васильевна! – поздоровался он, с сидевшей, за большим письменным столом, уже не молодой, но, сохранившей явные следы былой красоты, женщиной.

– Доброе утро, Олег. Проходи, садись.

Олег подошел к столу и сел, на стоящий рядом, стул.

– Марья Васильевна, продайте, пожалуйста, секрет! – обратился он к Балицкой.

– Какой секрет? – Балицкая удивленно подняла глаза на, сидящего напротив мужчину.

– Секрет зелья вечной красоты и вечной молодости. Судя, по вашему виду, вы его каждое утро пьете. Вместо кофе… А я его жене подарю. И она будет всегда выглядеть также прекрасно, как вы.

Марья Васильевна улыбнулась:

– Ты, Олег, льстец… Как, впрочем, и все офицеры… Но, все равно, спасибо… А секрет я тебе дарю безвозмездно, – она чуть наклонилась вперед над столом, – это забота, любовь и ласка родного мужчины… – Затем, улыбнувшись, добавила: – и не кушать после шести вечера – лишнего веса не будет… Хотя, – посмотрев на Олега, дополнила, – лично тебя это не касается.

– Спасибо на добром слове…

– Это не «доброе слово», а констатация факта… И предупреждение! Тебе поправляться надо. Одни глаза и скулы!

– Так «волка ноги кормят». И, «хочешь жить – умей вертеться». Откуда взяться «приросту веса»?

– Народная мудрость может привести тебя, в лучшем случае, к гастриту. А в худшем – к язве. Кофе будешь? – спросила хозяйка кабинета.

– Нет. Кофе не буду. За прошедшие двое суток я его литра три выпил.

– Хорошо… Тогда к делу… Давай квитанцию.

Олег вынул с кармана джинсов цифровой эквивалент результата последней поездки. Марья Васильевна взяла листик с цифрами. Ввела его данные в калькулятор. Перемножила на стоимость. Открыла ключом сейф, вмонтированный в стол. Вынула с него пачку стогривенных купюр. Отсчитала сумму, которую высветил калькулятор. Положила ее на стол перед Олегом.

– Это по первому вопросу… – Балицкая взяла со стола пачку ментолового «Salem». Достала ухоженными пальцами сигарету. Прикурила от предложенной Олегом зажигалки. – А теперь перейдем ко второму… Николай Семенович просил тебя его подождать… Он будет около девяти… У него к тебе дело… Просил тебя предупредить о чем будет идти речь… Что бы ты мог подумать… Заранее… Значит задача такая – надо срочно, в течении недели, девяносто тон дизтоплива.

Олег удивленно «уставился» на главного бухгалтера. Марья Васильевна смотрела на него, с едва заметной улыбкой. Затянувшись сигаретой, спросила:

– Что скажешь?

Олег достал с сумки «Парламент». Открыл пачку. Взглядом попросил разрешение закурить. Получив молчаливое согласие, поджег сигарету. Сбил образовавшийся пепел в пепельницу.

– Я понимаю, что это не шутка! – сказал Олег, после минутной паузы. – Но, я хотел уточнить, правильно ли я расслышал цифру?

– Если, ты услышал девяносто тон – тогда правильно! – подтвердила Марья Васильевна.

– Девяносто тон – это, примерно, сто кубов! А у меня машина берет всего четыре куба. Это для меня двадцать пять ходок. Минимум две недели работы без отдыха!

– Вот поэтому Николай Семенович попросил тебя задержаться! – Балицкая затушила сигарету. – Подумай, что можно сделать… Кабинет Громова открыт. Можешь подождать его там… В углу тумбочка. С электрочайником, чаем, сахаром и чашечками…. Подумай, пожалуйста…. Громову это очень надо. – Марья Васильевна махнула рукой. – Ну, иди. У меня много работы.

– Хорошо… Я буду ждать Николая Семеновича у Николая Семеновича. – Олег поднялся со стула и вышел.

Глава 2

Пятница, 5 октября 2001 года, 9 часов 30 минут

Олег знал, где находится помещение директора. В приемной секретарь отсутствовала по ненадобности. Дверь действительно была открыта. Наверное, Марья Васильевна побеспокоилась об этом заранее.

Рабочий кабинет Николая Семеновича Громова не отличался особым изыском. Здесь не было дорогой мебели. Не было пластиковых окон и дорогих «жалюзи» на них. Не было коллекции картин на стенах и персидского ковра на полу.

Это был кабинет обыкновенный советского директора большого сахарного завода. Паркетный пол, дубовые панели на стенах. Под стеной огромный рабочий стол, орехового дерева, обтянутый зеленым сукном. К нему торцом присоединялся стол для совещаний, огороженный стульями с высокими спинками.

Шкафы под потолок по периметру комнаты, вмещали в себе папки с надписью «Дело» и, просто папки, без надписей. Большое количество специальной литературы на полках, соседствовали с не малым « архипелагом» художественной, доставшейся им в наследство после сокращения заводской библиотеки. Сверху на шкафах, свернутыми в толстые рулоны, пылились листы ватмана с планами производства и схемами оборудования. И даже классический портрет Ленина, как положено, встречал посетителей из-за спины руководителя предприятия задумчивым и вопросительным взглядом.

О том, что за стенами конторы начался двадцать первый век, в кабинете напоминали монитор компьютера, размещенные на столе дорогая селекторная установка «Панасоник», и шикарный, модерновый стул возле стола, обтянутый дорогой кожей, с некоторым количеством автоматических функций.

Николай Семенович редко бывал в своем кабинете. Не потому, что был плохим руководителем, или не любил работать. Совсем наоборот. Это был «трудоголик». Хотя сам он брезговал этим словом. Говорил, что созвучно оно с «алкоголиком». Просто, была у него закалка советского директора, что сделал свою карьеру, как раньше говорили «от станка», а не по партийной линии. А сиживал в шикарном своем кресле редко от того, что помимо этого завода, у него было еще несколько. И, не только, сахарных.

Впрочем, чем владеет Громов, Олега интересовало ровно настолько, насколько это давало ему возможность заработать. После знакомства на трасе, при котором они оба чудом остались живы, у Олега появилось, если можно так сказать, постоянное место работы, где занятость ему обеспечивала ежедневная потребность Громовских предприятий в топливе.

Николай Семенович отличался широким кругозором в выборе методов по достижению положительного для себя результата. И его совершенно не смущало, откуда Олег берет, и как доставляет, нужные ему, Громову, бензин и дизельное топливо. Он прекрасно разбирался во времени, в котором приходилось делать дело. И, понимал, в какой стране приходилось жить. Поэтому, как мог, зарабатывал сам и давал возможность заработать другим. Единственное условие – никакого воровства. И порядочность в личных отношениях.

Эти требования полностью устраивали Олега. Он делал две-три ходки через границу за пару суток. Затем ехал домой, в Ромны, к жене и ребенку. Отдыхал пару дней. И, снова возвращался на работу. Благодаря щедрой оплате Олегом труда автослесарей, и для них же «проставленному» «могорычу», его «газончик» прижился в гараже сахарного завода, ощутив хороший уход и нежную заботу,

С Николаем Семеновичем он встречался редко. Все расчеты Олег вел с главным бухгалтером завода Марией Ивановной Балицкой. Она, по сути, управляла всеми делами на предприятии и была доверенным лицом Громова.

Войдя в кабинет, Олег сразу подошел к тумбочке. Вынул электрочайник. Убедившись, что в нем есть вода, включил в розетку. Достал металлическую банку индийского мелколистового чая и насыпал его прямо в чашку.

Привычка так заваривать напиток осталась с армии и не изменилась по это время. Она его устраивала. Чего, нельзя было сказать о его жене. До ругани дома, конечно, не доходило. Но, замечания были постоянными, когда в мойке появлялись чашки с остатками разбухших листьев.

Чайник закипев, выключился автоматически. Олег налил в чашку кипяток и накрыл ее блюдцем, оставив стоять на тумбочке. Подошел к директорскому столу. На нем лежало несколько газет. Просмотрев их, выбрал самые свежие. Трехдневной давности. Наверное, в этот день Громов посещал завод. У него всегда была с собой целая кипа газет.

Вернулся к тумбочке за чашкой. Снял блюдце. Бросил пару кубиков рафинада местного производства. Он был свекольный, и отличался особой сладостью. Не то, что привозной, тростниковый.

Вкус этого заводского сахара Олег помнил еще со времен срочной службы. Когда на дивизионном продовольственном складе в Забайкалье, на коробке с рафинадом он увидел, что тот произведен на Краснооктябрьском заводе, то показалось, что встретил земляка. Или, даже, родственника.