Глава 5

Кольви – маленький унылый городишко на северо-западном побережье Корсики. К основным его достопримечательностями относятся старинная Генуэзская цитадель, штаб-квартира парашютно-десантного полка и невероятное количество разнокалиберных питейных заведений, в которых бравые легионеры коротают часы своих увольнительных за компанию с местными рыбаками. Как правило, хозяева подобных ресторанчиков предлагают своим клиентам довольно скромный ассортимент блюд, зато всегда готовы блеснуть широким выбором горячительных напитков. Под стать солдатам, на полках выстроились крепкий кубинский ром и терпкое французское вино, ароматное шотландское виски и веселящая русская водка…

Именно к дверям такого заведения по узенькой старой улочке приближались два завсегдатая. От их обычной легкой походки не осталось и следа. Переговариваясь вполголоса, приятели медленно и устало брели по пыльной мостовой. Если бы не офицерская форма, эту парочку можно было с легкостью принять за безработных, плетущихся домой после безуспешных поисков пропитания.

Грабовский первым дотянулся до массивной дверной ручки и отворил дверь, пропуская вперед приятеля. Николай вошел в темное помещение и сходу налетел на молоденькую официантку, которая обслуживала крайний столик. Он сумел перехватить падающий поднос, но одна маленькая кофейная чашечка таки успела предательски подпрыгнуть и выплеснуть дымящуюся жидкость прямо на грудь лейтенанта. На светлом кителе в районе сердца медленно расплывалось бурое пятно. Ни Николай, ни Марк не слышали суматохи, вызванной этим, в общем-то, пустяковым инцидентом, они как завороженные стояли и смотрели на знак судьбы.

Первое, что увидел Строгов, когда очнулся, были огромные, как озера, голубые глаза Луизы. В них застыл страх вперемешку с отчаянием. Девушка стояла перед Николаем, переводя взгляд с его лица на запачканный мундир и обратно.

– Простите, мсье Николай, – наконец сумела прошептать бедолага. – Я опять доставляю вам неприятности.

Вдруг, спохватившись, Луиза кинулась промокать бумажной салфеткой мундир офицера и быстро-быстро затараторила:

– Отдайте мне ваш китель. Я все отстираю, я все отчищу, я умею, меня мама научила…

Строгов понял, что с девушкой вот-вот произойдет истерика. Оставив поднос на попечение Грабовского, он молниеносно перехватил руки Луизы.

– Успокойся, девочка, ты ни в чем не виновата. Это я, неуклюжий, сбил тебя. Прости меня, – с этими словами Николай поднес ее ледяные пальцы к своим губам и поцеловал их. Девушка затихла не дыша.

Вся эта сцена происходила под любопытными взглядами двух десятков посетителей, которым было все равно, глазеть ли на экран телевизора, на карточную игру соседей или наблюдать за вот этой кофейной катастрофой. Когда инцидент был исчерпан, большинство клиентов перешло ко второй части происшествия – его обсуждению. Тишину сменил разноголосый гул, вернувший молодых людей к действительности. Луиза робко освободила свои пальцы из захвата и потянулась за подносом. Грабовский без промедления отдал его.

– Для того чтобы полностью утешить тебя, милашка, хочу сообщить, что нашему другу этот мундир уже больше не понадобится, – вставил Марк.

Девушка встрепенулась:

– Господин лейтенант выходит в отставку?

– Ни в коем случае! Просто за заслуги перед Францией господину лейтенанту присваивают генеральское звание, и ему придется шить новый мундир. – Грабовский абсолютно честными глазами посмотрел на Луизу.

В ответ на шутку та лишь иронически покачала головой.

– Да-да, – Марк не унимался, – мы, собственно говоря, и забрели-то сюда, дабы хорошенько набраться по этому поводу.

– Свободно ваше обычное место. Я как раз попросила посетителей не занимать его, как будто знала, что вы зайдете сегодня… – Девушка показала рукой на столик возле дальнего окна. – Проходите, я сейчас принесу вино.

Когда друзья плюхнулись за маленький столик, покрытый белой скатертью, Грабовский, улыбаясь, посмотрел на Строгова:

– По-моему, эта девочка по уши втрескалась в тебя. А после сегодняшнего происшествия ты для нее благородный сказочный рыцарь в золоченых доспехах. Можешь делать с ней что угодно.

– Перестань, Марк, у тебя в голове одни бабы! Нашел время! – Николаю не хотелось выслушивать обычные плоские шутки в адрес Луизы. Не то, чтобы он испытывал к ней какие-то особые чувства. Просто этой малышке и так хватало проблем в жизни, чтобы еще добавлять к ним солдатские остроты. Кроме того, его волновала более актуальная тема. – Лучше скажи, что ты решил ответить на предложение Жереса? Конечно, у нас есть время до завтрашнего утра, но не думаю, что ты проведешь ночь в бессоннице и тяжких раздумьях.

– Ты прав, старина, спать буду, как убитый. А вот насчет нашего дельца, то в нем я очень сомневаюсь… – Марк вперил взгляд в пятно на груди у друга. – Двести человек против вселенского зла – это самоубийство, а не экспедиция.

– Но это же разведка, а не полномасштабные боевые действия. Главное разобраться, в чем там дело. Потом с чистой совестью можно дать деру, вернуться, перегруппироваться и…

Николай не закончил, так как к ним подошла Луиза. Она поставила на стол бутылку красного вина и корзиночку с нарезанным хлебом.

– Мсье Николай, вам ваше любимое рагу с мясом?

Строгов, не задумываясь, кивнул.

– А вам, господин лейтенант?

– А мне, – Грабовский облизнулся, – картофель фри с ветчиной, зелень, фрукты и бутылку шампанского.

Марк оценивающее посмотрел вслед удаляющейся официантке.

– Сколько раз ее видел, но до сих пор так и не смог понять, что там скрывается под этим длинным серым платьем. Прямо какая-то крепостная стена, ни задницы, ни ног.

Николай скептически улыбнулся:

– Шампанское, женщины, «Ягуар» возле подъезда… Все время удивляюсь, как тебя занесло в армию? У твоего папаши вагон денег, яхта, дома на Лазурном побережье, а ты носишься по всему миру под пулями да кормишь африканских комаров. Где та красивая жизнь, которая окружала тебя с детства?

– Каждый развлекается, как может. А красивая жизнь кажется еще более красивой, когда периодически выбираешься из кучи дерьма. Да и кроме того я везучий, за столько лет ни одной царапины. Значит, мне нечего опасаться и в дальнейшем. – Марк понизил голос и сделал серьезное лицо. – Я хочу тебе сказать, что не боюсь ни черта, ни дьявола, но считаю наше участие в этой экспедиции легкомысленным и безрассудным.

Николай налил себе вина и постарался угадать, куда клонит Марк.

– Ты не доверяешь Жересу?

– Нет, почему же! Полагаю, майор с нами абсолютно честен. После сеанса связи с таинственным профессором Торном только дурак продолжал бы сомневаться.

– Что же тогда?

– Я не согласен с нашей стратегией. – Грабовский наполнил свой бокал. – В настоящий момент достоверно известно, что Земле угрожает опасность. Об этом знаем только мы. И что же мы делаем? Оставляем наш мир в неведении, а сами отправляемся палить из пушек по воробьям? – Марк залпом выпил прохладный напиток и достал из кармана пачку сигарет. – Хорошо, если, как ты говоришь, удастся дать деру! А если нет? Если Четвертую экспедицию постигнет участь трех предыдущих? Мне плевать на Галактическое Сообщество, но Земля… Человечество даже не заметит, когда к его дому подкрадется смерть. Именно поэтому я не могу лететь.

Николай смотрел на худощавые аристократические черты своего друга, его нахмуренный высокий лоб, горящие решимостью серые глаза и поражался той простой, не по годам зрелой логике, которая всегда отличала Марка. Насколько Строгов понял, большинство из участников дневного совещания восприняли эту экспедицию, как крутое, традиционно победоносное приключение, за которое еще и неплохо платят. Последствия возможной неудачи не тревожили горячих парней, а зря!

Тем временем Грабовский продолжал:

– Не скажу, что мне приятно бросать своих боевых товарищей перед лицом грозящей им опасности, но пока я не вижу другого выхода. Подумай сам, кому из парней поверят, рискни он объявить о пришельцах из космоса и скором конце света? Смельчаку в лучшем случае светит военный госпиталь или психушка. – Марк закурил, нервно перебирая в пальцах сигарету. – Наша семья владеет телеканалом FTV-6, отец лично знаком с целой кучей европейских министров и американских конгрессменов. Я использую эти связи. У меня есть шанс переполошить весь мир. Что ты об этом думаешь?

Голова Николая раскалывалась от противоречивых мыслей и сомнений. Конечно, нельзя оставлять человечество в опасности, но годится ли Марк для роли мессии? Искреннее ли это желание, или он замыслил сделать карьеру на свеженькой сенсации? Строгов решил немного потянуть, выясняя, что на уме у приятеля:

– Тебе понадобятся серьезные доказательства. Без них не поможет даже протекция самого господа бога.

– Вот именно, и для сбора этих самых доказательств осталось всего два-три дня. Мне самому никак не справиться. Мне нужна твоя помощь, Ник!

– Марк, ты, конечно, сообразил, что я уже записался в команду Жереса. Кроме того, я, как и ты, дал слово молчать…

Грабовский вспылил, не дав Николаю закончить:

– Кому нужно будет твое или мое слово, когда Землю завалят грудами трупов! Пойми ты, речь сейчас идет не о нашей чести или даже не о нашей жизни, а о выживании человеческой расы. Вот эти люди за соседними столиками, старина Поль на кухне, Луиза, весь наш мир может превратиться в пепел…

На этот раз Николай прервал друга. Он положил свою ладонь поверх ладони Марка и крепко ее сжал.

– Дружище, я давно ждал этих слов. Ты честный человек, и мне стыдно, что я сомневался в тебе. Поэтому предлагаю сделать две вещи: первая – съесть то, что нам уже несет Луиза, и вторая – подумать о кандидатуре третьего участника нашего заговора – эксмайоре Жересе.

Николай остался последним посетителем ресторана. Ему некуда было спешить. Пустая квартира не особо привлекательное место для человека, готовящегося к расставанию с Землей, причем со смутными шансами на возвращение.

Грабовский испарился сразу же после окончания ужина. Сослался на необходимость технической подготовки к завтрашнему дню и был таков. Врет, конечно же. Чего там подготавливать? Его квартира и так представляет собой музей шпионского искусства, от микрокамер до детектора лжи. Бери да пользуйся. Скорее всего, опять поплелся за очередной юбкой. Николаю стало еще тоскливее. В этот момент кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, Строгов увидел Луизу.

– Извините, мсье Николай, уже поздно, и мы закрываемся.

Лейтенанту жутко не хотелось оставаться наедине с самим собой.

– Луиза, вы не знаете, имеется здесь поблизости заведение для полуночников?

Девушка пожала плечами:

– Мне очень жаль, но, наверное, нет, – и тут же переспросила: – У вас что-то случилось? Вам плохо?

– Неужто у меня такая кислая физиономия?

– Человек, который уже целый час смотрит в пустоту и цедит один-единственный бокал вина, не производит впечатления очень счастливого.

От Луизы исходила такая материнская теплота и нежность, что Николай еле удержался от желания по-детски уткнуть голову ей в передник.

– Ничего особенного, просто мне предстоит одна непростая работенка, над которой стоит подумать.

Луиза мигом почувствовала неладное:

– То же самое говорил мой отец перед каждым своим походом. Поэтому я, кажется, догадываюсь, что вы имеете в виду.

Николаю показалось, что в глазах у девушки блеснули слезы. Но, справившись с секундной слабостью, она предложила:

– Знаете, вы можете посидеть здесь еще полчаса, пока я не закончу уборку. А потом, если захотите, проводите меня… – Девушке стало неловко от своей смелости, и она поспешила объясниться: – Я хотела сказать, что прогулка по ночному городу и хорошая компания – лучшее средство от хандры, тем более что нам в одну сторону.

Они молча шли по вечерней улице. Николай знал Луизу уже более двух лет. Именно тогда в ресторанчике «Лезард» появилось это еще совсем юное создание. До сегодняшнего дня их взаимоотношения ограничивались рамками служащий-клиент, а диалоги не продвигались дальше обсуждения меню. Но теперь все стало иначе, и Луиза из едва знакомой официантки превратилась в романтическую спутницу.

По-новому взглянув на девушку, Николай с удивлением отметил, что она довольно симпатична, если даже не сказать красива. Большие голубые глаза и маленький слегка курносый носик делали Луизу похожей на героинь диснеевских сказок и придавали ее лицу невинное доброе выражение. Вдобавок к этому, по девичьим плечам неожиданно заструились роскошные каштановые локоны, которые обычно скрывала простенькая косынка. А главное, в Луизе жила та природная чистота и ранимость, которую сейчас редко встретишь у представительниц прекрасного эмансипированного пола.

Чтобы прервать неловкое молчание, Строгов принялся рассказывать одну из тех бесчисленных баек, которые накопились за долгие годы службы. Луиза молча слушала, изредка улыбаясь. Но, увы, прогулки по маленьким провинциальным городкам столь скоротечны! Спустя четверть часа молодые люди остановились у порога старого двухэтажного дома на самой окраине Кольви.

– Вот мы и пришли. Это мой дом, – сказала Луиза.

Николай поднял глаза на стену с осыпавшейся штукатуркой.

– Не очень роскошное сооружение, – перехватив его взгляд, девушка вздохнула, – но это все, что у нас с сестрой осталось.

Строгов от кого-то слышал печальную историю этой семьи, поэтому не стал задавать вопросов о прошлом.

– Луиза, а где ваша сестра, по-моему, она еще совсем малышка?

– Да, Анне всего двенадцать лет. Обычно она допоздна сидит у телевизора и ждет меня. Но сегодня она у соседки. Тетушка Бове оставила ее ночевать вместе со своей дочерью. – Вдруг Луиза резко изменила тему разговора. – Николай, вы скоро уезжаете?

– Думаю, что да.

– Я не спрашиваю куда. Я только спрошу, надолго ли?

Вопрос застал Строгова врасплох, и он ответил не сразу:

– Кто знает, Луиза. Мы не властны над судьбой.

– Когда солдат так говорит, значит, он не уверен в своем будущем. – Девушка взяла его за руку и твердо приказала: – Пойдем.

Луиза отперла дверь и увлекла Николая вовнутрь. Не зажигая свет, она уверенно вела его через коридоры, комнаты и лестницы. В тусклом сиянии уличных фонарей, прорывавшемся сквозь открытые ставни, мимо Николая проплывали осколки некогда уютного и теплого мира: старая мебель, картины, зеркала с потускневшей амальгамой, ажурные бра с выцветшими тканевыми плафонами. Лейтенант почувствовал себя одиноким пленником холодного серо-черного океана теней, где единственным шансом выжить была нежная горячая рука, которую он держал. Они остановились у одной из дверей.

– Это комната моих родителей. – Луиза толкнула дверь. – Здесь никто не жил с тех пор, как погиб отец.

Девушка подошла к огромной кровати и включила светильник. Золотистый свет от восточного ночника выхватил из темноты ее хрупкую фигурку и заиграл в волосах. Луиза повернулась к Николаю и дрожащей рукой расстегнула молнию на платье. Тяжелая ткань сначала медленно, а затем все быстрей и быстрей потекла по ее телу, обнажая небольшую упругую грудь, узкую талию и красивые стройные ноги.

Солдаты не привыкли отказываться от таких подарков, и Строгов не был исключением. За свою жизнь лейтенант повидал немало женщин. Чаще всего он брал их не испытывая никаких чувств или угрызений совести. Но сейчас было все по-другому, он не хотел причинять боль этому беззащитному существу. Дрожащие плечи, прерывистое дыхание, опущенные глаза… Строгов не мог ошибиться – он ее первый мужчина. Неверной походкой Николай подошел к Луизе. За подбородок приподнял ее лицо.

– Ты понимаешь, что делаешь?

Девушка молчала.

– Через два дня я уезжаю. Может, мы с тобой больше никогда не увидимся.

Луиза подняла на него умоляющие глаза:

– Почему?

– Потому, что я солдат. – Строгов отвел взгляд от нежного полудетского лица. – А солдаты иногда умирают.

Слова лейтенанта вызвали молниеносную реакцию. Луиза обвила его шею руками и спрятала лицо на мощной груди:

– Я люблю тебя! Люблю уже очень давно, с того самого дня как увидала. Я хочу быть твоей, хочу подарить тебе огромное счастье и огромную любовь. Там, в чужой стране, ты обязательно будешь помнить меня. Ты пожалеешь свою маленькую Луизу. Ты сбережешь себя для нее и обязательно вернешься живым.

Николай не смог ответить. Острый спазм сдавил его горло и сбил дыхание. Он что есть силы сжал девушку в страстных объятиях, а через мгновение провалился в самый сладкий мир, который доступен смертному…