Губы чендарки скривились в презрительной усмешке. Она опять расслабилась, сообразив, что этот пьяный идиот для ее клиентов не опасен.

– Они у нас небьющиеся. И попрошу убрать лишние фишки со стола, – строго сказал крупье. – У нас правила одни для всех. За этим столом ставки ограничены. Сто тысяч и ни одним кредо больше!

– И тут сплошные нищеброды. Ладно, отгреби сам лишнее, все остальное на очко!

– Очко? – Леон сделал вид, что ничего не понял.

– Ну ты тупой! Двадцать одно! Я всегда на него ставлю.

– И как, выигрываете? – полюбопытствовал Алишер, закончив выстраивать свои фишки на зеро.

– Когда-нибудь выиграю. У меня система. Слышь, баклан, кончай копаться, крути педали!

Крупье флегматично пожал плечами, прекратил возиться с моими фишками, запустил рулетку и пустил шарик по кругу.

– Ну… ну… давай! – чем медленней катился шарик, тем громче я орал, изображая обезумевшего от азарта игромана. – Э! Куда поскакал! Ты что, не видишь, на что я ставил?

Шарик строго по сценарию запрыгнул на ячейку зеро. Леон сгреб мои фишки со стола и начал отсчитывать выигрыш Алишера.

– Семьсот тысяч кредо. Извольте получить.

Трушадель, сухой, сгорбленный старик, отдаленно напоминающий Дуремара из «Золотого ключика», а еще больше похожий на перекошенный знак вопроса, с облегчением выдохнул.

– Думаю, на сегодня хватит… – проскрипел он, пересыпая фишки на свой поднос.

– Нет! Еще двадцать тысяч на зеро! – уперся его босс.

– Миллион на очко! – рыкнул я.

– Я же говорю вам, не более ста тысяч… – простонал крупье, страдальчески закатив глаза. Играл Леон свою роль просто виртуозно.

– На такие суммы только нищие играют!

Алишер начал багроветь. Его зацепило.

– Ну так и играйте там, где нет ограничения по ставкам, – предложил Леон.

– Это где? – воинственно спросил я.

– Уж точно не в этом зале. На третьем этаже есть специально оборудованные кабинеты, где играют в покер без ограничения, но если ставки превышают миллион, то вам придется найти себе партнеров или партнера. Это уж как вам угодно. Казино в таких играх присутствует только в качестве статиста. Работает за свой процент.

– Жлобы, – нахально изрек я.

– Бизнес, – развел крупье руками.

– А не хотите испытать судьбу, сметав со мной банчок? – внезапно спросил Алишер. Для его слуги внезапно. Я же только этого и ждал. Рыбка наживку проглотила, теперь ее надо аккуратненько подсечь.

– На это? – презрительно фыркнул я, покосившись на поднос с его фишками.

– Нет, разумеется. Я тоже не люблю по мелочи играть. Но не таскать же за собой грузовой флаер с фишками.

– Босс… – заволновался Трушадель, но Алишер жестом приказал ему заткнуться.

– Грузовой флаер? Мужик, я тебя уважаю. Продуешься, возьму управляющим на свои рудники.

Телохранительница, не выдержав, фыркнула и прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться в голос. А вот слуге было не до смеха. Трушадель прижал к своей груди поднос с выигранными фишками и затравленно озирался, словно прикидывал: а может быть, сбежать? Но кто ж ему даст, родимому?

– Человек!

– Да? – откликнулся Вито.

– Ты человек? – удивился я.

– За такие деньги буду кем угодно. Вы очень хорошо платите.

– Умничка. Беру тебя камердинером. Метнись по-шустрому на кухню…

– Кухню? – от неожиданности Вито чуть поднос с фишками не уронил. – Зачем?

– За пивом. – Я был в ударе. Пятнадцать миллиардов были отличным подогревом, и меня, как говорится, понесло.

– Нет, я могу, конечно, – заволновался Вито, – но хочу напомнить: если у вас пойдет серьезная игра, до окончания партии карточный стол покидать нельзя.

– Черт! А памперсы на кухне не дают?

– Не дают.

Чендарка завибрировала, пытаясь сдержать смех. Ее начало откровенно разбирать. Странно. О невозмутимости этой жутковатой расы легенды ходят… впрочем, пусть лучше хихикает, чем глотку мне, родному, рвет, на остальное наплевать.

– Тогда сияющую лазурь тащи. И перерегистрируй мои фишки. Поставь бронзу на лимон.

Судя по тому, как вздрогнул Трушадель, он не впервые в казино. Завсегдатаи злачных мест этого сектора Галактики прекрасно знают, что финансовый вес бронзовой фишки был минимальной ставкой при игре, и, дав ей номинал в миллион галактических кредо, я автоматически перестроил остальной ряд в соответствующих пропорциях. Серебряная фишка шла теперь за десять миллионов, золотая – за двадцать пять, а платина шла уже за пятьдесят.

– Вот это ставки! – восхищенно ахнул Вито. – А ваши партнеры не возражают?

– Возражают! – пискнул Трушадель.

– Не возражают! – треснул кулаком по зеленому сукну рулетки Алишер и зарычал на своего слугу. – А тебе слова не давали! И вообще, имею право! На свои играю. Бегом на регистрацию, не то уволю!

Трушаделя как ветром сдуло.

– Ой! Я тоже побежал, а то и меня уволят. – С этими словами Вито метнулся к стойке регистрации, на бегу сигнализируя усами распорядителю, что есть дело.

– Чего изволите?

– Свободные вип-номера на третьем этаже есть?

– Триста шестнадцатый, – тут же откликнулся распорядитель, мельком глянув на свой регистратор.

– Передайте там своему коллеге, что он забронирован. Крупная игра на двоих. И доставьте туда сияющей лазури. Один игрок до нее очень охоч.

– Будет сделано, – понимающе кивнул распорядитель.

Надо сказать, несмотря на разделяющее нас расстояние, я их прекрасно слышал. Еще одна особенность организма, помогающая выжить в этом диком мире, а потому я о ней не распространяюсь. Однако какая у нас слаженная команда! Сейчас в вип-номер доставят мою особую лазурь, и этот напыщенный дурак начнет терять осторожность, видя, как я напиваюсь. Замечательная жертва! Лучше не придумаешь. Мне таких не жалко. Да, собственно говоря, мне никого из них не жалко. Порядочные люди сюда не ходят. У порядочных людей таких денег просто нет. Именно здесь я убедился в верности древней поговорки: от трудов праведных не наживешь палат каменных. Здесь в основном крутились откровенные бандиты, держатели публичных домов, дельцы от наркобизнеса и крупные бизнесмены – владельцы корпораций, заводов и фабрик, нажившие свое состояние на рабском труде простого люда. Не жалко. Еще раз говорю: мне таких не жалко!!!

– Человек! – я тормознул пробегавшего мимо официанта с подносом на квадратной голове.

– Я не человек. Я дертанигранец, – сообщил официант, смущенно помахивая хвостом.

– Да мне пофигу. Ты что, не видишь, что у меня сияющей лазури нет?

– Э-э-э… не вижу… в смысле, вижу.

– Ну, так чего стоишь? Бегом за ней! Если через минуту не приволочешь сюда бутылку, считай, уволен. Отсчет пошел. Раз… два…

Официант превратился в вихрь и мгновенно испарился. Да, роль пьяного хама я освоил на все сто. Хорошо, что местный персонал в курсе и на меня никто не обижается. Я практически со всеми на дружеской ноге. А вот на потенциальных жертв мое нахальство действует как красная тряпка на быка и разжигает желание разделать под орех, обчистить, раздеть догола это тупое, пьяное быдло.

К столу вернулись Вито с Трушаделем.

– А где бутылка? – возмутился я.

– Ждет вас в триста шестнадцатом номере, – заверил меня Вито, – там уже все готово. Извольте пройти за мной.

Мы проследовали к лифту, поднялись на третий этаж. У триста шестнадцатого номера нас уже ждал местный распорядитель Килай, по бокам которого стояли два квадратных молодца. Девица опять напряглась. Очень странно. Для любого чендара эта парочка громил на один зубок.

– Мне сообщили, что здесь будет игра на большие ставки, – сказал Килай.

– Ну и чё? – дыхнул я на него крутым перегаром.

– Казино заботится о своей репутации. Мы должны быть уверены в проведении честной игры, а потому обязаны проверить ее участников на наличие запрещенных устройств.

– Начинай с нее, – облизнулся я, глядя сальными глазами на чендарку. – Слышь, носатая, раздевайся!

Чендарка нервно икнула и начала затравленно озираться. Ой, что-то тут не то! Фальшивило капитально.

– Это совсем не обязательно, – вежливо сказал Килай, не позволив себе даже улыбнуться, хотя по мелькнувшей искорке в глазах я понял, что и он обратил внимание на странное поведение телохранительницы. – Мы обойдемся обычными сканерами. Приступайте, – кивнул он своим помощникам.

Ручные сканеры не выявили никаких жульнических устройств, и нас, наконец, провели в роскошные апартаменты, где было все для вип-персон, желающих оторваться в покер. Карточный стол, кресла, диваны, шикарный бар, отдельные комнаты для отдыха между партиями, несколько санузлов, душевые, ванны и даже бассейн ради понтов, так как на моей памяти им попытался воспользоваться лишь один проигравшийся в пух и прах игрок, и то только для того, чтобы в нем утопиться. Ему это сделать, конечно же, не дали. Мое место за столом было уже отмечено бутылкой сияющей лазури и небьющимся бокалом. Я тут же ринулся вперед, плюхнулся в кресло и накатил стакан. Вито выложил на стол мои фишки и скромно отошел в сторонку, держа опустевший поднос в клешнях.

– Ну? Кто банкует?

– За крупье сегодня я, – сказал Килай, кивком головы отпуская охрану.

Ребята неспешно удалились. Алишер сел в кресло напротив, окинул меня оценивающим взглядом. Трушадель выстроил перед ним стопками фишки и тоже отошел в сторону. Тонкие, сухие губы слуги беззвучно шевелились. Похоже, он молился своим богам, чтобы они образумили патрона. Горбоносая девица застыла в двух шагах за спиной у шефа, всем своим видом давая знать, что на охраняемое ею тело лучше не покушаться.

Килай вскрыл новую колоду карт, виртуозно ее перетасовал и сделал первую раздачу.

– Делайте ваши ставки, господа, – ровным голосом сказал он.

Я, не удосужившись даже глянуть в карты, скинул в центр стола платиновую фишку и вновь потянулся за бутылкой.

– Пятьдесят миллионов? – вскинул брови Алишер. – Обычно начинают с мизера для торга.

– Только не я.

– Втемную?

– Первый круг втемную. Посыл на удачу. Отвечаешь?

Алишер пожевал губами и под стенания Трушаделя уравнял ставку.

– Но в свои карты я все же загляну.

Заглядывай, родной, заглядывай. Мой нюх – как у собаки, а глаз – как у орла! Доли секунды хватит, чтобы засечь отраженную в твоих глазах раздачу. Хорошо, что ты не бельмастый. Опаньки, семь червей и трефовая девятка. Надо будет очень постараться, чтобы, не пасуя, слить такую партию. Будем надеяться, на следующей раздаче тебе больше повезет. Это действительно было очень трудно, но я умудрился за три круга соорудить самую кошмарную комбинацию, и строго по намеченному плану первые сто восемьдесят миллионов перекочевали в карманы Алишера. Игра началась…