О шестистах повешенных и миллионах запоротых

Вроде бы полторы тысячи казненных в 1908 году на фоне сталинского маховика репрессий – незначительная цифра. Это число сегодня приводится как абсолютный аргумент в пользу гуманности царизма. В качестве источника называются исследования юриста Михаила Гернета, который был противником смертной казни и тщательно исследовал историю высшей меры наказания в России.

В 1906 году Гернет обнародовал «Поименный список приговоренных к смертной казни русскими судами в период с 1826-го по 1906 год». В списке значилось 612 человек. Действительно, исходя из этих данных, число казненных в среднем составляло пять-шесть человек в год.

Но сам Гернет писал о неполноте списка: «Проникшие же в печать случайно цифры приговоренных к казни или казненных отличаются удивительным разнообразием и часто совершенно не сходятся между собою, хотя и относятся к одним и тем же годам. Значительная часть приговоренных к смертной казни в последние годы была казнена посредством повешения. Так как казнь исполняется непублично, то в русскую печать почти не проникает сведений об них»^[7].

В отношении бунтующих русских крестьян, а также повстанцев на Кавказе и в Центральной Азии, казнь в виде виселицы применялась без всякого суда.

Но тысячи и тысячи людей были просто замучены до смерти. Лев Толстой в статье «Николай Палкин» описывал быт и смерть русского воина:

«Мы ночевали у 95-летнего солдата. Он служил при Александре I и Николае.

– Что, умереть хочешь?

– Умереть? Еще как хочу. Прежде боялся, а теперь об одном Бога прошу: только бы покаяться, причаститься привел Бог. А то грехов много.

– Какие же грехи?

– Как какие? Ведь я когда служил? При Николае; тогда разве такая, как нынче, служба была! Тогда что было? У! Вспоминать, так ужасть берет. Я еще Александра застал. Александра того хвалили солдаты, говорили – милостив был.

Я вспомнил последние времена царствования Александра, когда из 100 – 20 человек забивали насмерть. Хорош же был Николай, когда в сравнении с ним Александр казался милостивым.

– А мне довелось при Николае служить, – сказал старик. И тотчас же оживился и стал рассказывать. – Тогда что было, – заговорил он. – Тогда на 50 палок и порток не снимали; а 150, 200, 300… насмерть запарывали. – Говорил он и с отвращением, и с ужасом, и не без гордости о прежнем молодечестве. – А уж палками – недели не проходило, чтобы не забивали насмерть человека или двух из полка».

Николай I наложил на одном из рапортов резолюцию: «Виновных прогнать сквозь тысячу человек двенадцать раз. Слава Богу, смертной казни у нас не бывало и не мне ее вводить»^[8].

Это была самая что ни на есть смертная казнь, но намного хуже, чем расстрел или виселица. Процитируем еще раз Толстого: «Солдат рассказывал, как они (приговоренные) просят смерти и им не дают ее сразу, а вылечивают и бьют другой, иногда третий раз. И он живет и лечится в госпитале, ожидая новых мучений, которые доведут его до смерти. И его ведут во второй или третий раз и тогда уже добивают насмерть».

Современники писали: «При расстрелянии преступника или при отсечении ему головы на эшафоте он чувствует мгновенное страдание, тогда как, напротив, при назначении ему 6 тысяч ударов шпицрутенами тело его разрывается на куски, удары касаются костей, и он всегда или почти всегда умирает чрез несколько часов и иногда только чрез несколько дней в ужасных и невыразимых страданиях. Таким образом, смертная казнь заменена другою, далеко ужаснейшею, и, следовательно, человеколюбивая цель Государя не только не достигнута, но, напротив, усугублена самым варварским образом»^[9].

Сколько же было таких людей? По свидетельству артиллерийского офицера Льва Николаевича Толстого, под кнутом погибла пятая часть русской армии. Запарывали насмерть и крестьян. Так продолжалось не год и не два, а два столетия. За время управления Романовых счет шел на миллионы уничтоженных людских жизней.

К истокам сталинских репрессий

В истории не бывает неожиданных перемен. Историю делают люди, а люди в целом не склонны к необъяснимым поступкам. Люди склонны к традиции, осторожно относятся к переменам, и только серьезные причины побуждают их к решительной смене образа своей жизни. Сказанное относится не к отдельным личностям, разумеется, а к обществам.

В середине 1-го тысячелетия новой эры Римская империя столкнулась с массовым нашествием варваров, пришедших из азиатских глубин в южную Европу. Эти люди преодолели тысячи километров вовсе не из-за внезапно проявившейся тяги к путешествиям. Их гнал голод. На планету пришло похолодание, причины которого объясняются ростом вулканической активности или падением крупного метеорита. И целые народы покинули места своего традиционного обитания, чтобы выжить. На их пути оказалась прошедшая пик своего могущества империя, и империя была сметена.

Спустя полторы тысячи лет многие удивились, как в культурной, образованной Германии к власти смог прийти расист и шовинист Адольф Гитлер. Но победа нацистской партии произошла на основе уже созданного ранее антигуманистического пласта. Ей предшествовал заложенный многолетний фундамент культа военной силы, расового превосходства и приоритета государства, сформированный в Германии еще в XIX веке. Ярким проявлением этой предыстории стал геноцид гереро и готтентотов в Юго-Западной Африке в 1905–1907 годах, проведенный под откровенно расистскими лозунгами, так что нацисты пришли на уже подготовленную почву.

Сталинская тоталитарная политика произросла не на пустом месте. Она не являла собой некое внезапное помрачение народного рассудка. В ее репрессивное многообразие легла практика эпохи Романовых. Русский человек смотрел на то, что делало государство, и считал это возможным. И когда прежнее государство ушло, насаждавшаяся им культура насилия и архетипы жестокости никуда не делась. Культура вообще меняется очень медленно. И русский человек применил данный ему царями опыт масштабно и решительно, как и свойственно обычным людям.

Выше мы писали про внесудебные казни. Но список управленческих новелл семьи Романовых намного шире.

Депортации

Депортации по национальному признаку – метод, известный в истории человечества очень давно. Его впервые применили ассирийцы, переселив, по разным оценкам, от полутора до четырех миллионов человек. Учитывая малочисленность населения в тот период, сложно даже представить себе масштаб этих мероприятий. Затем римляне депортировали евреев, испанцы и португальцы – арабов и марранов, англичане – франко-аккадцев, турки – армян.

Практиковались депортации народов и Романовыми. Наибольший масштаб был достигнут на Кавказе в середине XIX века.

В 1862 году было издано постановление «О переселении горцев». Те кавказские этносы, что очень не хотели входить в состав Российской империи, было решено переселить на равнины, а особенно упорных – за море, в Турцию. Чиновники обеих стран заботы о переселенцах не проявляли. Российским бюрократам была безразлична судьба собственного народа, не говоря уже о черкесах. А разъедаемый коррупцией турецкий аппарат легко мог сослаться на форс-мажор и отсутствие возможностей.

Вот как описывает происходившее по нашу сторону границы офицер русской армии Иван Дроздов: «В конце февраля отряд двинулся к речке Мартэ, чтобы наблюдать за выселением горцев, а если понадобится, так и силою выгонять их…. Поразительное зрелище представилось глазам нашим по пути: разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва поднимавшие ноги от слабости, падавшие от изнеможения и еще заживо сделавшиеся добычей голодных собак. Весь северо-западный берег Черного моря был усеян трупами и умирающими, между которыми сохранялись небольшие оазисы еле живых, ожидавших своей очереди отправления в Турцию»^[10].

Но особенностью царизма стало проведение депортаций в Европе. Это было новшеством. Мало кто среди обычных российских горожан понимал, где находится Кавказ и кто там живет, а вот евреев знали все.

В 1891 году депортация была проведена прямо в Москве. Великий князь Сергей Александрович Романов заявил, что намерен «оградить Москву от евреев». По загадочным причинам особую опасность для государства представляли ремесленники. Их выслали первыми. Потом выслали отставных солдат и членов их семей. То есть выслали людей, отдавших 25 лет своей жизни Родине. Вид их, видимо, раздражал взор Романовых.

За короткий срок из Москвы было изгнано около 30 тысяч евреев, многих из которых выслали по этапу зимой, вместе с уголовными преступниками, что привело к многочисленным смертям^[11].

Из 14 еврейских молельных домов Романовы закрыли восемь. Если кто-то сможет объяснить, чем такое решение отличается от закрытия церквей в тридцатые годы, автор будет искренне признателен.

В 1900 году настала очередь китайцев. В это время в Поднебесной вспыхнуло восстание ихэтуаней. Как и свойственно крестьянским войнам, оно сопровождалось жестокостями, и погибло много христиан. В Маньчжурии восставших поддержали китайские генералы, и начались обстрелы русской территории. Никакого вреда они не причиняли, но власти встревожились. В Благовещенске было принято решение выселить всех китайцев за Амур. При этом лодок китайцам не предоставили из опасения, что они будут потом использованы для совершения терактов на российской территории. Поэтому китайцам предложили переплыть Амур. Плавать они в массе своей не умели, и их просто порубили. Было дело и у Амурского казачьего войска: 5 июля в станице

Поярково собрали 85 китайцев, которых по приказу председателя войскового правления полковника Волковинского расстреляли^[12].

В 1914 году началась Первая мировая война.

Еще до официального вступления России в войну начались аресты и высылки подданных Германии и Австро-Венгрии. В общей сложности они затронули 350 тысяч человек, живших в Санкт-Петербурге, Москве, в Польше, южной Украине и Балтии. Их выселяли в Сибирь, Вятку, Вологду и Оренбург. Вслед за немцами стали выселять евреев. Летом 1915 года, когда царская армия стала терпеть неудачи и оставила Польшу, в Сибирь отправили все немецкое население Волыни.

На юге депортации подверглись подданные Османской империи, включая часть крымских татар. Из Крыма и Кавказа их выселяли в Карелию, Ярославль, Воронеж и Тамбов. Был создан пересыльный лагерь в Баку, где погибло несколько сот человек.

В 1914–1916 годах было депортировано порядка 250–350 тысяч евреев, переселенных из Польши и Литвы во внутренние губернии. На сборы давалось 24 часа, зачастую выселение проводилось в зимний период и сопровождалось гибелью неспособных к таким перемещениям детей, женщин и стариков. При этом мужчин активно призывали в армию, и в то время, когда призывник сражался в окопах, его мать и младшая сестра под плеткой следовали пешком по раскисшей дороге в импровизированный лагерь под Гатчиной.

Особого внимания заслуживает ситуация с женами «врагов народа». То, что высылали русских жен подданных Германии и Австро-Венгрии, объяснимо. Но высылке подверглись и те женщины, которые расторгли брак. По словам сенатора Н. П. Харламова, их вина заключалась в том, что эти женщины «приняли в себя немецкое семя»^[13].

Так что у сталинских депортаций была предыстория.

Заложники

Практика взятия заложников тоже не была новой. Ее вовсю использовали во время войн на Кавказе, и заложники назывались по-арабски аманатами.

Институт заложников был применен в период первой русской революции. Генерал Ренненкампф, возвращавшийся после поражения в японской войне, извещал население сибирских городов, что «в случае покушения на лиц, меня сопровождающих, жандармских чинов и железнодорожной охраны, через час покушения все арестованные и сданные в тюрьму, как заложники, будут подвергнуты смертной казни»^[14].

В период Первой мировой войны этот опыт был перенесен на европейские фронты. Во второй половине июня 1915 г. главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта ген. Николай Иванов дал распоряжение главному начальнику Киевского военного округа взять из числа немцев-колонистов заложников, большей частью учителей и пасторов, заключив их до конца войны в тюрьмы (соотношение: один заложник на 1000 человек населения). Также предписывалось реквизировать у населения колоний все продовольствие, оставив лишь небольшую часть до нового урожая, а в места компактного проживания немцев поселить беженцев. За отказ выполнить это распоряжение заложникам угрожала смертная казнь. Это редчайший в истории пример, когда заложников брали из числа собственного населения^[15].

Заградотряды

Заградотряды придумал тоже не Иосиф Сталин.

Из приказа командующего 8-й армией А. А. Брусилова от 15 июня 1915 года: «…Сзади нужно иметь особо надежных людей и пулеметы, чтобы, если понадобится, заставить идти вперед и слабодушных. Не следует задумываться перед поголовным расстрелом целых частей за попытку повернуть назад или, что еще хуже, сдаться в плен»^[16].

А Петр Врангель в июле 1917 года просто приказал открыть огонь по отступавшим бойцам Кавказского пехотного полка… из артиллерии. Процитируем: «я увидел, что на всем фронте кавказского полка цепи отступают. В бинокль видно было, как люди бегут, обгоняя друг друга; отступление обращалось в общее бегство. Я находился на батарее и отдал приказание командиру открыть по бегущим беглый огонь. Батарея дала очередь, попадания были ясно видны. Но люди не только не остановились, но как будто еще быстрее двинулись в тыл. Я поскакал к Ольвиопольским уланам, стоящим в резерве, и приказал командиру полка полковнику Семенову остановить бегущих и пиками гнать их обратно. Семенов развернул полк, и лава улан стала гнать пиками отступающую пехоту, собирая людей, как стадо баранов»^[17].

Можно много что рассказывать про децимацию в РККА при Льве Троцком, но из артиллерии отступавшие части в Красной армии не расстреливали. Не хватало духовных скреп.

Исследовавший эти особенности романовского «гуманизма» Сергей Фомин справедливо отмечает: «Знакомясь со всеми этими вопиющими фактами, нельзя не прийти к выводу, что всем тем шокирующим нормального человека безобразиям и преступлениям русского человека (в том числе и «человека с ружьем») к 1917 году уже научили. Заложники, реквизиции, доносы, грабежи, высылки, конфискации частных предприятий с последующей передачей их под государственный контроль, переименования населенных пунктов, – все это впоследствии уже проделывалось привычно и на вполне „законных“ основаниях».