Действительно, «все правила права» должны и могут иметь целью самого человека независимо от отраслей права и его применения. Статус автономности человек преодолевает в процессе обретения иных социально-профессиональных статусов, в том числе и правовых. Именно правовой статус личности есть формально-юридическое основание ее взаимодействия с соответствующей структурой государственных органов, общественных объединений, различных союзов, обладающих организационно-правовой структурой и характеристиками. Если использовать словосочетание Р. Иеринга, то можно сказать, что «правила права» имеют своим началом и одновременно целью самого человека. Если экстраполировать такое правопонимание на область правовой политики, то можно утверждать: правовая политика идет от личности, служит ей.

Установление признаков правовой политики сопряжено с определением авторских подходов к пониманию как права, так и политики. Вряд ли в данном случае есть смысл предлагать очередные определения этих феноменов. Важно установить собственные позиции по проблеме правовой политики и личности. Иными словами, речь идет о формировании концептуальных подходов к выяснению основных признаков и характеристик правовой политики как юридической категории.

Признаком правовой политики является ее соответствие интересам личности, семьи, общества и государства. Политика всегда актуализирует интересы тех социальных групп, которые она представляет.

Особенность правовой политики – выражение интересов всех общественных слоев. Да и само право является общезначимой ценностью, в отношении которой нельзя использовать избирательные подходы. Почему? Потому что право, выраженное как закон, обладает общеобязательной юридической силой для всех граждан. Если предположить, что правовая политика (при всей необходимости дифференциации ее отдельных направлений) не имеет общих основных принципов своей реализации, то это в конечном итоге может привести к неравенству граждан перед законом.

Рассматриваемый признак указывает на недопустимость не определенных законным способом привилегий как компонента правовой политики. Привилегия лишь тогда является таковой, когда о ней прямо сказано в законе, т. е. она позитивно признана.

Целью правовой политики выступает личность, с ее многообразными, но общезначимыми в данном случае интересами. Однако невозможно представить себе абстрактные, автономно реализующиеся ценности индивида вне правового, государственного, общественного пространства.

Личность занимает центральное место в правовой системе и выступает в ней во многих качествах – гражданина, субъекта права и правоотношений, носителя прав и обязанностей, свободы и ответственности, правового сознания, праводееспособности, определенного социального и правового статуса. К ней обращены юридические предписания, от нее зависит состояние законности и правопорядка, уровень правовой культуры общества. Она – объект судебной и правовой защиты. На личности замыкаются практически все юридические явления, фокусируются разнообразные правовые связи и процессы^[29]. Продолжая данную мысль, можно отметить, что и правовая политика, служа интересам личности, служит семье, обществу, государству. Она обращена к личности, от нее зависит возможность ее полнокровной реализации, эффективности. Уровень, содержание правовой политики предопределены усилиями конкретных личностей, как обычных граждан, так и профессиональных политиков, государственных деятелей, должностных лиц в системе правоохранительных органов, председателей законодательных собраний, судов, глав администраций и т. д. Государственно-правовое пространство есть пространство реализации правовой политики.

Вместе с тем «права государства», интересы общества существуют лишь для того, чтобы поддерживать права и интересы отдельных личностей. Это позволяет выйти на проблему, имеющую исторические корни. Известны взгляды Д. Локка об ограничении прав государства необходимым минимумом. Не менее актуальными выглядят представления И. Бентама о правах человека, которые лишь тогда реальны, когда он сам своей деятельностью доказал их существование, завоевал их, реализовал лично. Представляется, что правовая политика обладает универсальным свойством, которое синтезирует различные индивидуальные, государственные, общественные интересы в общую систему сложных, но взаимозависимых компонентов правового и политического бытия.

Данный признак правовой политики проявляется в виде четких правовых критериев взаимодействия личности и власти. Он выражает социальную комфортность, благополучие личности на основе и через систему нормативных правовых актов, действующих во имя гармонии интересов личности и государства, торжества законности и справедливости.

Однако сопряжение понятий «комфортность», «гармония интересов», «торжество законности и справедливости» не устраняет, а предполагает наличие законно обусловленного правового регулирования. Права личности предполагают наличие обязанностей как самой личности, так и свобод государства. Справедливо отмечает Е. А. Лукашева: «Четкое правовое регулирование возможно лишь в результате тесного взаимодействия прав и обязанностей, их своевременного осуществления. Поэтому свобода распространяется не только на сферу прав, но и на сферу обязанностей. Выполнение обязанностей – это тоже сфера свободы, которая детерминирована объективными условиями и сопряжена с социальной ответственностью личности»^[30]. Понимание свободы как сферы осуществления обязанностей верно, иначе права личности становятся нереальными, утрачивается взаимность свободы и ответственности.

Правовая политика вне интересов личности или в ущерб интересам государства не имеет права на существование. Поэтому необходимы постоянно функционирующие механизмы контроля соответствия правовой политики целям и задачам гуманистического развития личности, семьи, общества, государства. Функцию такого законодательного контроля, по существу, выполняют законодательные органы, судебная система, прокуратура. От их эффективной деятельности зависит во многом проведение правовой политики. Очевидно, что правоприменительная форма правовой политики – одна из важнейших. И она (форма) выявляет одновременно негативное в проведении правовой политики и служит существенным корректирующим условием, фактором осуществления справедливости на основе правоприменения в политической сфере.

Защита прав и свобод личности, являющаяся целью правовой политики, достигается различными путями. Можно перечислить определенные в законе пути и формы такой защиты, но ни одно научное исследование не охватит полностью всех сторон, всех возможностей защиты прав личности. Жизнь, правовая действительность всегда шире представлений о ней. В известной мере защита собственных прав есть дело персональное, ибо нарушение права всегда конкретно. Однако правовая политика может и должна формировать условия для такой индивидуальной защиты, всемерно содействовать ее осуществлению.

Сказанное не исключает, а предполагает объединение индивидуальных усилий по правовой защите личности. К сожалению, пока в России не получила широкого распространения такая форма защиты нарушенных прав, как коллективные иски. А ведь это очень эффективная форма борьбы с произволом чиновников, неправомерными действиями должностных лиц. Прежде всего это могло бы касаться выпуска недоброкачественной продукции. Например, хорошо известно, что российские автомобили не отвечают элементарным требованиям. Ремонт нового автомобиля можно начинать с момента его приобретения. И никто из владельцев автомобилей не восстанавливает свое фактически нарушенное право, хотя вполне очевидна абсурдность ситуации: нарушены права потребителей в массовом масштабе. Приведенный пример – один из случаев деформации правового сознания не только отдельных личностей, но и социальных групп. Это проблема всего общества, и ее нужно решать, уверенно идя по пути защиты нарушенных прав.

В приведенном случае, как и во многих других, есть все законные основания защиты нарушенных прав посредством подачи коллективного иска в суд. И вот тогда уже завод-производитель такой некачественной продукции может оказаться в состоянии банкротства, так как он вынужден будет компенсировать материальный, а возможно, и моральный ущерб покупателям автомобилей.

В этом отношении деятельность общественных объединений также влияет на характер проведения правовой политики. Эти объединения развивают инициативу личности, служат фактором коррекции при проведении политики со стороны государственно-властных структур.

Потенциал правового воздействия общественных объединений в деле защиты прав и свобод личности далеко не исчерпан, хотя он пока реализуется односторонне, бессистемно. Общественные объединения хорошо зарекомендовали себя в решении экологических проблем: в защите экологических прав, создании экологической безопасности они сумели достичь определенных положительных результатов, хотя и здесь иногда имели место перегибы. Защищая права одних лиц, они вольно или невольно нарушали права других, т. е. действовали однобоко, не видя конечной цели общего благополучия всех граждан.

Не реализован в полной мере и потенциал общественных объединений в защите прав потребителей. Хотелось бы видеть общественные объединения постоянным и весомым фактором проведения в жизнь правовой политики по защите прав личности. Сама идея общественного влияния не чужда правосознанию личности, социальных групп, общественному сознанию в целом, отвечает духу коллективизма российского народа. Однако эта идея не организована, не выражена как постоянно функционирующая система мер по защите прав и свобод.

Признаком правовой политики следует считать то обстоятельство, что она показывает перспективы, пути совершенствования законодательства, влияет на формирование принципов его развития, обеспечивая тем самым защиту прав и свобод личности.

Сразу же возникают вопросы относительно содержания, принципов, цели законодательных актов. Задача утверждения устойчивых, удовлетворяющих большинство граждан принципов законодательства – одна из важнейших в законотворчестве. Закон не может быть направлен на реализацию диаметрально противоположных, различных интересов. Закон создается для всех, и в этом смысле он есть категория не только настоящего, но и предполагаемых вариантов будущего поведения личности. Н. М. Коркунов отмечал: «Закон, по содержанию своему, юридическая норма, общая или частная, но непременно абстрактная, а не конкретная. Это обусловлено действием закона только на будущее время. Хотя бы на деле оказался всего один случай, предусмотренный законом, но так как закон предусматривает его только как предполагаемый, будущий, он может дать только абстрактное определение его признаков, а не конкретное на него указание. Конкретное нельзя определить, а можно лишь указать. Будущее же предполагаемое нельзя указать, а можно только определить. Закон, имеющий в виду всегда будущее, предполагаемое, по необходимости абстрактен»^[31]. По нашему мнению, это единая система абстракции, отражающая реальные отношения, и делает закон тем, чем он является на самом деле.

Правовая политика не может основываться на противоречивых, взаимоисключающих принципах. В противном случае она будет непоследовательной, неэффективной, половинчатой, а возможно, в таком виде и не нужной человеку.

В основе правовой политики находится законодательство, и отступление от него означает несоблюдение ее целей и задач правовой политики.

Для современной России актуальны воззрения Ш. Монтескье, провозгласившего еще в XVIII в. в своей работе «О духе законов» универсальные по существу подходы к созданию законов. Законодательство не может быть чуждым той личностной и общественной среде, в которой оно функционирует. Эта среда, в свою очередь, выдвигает комплекс требований к государству по защите индивидуальных прав граждан. Закон тем самым отражает, а точнее, вынужден отражать требования отдельных личностей в суммированном виде по поводу тех или иных отношений, регулируемых правом.

Можно отметить и такой аспект, как приемлемость, адаптированность законов конкретной культуре, традициям, национальным корням и духу народа («историческая школа права»).

Законодательство должно отражать особенности конкретно-исторического состояния общества. Есть основания полагать, что в каждой норме права существует постоянная, воспроизводящаяся часть – константа. Эта часть отражает универсальность, единство природы человека как существа родового и воплощается в праве. Ни форма правления, ни тип политического режима не могут изменить социально-биологических оснований человека. Именно связка константной части нормы права или, по крайней мере, права как системы норм с природой человека – один из важных аспектов в нашем подходе к исследованию права и правовой политики.

Наряду с константной частью существует изменяющаяся часть. Есть основания предполагать, что она отражает в праве специфику того состояния, в котором находятся общество и человек. Имеются в виду не состояние здоровья, психоэмоциональное самочувствие или настроение отдельной личности, а особенности общественного и государственного развития на данном этапе.

Соотношение константной и изменяющейся частей права как системы общеобязательных норм и правил поведения применительно к объективно выраженным потребностям и интересам личности характеризует во многом принципы и содержание законодательства.

Особое значение рассматриваемый признак правовой политики имеет для современной российской государственности. Ю. А. Тихомиров отмечает: «Нужна современная научная концепция, позволяющая предвидеть динамику развития российского законодательства, соотношение его отраслей и подотраслей, определить приоритетные законы на ближайшую перспективу и последовательность принятия иных законов, исходя из интересов граждан и государства, потребностей экономики, социальной и политической сфер. В концепции должны отражаться как задачи переходного периода формирования рыночной экономики, создания новых институтов государства и гражданского общества, обеспечения прав граждан, так и стратегические задачи повышения эффективности правового воздействия на общественные отношения»^[32].

Следуя логике вышеприведенного высказывания, необходимо отметить, что правовая политика должна учитывать приоритеты в создании и реализации законодательных актов, специфику изменений в системе общественных отношений, потребности времени.

Правовая политика не может быть оторвана от законодательства. «Поэтому оправданно использовать понятие «состояние законодательства», которое можно оценить с помощью ряда показателей. К ним относятся: а) мера отражения конституционных принципов; б) наличие базовых принципов; в) равномерность развития отраслей законодательства; г) соответствие принципам и нормам международного права; д) адекватность решаемым задачам экономического, социального и политического развития, обеспечения прав граждан; е) открытость и доступность; ж) уменьшение правонарушений. Действие различных факторов ведет к изменениям в законодательстве (крупным, частым и т. п.) и, в конечном счете, к новому состоянию законодательства, что требует определить новые этапы его развития и применения»^[33]. В правовой политике нельзя не учитывать этапы развития законодательства, выделяя при этом главную стратегическую цель, которая связана с его принципами.

Указанные показатели в совокупности и каждый отдельно являются одновременно и критериями соответствия правовой политики действующему законодательству, тем реальным жизненным условиям, в которых оно реализуется. Законодательство, правовая политика служат установлению, поддержанию общепринятых стандартов как в жизнедеятельности индивида, так и всего общества.

Один из важных показателей состояния законодательства – отражение, реализация в нем конституционных принципов. Это позволяет выйти на еще одну важную проблему нашего исследования правовой политики: ее незыблемые конституционные основания.

Правовая политика пропитана духом, идеями конституционализма, защиты прав человека. Это есть ее признак. Действующая конституция может подвергаться критике и не всегда являет собой образец юридического искусства и акт высочайшего социального значения, адекватно отражающий существующие общественные отношения. Однако, как известно, закон есть закон, и он подлежит исполнению. Тем более что это – Основной Закон. Поэтому, когда мы говорим о духе конституционализма, то вкладываем в него весь социально-исторический смысл достижений человечества в области конституционного строительства и развития, а не только конкретное осмысление действующей российской Конституции. Правильно отмечает Н. И. Матузов: «Никто не заставлял наших лихих “реформаторов” записывать в новую российскую Конституцию самый широкий в мире набор социально-экономических и иных прав. Но записали, заведомо зная, что реализовать их невозможно, что это лишь фасад. Видимо, хотели как лучше, а получилось… Было неудержимое стремление сделать “красиво”, сделать все как у “них”. При этом не учли, что Россия не Запад, которому понадобились столетия для достижения нынешнего состояния»^[34].

В связи с этим правовая политика не может ограничиваться восхвалением действующего законодательства, в том числе и Конституции. Чтобы сохранить объективность, правовая политика обязана отвечать на вопросы, поставленные самой жизнью. Причем вопросы сложные, например: «почему не эффективна система действующих законов?», «в чем главные проблемы функционирования правовых механизмов?» и многие другие. Но, пожалуй, главные вопросы, на которые хотелось бы всем получить ответ звучат так: «какова роль действующего законодательства в защите прав личности?» «каково место Конституции РФ как базового законодательного акта в этом вопросе?

Правовая политика призвана не только в систематическом и научно обоснованном виде указывать на недостатки конституции, но и предлагать конкретные пути их устранения. Это необходимо делать с учетом реального экономического и социального положения народа, не забывая, что именно он является носителем суверенитета и единственным источником власти, что, собственно, и отражено в ныне действующей Конституции РФ.

Действующая Конституция России, безусловно, не лишена большого количества недостатков, о чем свидетельствуют многочисленные высказывания и публикации как политиков, так и ученых-правоведов. Однако даже зная о несовершенстве ее норм, нельзя не соблюдать их, так как это – Основной Закон государства. Общество должно претерпеть позитивные изменения, а это, без сомнения, будет способствовать выработке адекватных правовых норм, их закрепление в Конституции РФ.

Очевидно и то, что вся система российского законодательства не может не быть подчинена базовым конституционным принципам, в противном случае сложно обеспечить единство законности в геополитическом пространстве России. «Все более полно проявляется тенденция усиления роли «конституционной доминанты» для правовой системы. Во-первых, Конституция как Основной Закон занимает ведущее место в правовой системе, в отраслях законодательства. Во-вторых, Конституция обладает высшей юридической силой – все иные правовые акты издаются на основе и во исполнение ее положений, а в случаях расхождений действуют нормы Конституции. В-третьих, Конституция выступает мощным преобразующим фактором не только благодаря прямому действию ее норм, но и ее нормативно-ориентирующему воздействию на процесс законотворчества. В-четвертых, конституционные понятия служат главным нормативно-правовым критерием толкования и применения всех юридических актов, совершения юридических действий. К сожалению, выделенные черты Конституции, отражающие ее общее и особенное в системе российского законодательства, далеко не полностью реализуются в практике правотворчества и правоприменения»^[35]