Глава 6

Из-за складок огромного балдахина, свисавшего над ложем, донесся женский смех, оглашая высокие своды спальни. Тяжелый полог откинулся, и из-за них появился обитатель покоев. Нетвердой походкой, спотыкаясь о разбросанную на полу женскую одежду, де Гиш подошел к столу, заставленному фруктами и вином, налил себе бокал анжуйского и трясущимися руками поднес его к губам. Две юные особы, оставшись в кровати, лукаво переглядываясь, всем своим видом призывали продолжить любовную игру. Но молодой человек пребывал явно в ином состоянии, вылечить которое не могли ни вино, ни женщины. Уже второй день как он, покинув Версаль, проводил время в обществе двух очаровательных фрейлин. Тревожное чувство не покидало его, несмотря на выпитое вино. Что-то будет. Гроза вот-вот обрушится на виновников этой затеи. Черт, о чем только думал герцог. Уж точно не о той бойне, про которую теперь гудел весь Версаль. За окном раздалось ржание, и через несколько секунд в коридоре послышались гулкие шаги. Вот оно. Дверь распахнулась, в спальню вошел офицер в сопровождении двух гвардейцев. Покосившись на встревоженных дам, он отчеканил:

– Сударь, вам надлежит незамедлительно прибыть к королю.

Девушки притихли в кровати. Де Гиш застыл с бокалом. Дело даже хуже, чем он мог предположить. Нечасто вот так его звали к королю. И ничего хорошего, судя по тому, что доставить это известие поручили капитану гвардии, оно не сулило. Молодой человек глянул на посланника и допил начатый бокал: «Терять уже нечего. Разве что увидеться перед встречей с герцогом. Да, именно! Пусть сам объясняется. В конце концов, я всего лишь сопровождал его. Вот так и скажу. Решено».

Он кликнул слугу и начал одеваться.

Герцога Орлеанского в его покоях он не застал и нашел его у кабинета короля, также ожидающего аудиенции. Тот был спокоен. Де Гиш подошел к нему и, заметно волнуясь, прошептал:

– И как мы теперь решим эту проблему?

Герцог еле слышно обронил в ответ:

– Тс-с, думаю, за нас уже все давно уже решили.

В эту минуту из кабинета вышел секретарь короля и, увидав герцога, поклонился, приглашая его войти. Филипп двинулся в покои короля, а де Гиш заморгал, не понимая, нужно ли ему идти вместе с его высочеством или ждать своей очереди. Но сомнения рассеялись, когда секретарь обернулся к нему:

– Вы тоже, граф.

В то утро Людовик XIV позировал господину Риго. Когда герцога Орлеанского и де Гиша ввели в его кабинет, он никак не отреагировал на их прибытие. Этикет требовал ждать, пока король первый заговорит с ними, поэтому они почтительно раскланялись и остановились у входа. Ситуация становилась до того комичной, что это начало раздражать герцога: позвать на аудиенцию и никак не реагировать на его прибытие. Герцог нарочито громко покашлял и посмотрел в сторону ширмы, скрывавшей короля. Его взору открывались только букли высокого парика да царственная мантия, но букли не шелохнулись. Секретарь тоже глянул за ширму. Людовик стоял неподвижно и многозначительно молчал, поглощенный позированием. Слышались только звуки кисти художника, наносившего на холст последние мазки. Герцог Орлеанский сел в кресло и забарабанил пальцами по подлокотнику: «Молчим? Ну что ж, давайте помолчим. А вот когда его спросят, уж ему будет что сказать».

Но все, что произошло далее, полностью перечеркнуло все его планы. То ли секретарь за долгие годы научился чувствовать настроение короля и угадывал его желания, то ли у них это было условлено заранее, но, к изумлению вошедших, первым тишину оборвал он:

– Его величество не в духе, тому причиной – эта дуэль. Право, ваше высочество, вы уже вышли из юношеского возраста, чтобы устраивать в Версале подобные драки, – взглянув в сторону ширмы, он продолжил, понизив голос: – Вы бы знали, чего стоило упросить Его величество не доводить дело до открытого процесса. Подумать только: в секундантах принц крови!

Герцог вскочил, его лицо покрылось пунцовыми пятнами от гнева, но секретарь словно не замечал его, повернувшись к де Гишу:

– А вы, сударь…

– Я? – де Гиш поднял испуганные глаза на секретаря.

– Да, вы. Вы, сударь мой! Вы же изволили быть секундантом. Король не прощает подобное поведение. Кстати, этот ваш дуэлянт, де Ла Буш, кажется, он же ваш приятель?

– Мой? – еле выдохнул де Гиш.

– Соблаговолите передать ему послание короля, – секретарь передал два тубуса графу и вновь посмотрел в сторону ширмы, однако Людовик так и хранил молчание, не прерывая позирования. Секретарь понял, что аудиенция окончена. – Можете идти, мсье.

Герцог не вышел – он вылетел от короля. Да, такого утонченного унижения он не испытывал давно. Ему сделали выговор устами секретаря, даже не удостоив беседы. Чертов старик. Он направился к выходу. Де Гиш еле поспевал за ним, придворные, толпившиеся на анфиладе, смотрели на них, явно заинтригованные этой сценой.

Внезапно раздался легкий ропот: в сопровождении гвардейцев по направлению к кабинету короля шел де Брезе. Он был бледнее обычного. Поравнявшись с герцогом Орлеанским и его спутником, он отвесил им учтивый поклон.

Филипп, не ответив, прошел мимо, что также вызвало негромкий ропот среди придворных, однако он быстро стих. Двери королевского кабинета распахнулись, снова показался секретарь и обратился к де Брезе:

– Король ждет вас, шевалье.

Глава 7

Людовик XIV неслучайно выбирал для аудиенции салон войны – он любил этот кабинет: живописные медальоны и росписи Шарля Лебрена, расположенные на потолках и сводах, напоминали Его Величеству об ушедшей молодости, когда, отождествляя царственный образ с героями античной мифологии, все художники воспевали его красоту и стать. Аллегорические композиции были посвящены военным победам, да и декор салона состоял в основном из воинских атрибутов. Но грозные символы войны на Шарля де Брезе особого впечатления не произвели. Правда, виной тому скорее были раны и отуманенное лихорадкой сознание. Когда он вошел в кабинет и учтиво поклонился, Людовик уже закончил сеанс позирования.

– Ах, это вы, шевалье де Брезе, – он скинул мантию на руки двух придворных и подошел к мольберту, вглядываясь в свое изображение. – Да, молодость, молодость, куда ты ушла? – теперь его лицо стало куда более одутловатым, зато ноги еще хороши. Живот художник искусно спрятал за складки мантии: он чувствует слабые места, этот Риго. Оценив работу, король улыбнулся художнику, – Прелестно! Благодарю вас, мсье Риго, продолжим завтра, – он сделал едва заметный кивок головой. Этого было достаточно, чтобы секретарь вместе с художником, поклонившись, удалились. После этого король оглянулся на Шарля. – Ваши отец и брат верой и правдой служили мне и погибли героями. Принимая во внимание, что вы последний из рода, я запретил вам участвовать в войне, – начал король. – А вы… Вы мало того что оскверняете их память, еще и рискуете своей жизнью на дуэли.

– Боюсь, ваше величество ошибается. Или вас ввели в заблуждение! Произошла случайная стычка, – попробовал возразить де Брезе.

– Сударь, какая стычка! – прервал его король. – Второй день подряд я слышу, что мой двор шепчется о дуэли, о вашей дуэли. Вы что, забыли об эдиктах? Такой блестящий молодой человек должен служить примером для окружающих, а вы? – Людовик тронул де Брезе за плечо, тот слегка вздрогнул от боли: – Как ваша рана?

– Благодарю вас, уже лучше. Боюсь, что люди, распустившие эти сплетни, они…

– Милейший, в каждой сплетни есть доля правды. И эта дуэль приносит вред не только вашей репутации, но и репутации моего двора, – Людовик нагнулся и ласково погладил собачку, примостившуюся на кресле. – Да, моя дорогая? – король подошел к столу, приглашая де Брезе следовать за собой: – Я решил вас наказать. Единственная возможность получить прощение – это исполнить поручение, с которым я вас посылаю. Не буду скрывать, у меня на вас были другие планы, но вы сами виноваты.

У молодого человека все похолодело внутри. Он понял, что это была лишь прелюдия. Предчувствие не обмануло его, а то, что он услышал далее, было полной неожиданностью:

– В России царь Пётр воюет с Карлом шведским. И мы хотим знать о каждом вздохе этого государя варваров. Вы станете моими глазами и ушами при Петре, шевалье.

– Не будет ли мое появление там превратно истолковано мсье Балюзом? Насколько мне известно, он представляет интересы вашего величества в России.

– Не будет. Во-первых, он уже не сопровождает царя в военной кампании, а во-вторых, Балюз – поляк, а мне нужен француз. Тот, кто сможет составить подробный отчет о военных действиях, непосредственно находясь в лагере царя, – король протянул руку к двум тубусам, лежавшим на столе: – Это ваши паспорта на въезд в Россию, а это – верительные грамоты, их вы передадите лично царю. И не вздумайте более искать графа ла Буша для дальнейшей сатисфакции. Он тоже понесет наказание. Справедливость требует этого. Прощайте!

Вручив бумаги Шарлю, он направился к дверям. Тяжелые створки раскрылись, и король вышел. Шарль застыл у стола, приходя в себя от подобного поворота событий. Придворные в анфиладе, среди которых была и мадмуазель де Монтеррас, с поклоном расступились перед Людовиком. Тот, приблизившись к девушке, склонившийся в реверансе, остановился:

– Мадмуазель, кажется, после игры в карты вы невероятно разбогатели. Говорят, кому везет в игре – не везет в любви, – от его пристального взгляда не укрылись замешательство девушки и ее беглый взгляд, обращенный на де Брезе, который все еще стоял в растерянности у стола в кабинете короля. Людовик обернулся к нему и искусно разыграл удивление: – О, вы еще здесь? Не медлите ни минуты, отправляйтесь тотчас! – король вновь глянул на Монтеррас, легко поклонился ей и направился далее по анфиладе, сопровождаемый секретарем и гвардейцами.