Глава 3
Необыкновенный концерт и спорт королей

Всю неделю Римма то с улыбкой, то с досадой наблюдала, как офисные девицы атакуют Матвея. Их часть общего зала внезапно стала весьма оживленной, не проходило и десяти минут, чтобы кто-нибудь не продефилировал мимо, соблазнительно покачивая бедрами и бросая томные взгляды за стеклянную перегородку. Сама Римма была выше чего-то подобного, она и пальцем не пошевелила, чтобы привлечь к себе его внимание. И если их взгляды через стекло и встречались, то лишь оттого, что ей некуда было деваться – ведь ее рабочее место не кочевало по офису вслед за прихотью своего владельца. Волей-неволей она иногда поднимала глаза от работы и с любопытством поглядывала, как эта экзотическая золотая рыбка деловито снует в недрах своего аквариума. У Матвея имелась привычка, говоря по телефону, встать, подойти к стеклу и развернуться прямо в сторону Риммы, но она не обманывалась этим, прекрасно понимая, что хоть и смотрел на нее в упор, но на самом деле даже не видел, будучи целиком погруженным в переговоры.

Впрочем, одним только сидением в «аквариуме», Матвей, разумеется, не ограничивался. Он часто выбирался наружу, заходил к руководству, наблюдал, как идет ремонт в его собственном кабинете, или пил кофе в комнате отдыха. Сталкиваясь там и тут с коллегами, не проходил высокомерно мимо, а мило болтал и обменивался шутками, чем окончательно покорил и так неравнодушные к нему женские сердца всей фирмы. И видя, как он приветлив со всей прекрасной половиной офиса, Римма и подумать не могла, что он выделит из всех какую-то одну из них. И уж точно не смела надеяться, что этой счастливицей станет она.

Тем неожиданнее показалось случившееся в пятницу, когда Матвей в середине рабочего дня поднялся с места и вышел из «аквариума», но вместо того, чтоб удалиться куда-то, вдруг приблизился к ее столу и запросто, как будто делал это уже не первый раз, проговорил:

– Привет! Как насчет того, чтобы вечером выпить по коктейлю где-нибудь неподалеку? Хочу отметить окончание первой совместной рабочей недели.

С удовольствием чувствуя спиной покалывание завистливых взглядов, Римма светски улыбнулась в ответ и точно так же как ни в чем не бывало приняла неожиданное приглашение.

Договорились встретиться после работы в нижнем вестибюле соседней башни, которую из-за сложной закрученной формы все называли Сверлом, хотя официально она именовалась совсем иначе. Скоростной лифт поднял их на один из последних этажей, где находился недавно открывшийся, но уже успевший стать модным бар. Здесь было уютно: приятный полумрак, оформление в сдержанных тонах, приглушенная музыка и удобные мягкие кресла вокруг низких массивных столиков. Заказав два безалкогольных мохито, Матвей отключил звук на телефоне и положил его экраном вниз, и Римме это польстило – ведь это был знак, что он собирается уделять время только ей, не отвлекаясь ни на что другое. Держась расслабленно и непринужденно, ее спутник рассказал пару коротких историй из недавней поездки по Штатам, процитировал забавный диалог, услышанный на совещании в кабинете отца, о чем-то спросил, дружески улыбаясь, и внимательно выслушал ответ, – и вот они уже оживленно болтали, легко переходя с темы на тему.

Довольно быстро Римма поняла, что Матвея, в основном, интересуют «соотношение сил» в офисе и неофициальные сведения о сотрудниках. Не слухи и сплетни – конечно же, нет, как можно такое подумать! – а некоторые особенности, привычки, черты характеров, знание которых могло бы помочь ему в дальнейшей работе. Он честно признался, что еще не определился, чем именно ему стоит заняться в компании. Отец предоставил карт-бланш: финансы, аналитика, закупки, продажи, логистика, к тому же любой регион на выбор.

Римма слушала его молча – вряд ли она, простая служащая экономического отдела, могла дать какой-то ценный совет (впрочем, Матвей его и не спрашивал) или хотя бы поддержать этот разговор. Поэтому она только кивала и смотрела на опустевший бокал от коктейля, наполненный листьями мяты. Ужасно хотелось выудить со дна кубик льда и разгрызть. В другой компании она именно так бы и поступила, но удивлять Матвея подобными выходками явно не стоило – даже несмотря на то что, она, похоже, окончательно разобралась, почему ее сюда позвали. Конечно, дело совсем не в том, что она понравилась сыну шефа – вообразить такое было слишком самонадеянно с ее стороны, чтобы не сказать глупо. Нет, разумеется, просто Матвей хочет побольше узнать о своей новой работе, вот и обратился за информацией к первой сотруднице, попавшейся на глаза, – причем как в прямом, так и в переносном смысле.

– Повторите, пожалуйста, – обратился Матвей к официанту.

Тот кивнул, собрал на поднос пустые бокалы, и Римма быстро поправила:

– Мне, пожалуйста, содовую со льдом и «Космополитен». Только лимон не кладите.

– О, вот как? – Матвей посмотрел на нее с насмешливым удивлением. – В таком случае – приношу свои извинения за самоуправство.

– Ничего страшного, – ответила Римма. – Мохито я тоже люблю.

– А мне тогда скотч, – притормозил собравшегося уходить официанта Матвей.

– Тоник? Кола? – принялся уточнять тот.

– Не надо, – Матвей помотал головой.

Слегка удивившись, Римма бросила на него быстрый взгляд.

– Ты разве не за рулем? – поинтересовалась она. Они уже были «на ты» с первых минут встречи в баре.

– Нет, конечно, – ответил Матвей, вальяжно откидываясь на спинку кресла. – Меня возит шофер. Если хочешь, могу тебя подвезти. Или будем кататься всю ночь до рассвета… – и, первым не выдержав взятого невыносимо-развязного тона, коротким смешком выдал себя: – Что, попалась? До чего же, оказывается, тебя легко смутить!

Римма выдохнула с облегчением и улыбнулась в ответ. А она уж было подумала…

– И вовсе я не смутилась, – возразила она.

– Рассказывай!

– Вот и нет.

– Ну да, конечно. А то я не видел…

Официант принес новый заказ. Римма с удовольствием сделала пару глотков ледяной газировки и, глядя, как Матвей крутит в ладонях хрустальный олд-фешен с янтарно-коричневой жидкостью, едва прикрывавшей толстенное дно, внезапно проговорила:

– Тебе больше пошло бы что-нибудь с кюрасао. Хотя… это не для мужчин. Тогда с Bombay Sapphire.

– Ого! – Матвей вскинул брови. – Я могу воспринять это как комплимент?

Римма неопределенно улыбнулась – мол, понимай, как хочешь.

– Приятно, когда тебе делают комплименты на первом же свидании, – шутливо продолжал он.

– А у нас разве свидание? – в тон ему осведомилась Римма.

– А почему бы и нет? – продолжил игру Матвей. – Вечер пятницы, мы сидим в баре, ведем интересные разговоры…

– Да уж, очень интересные! – воскликнула Римма. – По пятницам в барах я просто обожаю беседовать о планах на второй квартал и перспективах развития региональных филиалов компании твоего отца.

Оба снова расхохотались и отсалютовали друг другу бокалами. Беседа потекла своим чередом. Скоро офисные темы полностью сошли на нет, и они просто непринужденно болтали. К концу вечера Римма совершенно освоилась и только всей душой жалела, что эта их первая неформальная встреча наверняка окажется и последней. Завтра или через день Матвей точно так же пригласит в бар какую-то другую девушку из офиса и будет так же шутить с ней, называя их разговор о делах фирмы свиданием.

В понедельник Римма обнаружила, что малая переговорная опустела. За прошедшие дни кабинет Матвея был переделан, так что его хозяин переселился в другую часть этажа. Весь день они не виделись, и Римма уже начала уговаривать себя навсегда забыть о пятничной встрече, как вдруг вечером, выйдя в интернет, обнаружила, что Матвей нашел ее в соцсетях, попросился в друзья и наставил лайков ко всем фотографиям, а к некоторым написал забавные, но милые комментарии. Подобный факт никак не вписывался в нарисованную Риммой картину, но тем он казался приятнее. Жаль только, что обсудить это было не с кем, кроме разве что Плаксика. Коллегам Римма твердо решила ничего не говорить, даже лучшей подруге Ульяне. Все равно ничего хорошего от Ульки не услышишь, разве что опять начнет сравнивать хозяйского сынка с каким-нибудь обитателем зоопарка.

Добавив Матвея в друзья, Римма решила не отставать и тоже принялась комментировать его посты, стараясь придумать что-то поостроумнее. Завязалась оживленная переписка, продолжавшаяся всю неделю, даже несмотря на то, что в рабочее время они почти не виделись. А в четверг после обеда Матвей неожиданно позвонил ей по интеркому и сообщил, что завтра после работы они идут на концерт. Римма опешила от такой новости, но Матвей, не дав ей опомниться, заявил, что отказа не примет: концерт благотворительный, их фирма выступает одним из спонсоров, отец отправляет его быть официальным представителем. Собранные средства пойдут в фонд помощи детям, больным спинально-мышечной атрофией. Среди выступающих какой-то очень известный исполнитель, в нем как раз будет вся фишка. Какой-то еврей, в Москве он бывает буквально раз в десять лет, если не реже, как его, Кацман, кажется, или что-то типа того. Имя исполнителя Матвей точно не помнил – ассистент говорил ему, но он забыл.

После того как заручившийся ее согласием Матвей отключился, Римма несколько минут просидела в замешательстве, исподтишка поглядывая на коллег и гадая, поняли те, с кем она сейчас говорила, или нет. Потом посмотрела в интернете, кто из знаменитостей выступает завтра в Москве – и глазам своим не поверила. Небрежно обозванный «каким-то Кацманом» исполнитель на деле оказался всемирно известным немецким оперным тенором, который в России за всю свою головокружительную карьеру был всего раз или два, так как программа его выступлений расписана на годы вперед. Мама его просто обожала, называла голос божественным, а манеру исполнения искренне считала каноном для итальянских классических арий. О том, чтобы когда-нибудь услышать своего кумира вживую, Людмила Сергеевна и мечтать не смела. Так что идти на концерт нужно было хотя бы ради уважения к ее памяти, не говоря уже про благотворительность и личность пригласившего.

Всю ночь Римма не спала, напряженно размышляя о завтрашнем дне и обдумывая кучу важных вопросов: как одеться, что отвечать на вопросы коллег, в честь чего она такая нарядная, как суметь привести себя в порядок после рабочего дня. В итоге она все-таки нашла оптимальное решение: отпросилась у начальницы со второй половины дня и, рванув домой вместо того, чтобы пойти с Улей на обед, успела и переодеться, и сделать макияж, и красиво уложить волосы. Правда, шапки нарядная прическа не потерпела бы, но Римма понадеялась, что не успеет замерзнуть, так как на улице оттепель, а идти недалеко, больше ехать в метро, где тепло. Мелькнула мысль взять такси, но от нее пришлось отказаться, слишком велик был риск попасть в пробку и опоздать.

Выйдя из метро, в первое мгновение Римма чуть не задохнулась от резкого порыва ветра, бросившего ей в лицо заряд колючего снега. Похоже, снегопад в центре только начался, но газоны уже полностью побелели, а на тротуарах мгновенно образовалась слякоть, которую еще не успели убрать. Римма поморщилась – она ненавидела такую погоду, как, впрочем, не любила и морозов. Но никуда не денешься, это Россия… Конечно же, мама была права, и Римме действительно лучше будет жить в теплом климате, где-нибудь на юге Италии – но до этого пока еще далеко. Пришлось спешно замотать голову палантином, чтобы уберечь прическу. Не хватало еще предстать перед Матвеем мокрой курицей!

У парковки рядом с концертным залом выстроилась целая очередь из сердито сигналящих автомобилей представительского класса. Особо нетерпеливые гости распахивали двери своих «Роллс-Ройсов» и «Мазерати» и прямо в модельных туфлях шагали в мокрую снежную кашу. Римма заозиралась по сторонам в поисках своего спутника, но Матвей отыскал ее сам, подошел, крепко взял за локоть и, оберегая от толкотни, аккуратно довел до дверей. Охранник просканировал пригласительный код с экрана его смартфона, и их пропустили внутрь.

Избавившись от пальто, Римма придирчиво оглядела себя в зеркале и успокоилась: прическа совершенно не пострадала. Они миновали вестибюль и прошли дальше, в большое фойе. Римма с волнением и любопытством смотрела по сторонам. Все было точно как в кино: безупречные смокинги, голые плечи и спины, шлейфы модных ароматов и отточенный негромкий рокот small talk. В этой великосветской атмосфере Матвей чувствовал себя как рыба в воде и вел свою спутницу, ловко продвигаясь между гостями и то и дело здороваясь со знакомыми.

До этого дня Римма никогда еще не бывала в «высшем обществе» и слегка оробела от блеска драгоценностей, роскоши нарядов и вида холеных лиц, легко узнававшихся благодаря средствам массовой информации. Как обычно в трудную минуту, она вспомнила о маме, подумала, как та сейчас гордилась бы своей девочкой и радовалась бы за нее – и это сразу придало сил. Приняв из рук Матвея высокий узкий бокал, Римма пригубила шампанского и благодарно улыбнулась своему спутнику.

– И как тебе здесь? – небрежно поинтересовался он.

– Очень круто! – честно призналась она. – Сфотографируешь меня, ладно?

– Конечно, не вопрос! – заверил Матвей.

Снимки на фоне press wall вышли довольно удачными, но Римма решила, что выкладывать их в соцсети пока не будет, а то вопросов не оберешься. Пусть то, что она побывала на подобном мероприятии, да еще в обществе Матвея, останется ее маленькой тайной. Сам концерт, в котором участвовали одни только звездные исполнители, тоже произвел неизгладимое впечатление, даже несмотря на то, что Римма никак не относила себя к поклонникам классической музыки. К огромному разочарованию публики, знаменитый тенор пробыл на сцене всего с четверть часа, исполнив только три арии, зато среди них оказалась любимая Риммой Nessun Dorma из «Турандот». Пока она, затаив дыхание, слушала и во все глаза разглядывала маэстро, внешне скорее походившего на итальянца, чем на уроженца Германии, Матвей благовоспитанно скучал, время от времени бросая на свою спутницу внимательные изучающие взгляды.

На аукцион для сбора средств, объявленный после концерта, они не остались. Матвей, явно переоценивший свою склонность к классической музыке и благотворительности, заявил, что на сегодня сыт по горло и той и другой, а все необходимые формальности за него выполнит ассистент.

Римма не возражала, она тоже была уже переполнена впечатлениями. Одеваясь в гардеробе, посмотрела в огромное окно: снегопад прекратился, земля укрылась пышной белой периной, небо очистилось, и на его синем бархате романтично сиял месяц. Матвей, уже одетый, стоял чуть поодаль, ожидая момента, чтобы подать ей пальто, и на мгновение она вообразила себя героиней голливудского фильма. К крыльцу подъезжает кабриолет, и танцевавшая всю ночь напролет принцесса собирается после бала ехать домой, а ее благородный спутник нежно набрасывает на хрупкие плечи соболье манто и тихо шепчет в украшенное бриллиантовой сережкой изящное ушко:

– Ну что, к тебе или ко мне?

Волшебное видение оборвалось. Римма растерянно заморгала, глядя на отражение Матвея в зеркале. Она не ослышалась: тот же самый вопрос читался в его устремленном на нее взгляде.