Только-только начался июнь, в садах пышным упругим облаком цвела сирень, распространяя на всю округу головокружительный аромат. Иринка с подружками сидели на лавочке у калитки, когда мимо вдруг промчался Сережа на своем роскошном велосипеде с переключением скоростей – предмете жгучей зависти всех мальчишек. Увидел девочек, остановился поздороваться. Ира взглянула на него… и точно прозрела. Где были раньше ее глаза? Как она могла не замечать, насколько Сережа красив – невероятно, потрясающе, до полной потери чувств? Какие у него изящные руки, узкие кисти с тонкими пальцами, какие длинные ресницы, совсем черные, несмотря на русые волосы, какая чудесная родинка над верхней губой!.. Она так и замолкла на полуслове, не в силах оторвать от него взгляда.

– Привет, девчонки! – проговорил тем временем Сережа. – Иришка, привет! Постриглась? Здóрово, тебе идет. Ладно, я помчался, меня ребята ждут. Увидимся! «I’ll be back!» – и сделал страшное лицо, как у Терминатора.

Велосипед давно скрылся, а Ира все не могла прийти в себя. В ушах звучало, точно волшебная музыка: «Здорово, тебе идет»…

С того дня Иринка потеряла голову. Все ее мысли были только о Сереже, она старалась находиться только там, где могла увидеть его. Даже домой к нему заходила при любой возможности, несмотря на большую немецкую овчарку Джесси – собак Ира после укуса дворняги боялась как огня. Очень скоро вся компания догадалась об Ириных чувствах к Сереже, да она их не скрывала. Более того – в одну из особо лунных ночей зажгла свечу, которые на даче, где часто отключают электричество, всегда под рукой, вырвала без всякого сожаления из новенького песенника большой лист в клеточку и написала, а-ля пушкинская Татьяна, длинное письмо Сереже с признанием в любви.

На следующее утро долго не решалась отдать письмо, все бродила вдоль его забора под моросящим мелким дождем, поглядывала на окна, дважды хотела убежать, но все-таки отважилась, покричала, вызвала Сережу к калитке, сунула ему сложенную вчетверо бумажку и, пробормотав: «Это тебе», бросилась наутек. А потом весь долгий день сидела дома, наверху, в «мезонине», отмахивалась от вопросов мамы, удивлявшейся, что это вдруг дочка не идет гулять, хотя уже давно распогодилось, и то мечтала, то плакала, то надеялась, то сгорала от стыда и проклинала себя на чем свет стоит за этот глупый поступок… Так продолжалось до вечера, до тех пор, пока снизу не раздался мамин голос: «Иришка, слезай вниз, тут за тобой Сережа пришел!» Тут она перепугалась не на шутку, забилась в угол и решила: «Не пойду! Ни за что не пойду!» Пришлось маме подниматься к ней, выяснять, в чем дело, уговаривать. Сережа, как ни удивительно, терпеливо ждал внизу. И когда Иришка, вся малиновая от смущения, пряча глаза, на негнущихся ногах, все-таки спустилась к нему, сказал просто, точно ничего не случилось: «Ир, пойдем на великах кататься?»

О письме он не упомянул ни слова, ни в тот вечер, ни когда-либо позже, точно никакого любовного объяснения и не было. И вообще все вышло, с Ириной точки зрения, очень странно. К ее глубокому разочарованию, Сережа не стал, следуя логике жанра, объясняться с ней, не признался в ответных чувствах, но и не сказал ничего рокового в духе: «Я тебя не люблю, но ты хорошая, давай будем друзьями». Они стали намного больше общаться, но не сделались парочкой в полном смысле этого слова, не проводили все время вместе, не бродили, взявшись за руки, не сидели в обнимку. После той записки Сережа вел себя с Ирой как-то неровно, непредсказуемо, мог сегодня целый день не отходить от нее и всячески выражать симпатию, а назавтра вообще почти не обращать на нее внимания. Бедная Иринка не знала, что и думать, то грустила, то была на седьмом небе от счастья, такое обращение еще больше распаляло ее страсть, хотя, казалось бы, больше-то уже и некуда. Лишь спустя годы, уже став взрослой, Ира поняла, что Сережа, конечно, не был ни опытным соблазнителем, ни демоном-искусителем, каким она рисовала его в своем воображении. Просто в шестнадцатилетнем парне играли гормоны, и он сам не мог для себя решить, что ему делать с влюбленной в него девочкой. С одной стороны, ему льстило то, что его так сильно и страстно любят, с другой – он просто не решался потребовать от нее чего-то большего, чем пара робких поцелуев.

Завершилась эта история точь-в-точь как в песне, которую с таким чувством всегда пела на вечеринках, слегка подвыпив, Иринкина мама: «Красивая и смелая дорогу перешла…» В середине лета в дачной компании появилось новое лицо – подруга одной из старших девчонок, семнадцатилетняя Марина. Она была почти взрослой – перешла в выпускной класс! – обладала броской внешностью и, судя по разговорам, большим опытом в любовном деле. Разумеется, такой девушке не составило особого труда понравиться лучшему парню в компании. Сережа стал встречаться с Мариной, несчастная Иринка была забыта. Она страдала – но гордо и молча, не подавая виду.

Так продолжалось до конца лета. В Москву Ира уехала с разбитым сердцем, но это ничуть не помешало ей весь учебный год рассказывать подругам захватывающие любовные истории, в которых правдой была, в лучшем случае, десятая часть.

Под Новый год, созваниваясь с дачными подружками, Ира узнала, что Сережа с родителями уехал на несколько лет в Чехословакию. Как ни странно, это известие не огорчило, а даже, наоборот, обрадовало ее. Теперь можно было ездить на любимую дачу, не думая о предстоящей встрече с Сережей.

* * *

В ночь с пятницы на субботу Ире снились на удивление приятные, теплые и солнечные сны. Детство, дача, лето, дедушка с бабушкой – живые, веселые и какие-то совсем молодые, ветви яблонь в саду, сгибающихся под тяжестью плодов, и мальчик Сережа с родинкой над верхней губой…

Проснулась она в прекрасном настроении, которому не мешали ни заглядывающий в окно пасмурный день, ни вид неубранной квартиры, ни пессимистический прогноз погоды в телевизионных новостях. Все это казалось мелочами по сравнению с предстоящим сегодня вечером радостным событием.

«Алка права, – думала Ирина, аккуратно заправляя большущую испанскую кровать, купленную по настоянию мамы. – Сколько можно сидеть дома у телевизора да у компьютера? Надо иногда выбираться в свет, тем более раз представилась такая возможность. Домашняя вечеринка – это тебе не ночной клуб, в таком месте действительно можно встретить свою любовь… В смысле – человека, достойного внимания, с которым действительно можно строить отношения. А не приключение на одну ночь…»

Краем глаза отметив, что полы в спальне уже давно требуют уборки, Ира отправилась умываться. Чистила зубы, с удовольствием плескала в лицо холодную воду, вытиралась мягким полотенцем с надписью «любимой доченьке» (мамин подарок на Восьмое марта), а мысли ее были далеко. В своем воображении Ирина уже была на дне рождения, там, где поджидал ее он.

Виделась ей почему-то не обычная московская квартира и даже не загородный дом (куда именно они поедут, Ира еще не знала), а огромный бальный зал в старинном особняке, с мраморными колоннами, зеркалами в простенках между высокими окнами и множеством свечей в массивных бронзовых канделябрах. Почему именно так? А бог его знает. Но если уж мечтать, то ни в чем себе не отказывать, верно?

В мечтах сама Ира появлялась в этом зале одетая в роскошное платье в старинном стиле. Белоснежное… нет, лучше нежно-кремовое с широкой юбкой на кринолине, корсажем, глубоким вырезом и полностью открытыми плечами. На руках длинные, по локоть, кружевные перчатки, пальцы сжимают веер из страусовых перьев и слоновой кости, высокая прическа украшена живыми цветами. А он стоял у колонны – в черном фраке, высокий, изящный и невероятно красивый, очень похожий на Игоря Кеблушека, который играл Мистера Икса в «Принцессе цирка». Этот фильм Ирина обожала с самого детства и каждый раз, когда его повторяли по телевизору, обязательно старалась посмотреть – хотя на полке рядом с ДВД-проигрывателем, конечно, хранился диск с яркой фотографией на коробочке.

Итак, Ира входила в зал, он делал шаг в ее сторону, потом останавливался, замирал, словно пораженный, не отрывая от нее взгляда, и несколько минут они так и стояли молча, глядя друг другу прямо в глаза. Играла музыка – камерный оркестр исполнял какой-то вальс Штрауса, по залу кружились пары, нарядные дамы и кавалеры разговаривали, смеялись, флиртовали – но ни Ира, ни он не видели и не слышали ничего вокруг. С этого мгновения для них в целом мире существовало только одно – их великая Любовь…

Под такие радужные мечты утро и день пролетели на удивление быстро. Ирина успела позавтракать, кинуть белье в стиральную машинку, наконец-то навести дома порядок, вытереть пыль, пропылесосить полы, вымыть раковины, навести глянцевый блеск на зеркала в спальне, ванной и прихожей. Потом развесила постиравшееся белье и заметила, что день уже клонится к вечеру. Пора собираться на день рождения.

От этой мысли ее вдруг охватила паника. А что же она наденет? Почему она не подумала об этом раньше? Любимая юбка в химчистке, как можно было об этом забыть! Значит, надо надевать черные брюки. Это тоже неплохо, они ей идут, в них она выглядит стройнее… Но к брюкам не подходят ни бежевая, ни сиреневая кофточка. Может, надеть полосатый свитер? Нет, в свитере наверняка будет жарко… Батюшки, да что ж она возится, уже четыре часа, скоро пора за Алкой ехать!..

Впопыхах раскидывая вещи по кровати и стульям, Ира мерила одно, другое, третье. И все ей не нравилось, везде было что-то не то. А время бежало, Алла обрывала телефон, возмущалась ее «тормознутостью», давала советы… Наконец, кое-как одевшись, причесавшись и накрасившись, Ира, жутко недовольная собой, пулей вылетела из дома, вскочила в свою «деушку» и помчалась за подругой. Счастье еще, что суббота, дороги почти свободны, можно в пробках не стоять.

– Ну все, Ириш, успокойся, возьми себя в руки, – заговорила Алла, сев в машину. – Ты же знаешь – красивая женщина не должна суетиться.

– Так то красивая, – со вздохом возразила Ира, выезжая из подружкиного двора.

– А на этот счет есть другая поговорка, кажется, от Коко Шанель: если женщина к тридцати годам не стала интересной, то она дура.

Алла всю дорогу не закрывала рта, замолкая лишь для того, чтобы затянуться сигаретой.

– Каждая уважающаяся себя женщина должна хоть раз в жизни сходить замуж, – рассуждала она, привычно жестикулируя и постукивая кольцами. – Хотя бы ради приличия. Я, как ты знаешь, там была. В общем-то, ничего интересного. Но зато статус! Согласись, «разведенная женщина» звучит совершенно не так, как «старая дева». В словах «разведенная женщина» есть и тайна, и даже некоторая сексуальность… А словосочетание «старая дева» вызывает лишь смех и презрение. Ну, может, жалость, у особо сердобольных. Ты чего нос морщишь? Считаешь, что я не права?

– Не то чтобы… – пожала плечами Ира. – Просто мне кажется, что дело не в факте замужества. Главное – встретить человека, которого полюбишь и который полюбит тебя. Чтобы он стал для тебя близким, чтобы он понимал тебя и принимал такой, какая ты есть, а ты – его…

– Ой, Ириш, опять ты со своими утопиями! – фыркнула Алла. – Понимающий, симпатичный, умный, порядочный, да при этом еще и желательно обеспеченный! Да таких в природе не существует. Они вымерли в одно время с динозаврами. А те, кто все-таки остался, давно разобраны. Задолго до нашего выхода на этот рынок… Ладно, хватит о грустном. Слушай программу на сегодня. Ты куда это поворачиваешь, нам прямо!

– Заправиться надо, бензина уже почти не осталось.

– Блин, а я только закурить хотела…

– Ты слишком много куришь, Алл. Это портит цвет лица – назидательно заметила некурящая Ирина.

– Зато снимает стресс. А жизнь в мегаполисе – сама по себе хронический стресс… – Алла махнула рукой, снова звякнув кольцами на пальцах. – Ладно, слушай. Я все узнала у Аньки про сегодняшний вечер. Будут два холостых приятеля ее мужа, соответственно, два кавалера, для тебя и для меня. Один бизнесмен, что-то вроде коммерческого директора. Не миллионер, но с перспективами. А другой – стилист.

– Стилист? – Ира с недоверием покосилась на подругу. – Алл, а он точно не… не того?

– В смысле? Не женат, я ж тебе говорю!

– Я имею в виду ориентацию. Стилисты – они ж обычно нетрадиционные… – Ира въехала на заправку и остановилась у свободной колонки.

– Ах это! Нет с этим все в порядке. Анька говорит, совершенно нормальной ориентации и мировой мужик. Недавно с женой развелся, но это хорошо, она вроде бы жуткая стерва была… Иди быстрей заправляйся, нас там уже заждались!

– А как их зовут-то хоть? – вернулась к разговору Ира, когда их машина покинула заправку.

Алла наморщила лоб, нахмурилась, силясь вспомнить.

– Забыла. Ты же знаешь, у меня на имена, фамилии и особенно отчества совсем памяти нет. Вроде у одного из них имя какое-то вычурное, то ли Эдуард, то ли Эльдар… Не помню. А другого как-то совсем просто зовут, Саша или Сережа.

Сережа… Ира вздохнула. Сколько лет прошло, сколько Сергеев перевидала – а все равно один звук этого имени будит в ней целый рой воспоминаний о первой любви и родинке над губой. Если у нее когда-нибудь родится сын, она обязательно назовет его Сергеем. Только затем, чтобы по многу раз в день повторять: Сережа, Сережка, Серенький…

– Ирка, не мечтай, спускайся на грешную землю, а то мы так в столб врежемся!

– Прости, что ты говоришь? – Ира неохотно вернулась к реальности.

– Говорю, что стилиста мне, а бизнесмена – так и быть тебе. Согласна?

– Да мне все равно… Чем он хоть занимается-то?

– Что-то невообразимо скучное. – Алла потянулась за сигаретой. – Какая-то дорожная техника… Катки там всякие, бульдозеры, бетономешалки…

– Ну спасибо, подруга, удружила! – покачала головой Ирина. – Как по-твоему, о чем я с ним буду говорить? О бетономешалках?

– А ты что, стилиста хочешь? – По лицу Аллы было понятно, что стилиста она уже приватизировала и расставаться с ним совсем не жаждет. Ира взглянула на нее и рассмеялась:

– Нет, стилиста еще больше не хочу. Пусть уж лучше бетономешалки.

Квартира Ани и ее мужа Димы, конечно, ничем не напоминала бальный зал, который Ира рисовала себе в мечтах – и места намного меньше, и обстановка совсем другая. Только что народу много, потому что все гости уже собрались, сидели за столом и ели салаты. Ире и Алле, как опоздавшим, достались места в конце стола, на расшатанных кухонных табуретках, которыми их обеспечил хозяин дома, высокий плечистый блондин с тяжелой челюстью, похожий то ли на викинга, то ли на канадского хоккеиста.

Гостей оказалось человек пятнадцать, все незнакомые, и Ира в первый момент несколько растерялась, что обычно всегда происходило с ней в новой обстановке. Казалось бы, тридцать четыре года, взрослая женщина, к тому же радиоведущая. Пора бы уже стать смелой раскованной, уверенной в себе. Но с незнакомыми людьми, да еще в большой компании Ира до сих пор смущалась, ей нужно было приложить много усилий, чтобы скрыть свою застенчивость. А уж если дело касалось знакомства с мужчиной… Зато Алла чувствовала себя как рыба в воде, улыбалась, хохотала, перекидывалась шутками с соседями, размахивала руками, стуча своими кольцами, но при этом не забывала пить и кушать в свое удовольствие.

Перед горячим в еде сделали перерыв, многие встали из-за стола, чтобы размяться, и Алка, воспользовавшись моментом, тут же зашептала подруге:

– Смотри, вон наши с тобой будущие кавалеры… Тот, который двух девиц развлекает – Ильнур. А который в окно смотрит – тот Саша.

Ира деликатно поглядела в ту сторону. На другом конце стола сидел между двумя женщинами худощавый мужчина неопределенного возраста в ярко-лиловом джемпере с претенциозным узором и малиновом с золотом платке с кистями, эффектно задрапированном на плечах. Его мелированные волосы украшала асимметричная челка, в ухе сверкала и переливалась в электрическом свете бриллиантовая капелька серьги. Денди потягивал коньяк из пузатого бокала и что-то рассказывал своим соседкам, видимо, очень смешное, поскольку обе дамы так и покатывались со смеху.

– Вот он значит, какой, мой стилист… – на лице Аллы появилось хищное и сладострастное выражение готовящегося к выстрелу охотника. – И, конечно, толпа бабцов вокруг… Ну ничего, ничего, когда нас это останавливало!..

Переведя взгляд на окно, Ирина увидела и вторую кандидатуру в кавалеры, выглядевшего такой явной противоположностью первой, точно это было специально задумано и подготовлено. Тот, кого Алка назвала Сашей, стоял, слегка облокотившись о подоконник, и спокойно рассматривал что-то во дворе. Ирине сразу бросились в глаза короткая стрижка, широкие плечи, прямая осанка и стройная фигура – этот человек явно следил за собой, занимался спортом и поддерживал хорошую физическую форму. На нем был костюм, со вкусом подобранный и красиво завязанный, но не слишком яркий галстук и стильные туфли. Ира мысленно сравнила двух кавалеров, и сравнение вышло отнюдь не в пользу стилиста. Бизнесмен Саша явно отличался неплохим вкусом. А вот сесть в кресло к такому мастеру, как Ильнур, она бы, наверное, не решилась – неизвестно, во что тебя могут превратить…

– Ну что, вперед и с песней! – скомандовала Алла, приподнимаясь. Но тут же вновь опустилась на табуретку, потому что Анечка, миниатюрная и изящная, как статуэтка, уже внесла на большом блюде горячее – дымящегося гуся с аппетитно-румяной корочкой, со всех сторон обложенного дольками печеных яблок. Гости так и ахнули от восторга.

– Ну, Анька, ты даешь! – на весь стол воскликнула Алла, легко перекрыв общий шум. – Прямо кудесница! Какого красавца приготовила – просто смерть фигуре! Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса! Давай мне ножку!

Гусь и впрямь оказался необыкновенно вкусным, но Ира к нему почти не притронулась. Она все время поглядывала на Сашу, с аппетитом поглощавшего свою порцию, и думала о том, что действительно выглядит очень симпатичным. Как бы обратить на себя его внимание? Здесь столько народу, вряд ли это будет легко. Вот если бы он сам сделал первый шаг…

– И не мечтай! – шепнула подруга, точно прочитав ее мысли. – Пока ты будешь сидеть дожидаться, что он первым подойдет к тебе, его уже приберут к рукам другие. Видишь, какая тут конкуренция? Одна эта кадушка в немыслимом декольте, справа от Ильнура, чего стоит! Так и трясет своими сиськами, только что в блюдо с гусем их не выложила. Наверняка силикон, быть не может, чтобы у тетки ее комплекции такая грудь была настоящей…

Подойти самой? От одной этой мысли по телу Иры пробежала дрожь. О чем же с ним заговорить? Не о погоде же и не о меню праздничного стола, это будет так пóшло… В женских журналах пишут, что с мужчиной лучше всего разговаривать о том, чем он интересуется – о его работе или хобби. Про хобби бизнесмена Саши она ничего не знает, значит, остается работа. Господи, ну хоть что-нибудь бы вспомнить про бульдозеры или бетономешалки!

Справившись с горячим, гости снова расползлись из-за стола, и теперь Алла уже не стала мешкать. Эффектно поднялась, томной походкой приблизилась к объекту охоты и, слегка растягивая гласные и нарочно подчеркивая низкий тембр своего голоса, который считала очень сексуальным, произнесла:

– Вы, кажется, Ильнур? Ильнур, а с чем вот эти пирожки, которые перед вами? С яблоками? Неужели? Обожаю с яблоками! Вы позволите?