Как шутят иные «мудрецы», лучший способ совладать с проблемами детей – это не заводить их вовсе. Отнесем данное изречение к советам законченных пессимистов. Более того, посочувствуем им, поскольку дети – та самая гиря, что нередко уравновешивает наши разболтанные чаши весов, что в самом буквальном смысле слова делает нас вечными и легче легкого напоминает о той поре, когда ощущение счастья могло начинаться с самого утра – просто так, беспричинно и потому особенно остро.

Так уж получается, что дети нередко олицетворяют собой нашу не реализованную мечту, отсюда и первая конфликтная вилка, распутье с отсутствующими указателями. С одной стороны мы любим их и желаем им счастья – их собственного, данного правом рождения. С другой мы желаем счастья и себе – уже опосредованно через судьбы детей, того самого, что живой нитью проходит через все их радости, достижения и успехи. И далеко не факт, что эти два пожелания по жизни будут совпадать и идти рука об руку. Счастье в нашем понимании может существенно розниться с их счастьем, и в итоге – конфликты, страдания и неизбежные ошибки.

Собственно, это нам и следует стоически признать: как ни печально, но родители просто обречены на ошибки. Не скажу, что это нормально, но это естественно. Коль скоро ошибки совершают в самых продвинутых педагогических учреждениях, не следует удивляться и ошибкам в семье. Ни один самый мудрый и совершенный человек не проживает жизнь без ошибок, а уж в науке воспитания без них обойтись просто невозможно. Однако истинная мудрость в том и заключается, что одних ошибки учат, других нет. Кем-то ошибки воспринимают как урок и свидетельство истины, другими – как досадный просчет, как помеха и откровенное несчастье. Соответственно и реакция у людей чрезвычайно разная: первые делают выводы и в итоге позитив обретенного опыта преобладает над негативом промаха, вторые не извлекают из происшедшего ничего кроме негатива, испытывая злость, бешенство и обиду на судьбу. А ведь еще Конфуций утверждал: «Если мы ненавидим, значит, нас победили». И это действительно так: негодуя, ругаясь, лихорадочно отыскивая виноватых, мы, в сущности, констатируем собственное поражение. И если ошибки совершаются в воспитании, то жертвами (да и виноватыми) становятся, конечно, и наши дети. Да, можно досадовать, рычать, горько сетовать, но результатом ошибки является в первую очередь не наше испорченное настроение, а рана нанесенная ребенку. А потому делаем для себя выводы. Итак:

Никто не застрахован от ошибок! Результат можно и нужно исправлять, а если не исправлять, то корректировать, минимизируя потери и смягчая психологические травмы.

Каким образом? Самым простым и доступным. Прежде всего – ушат холодной воды на гудящую голову, на кипящие нервы. Свои, разумеется. А уж после этого попробовать спокойно рассудить, что же именно произошло, стоило ли так распаляться и главное – постараться поставить себя на место ребенка, взглянуть его глазами на себя – взрослого, «все на свете знающего и делающего, без сомнения, правильно». И это действительно так: для маленьких детей мы – хозяева и боги. Нам ВЕРЯТ, и это накладывает воистину космические обязательства. Ребенок сделал что-то не так, получил выволочку, но задним числом вы поняли, что погорячились. Ну, правда, не стоила та случайно разбитая тарелка, поцарапанная столешница или испачканная рубашка столь грозной отповеди, шлепков и затрещин. Сто раз не стоила! Поскольку в основе подобных проступков кроется не желание напакостить, а маленький исследовательский подвиг, пусть неумелая, но инициатива. И смотрите, как переворачивает всё наш незамысловатый анализ! Вместо виноватого ребенок становится естествоиспытателем в новом для себя мире, почти героем. А что делаете вы? Сначала по запальчивости наказываете его, потом угрюмо молчите, осознав свой промах. Но это не промах, это без малого должностное преступление, и счастье, что ребенок этого не понимает. Кредит его доверия к родителям в первые годы воистину огромен. И, принимая любые наказания как должное, он продолжает нам верить, продолжает прощать. Так уж они устроены – наши маленькие ангелы – спокойные и гиперактивные, говорливые и бессловесные, веселые и серьезные.

Никто не обещал нам покоя, когда мы заводили семью, а потому смиритесь и умудрено надевайте на шею положенный природой хомут. Подойдите к вашему чаду, присядьте рядом, обнимите и спокойно разъясните, что же все-таки случилось. Разбилась тарелка, сломался упавший телефон, пролитый кофе залил принесенный с работы доклад, а ядовитого цвета маркер с обоев уже не смыть… Да, неприятно, но не катастрофично. Переживем, и в следующий раз будем чуть умнее, чуть осторожнее. И на самом деле, он – молодец, которым вы гордитесь. А за первоначальную выволочку вам стыдно. Поскольку вы ошиблись и погорячились. Это не формализованное извинение, это беседа и диалог. Ребенок, возможно, поймет лишь кроху из того, что вы скажете, но эта кроха будет самая важная. Это будет бальзам, который целительным образом заживит его рану, вновь сделав вас друзьями и союзниками. И посему

Никогда не стесняйтесь извиняться перед детьми! В любом возрасте, в любой ситуации…

В сознании ребенка виноватых в подобных ситуациях не должно быть. Почему? Да потому что очень уж это опасная привычка – находить «стрелочников» и «козлов отпущения». И складывается эта привычка в самом раннем возрасте. Однако «не суди, да не судим будешь» – и говорились эти слова именно для таких вот немудреных историй. Ведь суть не в том, что сначала провинился он, а потом – вы, суть в том, что нельзя искать крайних. Все, что от нас требуется, это вновь терпеливо выстроить мостик любви, а недавнюю «трагедию» превратить в нечто полезное и поучительное для вас обоих. Помните:

Ребенок слышит не слова и не смысл, он слышит мелодию вашего настроения, эмоциональные волны, которые от вас исходят.

В этом и только в этом кроется настоящий смысл покаянной речи взрослого. И ваше прощение – это прежде всего беседа, в которой нуждаетесь вы оба.

До сих пор помню, как наша директор на глазах всей школы обняла девятиклассника, обвиненного до этого в не самом благовидном проступке. Твердо, но вежливо ученик доказал свою невиновность, и у директора хватило мудрости, чтобы не разыгрывать оскорбленную невинность. Директор не стала защищать честь мундира и доказывать, что взрослые никогда не ошибаются. Расчувствовавшись и открыто признав свое заблуждение, она из неправедного прокурора, одномоментно превратилась для всех нас в нормального человека способного на добрые и отважные поступки. Выиграла ли она в наших глазах? Безусловно! Иначе и быть не могло.

Человек, умеющий признавать собственную неправоту, достоин уважения. Велик тот педагог, что способен попросить прощения у ученика…

Глава 2 Искусство спрашивать и общаться

«Тысячелетиями люди рождались великанами, но общество превращало их в карликов».

Павел Дуров

Кто знаком с удивительной биографией Марка Туллия Цицерона, разумеется, знает, как за дружбу с этим философом и оратором боролись самые различные кланы. Выходец из незнатной семьи, благодаря своему уму и ораторскому таланту, Цицерон сумел сделать головокружительную карьеру. Заседая в сенате, блистал в роли адвоката, позднее был назначен претором, а затем и консулом. Весьма показательно, что история сохранила об этом человеке куда больше славных страниц, нежели о многих всесильных политиках того времени. Логика, красота слога и искусство убеждения во все века представляли собой реальную силу, что прекрасно понимали и в античную эпоху.

Чем нередко достают нас малыши? Да тем, что спрашивают и спрашивают без конца. О важных вещах и не важных, о глупом и умном, о сотнях третьестепенных мелочей. Разумеется, мы устаем – и потому отделываемся ничего не значащими объяснениями, затыкаем им рот сладостями, игрушками, телевизором, гаджетами. На какое-то время ребенок умолкает, и мы с облегчением переводим дух, не понимая того, что только что совершили серьезнейшую ошибку. Поскольку спрашивающий ребенок – это нормально и это здорово. Хуже если он не задает вопросов вовсе, не интересуется – не формулирует своего непонимания. Поскольку

привычка спрашивать закономерным образом перетекает в навыки обучения.

Если хотите, это одна из фундаментальных педагогических аксиом, и, игнорируя ее, целенаправленно отучая ребенка от «глупых вопросов», мы, в сущности, запускаем зловещий процесс демотивации.

Если ребенок не спрашивает, значит, он не получает ответа, не включает внутренний конвейер познания, не делает необходимых шажочков вперед, не ставит перед собой – а, следовательно, и не добивается – никаких целей.

Отучаясь от «назойливого любопытства» в ранние годы, ту же индифферентность ваше повзрослевшее чадо, скорее всего, будет демонстрировать и в зрелом и в самом преклонном возрасте. И не ищите биологических причин возникновения старческой деменции, ее фундамент закладываем мы сами – уже в первые годы становления юной личности. Если место пытливого и вопрошающего интеллекта занимается терпеливым поглощением информационного бульончика, о развитии мозга с раскрытием внутренних талантов можно прочно забыть.

Важно понимать и то, что, спрашивая, люди обращаются не только к своим собеседникам. Вопрос задается оппоненту, мирозданию и, конечно же, самим себе. При этом ответ может последовать из всех источников разом. И это уже не просто биты информации, которые мы легко могли бы получить с помощью гаджетов, это реальный шажочек, совершаемый человеком на его обширном пути к сотням и тысячам истин. Не делая этого шажочка и сохраняя «умудренное молчание», человек, в сущности, топчется на одном месте, а значит, катастрофически отстает – от времени, от тех, кто умеет спрашивать и слышать ответы.

Спрашивать, когда знаешь, означает поступать вежливо. Спрашивать, когда не знаешь, абсолютно необходимо!

Можно вспомнить и другую мудрую мысль: «Если ты освоишь одно дело – тебе откроются восемь других». Так и здесь: получив ответ на один вопрос, ты сможешь задать еще большее количество вопросов и «с вершины покоренной горы разглядеть множество иных вершин, не видимых до восхождения». Подобных цветастых аналогий, рожденных в разное время философами, писателями и политиками, – огромное множество, и все они хором подтверждают неоценимую роль вопросов в жизни детей.

Таким образом, наша первостепенная задача – набраться терпения и быть готовым отвечать, рассказывать и объяснять. При этом не менее важно и то, что в процессе словесного «пинг-понга» из ваших вопросов и ответов будет выстраиваться еще одно немаловажное искусство, а именно – искусство общения.

Сколько лет, у нас изучают родную речь?.. Правильно, все годы обучения в школе. И что же мы имеем на выходе? Согласно многочисленным опросам преподавателей вузов – имеем потрясающую неграмотность, помноженную на косноязычие, на полное неумение адекватно формулировать мысли, описывать образы, фантазировать и абстрактно рассуждать. Но если так обстоит дело с родной речью, о каких иностранных языках мы с вами мечтаем? Любой полиглот вам подтвердит: фундаментом, базой и плодородной почвой для взращивания иноязычных побегов является наш главный язык – родной и знакомый с детства. Но если с детства мы будем лишать ребенка права голоса, не позволяя ему задавать вопросы или высказывать собственное мнение, то никакого языкового фундамента нам заложить не удастся.

Стоит упомянуть и развитие человеческой памяти – с привязкой аудиообразов к тону, к модуляции и эмоциональным составляющим любой речи. Да, да! – без тренировки оперативной и долговременной памяти человек также не в состоянии легко и грамотно создавать фразы и связные рассказы. Вот почему ни в коем случае нельзя убирать из школьных программ сочинение. Помимо творческого момента здесь самым прямым образом задействованы память, логика, эмоциональный анализ сюжетных нюансов. Было бы еще полезнее помимо письменных сочинений проводить и устные, что, кстати, и делают наиболее прозорливые из педагогов-литераторов. На своих уроках, отталкиваясь от прочитанных текстов, они разыгрывают порой целые театральные представления, позволяя учащимся импровизировать и сочинять, предлагая иное философское и этическое толкование хрестоматийных произведений.

Будем называть вещи своими именами: человек, не умеющий связно говорить, – тот же инвалид. Если он взрослый, его следует лечить (хотя, бывает, и поздно), а вот обучать грамотной и красивой речи наших детей – можно и нужно. И происходить это должно в самые ранние годы – прежде всего в начальных классах. Позже подобные тренинги уже малорезультативны, хотя мне рассказывали про успешные эксперименты, проходившие в восьмых и даже в десятых классах. По счастью, зеркальные нейроны в этом возрасте еще достаточно гибки и активны, а задействованная техника, позволяющая записывать и снимать все в реальном времени, дает возможность учащимся наяву оценивать свою речь, свой образ, сравнивая с одноклассниками, с профессиональными актерами и чтецами.

Нередко, услышав впервые собственный голос в записи, человек приходит в ужас. Любопытное отторжение, не правда ли? И не очень-то это объясняется тем, что в жизни собственный голос мы воспринимаем несколько иначе – внутричерепным слухом – через костные и мягкие ткани, через евстахиевы проходы, соединяющие горло и внутреннее ухо. Дело не только в том, что собственный голос нам не привычен, наиболее частая причина отторжения заключается в том, что реальная речь (поданная с записи) не просто нас удивляет, а во многом пугает и разочаровывает. Модуляции не развиты, эмоционального интонирования – ноль, слушать нас, если честно, не очень-то приятно. Со временем привыкнуть можно, а вот получать удовольствие – едва ли.

Но это только эстетика звучания. Не менее важным является смысловое наполнение речи, и здесь практика юных лет играет еще более неоценимую роль.

В самом деле, можем ли мы внятно и логично описывать самые простейшие предметы, чувства, ситуации? Обучают ли этому в школах? Увы, все пущено на самотек, и тому, как

1 2 3

Стандарт

(2 оценки)