Глава 3

На следующий день утром я встал поздно, так как забыл включить будильник. Собственно, я и не собирался прийти в редакцию рано.

Я не спеша позавтракал, влил в себя остатки мартини и в издательство прибыл около часа дня. Каково же было мое удивление, когда, едва переступив порог кабинета Седого с Капитоновой, я был подвергнут раздраженным словесным атакам Седого.

– Ты где, черт возьми, шляешься? – вскочил он с места. – Или ты вообще утром на работу приходить не можешь?

Я не нашел что возразить непонятно чем раздраженному Седому и просто спросил:

– А что, собственно, случилось? Уж не покушались ли на главного редактора? Жив ли господин Гармошкин?

– Жив, – буркнул Седой. – И очень хочет тебя видеть.

– Зачем?

Седой сел за стол и сделал вид, что внимательно читает какие-то бумаги. Спустя некоторое время он поднял на меня глаза и сказал:

– Ну, в общем, есть у него к тебе разговор… Иди, сам все узнаешь.

Я не стал мешкать и направился в кабинет главного редактора.

– Добрый день, – сказал я читающей газету секретарше. – Гармошкин сейчас свободен?

– Свободен, – ответила Ирина, не отрываясь от газеты. – Ждет вас.

Я застал Гармошкина в весьма плачевном состоянии. Похоже, что события вчерашнего вечера отрицательно сказались на главном редакторе. Возможно, он провел ночь без сна, о чем говорили обширные круги под глазами. Ежик его волос поник, как колосья хлеба после града. В пепельнице уже было полно окурков. В момент моего появления Гармошкин с кем-то говорил по телефону, стараясь быть по максимуму немногословным. «Да… Нет… Пока не знаю… Как только что-то будет, я тут же сообщу… Договорились… Пока». Гармошкин, скривясь, положил трубку. Физическое состояние, и этот разговор, и все окружающее его не доставляло ему никакого удовольствия. Он все делал через силу.

Тем не менее, завидев меня, он оживился.

– Я ждал вас, – начал он многообещающе, как только я устроился в кресле. – Владимир Александрович, мне нужна ваша помощь.

– Да, пожалуйста… – с готовностью сказал я. – Речь идет о моей работе?

– Да… Но не о том, о чем мы вчера говорили. Понимаете…

Гармошкин немного помолчал, закурил, потом снова продолжил:

– Все эти вчерашние ужасы, и все, что за этим последует… В общем…

На удивление, он никак не мог найти подходящих слов.

– В общем, все это непросто и неоднозначно. Боюсь, что из-за этого взрыва изменится многое в нашей жизни…

– Василий Борисович, вы не могли бы покороче и сразу по сути дела? Я вас не понимаю…

– Да-да, – сказал Гармошкин, тут же скривившись, как от зубной боли. – Я пока еще не предполагаю, где искать корни вчерашнего преступления, но считаю, что как редактор имею право заказать собственное расследование происшедшего. В связи с этим я прошу вас взяться за него. Нет-нет, не перебивайте меня! Вчера я много думал и случайно вспомнил, что вы обмолвились о вашей прежней работе детективом. Я сначала счел, что это шутка… Но сегодня, поговорив с Леонидом Борисовым, я понял, что вы действительно классный специалист. По крайней мере, именно такой вывод напрашивается из того, о чем он мне рассказал про вас. Я навел справки еще и по некоторым милицейским каналам. Там мне сказали, что ваша фамилия действительно фигурировала во многих громких делах. И хотя вы держались в тени, милиционеры все же приватно подтвердили, что именно благодаря вам раскрыто много преступлений. Поэтому я очень вас прошу: помогите мне и будьте уверены, что я в долгу не останусь.

Гармошкин закончил свою речь и как бы в подтверждение этого загасил сигарету в пепельнице.

Я сразу же хотел категорически отказаться. Однако вид Гармошкина был настолько удрученным, что я не решился отказать сразу. Наверное, он все-таки искренне переживал смерть своего сотрудника и хотел во всем разобраться.

– Видите ли, я не хочу, чтобы вы меня поняли неправильно, – начал я. – Я не хапуга, но расследование – дело дорогое и может затянуться надолго. Я не уверен, что это вам экономически по силам…

– Да-да, – медленно покачивая головой, произнес Гармошкин. – Борисов говорил мне о ваших расценках. Думаю, что сто пятьдесят долларов в день я вам выдавать смогу. У меня есть полное моральное право воспользоваться резервным фондом редакции. Пока же я лично прошу вас заняться этим. При условии, что, кроме меня, вас и вашего друга Борисова, об этом никто не будет знать.

Я посидел в раздумьях минуты две-три, потом заговорил:

– Хорошо. Я согласен при следующих условиях – сто пятьдесят долларов в день плюс расходы. Однако я не могу гарантировать вам положительного результата. Вы же оставляете за собой право прервать расследование и расторгнуть наш договор в любой день.

Гармошкин взъерошил свои волосы, видимо, для стимуляции мыслительной деятельности.

– Хорошо. По рукам. Считайте, что с сегодняшнего дня вы на работе.

– И еще, – добавил я. – У меня есть друзья, которые иногда мне помогают в расследовании. Они будут посвящены в отдельные эпизоды дела.

– Вам виднее, – устало произнес Гармошкин. – Но обо всем в первую очередь докладывайте мне. И помните: для всех вы – новый сотрудник редакции. Кстати, приказ о вашем зачислении на работу я уже подписал. Думаю, это будет для вас неплохой «крышей»…

Я кивнул головой в знак согласия и вышел из кабинета.

Зайдя в комнату к Седому, который в одиночестве сидел за компьютером, я плюхнулся в кресло и закурил.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Седой. – Договорились?

– Договорились, – сказал я.

– Ну и дурак, – сказал Седой. – В это дело лучше не ввязываться.

– Странно это слышать от человека, – я бросил на Седого злобный взгляд, – который расхваливал меня как частного детектива Гармошкину, провоцируя его таким образом сделать заказ.

– А я не расхваливал. Я просто сказал правду. Что было, то было…

– Вообще, честно говоря, у него был такой вид, что я не смог ему отказать, – признался я.

– Ну, все правильно… Ты же у нас добрый и умный, как Карлсон, – съязвил Седой. – И что же ты думаешь делать?

– Надо подумать. Но коли уж ты втравил меня в это дело, от тебя потребуется помощь.

– Да я завсегда…

– Ты вчера сказал несколько странных фраз. Я хотел бы, чтобы ты их расшифровал.

– Это какие же? – спросил Седой, закуривая.

– Ну, например, что ты имел в виду, когда говорил что-то о доходном бизнесе погибшего?

– Скажу тебе откровенно – никаких фактов у меня нет. Но почти все знают, что Бомберг был не только хорошим журналистом. Он умел раскапывать факты и собирать материал по самым неожиданным и сложным делам. А еще он умел все полученные факты использовать в своих интересах. Были случаи, когда Бомберг публиковал статьи в газете, которые являлись разгромными для той или иной фирмы, компании, того или иного политического деятеля или известного бизнесмена. Однако впоследствии выяснилось, что эти статьи в значительной степени были выгодны конкурентам тех, на кого Бомберг «наезжал». В общем, сколько я знал Александра, эти слухи за ним тянулись всегда. В конечном счете, можно на это обращать внимание, можно и не обращать. Некоторые считают, что слухи распускали завистники. Александр был состоятельным человеком. Даже при повышенных гонорарах и в должности заместителя редактора сложно купить себе иномарку. Да и вообще – жил он в богато обставленной квартире в центре города, хорошо одевался… Однако все свои дела Бомберг обделывал исключительно аккуратно. Скорее всего у него были достаточно высокие покровители. А может, он умело лавировал между ними. Все эти свои худшие подозрения насчет Бомберга я бы никогда не стал излагать, если бы не его смерть.

– Хорошо… – задумчиво произнес я. – Допустим, это одно из направлений. Что еще могло привести его к такому ужасному концу? Ведь он работал, если так можно выразиться, в «горячей» сфере. Наверняка не раз переходил кому-то дорогу. Такой человек не мог не иметь врагов в городе.

– Да, ты прав. Круг поиска может быть гораздо шире. Но именно в этом направлении стоит искать преступников. Думаю, что именно преступников, так как одному организовать такое убийство сложно. Наверняка работали профессионалы-бомбисты.

– Да, похоже, что придется изучить то, чем в последнее время профессионально интересовался Бомберг. Чем, кстати, он в последнее время занимался?

– Я не знаю и боюсь, что мало кто знает. Бомберг был в редакции на особом положении. Как человек известный и влиятельный в журналистских кругах, он мог себе позволить ни с кем не делиться своими планами и предоставлял редколлегии и главному редактору лишь конечный продукт – готовые статьи.

– Ну вот, с готовой продукции мы и начнем. Никакой другой конкретики у нас пока нет, – подытожил я наш разговор.

Остаток дня я провел в редакции, изучая подшивку газеты за последние три месяца. Это мое занятие не раз прерывалось различными событиями, происходившими в редакции. Всех их, однако, объединяло то, что они были связаны со вчерашним происшествием.

Ближе к вечеру появилась Капитонова, которая сообщила о своем посещении милиции. Она рассказала, что сформирована следственная бригада и что нас троих вызывают на беседу со следователем завтра. По имеющейся информации, пока что следователи не предприняли никаких конкретных действий.

На заседании редколлегии было принято решение о выпуске специального номера газеты, посвященного убийству коллеги. В коридоре был вывешен большой портрет Бомберга в траурной рамке. Весь журналистский коллектив был задействован в формировании спецвыпуска. Кто-то писал обширный некролог, кто-то работал над биографической статьей, кому-то было поручено собрать информацию о криминогенной обстановке в городе.

К вечеру коллектив редакции собрался на совещание в комнате секретариата. Разумеется, я тоже явился. Председательствовал Гармошкин. Рядом сидели двое мужчин, которых я раньше не видел. Пока Гармошкин открывал собрание и делился последней информацией о ходе начавшегося следствия, я шепотом попросил Седого рассказать, кто есть кто.

– Тот, что справа от редактора, – он указал на маленького смуглого, похожего на цыгана мужчину в очках, – заместитель редактора по гуманитарным вопросам Сергей Пыжиков. А слева, – он показал на хмурого плотного мужчину с гладко зачесанными волосами, подпирающего подбородок сцепленными руками, – коммерческий директор газеты Борис Кострюков. Он, кстати, тоже пострадавший…

– В каком смысле? – удивленно спросил я.

«Девятка», которую покорежило при взрыве, была его.

– Надо же, не повезло парню…

– Точно. Они с Бомбергом не особенно любили друг друга. А тут получилось, что Бомберг его и, уходя на тот свет, достал…

– Слушай, а много вообще людей здесь не очень жаловали убитого?

– Хватает, – усмехнулся Седой. – Люди вообще по натуре завистливы. А Бомберг к тому же раздражал многих своим высокомерием.

– Однако расстроены, похоже, здесь все, – констатировал я, оглядев собравшихся. – Хотя машина пострадала только у коммерческого директора.

– Они не огорчены, а скорее напуганы, – сказал Седой.

– Здесь должны быть какие-то странные обстоятельства: или дело слишком серьезное, или заказчик убийства какой-нибудь психопат, – заметил я.

Собрание закончилось через полчаса. Было принято решение оказать материальную помощь семье погибшего.

Выходя из секретариата, я вдруг обратил внимание на шедшую рядом со мной высокую шатенку с красивым живым лицом. Когда мы с Седым оказались вдвоем в кабинете, я спросил его о ней.

– Это Тамара Тарасова, заведующая отделом информации, – ответил он. – Ее можно отнести скорее к сторонницам погибшего, как, впрочем, и многих других особей женского пола в нашей газете… Ты пролистал подшивку?

– Не всю. Придется, видимо, взять домой. Из того, что я видел, могу сделать лишь вывод о том, что в последние два месяца Бомберг не слишком много чего выдал. Из всех публикаций могу выделить статью о разгроме банды рэкетиров. Ну, может быть, интерес представляет пара статей о нецелевом использовании госсредств Фондом занятости… И, наконец, последняя статья о переделе собственности на Карповском рынке, который, по мнению Бомберга, незаконно приватизировала группа компаний под названием «Бриг».

– Что касается разгрома группировки, то информацию он получил от ментов, – прокомментировал Седой. – В основу статьи о нецелевом использовании средств в Фонде занятости были положены результаты официальной проверки. Карповский рынок, пожалуй, более интересное дело… За этот не очень большой рынок долго боролись несколько компаний, и верх одержал «Бриг». Это все, что я знаю. Для более предметного разговора необходимо все же собрать побольше информации.

– Ты сможешь это сделать до завтрашнего дня?

– Думаю, да.

Седой встал, достал из шкафа куртку и задумчиво произнес:

– Давай, до завтра…

И вышел из кабинета.

Я положил в пакет подшивку газет и также отправился домой – листать ее дальше.

Моя вечерняя работа не принесла ничего кардинально нового. Еще каких-то статей Бомберга я не нашел, однако в информационной колонке его фамилия значилась. Но определить, какая информация была его, а какая нет, было невозможно, так как фамилии готовивших информационный блок журналистов стояли общим списком в конце колонки.

Закончив листать подшивку, я позвонил капитану милиции Дынину.

– Вовк, ты? – услышал я знакомый голос. – Как дела?

– Нормально, – ответил я. – Мне нужна информация.

– Какая информация?

– Убит известный журналист Александр Бомберг. Ты можешь мне сообщить, какие версии отрабатывает следствие?

– Вовк, ты что, опять в деле, что ли? Работаешь на кого-то?

– Да, да, – раздраженно ответил я. – Работаю… Но не по телефону об этом.

– А зачем тебе версии? Это же информация… секретная…

– Затем, чтобы не соваться туда, где уже работают менты. Что касается секретов, то я столько раз помогал нашей славной милиции и тебе как ее представителю, что ты мог бы и не волноваться на этот счет за меня.

– Ну хорошо. Я узнаю все, что смогу. Я этим делом не занимаюсь, я же в другом отделе. Там, наверное, уже руоповцы работают, прокуратура…

– Тогда заранее спасибо. Жду тебя завтра вечером.

– Угу, – сказал Дынин и положил трубку.

Я закурил и подумал, что это, пожалуй, все на сегодня. Хватит для первого дня расследования. Придя к такому выводу, я начал писать первую заметку для своей медицинской колонки. Покончив с этой работой, с чистой совестью отправился спать.

Утром же, явившись в редакцию, я не застал там Седого. В комнате сидела одна Капитонова. Она задумчиво курила. Поздоровавшись, я спросил, кому мне отдать материал для своей колонки. Капитонова сказала:

– Отнеси Савраскину.

В секретариате ответственного секретаря я не застал. На месте была его заместитель, молодая девушка, которую звали Инна Горбатова.

– Что вы хотели? – поинтересовалась она.

– Материал принес, – ответил я и положил перед ней рукопись.

– Что это?

– Статья о вреде солнечных лучей, – объяснил я.

– Не пойдет, – сказала она, скептически на меня посмотрев.

– Почему?

– Потому что Алексей Николаевич требует, чтобы материалы сдавались в напечатанном виде.

– Но я не умею печатать!

– В таком случае отдайте это наборщице.

– Так вы сами и отдайте.

– Вон там папка «В набор», положите туда. И поставьте дату сдачи материала.

Я выполнил все требования и вернулся к себе в кабинет. Там уже был Седой. Капитонова куда-то вышла. Я воспользовался ситуацией и спросил:

– Ну что, выяснил?

– Да, вчера позвонил кое-кому… В общем, суть дела в том, что над Карповским рынком пытались установить контроль две компании – «Визарис» и «Бриг». Поначалу на приватизационных торгах они не смогли в одиночку завладеть рынком. Тогда договорились о совместном управлении – управляющий был назначен от «Брига», заместитель – от «Визариса». Однако впоследствии компании не оставили своих попыток получить в свои руки контрольный пакет, и к моменту, когда подошел второй этап торгов, «Бриг» или лучше подготовился, или лучше продвинул свою кандидатуру в администрации. Не знаю, что там точно произошло, но получилось, что торги выиграл «Бриг». После этого и начался скандал. «Визарис» подал апелляцию и заявил, что торги были проведены с нарушениями и что на самом деле все это было подстроено местной администрацией. Представители же «Брига» в ответ объявили все это вымыслом проигравшего конкурента, что «Визарис» не выполнил условия инвестиционного конкурса, поздно оформил бумаги и не внес определенной суммы залога. А «Визарис» зацепился за то, что об условиях проведения торгов они не были проинформированы в срок. «Бриг» же до сих пор не перевел основную сумму в городскую казну, хотя прошло уже полгода. Кроме того, инвестиционная программа, декларированная «Бригом», практически не выполняется. Никаких инвестиций на реконструкцию и развитие рынка фирма «Бриг» не осуществляет. А «Бриг» все опровергает и утверждает, что все необходимые средства за этот период были инвестированы…

– Слушай, ты можешь понятнее излагать? Я, откровенно говоря, ни хрена не понимаю в том, что ты сказал.

– Я, в общем, тоже, – признался Седой. – В этом конкурсе, в его условиях, да и вообще в этом деле сам черт ногу сломит. Все заранее было сделано так, чтобы никто ничего не понял. Видимо, эти группировки не поделили что-то между собой. Обычная история… Первоначально их условия устраивали. Но каждый из них рассчитывал на закулисные игры. И в этом сильнее оказался «Бриг». Или, может быть, просто больше дал… туда…

При этих словах Седой посмотрел на потолок.

– Вот, собственно, и все, что мне удалось выяснить, – сказал он, подводя итог.

– Значит, можно предположить, что Бомберг принял сторону одной из этих группировок, то есть проигравшей? И написал разгромную статью о многочисленных нарушениях на торгах. Так?

– Так получается, – сказал Седой.

– А у «Брига» были основания, мягко говоря, недолюбливать Бомберга. И считать, что после статьи начнется новая атака, которая может серьезно поколебать их позиции.

– Наверное…

– В таком случае займемся этой версией. По крайней мере, других у нас нет…

– Слушай, а не навестить ли нам руководство рынка, самого директора, – Седой уткнулся в газету, – Барсукова?

– А что это нам может дать? – раздумывая, произнес я.

– Честно говоря, не знаю. Но, как минимум, поглядим в глаза одному из возможных заказчиков убийства. Может быть, удастся спровоцировать его на какие-то откровения. Шанс, конечно, слабый, но использовать мы его вполне можем.

– А в качестве кого мы туда пойдем?

– В качестве журналистов, конечно…

Я, подумав, согласился:

– Что ж, мысль скорее всего здравая…

– Тогда поехали прямо сейчас, чтобы не терять времени.