Читать книгу «Подфлажник» онлайн полностью📖 — Олега Михайловича Пустового — MyBook.
image

Штормило. Осенняя пора на Чёрном море всегда богата штормами. Резвая волна, то и дело, ударялась в носовую часть правого борта, немного раскачивая его обтекаемый корпус. Слегка покачиваясь на крутой волне, овощевоз «Венедикт Андреев» следовал курсом: порт Ильичёвск – греческий порт Нафплион. Твёрдо удерживаясь на ногах, боцман Залесский обходил судно, тщательно проверяя каждое помещение своего заведования. Всё судовое имущество должно быть закреплено по штормовому. Мало ли что? Бывает, что-то свалится, где-нибудь подшкиперской, и заклинит входную дверь так, что в помещение попасть становится просто невозможно. Надо выставлять двери, а это уже лишняя внеплановая работа. Надо ли такая работа? Конечно, нет. Сто раз легче пройтись лишний раз и перепроверить. Когда в заведовании порядок, тогда и на душе спокойней. Думая о работе и занимаясь ею, боцман Залесский мог, хоть как-то, отвлечься от своих семейных проблем. Тяжело приходилось в последнее время, но тяжело было многим и это его успокаивало. Теперь всё должно наладиться. Появилась постоянная работа с заходами в порты Украины. Вроде бы всё складывалось. Оставалось ждать и надеяться. Ждать и надеяться только на лучшее.

Медленной, но уверенной поступью летели дни, проходили недели и тянулись месяцы. Николай уже втянулся в свою новую должность и чувствовал себя как рыба в воде. Судно встало на линию Израиль – порты Украины и черноморские порты России. Начался цитрусовый сезон, который продолжался с ноября по апрель. Работать с фруктами всегда легче, чем с контейнерами или другим разно габаритным генеральным грузом. Полеты с ящиками, в которых уютно размещались лимоны и апельсины, мандарины и грейпфруты не требовали особого крепежа, правда, заработков дополнительных, тоже не было. Зато была возможность употреблять витамины самому и угощать своих близких. Частенько грузоотправители презентовали членам экипажа некоторое количество цитрусовых, и это было приятным сюрпризом. Первые три рейса для Николая были особенно удачливыми. Он уходил с Ильичёвска, иногда с Одессы, и приходил, то в Ильичёвск, а то и в Одессу. Была приятная возможность видеться с семьёй. Всё наладилось. Зарплату получали в долларах ежемесячно. Жизнь стала улучшаться. Но, именно, в это время он почувствовал какой-то холодок в отношении с женой. Или это было возрастным, или это жизненные проблемы последнего времени нанесли такие неизгладимые коррективы. В этом он никак не мог разобраться. Он точно понимал, что главный добытчик в семье должен быть мужчина и это у него получалось, не считая временных перебоев. Когда он чувствовал что семья твёрдо стоит на трёх китах: любви, взаимопонимании и экономической стабильности, Николай чувствовал себя счастливым. Но, что надо для счастья женщине? Это было трудно понять. В молодые годы было на много проще. Было достаточно одной единственной взаимной любви. Что же надо сейчас? Часто думая о душевных и физиологических чувствах женщины, Залесский не мог понять основного: в чём кроется и на чём основывается женское счастье? С физиологическими чувствами немного проще, здесь всё наяву, здесь ничего не скроешь, зоркое око разведчика подметит всевозможные перемены, и аналитический ум сможет принять правильные меры к урегулированию усложняемых отношений. Но, как разобраться с душевными? В душу не пробраться и не заглянуть, как и в женские мысли. Для себя он давно сделал одно важное определение, что только душевные свойства женщины, а именно: покладистость, женское понимание проблем, добропорядочность в отношениях, тактичность в повседневной жизни, женская теплота и нежность – это главное оружие женщины. И когда оно в руках ещё и умной женщины, тогда в семье проблем не должно быть. Не должно быть никогда, потому, что чуткая умная женщина вовремя сумеет сгладить острые углы соприкасающихся проблем, и они просто перестанут быть острыми, а станут обыкновенными и повседневными, сея в семье спокойствие – значит любовь и взаимопонимание. А это важнее, чем распри. Это сближает, а не отталкивает. Это даёт возможность общения среди супругов, а не молчаливость и замкнутость. Покоряя такими качествами мужчину, женщина даёт начало для бесповоротного роста крыльев истинной любви. Обладая тонким чувством душевных качеств, женщина, на протяжении долгих лет, сумеет сохранить семейный очаг и пылающую искру любви в нём. Он многое мог понять, но мысли его продолжали мыслить и, в своих мыслях, Николай продолжал рассуждать о любви, как о простом явлении природы. «Можно ли любить женщину только за её красоту? Конечно же, нет. Тысячу раз нет. Любящий за красоту умеет только насладиться этой красотой. Только в этом его истинное мужское чувство. А честь женщины, её достоинства, её здоровье, поведение, недостатки – его не касаются. К этому он остаётся безразлично, а это уже не любовь, это просто животное влечение. Жаль, что не все это могут понять и вовремя оценить. Порою эти, не понимаемые истины, раздваивают мужское сердце, резко повышая его износ, тем самым, нарушая его привычный ритм и повседневную работу. Но только в настоящей любви больше, чем, в чём-либо, видно истинное лицо человека, чуткость его ума и самого человеческого совершенства. «Горела, горит и будет ли гореть во мне все эти годы несгораемая свеча любви? – думал Николай, совмещая монотонность работы с приходящими на ум мыслями. – Трудно понять чувство настоящей любви. Ещё труднее ответить на этот риторический вопрос. Но я жил, радовался, скорбел и печалился. Это всё было. А скорбь и печаль человеческая, часто сопряжены с невозможностью и несбыточностью исполнения желаний. Но разве только этим измеряется любовь? Конечно не только этим, но и этим, в частности, тоже. Это было когда-то. Это есть сейчас. Это будет потом». Николай думал об этом. Думал потому, что почувствовал, какой-то отчуждающий холодок, который стал проходить между их отношениями с Ириной, которая, всё чаще, стала упрекать его в том, что он, яко бы, в не полном объёме исполняет свой супружеский долг. Она не обосновано, в чём-то, его подозревала, а иногда ему казалось, даже ревновала к женскому персоналу экипажа. Это был какой-то абсурд, ведь он, даже, повода никакого не подавал, а она продолжала искать несуществующий компромат. Ничего не находя, она успокаивалась, и жизнь снова возвращалась на круги своя. Как бы то ни было, а жизнь продолжалась и хорошего в ней всегда оставалось больше, нежели плохого.

В одно время, когда судно задержали на пару месяцев в Средиземном море для перевозок на линии Хайфа – Марсель, а потом дали рейс на Новороссийск без захода в Украину, Ирина приняла опрометчивое решение и без согласования с мужем, пожелала встретить его в Новороссийске. И, хотя, Россия была уже другим государством, и существовали определённые неудобства с пересечением границ, это не остановило её. Она решилась, и никто не смог её удержать дома. Узнав в диспетчерской службе пароходства назначенный день прихода в Новороссийск, Ирина рассчитала свой маршрут, взяла на работе отгулы и выехала автобусом Одесса-Симферополь. Дальше была пересадка на автобус Симферополь-Новороссийск, новые впечатления и новые приключения, совсем не входившие в планы молодой интересной женщины.

Автобус ехал не спеша. За окнами старенького «Икаруса» мелькали Крымские пейзажи размытые свинцовой ноябрьской моросью. Погода была, как говорят лётчики, совсем не лётная и, автобус ехал с нарушением графика движения, опаздывая в Керчь на добрых двадцать минут. В Керчи была короткая остановка. Некоторые пассажиры сходили, а новые занимали освободившиеся места. На место, освободившееся возле Ирины, подсел молодой интересный мужчина. Одет он был со вкусом молодого человека того времени: элегантное длинное пальто из чёрного сукна, модные тупоносые ботинки, начищенные до блеска, ворот светло-голубой рубашки слегка прикрывало белоснежное кашне так, что было хорошо видно только широкий золотисто-бежевый галстук, с непонятным рисунком, в стиле «а-ля инфузория туфелька». Коротко остриженные волосы придавали ему сходство со спортсменом или телохранителем, в лучшем случае, с бизнесменом из «новых красно-малиновых пиджаков». Автобус тронулся, но не успел проехать, даже, несколько метров в сторону паромной переправы, а молодого человека уже несколько раз беспокоил мобильный телефон. Красивым бархатистым баритоном он умело парировал своего собеседника. Невольно став подслушивать разговор соседа, Ира поняла, что он тоже едет в Новороссийск и имеет какое-то отношение к порту или к грузу, находящемуся в порту под выгрузкой. Ей почему-то стало жутко интересно, что за попутчик едет рядом, но завести разговор первой она стеснялась, а мужчина совсем не обращал на неё никакого внимания, словно она была каким-то неодушевлённым предметом. Вскоре, пройдя таможенный и пограничный контроль на Керченской паромной переправе, автобус проехал широкую ребристую аппарель небольшого парома и припарковался на главной транспортной палубе. Стало тихо, а попутчик уже сам, кому-то названивал, и Ирина услышала часть короткого диалога, в котором прозвучали такие слова: «…Что? «Венедикт Андреев» уже на подходе? Да. Я понял. Я уже еду. Да. Надеюсь, к утру буду». Название судна, на котором работал муж, как-то взволновало её, и сдерживать своё любопытство она больше не могла. Надо было начать разговор. Но, как и с чего начать? Она уже прокручивала в мыслях разные варианты, чтобы не показаться незнакомому мужчине назойливой или излишне любопытной. Мужчина как раз закончил разговор со своим абонентом и, вроде бы, наконец, заметил свою попутчицу. Как-то неловко кивнув головой, он удобно расположился на мягком сиденье. Ирина слегка наклонилась в его сторону и спросила:

– Извините за беспокойство, мне показалось, Вы упоминали в своём разговоре имя Венедикт Андреев, Вы имели ввиду судно?

– Да, я имел ввиду судно, а что? – был короткий ответ.

– Ничего. Просто у меня там муж работает, вот и стало интересно.

– Едете в гости, значит? – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал мужчина.

– Да. Они долго работали в Средиземном море, и я до последнего надеялась, что будет заход в украинский порт, но, увы! Как видите, не сбылись мои надежды, вот и еду в Новороссийск.

– Можете считать, что Вам здорово повезло. Давайте знакомиться, – искренне предложил попутчик. – Меня зовут Алексей.

– А отчество? – переспросила Ирина.

– Можно без отчества, по-моему, мы ровесники, – уточнил Алексей и протянул руку для знакомства.

Ира осторожно подала ему свою руку и почувствовала, как к её лицу прильнула предательская теплота. На мгновенье ей стало немножко стыдно за своё поведение и она, как-то неуверенно, сказала:

– А меня зовут Ирина Васильевна, можно просто Ира.

– Вот и чудненько, Ира, будем попутчиками, – Алексей умышленно сделал ударение на её имени без отчества и, словно, старый знакомый продолжил. – К утру должны быть в Новороссийске, а судно, возможно, уже будет у причала, так что всё складывается добренько.

Ненадолго они прервали свою беседу и стали наблюдать, как паром отходил от причала. В сумерках казалось, что это не паром начал движение, а двигались на причале огоньки и всевозможные рекламы. Вот паром издал громкий и протяжный гудок тифоном, и берег стал быстро отдаляться, показывая красивую панораму яркой иллюминации города-героя Керчь. Город, ещё несколько минут так ярко светившийся огнями, вдруг был поглощён густым туманом и исчез из виду, словно мираж, оставляя вместо былой панорамы, расплывчатое светлое пятно. Пока Ира рассматривала туманную даль, её украдкой рассматривал Алексей. Он смело смотрел на её округлые плечи, плотно стянутые коричневой кожей модной курточки, на которых беззаботно вертелась, ещё не потерявшая цвет летнего загара, красивая женская шея. Когда Ира поворачивала коротко остриженную голову с модной чёлочкой, слегка подкрашенной «перьями», Алексею открывалось её лицо – загорелое и чистое с пухлыми ярко выраженными губами. Она смотрела в темноту, так быстро спрятавшую Керченский пролив, пытаясь там, хоть что-то разглядеть, но кроме красных и зелёных огоньков от проходивших судов, катеров и буйков, она ничего больше не замечала. Медленно двигались по воде отражённые блики палубного освещения парома. Вот совсем рядом с бортом парома прошёл параллельным курсом какой-то рыболовный баркас. За приоткрытым окошком из, рядом стоявшей «девятки», доносилось пение Маши Распутиной. Она пела про «белый Мерседес», пробуждая мечтательное лирическое настроение, которое слегка отвлёк мелодичный гудок тифона, прозвучавший, как-то, совсем неожиданно. Вперемешку с песней Распутиной слышался монотонный шум винтов парома, будоражащих спокойную ночную гладь пролива. Становилось совсем темно. Откуда-то взявшиеся тучи плотно застлали небосвод и, даже, бледно мерцавшие в ночном тумане звёзды, спрятались за толстым покрывалом тяжёлых туч.

– Через минут двадцать будем на противоположном берегу, – нарушил первым молчаливую паузу Алексей.

– Я не знаю, я здесь впервые, – смущённо призналась Ира.

– Тогда вам вдвойне повезло, – воспрянул духом Алексей. – Я, ведь, здесь постоянный клиент. Так сказать: по долгу службы. Я экспедитором работаю в сюрвейерской фирме. Нас часто москвичи нанимают работать с их грузом, вот и езжу, то в Новороссийск, то в Таганрог, то в Ейск, а сам в Керчи живу.

– Наверное, вам нравится такая работа?

– Нравится, не нравится, а платят хорошо и во время, вот и работаю.

– Интересная у вас работа, всё время новые впечатления, – продолжила разговор Ирина, ей почему-то хотелось слушать этого молодого мужчину.

Алексей стал охотно отвечать на её вопросы и посвящать в хитросплетённые тайные нити интригующей сущности своей профессии. Он был хороший собеседник и рассказчик, а Ира умела слушать и продолжала этого хотеть. Алексею нравилось, что его так внимательно слушают. Ему вообще нравилось разговаривать с женщинами, а с теми, что умели слушать и поддерживать разговор, в особенности. Ему казалось, что он умеет разговаривать с женщинами очень остроумно и убедительно. Когда его слушали, он невольно испытывал, какое-то утешительное чувство превосходства над своим собеседником. В это время его ничего не смущало. Он знал, что мог нравиться женщинам и часто это испытывал во время своих командировок, поэтому был уверен в себе и вёл себя соответствующим образом.

После проверки на российском погранично-таможенном контрольном пункте, автобус набрал скорость и уверенно помчался вперёд по ровной и гладкой шоссейной дороге. Некоторое время попутчики молчали. Каждый думал о чём-то своём. Алексей думал в первую очередь о предстоящей работе, а Ирина о чём-то личном и сокровенном. Хотелось спать, но сон не наступал. Алексей хотел снова начать разговор, но ему показалось, будто Ирина уснула, и он решил не беспокоить её. Вообще жизнь научила его осторожно подходить к женщине. Каждый раз, знакомясь с миловидной женщиной, ему хотелось забыть обо всём прошлом, а начать жить по новой, с чистого листа и с новой своей пассией. Чтобы быть таким, каким он был несколько лет назад, свободным и отчаянным. Чтобы влюбить её в себя и быть любимым без всяких семейных передряг. «Ведь можно же встретить простую сердечную женщину и всю жизнь прожить вместе в маленьком крымском городке на берегу Керченского пролива» – думал искренне Алексей и, думая об этом, как-то двусмысленно спросил:

– А вы работаете, Ира?

– Да, я раньше преподавала в начальных классах, потом закончила заочно Одесский университет и сейчас преподаю историю в общеобразовательной школе.

– Простите меня за бестактность, но я знаю, что многие жёны, имея мужа моряка, зачастую, позволяют себе не работать.

– Многие могут позволить, а я не могу. Мы живём в Одессе, а Одесса любит денежки. Одесса, Алексей, дорогой город, – Ира первый раз назвала Алексея по имени и, смутившись, продолжила. – А мой Дракоша не может полностью обеспечить свою

семью, так что и мне приходится, кое-какую лепту, вносить в семейный бюджет. Я училась заочно, а это большие растраты, теперь сын учится – это тоже не малых денег стоит.

– Простите, это вы мужа Дракошей величаете?

– Его, конечно. Это же моряки так боцманов прозывают.

– Да, точно. Кажется, я какую-то ерунду сморозил. Ведь и вправду на морском жаргоне «боцман – дракон». Конечно же, мне придётся его видеть на судне. Он у Вас как, не ревнивый случайно?

– Не сказала бы, что «да», – ответила Ира в задумчивости. – Если бы он был ревнивый, то не работал бы, уже, более десяти лет на флоте.

– Вы так с горечью говорите, словно жалеете, что он не ревнивый. Честно сказать, я впервые встречаю такую женщину.

– Возможно, вы не совсем хорошо знаете женщин? – попыталась исправить положение Ира и больше для себя, чем для Алексея добавила. – И совсем не знаете моего мужа, – сказав это, она впервые улыбнулась, и Алексей успел разглядеть её замечательные ямочки на разрумянившихся щеках.

– Допустим, что женщин я немножко знаю, а вот, что касается вашего мужа, так он что, какой-то особенный?

– Вот-вот. В том-то и дело, что он особенный.

– Жена, влюблённая в собственного мужа, – с лёгкой иронией произнёс Алексей.

– Не совсем так, вы меня как-то неправильно поняли. Разве я могу так откровенничать с малознакомым мужчиной, тем более что вы хоть и косвенно, но можете иметь какие-то отношения с моим мужем по работе, – серьёзно заметила Ирина.

После этих слов их диалог прекратился как-то сам по себе. Из деликатности Алексей не стал допытываться, что кроется в отношениях Ирины и её супруга. В это время автобус вильнул и резко притормозил. Транспорт остановили работники ДПС. После недолгих формальностей автобус снова набирал скорость, а пассажиры мостились удобней, продолжая свой беспокойный сон-дренаж. Автобус продолжал свой путь, но Алексею не спалось, и он спросил Иру:

– Муж вас будет встречать?

– Нет, я ему не сообщала, – коротко ответила Ирина.

– Значит сюрприз?

– Значит сюрприз.

– А знаете, всё же вам повезло с попутчиком. Я вас провожу в порт.

– Спасибо. Это здорово, я ведь город совсем не знаю.

Автобус набрал скорость, и монотонно урча мотором, продолжал двигаться вперёд. Многие пассажиры давно уснули и посапывали в неудобных позах, то и дело, переворачиваясь из стороны в сторону. Алексей с Ириной снова мирно беседовали, находя общие для обсуждения темы. Сначала беседовали о пустяках, потом резко перешли на политику, постепенно коснулись отношений Украины и России. Говорили долго, пока сон не подкрался к ним, как невидимый провокатор, сморив и усыпив.

Проснулись они уже в Новороссийске на автовокзале. Алексей вышел из автобуса первым и по-джентльменски подал руку Ирине, принял её сумку, подождал, пока она спустилась, и отвёл её в сторонку, а сам взялся звонить из мобилки. Связи не было. Погода стояла в городе мерзопакостнейшая. Дул очень сильный ветер. Воздух был вперемешку с пылью, прямо какой-то пыльно-воздушный коктейль. Чтобы оградить себя от всяких неудобств, Алексей взял такси, и они поехали в направлении центральной проходной торгового порта. От вокзала дорога вела куда-то вниз. Машина легко шуршала шинами по обновлённому асфальту. Быстро спустились к какой-то развилке, и водитель свернул направо. Это был проспект. Позже Ира прочитала табличку. Да, это был проспект Мира. На улице уже совсем рассвело и на остановках ютилось много народа. Люди спешили на работу. Было обыкновенное утро, как в любом другом городе. Ире было приятно сидеть и ехать в мягком салоне новой «Волги». Ехали мимо какого-то памятника, потом свернули налево. Алексей легонько протянул на спинку сидения руку и, слегка коснувшись, Ирины сказал:

– Всё в порядке, вот, уже подъезжаем.