Цитаты из книг автора «Олег Постнов»

Америка же для русских спокон веков заменяет тот свет (вспомним, куда уехал Свидригайлов).

Удовольствия забываются, сказал Печорин, боль никогда. В ней он, впрочем, видел доказательство подлинности мира, невзначай разрушив тем самым рай, но зато онтологически укрепив ад. Интересно, автор «Демона» думал так же? А его крылатый герой? Действительно, наша память любит играть в прятки.

Наконец-то город был опять мой! В голове теснились сотни радужных и смутных планов, каких-то забытых возможностей, о которых теперь можно было мечтать, каких-то забав, которые я не чаял осуществить, а теперь поверил в их реальность, каких-то замыслов, которым место не то во сне, не то на бумаге… Булка с еще теплым тестом надломилась с краю, измазав мне губы сладкой патокой, шарик мака растаял во рту, наполнив слюну ароматом дня, юга, нежного тепла, а от горячего кофе остро заныл передний зуб. Словом, я был влюблен.

Существуют предчувствия, или предпочтения, симпатии, — о которых мы знаем лишь очень смутно; такова мгновенная любовь, в которую не веришь сам. Но напрасны потом любые потуги ума: сумма черт не равна их смыслу.

Любопытные могут справиться в известной новелле Тёпфера о характере моих чувств в этот миг.

Все смолкли при моем появлении и повернули головы. — Знакомьтесь, — негромко, но внятно в этой тишине произнесла Тоня, вставая из-за стола (о Боже! Сколько раз со мной повторят этот глупый трюк?!!). — Вот мой детский муж. — Ведьма! — крикнул бедный Хома Брут. Я ничего не крикнул. И не ответил. А вместо того чтобы поклониться (оваций, впрочем, не было), просто прильнул к косяку двери.

Я вообще знал это место и знаменитый Замок с фуриями, в двух шагах на восток. По легенде, его построил богач для своего смертельно больного сына. Мы склонны утешать себя каменной ерундой, демонстрацией сил, которых у нас нет.

В альбиносах — на мой взгляд — есть нечто козье, что вовсе отсутствовало в Тоне.

Наш век вообще мало занимал меня. Кулисы старой литературы были мне интересны — как, приблизительно, киевские дворы, но не больше.

По сравнению с прошлым годом город, казалось, дремал. Нынешний — год-перевертыш — еще ничем не дал себя знать, хотя оставались месяцы до событий, изменивших все. Впрочем, к политике я вовсе был равнодушен.