Доклады о масонстве и иудаизме на Втором Всезарубежном Соборе Русской Православной Церкви заграницей^[30]

В архиве Свято-Троицкого монастыря в Джордан-вилле я познакомился с документами и книгами выдающегося русского исследователя масонства Николая Филипповича Степанова (псевд. Свитков; 1886–1981). Н.Ф. Степанов – сын первого публикатора «Сионских протоколов», действительного статского советника, камергера Царского Двора и прокурора Московской Синодальной конторы Филиппа Петровича Степанова. Обучался в Пажеском корпусе и Николаевском кавалерийском училище. В 17лет Н.Ф. Степанов участвовал в торжествах прославления великого Святого Земли Русской Серафима Саровского и был свидетелем случая, который считал чудесным. Однажды ему пришлось оказаться очень близко около Государя, который совершенно непонятно как очутился в толпе простого народа без всякой придворной свиты. То, что произошло далее и что довелось увидеть молодому пажу Степанову, навеки запечатлелось в его душе. Люди со слезами радости, крестясь, буквально прикладывались к своему Царю, целуя его китель и руки. Те, кто был посмелей, благоговейно целовали его в плечо, иные бросались перед ним на колени и все это – в сплошном гуле торжественного причитания. Все что-то говорили, благодарили, предлагали, преклонялись. Все вместе выражало беспредельную любовь русского народа к своему Царю-Батюшке.

С 1914 года Степанов в действующей армии, а с 1917 года в Белом движении. Исключительно честный и прямой человек, он в армии возглавлял дивизионный суд чести.

В 1920 году вместе с Белой армией покидает Россию. Далее следуют годы странствий – Месопотамия, Индия, Италия, Франция и только в 1936 году надолго поселяется в Брюсселе. Большую часть своего времени Н.Ф. Степанов посвящает изучению истории и практики масонства, сотрудничает с монархическими журналами и газетами.

В конце 20-х – 30-е годы Н.Ф. Степанов под псевдонимом Свитков выпускает целый ряд фундаментальных работ. Среди них особо следует отметить книги «Великий Восток Франции» (2 тома на фр. яз.), «Великая Ложа Франции» (на фр. яз.), «Орден “Человеческое право”», «Масоны в Харбине», «Масоны в русской эмиграции». Как отмечалось в предисловии к одному из его трудов, «интересующимся масонским вопросом небезызвестно имя авторитетного исследователя в этой области Н. Свиткова. Изданные труды его и собранные материалы по обилию их, а в особенности по достоверности в высшей степени критическим отношением самого исследователя ко всем касающимся этой области данным, служат неопровержимой для изучения вопроса базой, которая уже хорошо использована и русскими, и иностранными работниками на этом поприще»^[31].

В своей научной деятельности Степанов сотрудничал с русскими учеными и общественными деятелями – генералами А.Д. Нечволодовым, Н.А. Степановым, Н.Е. Марковым, Е. Брандтом, князем М.К. Горчаковым, а также с известными зарубежными исследователями масонства монсеньором Жуином, аббатом Турмантеном и Дьюпероном. Н.Ф. Степанов был негласным консультантом на Бернском процессе по делу Сионских протоколов.

В Брюсселе Н.Ф. Степанов принимает деятельное участие в сооружении храма Иова Многострадального в память умученной Царской семьи и всех в Смуте убиенных, неизменно проводит идеи оцерковления общественной жизни и верности основным русским идеалам – вере, Царю и Отечеству.

В 1938 году Н.Ф. Степанов назначается членом Второго Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви заграницей, состоявшегося в Сремских Карловцах 14–24 августа, и делает на Соборе два доклада (оба приводятся ниже), получившие горячее одобрение присутствующих.

В 1953 году Н.Ф. Степанов рукоположен в иподиаконы в храме Св. Иова Многострадального, а в декабре 1965 года пострижен в монашество с именем Александр в честь святого благоверного князя Александра Невского. Пострижение произошло на Святой Земле в храме Св. Праотец в Хевроне. Здесь же на Святой Земле отец Александр и закончил свой путь.

Архив Н.Ф. Степанова хранится в Свято-Троицком монастыре (Джорданвилль, США).

Материалы и документы из архива Н.Ф. Степанова публикуются так же в моих книгах «Иудаизм и масонство», «Масонство и революция», «Масонство в русской эмиграции».

Влияние масонства на Оксфордскую конференцию [экуменизм]
Н.Ф. Степанов

Приступая к настоящему исследованию, необходимо предварительно сказать несколько кратких слов о том, что представляет собою масонство. Масонство есть организация лжи. Ложью оно создано, ложью оно существует, ложью оно добивается своих целей. Не будь в масонстве лжи, оно не могло бы существовать. Выбросьте из него ложь, и масонство рассыплется.

Оплетя себя за последние два столетия непроницаемым клубком лжи, запутав положительно все, касающееся своей организации, ложью этой, масонство создало себе ту защитительную силу, которую почти невозможно, а во многих случаях просто безрассудно пытаться пробить.

В наши дни в масонстве нет той отрасли, того вопроса, той дисциплины, которые бы не опровергались и не отвергались разного рода защитниками или исследователями его в зависимости от применяемых и употребляемых ими доказательств; считаясь с интересом сегодняшнего дня, всякий вопрос, касающийся масонства, может быть поддержан или оспорен независимо от правды.

Одним из положений масонства, верных всему его основанию лжи, совершенно естественно потому будет скрывание своих целей. стараясь елико возможно себя не выдать, оно подходит окольно, пытаясь незаметно проводить свои планы в профанной, т. е. непосвященной, среде личным влиянием некоторых своих членов (братьев), пользуясь к тому же и громкими, ничего не стоящими, имеющими за собой одну лишь пустоту, лозунгами, возведенными современными демократиями чуть ли не на высоту догматов.

Просмотрев немалое количество масонского материала, мы не нашли в нем конкретных указаний на интерес масонства к экуменизму. Окольных – тьму. Приводить их всех не будем; дадим лишь несколько образчиков вопросов, иногда разбирающихся в ложах.

12 февраля 1936 года брат Бернар трактует в ложе «Искусство и Мысль» о «Религии завтрашнего дня»^[32].

Ложа «Космос», объявляя о постановке на очередь 19 июня 1934 года вопроса «Загадка грядущих дней», прибавляет:

«Выдающиеся ораторы, и особо католики, иудеи, протестанты и рационалисты, свободно разовьют свои мысли»^[33].

Подобными лекциями и докладами, в духе экуменической конференции, пестрят масонские бюллетени, не давая прямого ответа. Окончательно выяснить интересующий вопрос представляется возможным путем сличения некоторых попыток масонства в этой отрасли и исследованием возможного влияния на Оксфордскую конференцию 1937 года отдельных членов ее, выступавших на ней и сыгравших ту или иную роль.

Чрезвычайно интересным представляется нам изданное в виде отдельной книги^[34], объемлющей 214 страниц, «Письмо римскому папе», написанное видным масонским историком, членом Верховного Совета Франции, братом 33-го и последнего градуса Альбертом Лантуаном, с предисловием к нему не менее известного исследователя масонского символизма и масонского действа, тоже 33-го градуса, брата Освальда Вирта.

Если мы не ошибаемся, оба они иудейского происхождения.

Свое предисловие Освальд Вирт начинает следующим размышлением:

«В течение двух веков уже Церковь и масонство воюют. с обеих сторон умы возбуждены, массы дерутся и вовсе не склонны к прекращению враждебных действий. Однако стоящие во главе их не скрывают от себя, что подобная борьба бессмысленна и что она вытекает из рокового недоразумения. Дело вовсе не в том, чтобы отдать приказ “налево кругом”. Нельзя ли протрубить “отбой”? Влечет ли к этому сигналу папу? Вот вопрос, который ставит Альберт Лантуан»^[35].

Дав этими краткими словами прекрасное разъяснение всего содержания рассматриваемой книги, он добавляет:

«Литературный талант случайного корреспондента его святейшеству не замедлит пленить многочисленных читателей, спокойно пораздумавших и вышедших из состояния простаков, обманутых борьбой, отравленной вековой непонятостью»^[36].

«Вот уже двести лет, – вторит брат Лантуан брату Вирту, – наши оба лагеря не перестают обмениваться ударами и плевками вокруг созданных нами баррикад»^[37].

«Великая грусть, что универсально образованный человек и священник, имеющие общее для обоих тяготение к духовной жизни, так же, как вообще высшую заботу об общественном и моральном устроении человечества, находятся разделенными совершенно непреодолеваемой дальностью их мировоззрений (credo)»^[38].

«Вопрос состоит в том, чтобы выяснить, возможно ли ввиду общей угрожающей нам опасности уменьшить проявление нашего разномыслия»^[39].

«Да! Что мы выиграли из-за нашего разномыслия?.. И теперь, когда религия и философия стали одинаково сомнительны, материализм прикрывает свое убожество своим сладострастным призраком»^[40].

Сравнивая мысль автора письма папе с исходными рассуждениями основателей экуменизма, мы не только не находим противоречий, но утверждаем, что они составлены почти в одних и тех же выражениях.

Мысль, без сомнения, одна, развитие ее тоже.

Насколько невероятно трудно провести в жизнь соединение различных христианских церквей и сект, во многих случаях созданных с целью ослабления основных так называемых ортодоксальных церквей, настолько и Ал. Лантуан представляет себе трудность совмещения несовместимого.

Но масонская казуистика, способная извратить всякое понятие, легко находит себе выход из этого затруднительного положения.

«Масонство преследует превозношение человека, – философствует автор. – Церковь – превозношение Бога. Соперничество? Нет. Сочетание – несмотря на все»^[41].

«Мы вольнодумцы, вы верующие. Не будем оплакивать эту чудовищную разницу. К чему? Как сказал Пиранделло: “Каждому своя истина”. Вы служите Богу, которому я не верю. Что из этого следует? Ересь? Бросим это устаревшее слово»^[42].

Вот как просто решаются подобные вопросы теми, для кого слово «ересь» является лишь одним устаревшим, вышедшим из людского обихода словом, не носящим в себе всей скорби, наполняющей сердце всякого верующего.

Но этого мало. В своей циничности Ал. Лантуан идет дальше, обращая внимание папы на одну из своих старых статей, напечатанную в бюллетене «Высших Мастерских Верховного совета Франции»^[43].

Он приводит эту статью полностью, мы же берем из нее лишь следующий отрывок:

«Верно. Одержимые духом исследования, мы слуги сатаны. Вы хранители истины, вы служители Бога. Эти два Учителя друг друга пополняют. Они нужны друг другу. Вы толкаете власть на истребление масонства. Берегитесь! В тот день, по выражению Мелеанара, “ваши трубные призывы к убийству” взорвутся от рыданий, так как смерть сатаны отметит агонию вашего Бога»^[44].

Ужасные слова! Трудно произносимые кощунства, приводимые с исключительной целью более определенного выяснения вопроса.

Продолжая настаивать на необходимости единения, автор утверждает:

«В нашем разделении трагично то, что цели наши тождественны. Чего искали вы? Братства людей? Мы тоже»^[45].

Вспоминая сугубые раздоры, раздиравшие в свое время христианские церкви, автор не без иронии, обращаясь к папе, напоминает ему:

«Кто бы подумал, что настанет время, когда ваши представители в торжественных случаях будут брататься с представителями синагоги и с пасторами тех храмов, которыми увековечивается непростительный мятеж Лютера?»^[46]

«Однако время, косящее человеческие сумасбродные страсти, как плевелы, создало то, что в наши дни ваши представители встречаются без злобы с пастырями других исповеданий. смягчение нравов побудило Рим к подобным уступкам»^[47].

И верно. В современном Вавилоне, который представляет собой Франция, мы более не удивляемся частым демонстрациям трех главных французских вероисповеданий, где католические прелаты, протестантские пасторы, великие и просто раввины выступают совместно не только в определенных официальных торжествах, но и в совершенно неофициальных собраниях, где присутствие их объясняется уже не неволей, а рассудком.

К сожалению, нередко на подобных собраниях нам приходилось с грустью переживать присутствие членов Православной Церкви, возглавляемой митрополитом Евлогием, которых не разбирающиеся во многом иностранцы принимали как представителей Русской Церкви.

А брат Лантуан продолжает: