Повесив телефонную трубку, Эндин заказал завтрак в номер, в ожидании его, принял душ и приступил к сборам. На диван полетели шесть пар носков для буша, шесть пар нижнего белья, полотняная рубашка и бриджи, две пары солнечных очков, англо-французский словарь, сверток с умывальными принадлежностями, рулон туалетной бумаги, паспорт и другие важные бумаги. Он нагнулся, подбирая с пола еще одну пару высоких носков для тропиков, упавшую на пол рядом с креслом, и осторожно уложил их на верх маленькой кучки багажа: Саймон был очень аккуратен и не выносил беспорядка. Затем он снял золотые часы и застегнул вместо них на запястье дешевые, но водонепроницаемые. Открыв стенной сейф, помещавшийся за поворачивающимся шкафчиком в спальной, он уложил туда свои золотые часы и вынул тупорылый «смит и вессон» модели 0.38/200 – довольно мощное для своих небольших размеров и, главное, надёжное оружие. Точно такой же был и у его телохранителя.

Ровно в половину восьмого Эндин одетый в белый полотняный костюм, пробковый шлем и высокие кожаные ботинки на шнуровке спустился в холл и заказал джин с тоником. Несмотря на столь ранний час он был забит народом. Жандармы с выставленным напоказ оружием, громко разговаривающие у стен и за стойкой бара, с ними женщины с цветом кожи от черного до нежно-коричневого, некоторые были уже пьяны; несколько европейцев: белые люди с военной выправкой, но в штатском; несколько небрежно одетых искателей приключений с горящими глазами, беседующих с африканцами, одетыми в хорошие костюмы; группа журналистов, сидящая с видом стервятников за одним столиком; одинокая плачущая белая женщина со спящим ребенком на коленях. Все без исключения истекали потом. С чувством превосходства Саймон с удовольствием сделал глоток. Него было прекрасное настроение.

– Двойной «эспрессо»! – небрежно бросил и демонстративно развернулся к стойке спиной.

– Что с ней? – спросил он портье по-английски, указав жестом на женщину.

– Муж исчез. Сегодня утром она приехала из аэропорта в отель, а его здесь нет. Позавчера уехал в буш…

– Понятно, – протянул Эндин. – Геолог?

– Какой там… – махнул рукой портье. – Обыкновенный контрабандист, подпольно скупает слоновую кость. Небось, срочно свалил за товаром…

Саймон присмотрелся к женщине: она была молода и миловидна, а славянские скулы и русые растрёпанные волосы придавали её заплаканному лицу определённый шарм.

– Вот что, – сказал он портье, протягивая ему через плечо две купюры по пятьсот франков. – Помогите ей… за мой счёт…Кстати, как там мой заказ?

– Он скоро будет доставлен, – портье подозвал одного из коридорных и что-то прошептал ему на ухо. Саймон, мелкими глотками отхлёбывая кофе, наблюдал как тот провожает женщину и её ребёнка к лифту. Коридорный ей что-то ей бойко рассказывал, и она согласно кивала в ответ. У самых дверей лифта она обернулась и встретилась взглядом с Эндином, который, улыбнувшись, поклонился ей в ответ, а затем отвернулся к стойке:

– Есть ли в отеле комната для переговоров.

– Конечно есть, мсье. Я немедленно её Вам подготовлю, – последовал ответ. – Что туда подать: кофе виски, коньяк?

– Сельтерской – Эндин представил, как скривилось лицо портье, и усмехнулся…

В январе президент Кимба издал указ, заочно приговорив полковника Антуана Боби к смертной казни за государственную измену. Бывший главнокомандующий армии Зангаро, проживал в Котону, где снимал небольшую виллу. Это был самый надежный способ избежать требования покинуть страну со стороны правительства Дагомеи. Причиной неожиданного конца карьеры полковника была примитивная жадность.

Когда в столицу осенью прошлого года пришел корабль с грузом медикаментов и наркотических средств для госпиталя ООН, армия конфисковала груз в порту и украла половину. Боби лично руководил операцией, и украденные лекарства были проданы на черном рынке. Львиная доля от продаж должна была быть передана лично президенту. От директора госпиталя Кимба узнал, что стоимость украденных лекарств существенно превышала ту сумму, которую передал ему Боби. Президент вышел из себя и послал своих личных охранников на поиски Боби. Они прочесали весь город и арестовывали всех, кто попадется на пути или просто привлечет их внимание, но Боби удалось ускользнуть. Главнокомандующий уселся в джип и направился к северной границе. Не доезжая пары миль до границы, он бросил машину и обошел контрольный пункт кругом, через заросли. В Гвиании ему было оставаться опасно, и он перебрался в Дагомею.

До сегодняшнего дня Саймон встречался с Боби только один раз. В начале апреля назад шеф послал его в Котону, чтобы он в качестве представителя «Бормак Трейдинг Компани» встретился с полковником. Боби представлял собой неуклюжего громилу, звероподобной внешности, с огромными кулачищами, подчеркнуто грубого в обращении. Белки его маленьких глаз были покрыты сеткой красных прожилок, что придавало им зверское выражение. Такое сочетание пришлось Эндину по душе. Ему было наплевать, к каким трагическим последствиям может привести Зангаро власть Боби. Он легко убедил изгнанника, что руководство фирмы поражено его умственными и деловыми способностями и мечтает пригласить на работу в качестве своего консультанта по Западной Африке с окладом в пятьсот фунтов в месяц. Как и предвидел хитроумный шеф, самовлюблённый полковник не удосужится выяснить, ни что такое «Бормак», ни проверить полномочия Эндина, ни выяснить круг обязанностей, которые он должен будет выполнять: кроме хорошей зарплаты Бобби ничего не интересовало. У этого бедолаги в кармане действительно было пусто, и для него предложение Эндина было манной небесной. Он подчеркнуто углубился в изучение контракта, но англичанин с удовлетворением отметил, что перейдя ко второй странице, которую Саймон предварительно специально перевернул вверх тормашками, Боби даже глазом не моргнул. Он был неграмотным или с большим трудом различал буквы.

Тогда Саймон перечислил условия контракта на той смеси языков, которой они пользовались: что-то среднее между французским и афро-английским диалектом. Боби угрюмо кивал, впившись своими маленькими злыми глазами в текст. Эндин подчеркнул, что Боби должен оставаться на своей вилле или поблизости от нее в ближайшие два-три месяца, пока Эндин снова не навестит его. Англичанин обнаружил, что на руках у Боби был еще действительный дипломатический паспорт Республики Зангаро. Он , остался у него со времен какого-то официального визита за границу, который он совершил однажды в компании министра обороны. Незадолго до захода солнца Боби накарябал в конце документа закорючку, которая должна была сойти за подпись. На самом деле она ничего не значила. В дальнейших контактах с Боби не было ровно никакого смысла вплоть до известий об успешном окончании операции. В случае провала знакомство с опальным полковником было бы опасно как для него, так и его хозяина. Теперь нужный момент наступил: Боби, как глава революции, должен был подписать концессию с корпорацией «Бормак».

Неделю назад изгнанник был срочно вызван в Уарри для встречи с руководством нанимателя. В аэропорту его встретил Эрни, который поселил его на небольшой вилле, арендованной «Мэн -Коном». На её дворе стоял однотонный американский грузовичок синего цвета. Под его сиденьем был спрятан «Ремингтон 870» с двумя дюжинами зарядов. Для отвода глаз в кузов грузовика были загружены ящики с обувью и нижним бельём. В ожидании компаньонов Саймон сел за столик, заказав «двойной эспрессо». Без двух минут восемь в фойе вошёл Эрни, весь потный и красный. Он был одет в джинсовый костюм. На ногах были коричневые сапоги, а на голове – такого же цвета стетсон. «Какой нелепый и не удобный для их путешествия наряд, – подумал Саймон. – Но, что с него возьмёшь – кокни!». Эрни буквально выхватил бутылку колы из автомата и плюхнулся в кресло напротив:

– Всё готово, шеф. Ниггер в машине! Мне пришлось двадцать минут кряду его уговаривать, чтобы он приехал на встречу с Вами в отель. Этот здоровенный битюг трусоват, он наверняка получил звание полковника наверняка не за личное мужество и отвагу. Мне кажется, шеф, что он не захочет ехать с нами.

Эндин нахмурился. Он нисколько не обольщался в способностях кандидата в правители Зангаро. В своём докладе Мэнсону Саймон сам дал уничтожающую характеристику Боби: «Человек-горилла. Мозгов практически нет, только звериная хитрость. Конфликт между ним и Кимбой – обычная свара бандитов, которые не поделили добычу…». Но сейчас на кону стояли сотни миллионов и его личная независимость в будущем.

– Хорошо. Эрни, немедленно тащи этого засранца туда, – он показал в сторону переговорной.

Когда приказ был исполнен, он подозвал портье:

– Месье, – обратился он к нему, – сделайте так, чтобы нас не беспокоили! И,– он промедлил. – Поставьте ящик сельтерской в кузов вон того грузовичка… – он указал на синий форд, стоявший на стоянке отеля.

Боби почти сразу согласился подписать контракт с «Бормаком», уступая концессию в Хрустальных горах за номинальные два процента от валовой добычи. Дата на контракте была проставлена началом августа. Эндин запечатал три экземпляра контракта «Бормак-Зангаро» в три разных конверта и направил экспресс-почтой своему шефу. Другие два экземпляра он собирался положить в банковскую ячейку. Всё шло по плану. Вот тут и возникла непредвиденная задержка. Боби стал упираться, когда ему предложили немедленно ехать в Кларенс, требуя гарантий безопасности. Следующие полтора часа прошли в жёстком прессинге бывшего главнокомандующего Зангаро. У того, естественно, были свои резоны. Антуан Боби был продуктом налета винду на деревню бакайя лет сорок назад. При колониальном режиме он был капралом в колониальной жандармерии и получил примитивную военную подготовку. Когда его уволили за пьянство и нарушение субординации, Кимба взял его к себе, поскольку ему был нужен был хотя бы один человек, способный отличить ствол от приклада. Кимба пригрел Боби и даже выдвинул его на пост командующего армией, так как понимал, что гораздо лучше, если полу-кайя будет проводить карательные операции против своих соплеменников – оппонентов Кимбы. Бакайя ненавидели его за жестокое обращение с ними армейских отрядов, а командовать солдатами-винду он тоже не мог. Всё это время Эрни простоял у входа в комнату с заряженным револьвером, отрабатывая свой гонорар. Он несколько раз входил в комнату, угрожающее выпячивая наплечную кобуру. В конце концов, не выдержав столь сильного давления, полковник Боби сломался. Единственное, что он вытребовал для себя, это право въехать инкогнито на свою родину.

Пока Эрни доставал облачение для нового правителя Зангаро, Эндин спустился в холл. Довольный собой, он вновь заказал «двойной эспрессо», а в переговорную приказал подать континентальный завтрак на двоих. Без четверти девять прибыл заказ и всё было готово к поездке. Минут через десять в холле появился Боби в огромных и очень темных очках, одетый в бубу – длинный белый балахон, походивший на ночную сорочку. Так обычно одеваются либо местные толмачи, либо личные слуги. Его сопровождал Эрни. Увидев их, Саймон отдал ключи от своего номера невозмутимому портье:

– Я вернусь завтра вечером после охоты. Распорядитесь, пожалуйста, загрузить мой багаж и заказанные вещи в грузовик.

Операция в банке заняла совсем немного времени. Несмотря на местный персонал, обслуживание в «Барклейз» оставалось, как всегда, на высоте. Эндин положил два экземпляра контракта между Зангаро и «Бормаком» в свою банковскую ячейку, взял оттуда пакет с деньгами и чеками. Эндин, Локи и Боби выехали из столицы северной республики в половине десятого утра, и им предстояло преодолеть сто миль до Кларенса. В десяти милях от Уарри под колёсами их автомобиля началась узкая, в буграх и выбоинах полоса дорога. Это была узкая полоса красной земли, расчищенная бульдозерами среди зарослей кустарника или прорубленная через густой лес. Был сухой сезон, и эта просека была покрыта слоем пыли, которая густым облаком поднималась за машиной. Когда же начинаются дожди, дорога становится скользкой, как в гололед, и каждый ее километр – это экзамен на мастерство вождения. Кузова разбитых автомобилей в придорожных кюветах подтверждали, что далеко не всем водителям удавалось с честью выйти из этого испытания. Расстояние до границы их грузовик покрыл за два с половиной часа. Порой казалось, что он несётся на бешеной скорости, то взлетая на холм, то стремительно скатываясь вниз. Мотор перегрелся, и металл жёг Эндину ноги сквозь подошвы лёгких туфель. Ощущение скорости было обманчивым: стрелка спидометра редко доходила до цифры тридцать. Иллюзию создавали тряска, скачущий за окном пейзаж, запах бензина и жара.

Пропускной пункт располагался в тени громадной секвойи. Из объяснений Боби, Саймон понял, что обе стороны границы охраняли солдаты из племени винду. Грузовик беспрепятственно миновал гвианийскую границу. Стоявший у шлагбаума офицер бегло просмотрел документы и взял под козырёк. Через десять метров началась территория Зангаро. Из поведения её стражей было совершенно ясно, что они слыхом не слыхивали о перевороте в столице. У Эндина и Локи документы были в порядке, но начальник караула, похожий больше на жирного борова, чем человека, долго вертел их в руках. Увидев белых, он вышел из убогой будки с амбарной книгой в руках, в которую записывал прибывающих, и,0 ковыряясь в носу, долго листал страницы, что-то пытаясь высмотреть. В паспортах, которые они ему вручили, между первой и второй страницами лежало по красивой банкноте в сотню африканских франков. Они сразу перекочевали в карман офицера. После этого он осмотрел паспорт со всех сторон, прочитал все страницы, просмотрел их на свет, повернул вверх ногами, подробно ознакомился с примечаниями на внутренней стороне обложки. Спустя пять минут после начала этой процедуры Эндин заволновался, вдруг что-нибудь не так. Вдруг консул при выдаче визы допустил ошибку? Тут офицер посмотрел на них и сказал: