Но вот, после очередной рюмки, словарный запас Фиксатой закольцевался на фразе: «Сука, блядь, ебачьи уши» и стало понятно, что ей уже хватит, а Безумному нужно поспешить. Безумный тут же «срубил фишку», и, нежно поддерживая даму, которую болтало, как после девятого вала, повел её в спальню.

«Ну вот и настал момент истины» – подумал Кир. – Сейчас меня откровенно начнут просить удалиться, так как в хате всего две комнаты, а заниматься групповым сексом они явно не планируют».

– Ну что, мальчик, пора уже на посошок, – сказала брюнетка, протягивая Киру рюмку.

Он выпил молча. Выпил и Кот, явно не возражая такому повороту. Разомлевши и в предвкушении приближающего экстаза, он спросил, скорее всего, так, чтобы сгладить неловкую ситуацию с другом:

– Так ты за что сидела то?

– Сто вторая, фраерка одного почикерила, – неожиданным тоном, как будто перейдя на иностранный язык, сказала она.

– Почи… что сделала? – удивленно переспросил Кот

– Пописала, вальнула на глушняк, – объясняла она, как мать объясняет маленькому сынишке значение неизвестного понятия. Но Кот уже и так всё понял.

– А как… как это произошло? – каким то сорвавшимся сиплым голосом спросил он.

И тут брюнетка превратилась в рыбу, которая долго лежала в ведре у рыбака, но, наконец, была отпущена в родное озеро. Её речь, приправленная блатным жаргоном, полилась, как из рога изобилия. История была про двух подруг, которых пытались изнасиловать звери в общаге у кого-то на дне рождения. Одна подруга, она же брюнетка, схватила кухонный нож и три раза ударила одного зверя, который скончался на месте. Судьи классифицировали это, как превышение допустимой самообороны и впаяли девочке восемь лет.

Во время рассказа Кир смотрел попеременно, то на брюнетку, то на Кота. По настороженному взгляду и бледному лицу Кота, он чувствовал, что тот находится в состоянии шока и теперь в нем преобладают либо страх, либо брезгливость. Во всяком случае, было видно, что Кот начинает остывать и отстраняться от своей пассии. Она же, тщетно пытаясь поймать его взгляд во время рассказа, что так необходимо рассказчику, вынуждена была найти внимание и сочувствие в глазах Кира, который практически не отводил от нее взгляда.

«Вот, новый поворот, – думал Кир, участливо реагируя кивками на каждое слово брюнетки. – Теперь есть все шансы остаться здесь до утра. Либидо у Кота упало ниже плинтуса, а очко сжалось. Теперь он будет уговаривать меня посидеть еще, лишь бы не оставаться с ней вдвоем. Мало ли чего может выкинуть эта мокрушница. Но теперь я хозяин ситуации и поиграю у него на нервах».

– Ну ладно, счастливо Вам оставаться! – сказал Кир, вставая с дивана, сразу после того как брюнетка закончила рассказ.

– Куда ты намылился? Давай ещё бухнем, – подтвердил Кот все расчеты Кира.

– Так закончилось всё, – поднимая пустую бутылку, ответил Кир.

– А мы сбегаем сейчас! Где здесь ларьки поблизости? – По всему виду Кота было заметно, что он ищет любую возможность, чтобы оставить Кира на хате.

– Там в холодильнике ещё одна есть, – с досадой сказала брюнетка.

– Ну вот и отлично! Тащи! – обрадовался Кот.

«Выпью рюмку и внезапно чухну, как это всегда делает Кот, – подумал Кир. – Нужно же его когда-нибудь проучить». Но теперь в его голове были другие сомнения: что безопаснее, идти одному по ночному городу, или сидеть в квартире с бухой мокрушницей.

Внезапно, в дверном проеме появился Безумный. Он был взлохмачен и недовольно щурился от яркого света. Рубаха на нем была расстегнута, и щетинистые, как у борова грудь и живот были выставлены на показ.

– Там твоей подруге плохо. Иди, помоги, – сказал он недовольно и устало.

– А сам то чё, ухажер хренов, – проворчала брюнетка и, виляя бедрами, чинно вышла из комнаты.

– Так и не смог расшевелить это бревно, – зло сказал обессиленный Безумный. Он налил сам себе, выпил, и устало плюхнулся на диван, как грузчик, пришедший со смены.

– Таки шо, совсем облом вышел? – злорадно улыбался Кот

– Да с резиновой бабой, наверное, интереснее. Я её раздел, а она храпака давит, – обиженно сетовал Безумный

– Резиновая баба денег стоит, а тут халява полная, – веселился Кот

– Резиновая баба не храпит, не матерится и не блюёт – сказал Безумный и этим вызвал дружный смех.

– А у меня тоже облом, – пожаловался в ответ Кот. – Прикинь, она только с зоны откинулась. Сидела за мокруху, хача какого-то порезала. По фене ботает, на чем свет стоит. Меня как бабка отшептала!

Кир подумал, что это наверное не та информация, которую Безумный должен знать именно сейчас и в этом состоянии. Но появившаяся дьяволинка и озорной блеск в глазах Безумного подтвердили опасения Кира. «Да сейчас что-то будет» – думал он.

Как только брюнетка появилась в комнате, Безумный, искривив рот, хрипло запел : «Голуби летят над нашей зоной…»

– Заткни пасть, чушок! – громко скомандовала брюнетка

– А то чё, зарэжешь? Боюсь, боюсь, боюсь! – и Безумный закрыл лицо руками, как ребенок, испугавшийся кошмара.

– Серж, уйми своего друга, а то я это сделаю сама, – сказала брюнетка, сев на подлокотник дивана рядом с Котом.

– Макс, ну хорош, – как то невнятно, для галочки промямлил Кот.

Но Безумный не унимался: «Сколько я зарезал, сколько перерезал…».

Он зарычал, рванув на себе рубаху, как Леонов в «Джентельменах удачи».

«Нужно срочно что-то делать!» – напряженно думал Кир. Он много раз слышал истории, как освободившиеся Зэка просто убивали своих собутыльников за неосторожно сказанное слово, и получалось это у них автоматически, неосознанно как защитная реакция на оскорбление.

«Что же делать? Что же делать?» – Он переводил взгляд с Безумного, который продолжал паясничать на брюнетку, которая сжав губы и прищурив глаза, молча доходила до точки кипения, а с брюнетки на стол, на котором могли находиться орудия будущей расправы.

К счастью ножа на столе Кир не обнаружил, но зато там было достаточное количество вилок.

«Хорошая вещь вилка, один удар – четыре дырки, – вспомнил Кир глупую присказку. – Одна бутылка чего стоит. Ей можно и голову проломить и розочку из неё сделать».

– Так! – по видимому, дошла до кипения брюнетка. – Слушай сюда, фраер! Ещё одно слово и я тебя успокою! – Её лицо стало белым, как мел, и говорила она словно человек, который вот-вот готов сделать серьёзный шаг.

Но Кир, зная Безумного, понимал, что слово-детонатор будет произнесено рано или поздно, поэтому пора вступать в игру.

– Да забей ты на него Танюха! Не стоит он того! – напористо и резко произнёс он. – Лучше расскажи, где лучше сидеть было, на СИЗО, или на зоне?

– На зоне конечно, – ещё с агрессией, но быстро успокаиваясь, отвечала она. – На крытке режим строже, а на зоне уже как дома.

– А зона красная была? Где находилась? – Кир пытался задать вопрос, на который нельзя ответить одним словом. Нужно её как то отвлечь.

И да! Попадание было в точку! Рыбка снова очутилась в своем озере. За вопросом последовал задушевный рассказ о хмурой зоне под Владимиром, о злых вертухаях, продажных красных, и доблестных борцах с режимом, которые шли в отказ.

Кир слушал участливо, не отрывая от неё глаз, и старался пропустить все через свое воображение. Поэтому, когда он задавал уточняющие вопросы, они получались как нельзя кстати и давали рассказчице почву для новых воспоминаний.

Безумный и Кот, тем временем вели громкую дискуссию о том, как обмануть мандатную комиссию и откосить от армии. Получилось так, что Безумный сидел напротив Кота, а Кир напротив брюнетки и собеседники общались через стол. В какой-то момент брюнетка решила исправить это недоразумение.

– Вы голубки садились бы рядом и ворковали, а ….. – и она замялась, щелкая пальцами в направлении Кира.

– Игорёк, – напомнил ей Кир своё имя, которое она поначалу и не думала запоминать

– А Игорёк пусть садится со мной – и она подтолкнула в бок Кота, придав ему ускорение.

И вот, теперь они сидели рядом Кир и брюнетка. Она не переставала рассказывать, а он не переставал слушать. Глядя в её черные, светящиеся азартом глаза, и впитывая, как губка все сказанное, он проваливался в нее и познавал её внутренний мир.

В какой то момент, он начал замечать, что брюнетка сбивается в своем рассказе, начинает забывать о том, что только что сказала, голос становится тише, глубже и нежнее и смотрит она как-то по другому. Что-то новое появилось в её взгляде, как будто она, перестав смотреть внутрь себя, внезапно увидела Кира. Он вдруг перестал быть привидением и материализовался.

Кир ощутил эту перемену и почувствовал, как через него проходят разряды тока, исходящего из её горящих, как у кошки глаз. Миссия, целью которой было, просто спасение товарища, приобретала теперь другое значение.

– Ребятки, Вы бы брали пузырь с собой и шли на кухню, – вдруг обратилась она к парням. Там телик есть, кабельный канал, по нему всю ночь боевики и порнушку гоняют. Хотя, порнушка Вам ни к чему, – как бы оценивая парней добавила она.

– Это тема! – Безумный с Котом радостно собрали водку и закуску со стола и удалились.

Как только дверь в комнату закрылась, брюнетка придвинулась вплотную к Киру.

– Знаешь, а ты мне нравишься. Я поцеловать тебя хочу. Ты не против? – тихим нежным голосом сказала она.

– Нет, – ответил он, думая про себя «Вот и ещё поворот! Да сколько же их сегодня будет?»

Она обняла его за шею и стала нежно целовать в засос, изящно играя язычком у него во рту. Постепенно, поцелуи из нежных, начали становиться более страстными. Она начала стонать извиваться, сидя верхом на Кире и целовать нервно и хаотично все его лицо, залезая проворным языком даже в ухо. Кир был вне себя, от внезапно обрушившегося на него кайфа. Она нервными движениями срывала с него рубаху, брюки, трусы, она целовала и ласкала, его как будто хочет облизать каждый сантиметр тела.

Кир чувствовал себя кроликом в пасти удава, олешком в когтях у грациозной пумы. Первый раз он взорвался очень быстро, но это не помешало ему приступить снова. И так второй, третий, четвертый. Это была прекрасная ночь!

Несколько раз в комнату заглядывали Кот с Безумным, намекая на смену состава.

– Пошли на хуй! – кричала она, не переставая трудиться над Киром – Я Вам не переходящее красное знамя!

За окнами уже давно рассвело. Изможденный, только что совершивший очередной, седьмой по счету акт Кир валялся на полу возле дивана. Брюнетка, лежа на диване, свесив руку вниз, гладила его волосы.

– Игорь, мне кажется, я влюбилась! Ты разрешаешь мне в тебя влюбиться? – от вчерашней блатной девки не осталось и следа. Она словно сияла вся изнутри.

– Нет, это невозможно, – закуривая отвечал Киргиз. – Невозможно полюбить человека, которого несколько часов назад ты просто не замечала.

– Я знаю, что говорю. Поверь, если я говорю то это так. – Я не заметила тебя сначала это правда. Сначала мы смотрим только на оболочки. Но потом я увидела тебя и полюбила всего, понимаешь?

Кир молчал, курил и думал. – «Как Вам такой поворот? Несколько часов назад у меня не было не единого шанса. И если бы я ушел ещё тогда, перед рамсом Безумного, она меня бы уже не помнила. Почему же я вдруг стал любимым? Может потому, что просто слушал её , как, возможно не слушал её никто и никогда в жизни.

А потом проснулась Фиксатая, будили Безумного и Кота, которые спали на кухне вольтом; пожарили фарш с луком; заварили чай. Протрезвев, все смеялись, вспоминая вчерашнюю ночь. Как будто это были не они, а актеры из веселой комедии.

Не смеялась только брюнетка. Она так и не смогла протрезветь, и все смотрела блестящими глазами на веселящегося со всеми Кира.

А когда пришла пора уходить, она прижалась к нему в коридоре, глядя в упор, как будто зная, что больше никогда его не увидит.

– Позвони мне, это телефон на вахте, меня позовут .– Она вложила ему в руку скомканную бумажку. – Я так и живу в общаге, работаю на комвольном комбинате мотальщицей. – Почему то она решила сказать это Киру именно сейчас. – Позвонишь и спросишь Таню Климову из триста шестой комнаты, – с какой то слабой надеждой в голосе говорила она.

– Позвоню на днях – ответил Кир, но по её взгляду он видел, что она все поняла: «Не позвонит!»

Троица с хохотом выпала из лифта на первом этаже.

– Ты смотри,– обращался Безумный к Коту. – Всех наебал, Казанова!

– Да у них там любовь, – хохотал Кот. – Она ему адресок вручила.

– Да какой там адресок, телефон, – Кир, скомкав бумажку, швырнул её на землю.

– Эх, разбил ты сердце Мурки-Урки! – вздохнул, улыбаясь Безумный и громко запел, так что эхо прокатилось по двору

«Мурка, ты мой мурё-ёночек,

Мурка ты мой котё-ёночек…»

А Кир прибавил ходу, оставив позади веселящихся друзей. Ему, почему то стало грустно. Он почувствовал, что она сейчас смотрит на него из окна и плачет.

Слеза потекла по щеке Киргиза. На минуту его накрыло.