Князев уж было собрался произнести пламенную речь о самообладании, о необходимости взять себя в руки, чтоб каждый из бойцов мог поверить в себя, поверить в успех предстоящей операции. Да, вовремя осекся. Быстро сообразил, что дело он сейчас имеет, вовсе не с офицерами из его бывшего элитного подразделения, способными самостоятельно, без чьей-либо поддержки настроить себя на самую рискованную авантюру. Это были обычные солдаты, девятнадцатилетние юноши, одетые в военную форму.

«Тут словами и лозунгами не поможешь. Как вообще возможно, по какому-то приказу поверить в себя, когда совсем в это не вериться?.. Когда всё впервые, когда всё вновь. Когда пугает не враг, не боевик, засевший в низине, а прежде всего неизвестность. Своим же призывом я, пожалуй, могу поставить под сомнение боевые качества первогодок. Ведь тот же Цымбал вовсе не кадровый военный и может легко, на каком-то подсознательном уровне, спутать неверие в свои силы, с полным отсутствием у него, так необходимого нынче мужества…»

Как это не парадоксально может сейчас прозвучать, но майору неоднократно приходилось быть свидетелем того, как наибольшее бесстрашие проявляют именно те, кто идет в бой, не веря в победу. Таким бойцам, как говориться: нечего терять. Однако Князев понимал и то, что боец перестает быть воином, когда начинает замыкаться, непременно к себе прислушивается, занимаясь неким самоанализом. Когда вместо противника, он всё время видит себя, со всеми своими недостатками, которыми его наделила природа и самое печальное, его же собственное обострённое воображение. А, как известно: солдат, зацикленный на своих уязвимых местах, заранее проигрывает бой, даже не успев в него вступить.

Валерий давно заметил и ещё одну не маловажную тенденцию. Чем умней и эрудированней боец, тем больше он накручивает себя перед сражением. Вот почему отработка автоматизма, а в чем-то и бездумное исполнение каких-либо приёмов ведения боя, непременно ставились майором во главу угла. Солдат не должен размышлять, как поступить ему в той или иной ситуации. Он должен сразу действовать, практически не задумываясь.

Ну, а сейчас командиру просто следовало вывести молодых бойцов из вполне естественного для данной ситуации ступора. Разговорить, чем-то расшевелить, а уж после, вести речь о некоем мало осязаемом для них самообладании.

– Ребята, слушай сюда… – Князев переместился поближе к «новобранцам». – …Пожалуй, пришло время открыть вам один маленький секрет. О нём, безусловно, знает любой ветеран…

Пасюков, Архипов и Цымбал с открытыми ртами уставились на майора в ожидании услышать от командира некую тайну великих побед.

– …В общем так, если «чехи»… – продолжил тем временем Князев. – …Не дай-то Бог, рванут в нашу сторону, вам не стоит сидеть, развесив уши. Стреляйте. Открывайте огонь, особо не целясь… Чем больше грохота, тем лучше для нас и хуже для врага… Главное: посеять в душах бандитов настоящую панику. Зарубите себе на носу: боевики и без того будут перепуганы внезапностью нападения, а значит психологически уже надломлены.

А теперь, внимание! Тот самый секрет, о котором я, собственно, и обещал вам поведать. Запомните, что под избыточной агрессией чеченских бандитов почти всегда скрываются их страх и неуверенность. Не обращайте внимания на их звериные рыки. Это вовсе не демонстрация силы, а в определённой степени, конвульсии безнадеги. Поверьте мне на слово: страха и отупения в головах «чехов» будет выше крыши.

Сомневаетесь? Тогда поинтересуйтесь у своих более опытных сослуживцев. У того же Рудяева или Литвиненко… Спросите у них: с каким диким взглядом и нечеловеческим ором, ходили они в атаку в начале своей службы?.. – усмехнувшись, дембеля утвердительно кивнули, после чего, майор продолжил. – …В общем, так, бойцы… Приказываю каждому из вас, без какого-либо героизма, тупо отстрелять не менее двух «рожков». Справитесь – считайте свою боевую задачу, на сегодняшний день выполненной.

Казалось, Валерий обращался ко всем первогодкам, однако увидев в глазах именно Цымбала искорки новой жизни, он понял, что слова его нашли-таки нужного адресата.

– Товарищ майор, кажется, началось… – тихо проговорил Бутаков, до сего момента наблюдавший за внешней обстановкой.

Приподнявшись, Князев осмотрелся. И уже сам заметил, как от противоположной северной стороны аула, мелкими перебежками к селению приближаются бойцы российского спецназа.

– Быстро рассредоточится… – приказал он.

Для себя ж с некоторой ностальгией, Валерий успел подметить: «Сдаётся мне, что с боевым крещением наши пацаны сегодня обломаются».

Потому как майор вовсе не понаслышке знал об уровне профессионализма офицеров штурмового взвода. Вот почему Валерий был абсолютно уверен в том, что засевших в домах боевиков – они и сами, без чьей-либо поддержки, положат мордой в землю, практически не напрягаясь.

И, тем не менее, Князев ошибся…

Бойцы спецподразделения только-только приблизилось к окраинам селения. Они толком не успели пересечь открытую для обстрела зону, как из окон практически всех уцелевших хибар на них обрушился шквал прицельных автоматных очередей. В туже секунду основная группа бандитов, достаточно организованно ринулась в обратную от линии огня сторону.

Внезапность штурма, на которую собственно и рассчитывали федералы, вовсе не оправдалась. Атака захлебнулась, так толком и не начавшись. Не оставалось и доли сомнений в том, что экстремисты знали о предстоящей операции. Более того, они заранее были к ней готовы. При этом чеченцы, лишь определялись с направлением основного удара.

«Интересно, догадывается ли та тварь, которая за бесценок «сливает» врагу секретную информацию, как гибнут сейчас её соотечественники?.. – мелькнуло в голове Валерия. – …Эх, с каким же наслаждением я выставил бы сейчас перед «чехами» ту сволоту, оповестившую террористов о предстоящем штурме…»

Меж тем, действо вокруг злополучного аула развивалось достаточно стремительно. Ситуация усугублялась с каждым новым мгновением. Небритые горцы, без малейшего намёка на обещанный майором страх или сомнение, уже во всю свою прыть неслись на юг. Туда, где оцепление держали лишь восемь бойцов взвода складской охраны, трое из которых и вовсе не нюхали пороха.

– Огонь! – взревел Валерий.

«Разряжая» один «рожок» за другим, своим боковым зрением майор ещё и успевал отслеживать ситуацию на подведомственном ему оборонительном рубеже. Он заметил, как с первыми грохотом боя всё тот же Цымбал, обхватив голову руками и сжавшись в комок, скатился в земляное углубление.

– Слабак, твою мать… – сплюнув, ругнулся про себя Князев.

А впрочем, растерялся нынче не только Цымбал. Похоже, «поплыли» и остальные необстрелянные бойцы. Рудяев лишь чудом успел ухватить за ногу Пасюкова, который уж было, собрался рвануть прочь, подальше от поля боя.

«Куда?.. Стой, придурок… Ведь ты сам под пулю подставляешься…» – прижав к земле первогодка, Рудяев пару раз тряхнул его за ворот, дабы тот, хоть чуть-чуть пришел в себя.

Благо, не подвели «дембеля». Каждый из них с остервенением окучивал, приближавшихся к их позициям головорезов. И, тем не менее, перевес сил (невзирая на яростность обороны), был на стороне врага. Более того, почуяв своё численное превосходство, боевики заметно активизировались. Рассчитывая на то, что авось, кто-то из них, да проскочит, бандиты постарались максимально растянуться вдоль князевской обороны. И неизвестно, чем бы закончилось то чеченское «восхождение» если бы (пусть и с лёгким запозданием, но всё же весьма кстати), не очухались «соседи», организовавшие нечто похожее на атаку с флангов. Своим перекрёстным огнем, на какое-то время им удалось-таки поостудить раж чехов, прижав их к камням.

Повторюсь: лишь на какое-то, очень короткое время. Потому как, быстро осознав реальную угрозу быть полностью зажатыми в огневое кольцо, пренебрегая каким-либо инстинктом самосохранения, экстремисты предприняли свой последний и отчаянный рывок на князевские позиции. Одним решительным ударом они попытались прорвать окружение. Причём, в самом (как им, очевидно, тогда казалось) непрочном и должно быть уже частично ослабленном боем месте.

Поначалу расчёты чеченцев на стремительный блиц-крик, как будто бы, начали оправдываться. Не заставил себя ждать и тот самый момент, когда наиболее рьяные бандюки поравнялись с передовыми рубежами оцепления. Накал сражения достиг своего апогея. Боевики могли уже реально видеть пути к своему спасению. Причём, каждый из них был абсолютно уверен в том, что именно ему удастся вырваться к предгорью, чтоб уже там скрыться в густой лесополосе. Потому и была эта неуправляемая толпа более целеустремлённой и более непредсказуемой, нежели какое-либо организованное вражеское подразделение.

– Хватай автомат, мать твою… – взревел Князев и что было силы, пнул скрючившегося на земле Цымбала. Уж что-что, а любой дополнительно стреляющий ствол, был нынче на вес золота.

Как не странно, но обезумевший и выключившийся из боя солдатик, вдруг приподнялся. Он сгреб брошенный ранее АКМ и выпустил очередь, казалось бы, в абы куда… И, тем не менее, к величайшему удивлению майора, та шальная и безотчётная очередь нашла-таки свою «цель». Боец-первогодок почти в упор, взял, да и завалил сдуру, неизвестно откуда возникшего прямо перед ним крепкого боевика.

– Так держать, Андрюха!.. – подбодрил солдатика Князев.

Внезапный успех, да ещё и похвала командира, могут воодушевить даже самого безнадёжного неудачника. Потому и появилась в движениях Цымбала некая осмысленность и твёрдость. Ну, а взгляд его был в данную минуту уже переполнен оптимизмом. В общем, тот самый пехотинец, который пару мгновений назад, казался абсолютно аморфным, на сей раз, как ни в чем, ни бывало, плавно «влился» в вовсю бушующее море сражения. Будто бы данная стихия всегда была его родной средой обитания.

Валерий с удовлетворением отметил и тот факт, что в бой «вклинились» и остальные «новобранцы». А куда, собственно, им было деваться? И дело тут было даже не в том, что если не будешь стрелять ты, то будут стрелять в тебя. Скорее всего, подсознательно, никто из «молодых» вовсе не желал быть впоследствии, объектом всеобщих насмешек и подколов. Потому как рядом с ними, сейчас в кровь «рубились» острые на язык их старшие товарищи. И уж будьте уверены: дембеля ни в коем случае не упустили бы момента, дабы не поведать сослуживцам, оставшимся на складах о (скажем так) не самых адекватных реакциях «юных пехотинцев» в самые напряжённые минуты смертельной сечи. А этот публичный позор, прошу поверить автору на слово, мог быть гораздо страшней чеченской пули.

Впрочем, в поведении салаг всё ещё сквозили нотки прежней нерешительности и явного чувства неукротимой дрожи. Как ни крути, а убить себе подобного, на практике оказывается, не так-то и просто. Ведь далеко не каждый способен нажать на курок, целясь в живого человека. Особенно в том случае, когда делаешь это впервые.

Прежде чем попасть в армию, любой из нынешних «новобранцев» безусловно видел, как крутые герои многочисленных экшенов и блокбастеров «мочат» своих врагов направо и налево. При этом каждый из молодых людей, наверняка, мысленно представляя себя на месте тех самых культовых Шварценеггеров и Брюсов Уиллисов. И, по большому счёту, любой из них был абсолютно уверен в том, что и он запросто так сумеет. Дело-то нехитрое, заряжай и «поливай».

Однако реально отправить на тот свет человека (пусть, и самого заклятого врага), по каким-то внутренним, подсознательным или интуитивным барьерам чрезвычайно сложно. А подчас и вовсе невыполнимо. Потому и боролись сейчас парни, вовсе не с боевиками, а сами с собой, переламывали свою мирную психику, снимая незримые внутренние запреты, присутствие которых и отделяет человека разумного, от зверя-хищника.

Не ускользнуло от внимания командир и то неприятное обстоятельство, что на левом фланге, где оборону держали лишь двое: Литвиненко с Бутаковым, положение было близко к критическому. Боевиков там отчего-то скопилось слишком уж много. К тому же действовали они наиболее агрессивно. Потому и поспешил Валерий переместиться поближе к неожиданно возникшему «пожару». Вот только предпринял он тот маневр (как выясниться позже) с некоторым опозданием.

В самый неподходящий момент, у Литвиненко вдруг «переклинил» автомат. Пытаясь вернуться в бой, он безуспешно передёргивал затворную раму, Сашка оставался по сути безоружным на открытом для боевиков пространстве. Бандитов, готовых форсировать князевский плацдарм неожиданно отвлек на себя Бутаков. Беспрерывно осыпая противника свинцом автоматных очередей, Славка вдруг встал на ноги.

– Не смей!.. – Князев, спешивший на выручку, попытался остановить Бутакова.

Однако было уже слишком поздно. Прикрывая собой товарища, безуспешно боровшегося с затворным механизмом, он-то и принял на себя основной огонь чеченского штурма. Славкино тело, изрешеченное пулями, как подкошенное рухнуло на землю…

Финальную точку в противостоянии «федералов» с чеченским бандформированием, поставили именно те, кто и должен был это сделать. Заглушив огневые позиции противника, засевшего в ауле, подразделение спецназа вышло в тыл оставшимся боевикам. Скоротечное сражение, длившееся не более пяти минут, завершилось так же внезапно, как и началось.

«Зачистку» закончил быстро. Пленных отконвоировали в заранее подготовленный транспорт. После чего, пришло время собирать тяжёлые и непосильные «камни».

Пока занимались телами погибших, Валерий поднялся на пригорок. Закурил. Хоть на короткое время, но майору требовалось побыть сейчас в одиночестве. Отвык он, знаете ли, от войны. Как и два года назад, на душе Князева нынче скребли кошки. Не по себе ему было. Совсем уж паскудно и погано всё вышло.

– А я смотрю, вроде как, фигура знакомая… Валерий Палыч, ты ли?.. – со спины к майору приблизился командир спецподразделения. Его голос был Князеву достаточно знаком.

– Здорово, Муханов… – не оборачиваясь, ухмыльнулся майор. – …Отчего ж, такой радостный? Лично я, повода для веселья вовсе не вижу.

– Тебя увидел, и настроение сразу улучшилось.

– Злорадствуешь?.. Небось, приятно видеть своего бывшего командира среди пехоты… – Князев, наконец-то, развернулся к собеседнику. – …А у тебя, Муха, как я посмотрю, всё на мази. За какие-то пару лет, успел скакнуть из «старлеев», сразу в майоры… У меня на данное восхождение, ушло куда больше времени.

– Так ведь война, Палыч… Кто погиб… Кто-то на «гражданку» сквозанул… Вот и подтянули моё звание к занимаемой должности… – неуверенно, словно извиняясь, ответил Муханов.

– Муха, ты сам-то себе веришь? Уж говорил бы прямо: не «подтянули», а за уши до командирской должности кое-как доволокли… При этом, пришлось разогнать половину подразделения, дабы расчистить тебе, любимому, дорогу… – язвительно подметил Князев, намекая на прямые родственные связи Муханова в Главном Управлении. – …В Чечне оно, конечно, проще… Ещё пару-тройку лет и до генеральских погон дослужишься. А там… Там и тёплое место в Москве, и дом на Рублёвке, бесплатная «кормушка» и обеспеченная старость.