Глава 2

«В 1127 году начинается второй, и очень важный этап в истории ордена рыцарей Храма. Гуго де Пайен, с несколькими своими соратниками из числа тех же девяти, выезжает из Палестины в Европу. Де Пайен не скрывает, что главная цель его поездки – вербовка новых членов в состав ордена. Чем вызваны столь радикальные перемены: от чрезвычайной закрытости ордена, до стремления к его максимальной массовости, остается загадкой… Бытует мнение, что в последние девять лет, проведенные в Святой Земле, тамплиеры, кроме своей основной миссии – защиты паломников к Гробу Господню, ещё и вели в тех краях, усиленный поиск каких-то мистических реликвий, якобы позволяющих установить господство и иметь власть над всем миром…

Нашли они те раритеты или нет, и вообще занимались ли их поисками изначально – нам не известно. Но то, что в храмовники вступают десятками, а орден в тот год стремительно растет, словно на дрожжах, и не только количественно, остается неоспоримым фактом… Обет бедности понуждает свежеиспечённых членов братства передавать все своё имущество во владение ордену.

Организация храмовников начинает быстро богатеть, и, когда в 1130 году, всего через два года после собора в Труа, на котором сам Папа признал и поддержал Орден, Гуго де Пайен, посчитав свою миссию выполненной, уезжает вновь в Палестину, его отъезд из Европы отличен от приезда, как небо от земли. В 1127 году он – никому не известный вожак группы монахов-раскольников. Спустя три года – великий магистр могущественного духовно-рыцарского союза, обладающего в Европе сотнями крупных феодальных владений, целой сетью командорств и немалыми денежными средствами…

В 1131 (по другим данным, в 1133 или 1136) году основатель и великий магистр тамплиеров Гуго де Пайен умирает. Его смерть, как и движение тамплиеров в целом, сокрыты покровом тайны, потому-то и неизвестна не только её точная дата, но даже её год, она разница в пятилетнем периоде!.. Этот фанатичный католик и, в то же время, рыцарь без страха и упрёка, не умирает, а скорее уходит из жизни с сознанием хорошо исполненного долга.

Орден рыцарей Храма живет и процветает, дело его жизни передано в надёжные руки преемника Роббера де Краона, а на престол королевства Иерусалимского в те же годы восходит бывший тамплиер Фульк Анжуйский. «Бедные рыцари Христа Храма Соломона» всего за несколько лет превратились в мощную силу, с которой вынуждены считаться и владетельные сеньоры, и даже короли…»

В череде зимних декабрьских будней, этот грядущий день обещал быть самым обычным и непримечательным. Не ждал я от него ни перемен, ни грандиозных событий, ни интересных встреч, ни каких-либо иных сюрпризов или подарков. Подобные дни забываются, как правило, уже через сутки.

Вполне возможно, что некие внутренние механизмы саморегуляции человеческого организма и предоставляют нам эти скучные, тягомотные и невыразительные временные отрезки, для выполнения неких кропотливых и рутинных работ, не требующих излишней суеты и спешки. Для меня ж таковой «каторгой», безусловно, являлась подготовка и проверка годового финансового отчёта. Именно этой бумажной работой, я и вознамерился нынче заняться. Тем более что сроки, как и приближающиеся новогодние праздники, основательно поджимали и уж были готовы загнать меня в угол рабочих вечеров и бессонных ночей над кипой цифр и расчётов.

Проснувшись, я как обычно включил телевизор.

«Уважаемые телезрители! В нашей программе произошли некоторые изменения. Вашему вниманию будет предложен экстренный выпуск омских новостей!.. – и хотя теледиктор старался читать свой текст безучастно, тем не менее, в его голосе непроизвольно улавливалась вибрации некой тревоги. – …Сегодня утром, в нашем городе было совершено дерзкое убийство внешнего управляющего…»

Не дослушав то самое экстренное сообщение, я переключил телевизор на музыкальный канал. Под веселую мелодию было проще распрощаться с утренней сонливостью и зевотой.

– Немедленно верни мне «новости»!.. – услышал я голос, прижившегося в моей квартире привидения. По крайней мере, со вчерашнего дня, оно обитало здесь, сродни домашнему животному, наподобие кошки или собаки.

– Надька, не отвлекай. Дай мне хотя бы пол часика, чтоб собраться, прийти в себя и ничего не забыть… Вот уйду на работу, тогда и смотри свой криминал.

– Ну, хорошо… – пробурчала та. Пусть и со скрипом, а все же призрак был вынужден принять мое требование. – …Да только и ты, будь другом, поторопись. Уж больно мне хочется узнать, что же такого экстренного произошло в вашем городе минувшей ночью.

– Что-что… Будто сама не догадываешься. Наверняка, очередная заказуха… Опять грохнули какого-нибудь чиновника или нувориша. Одним словом: бандита. Либо бывшего, либо нынешнего… Все никак, твари, не могут «попилить» меж собой десятилетиями накопленные народные богатства. Мочат друг друга и мочат… Уж лет двадцать, как рвут на куски общее одеяло и все никак не могут угомониться. Порядком надоела мне вся эта чернуха. Будто бы не новости смотришь, а сводку боевых действий с передовой слушаешь…

На самом пороге офиса меня отчего-то встретила секретарь Лена. Подобного «гостеприимства», я что-то ранее за ней не замечал.

– Олег Владимирович, вас ожидают… – сухо и предельно отрешённо объявила она, чего никак нельзя было сказать о её невербальном поведении. Всей своей мимикой и настойчивыми жестами рук, указывающими мне: то на мой кабинет, то на входную дверь, Елена пыталась сообщить или предупредить меня о чем-то очень важном. Вот только я, балбес, так ни черта и не понял. Потому и все, приложенные секретаршей сверх усилия оказались ныне бесполезны.

– Если не ошибаюсь, к нам соизволил пожаловать сам пан директор… – навстречу мне (причём, из моего же собственного кабинета) вдруг вышел взъерошенный, небритый и не совсем опрятный мужчина. Его приспущенный галстук обнажал не первой свежести ворот, некогда белой рубахи. По возрасту, он был старше меня лет на десять. – …Изволите опаздывать, Олег Владимирович. А впрочем, извиняюсь… Слегка погорячился. Ведь начальство не опаздывает, оно задерживается…

– С кем имею честь?.. – я требовательно глянул на кривлявшегося передо мной незнакомца.

– Вновь извиняюсь. Старший оперуполномоченный «убойного» отдела, майор Сирота, – для пущей убедительности он ткнул мне в лицо своё служебное удостоверение.

– И по какому, собственно говоря, поводу ваш визит?.. – задал я вполне резонный вопрос.

– Быть может, для начала мы пройдём в ваш рабочий кабинет?.. Именно там мы и побеседуем. Как-то не совсем неудобно начинать серьёзный разговор при ваших подчиненных… – и майор тотчас бросил свой презрительный взгляд на моего секретаря. На данную минуту Елена была отчего-то бледна и, вообще, выглядела чрезвычайно перепуганной.

Проследовав в свой кабинет, я обнаружил в нём ещё троих неизвестных мне мужчин. Меня шокировало и вместе с тем крайне возмутило то обстоятельство, что данная троица, без всякого зазрения совести, ну, просто как у себя дома, рылась в моих ящиках и документах.

О том, что наш город в воровском мире считался «красным» (то есть, и официальная, и негласная власть в нём непременно остаётся за «ментами»), а так же о вседозволенности местных стражей порядка я был, безусловно, наслышан. И, тем не менее, с данным беспределом, лицом к лицу я встретился, пожалуй, впервые.

– Не понял. По какому праву сей обыск? – с трудом и едва сдерживая свой гнев, я едва нашел в себе силы для вопроса в более и менее спокойной тональности. После чего, вдруг осекся…

«А что если у них, действительно, найдется соответствующая санкция, которую я, собственно, ни разу в глаза не видел… Но на каком, собственно, основании?.. В чём, вообще, они могут меня обвинить?..»

– Это мы, гавнюк, будем задавать тебе свои вопросы… – прикрыв за моей спиной дверь, Сирота махом перевоплотился из заискивающего простачка, в откровенное хамло. –…Твое же собачье дело, на них быстро отвечать. Ну, и тихо сопеть в две дырки…

– Ну, сучара?.. Так чего ты можешь нам пояснить по поводу сегодняшнего убийства?.. – из-за стола вдруг поднялся здоровенный мужик. Своей (очевидно, от природы) уродливой харей, он скорее напоминал мне вышибалу из заштатного пивного бара, нежели сотрудника милиции.

– О каком убийстве идет речь? – в своем вопросе я был абсолютно искренен. Мне оставалось лишь сожалеть о том, что не прислушался я утром к Надькиным просьбам, и не посмотрел тот злополучный экстренный выпуск. Хотя бы знал тему нынешнего разговора… А впрочем, утренняя криминальная хроника могла и вовсе не иметь никакого отношения к захватившим мой служебный кабинет ментам.

Если ж быть абсолютно честным, то своим, едва ли не спинным мозгом я уже начал потихоньку понимать, что, похоже, влип в некую, весьма сомнительную историю… Правда, не имел ни малейшего представления, каким-таким боком имею я к ней, хоть какое-то отношение.

– Ребята, и что я вам давеча говорил?.. – зло усмехнулся здоровяк. – …Помните, как я предупреждал вас о том, что он пойдет в полный «отказ». Вот вам и пожалуйста: включил дурака. Весь город уже в курсе… Во всех новостях, по сотни разу успели сообщить… Причём, сообщить в самых мельчайших подробностях… А этот хрен, видите ли, ни ухом, ни рылом. Парень, ты чё?.. С другой планеты к нам прилетел? В общем, с этим долболётом мне все ясно. Колоть его нужно, и как можно быстрее.

– Жорик, только не здесь, не в офисе… – очевидно заметив, как «вышибала» принялся потирать свои мясистые кулак в предвкушении расправы, Сирота поспешил встать между ним и мной. – …Лишние глаза и уши, нам вовсе ни к чему. Вернемся в управу, там и вытрясем из этой паскуды всю душу.

– Э, мужики, вы это сейчас о ком?.. – я был в полном недоумении.

Вместо ответа один из сотрудников «убойного отдела» вдруг развернул в мою сторону экран включенного в кабинете телевизора и прибавил при этом звук.

– Смотри, ушлёпок.

«…Итак, уважаемые телезрители… Мы вновь возвращаемся к убийству внешнего управляющего Омского Тракторного завода… – чёткая и отрывистая дикция ведущего одного из центральных каналов свидетельствовала о том, что произошло ЧП отнюдь не городского, а, пожалуй, областного, если не всероссийского масштаба. – …На связи со студией наш собственный корреспондент Иван Серов. В данную минуту он находится на месте утренних трагических событий. Иван, вам слово…

– Спасибо, Пётр. Для тех, кто совсем недавно присоединился к нашему эфиру, хотелось бы напомнить о том, что сегодня, около шести часов утра по омскому времени, на проходной Западносибирского Тракторного завода был убит Глухов Артём Николаевич, исполняющий обязанности генерального директора данного предприятия.

На эту минуту, следствие отрабатывает лишь одну версию. Заказное и преднамеренное убийство. Уже известно, что «киллер» произвел семь выстрелов, пять из которых достигли своей цели. Тщательно подобранное и замаскированное логово убийцы, находилось в жилом доме напротив заводской проходной…»

Неотрывно вглядываясь и вслушиваясь в телевизионный репортаж, меня вдруг прошиб холодный пот. Потому как на экране телевизора появилась моя бывшая «малосемейка». Более того, объектив телекамеры уперся в крупный план нескольких окон на шестом и седьмом этажах. Причём, одно из них с разбитыми стеклами, имело самое прямое отношение к моему прежнему жилищу. В общем, это было окно моей бывшей квартиры.

Ну, а следующие слова корреспондента, так и вовсе повергли меня в дичайший ужас.

«В совершении данного тяжкого преступления, правоохранительными органами подозревается и разыскивается некто Кузнецов Олег Владимирович, одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения…»

Речь (как вы, наверняка, и сами поняли) шла именно обо мне. Признаться к такому неожиданному повороту, я оказался абсолютно не готов.

– Да вы с ума, что ли сошли?.. – выкрикнул я. – …Какое на хрен убийство?.. Какой, к чёрту, розыск?.. Я вовсе не думал скрываться…

– В общем, так. Сейчас ты поедешь с нами… – засобирался Сирота. – …По дороге постарайся придумать что-то более вразумительное в своё оправдание. И, кроме того, пораскинь своими куриными мозгами, по поводу найденной в твоей квартире снайперской винтовки, с твоими же отпечатками пальцев…

– Послушайте… – усмехнулся я. – …Эта квартира уже вовсе не моя. Прошло больше месяца, как я её продал… Точнее, обменял. Да, вы взгляните на мою нынешнюю прописку… Улица Вокзальная, дом два, квартира тринадцать.

– Ребята, вы это слышали?.. Видите ли, он свою квартиру продал?.. – майор вдруг заржал во всю свою глотку. А после, развернувшись в мою сторону ещё и добавил. – …Парень, быть может, ты её и продал. Да, только никто её так и не купил…

– То есть?

– А то, и есть. На данную минуту мы имеем лишь один договор купли-продажи, связанный с вышеозначенной квартирой… Датирован он пятым февраля две тысячи третьим года, согласно которому малосемейная квартира, как числилась за тобой, так и по сей день является именно твоей собственностью. Парень, ты чё?.. За полных дятлов нас тут принимаешь?.. Мне, вообще, интересно… Какой дебил и, главное, с какого-такого перепоя додумается обменять полнометражную «двушку», на малосемейку с окраины?..

Принять столь подлый и внезапный удар судьбы, оказалось весьма и весьма сложно. Тем более что пришелся он ни куда-нибудь, а в аккурат, ниже пояса.

«Так вот, оказывается, в чём заключался подвох…

Троянским конем оказалась моя новая квартира. То-то Мамонт, едва заслышав о моем снайперском прошлом, тотчас примчался на квартиру. Потому и устроила его моя убогая хата. И неспроста, мне был предложен вариант, от которого я ни в коем случае не должен был отказаться.