Графиня Софья Гендрикова, княгиня Безобразова и граф Стенбок-Фермор; тайный советник Константин Васильевич Рукавишников. С ними – полковник по адмиралтейству Николай Ричардович Трувеллер, командир 18-го Флотского экипажа, и графиня графиня Гудович – внучка фельдмаршала.

Все в сборе.

– Господа – все вы знаете о невьянском несчастье – не тратя время на приветствия и условности начал он (это в конце концов не светский прием – они вызваны сюда по делу). И Государь наш поручил мне как можно скорее исправить содеявшуюся беду. И кому как не вам – людям которые должны быть кровно заинтересованы в благополучии Невьянска и округи помочь обывателям. Первой от чего-то заговорила мадам Гендрикова…

– Мы готовы сделать все что в наших силах! – проникновенно начала она. Но… Есть так сказать объективные обстоятельства. Железоделательные заводы работают почти в убыток; торговля металлом в застое, фабричное хозяйство устаревшее – а на обновление в свою очередь же нет средств… Графиня щебетала – Витте кивал вроде как соглашаясь. Он само собой знал что из-за хищнического истребления лесов в своей даче завод начал сокращать свое производство чуть ли не с начала этого века. Не помогло даже строительство железной дороги – именно через Невьянск прошел первый большой рельсовый путь на Урале – Екатеринбург – Кушва.

Однако все эти стенания и плачь на реках Вавилонских могли обмануть какого – то столоначальника с живым делом не сталкивавшегося. А вот Витте по опыту знал – если предприятие – хоть большой завод хоть мелочная лавка – невыгодно – то оно ликвидируется. А если оно существует – то сколько бы купчина не жаловался на подступающее разорение – сколь бы не плакался что вот-вот с домочадцами на паперть пойдет – значит всего лишь прибедняется думая разжалобить и срубить с простака лишнюю копеечку. А дело было изрядное – одних железных рудников пять – Высоковский, Мироновский, Староборский, Шуралинский. А еще и медные рудники – Горленский и Фельковский. А было еще кое что – а именно – золото. Золотые прииски – и не один и не два. Абросимовский Быньговские 1-й и 2-й Илимский, Коневской, Нейво-Ключевский, Николаевский, Сухологовский… Да и сам город стоит фактически на золоте. Он чуть улыбнулся уголками губ. Или почтенные дамы и господа думают, будто Витте не слышал что Невьянск называли «золотым дном Урала»? Даже и в самом-то городе украдкой в погребах роются ища жилы и самородки…

Думая так он изучал собравшихся мысленно делая пометки…

Софья Петровна Гендрикова сейчас с очаровательной улыбкой говорящая что-то жеманное. Урожденная Гагарина. В родстве со Стенбок-Ферморами и Гудовичами. Ничего из себя не являет – если не считать титула и денег.

Волков Александр Сергеевич – нестарый, но уже обрюзгший – явно обжора. Гофмейстер…

Птица не такого высокого полета если по совести. Да только вот матушка его Елена Николаевна Манзей – сестра Константина Николаевича Манзея – генерал-адъютанта и генерала от кавалерии. Брат – егермейстер двора и действительный статский (женат кстати на кузине). А батюшка – Сергей Иванович – член Военного совета и генерал от инфантерии – хоть и в отставке… А в довершении – директор Горного Института в Санкт-Петербурге… Для того и держат таких в правлениях обществ и банков – ради связей.

А вот граф Владимир Александрович Стенбок-Фермор – тот ясно познатнее будет. Доля у него в Невьянских делах не так и велика – да если посчитать все акции уральских заводов выйдет, что у него чуть ли не половина Урала в кармане. А еще – родня графу Воронцову-Дашкову, министру двора, и генерал-адъютанту Мейндорфу. А еще – тетки – фрейлины – одна замужем за графом Капнистом другая за князем Егалычевым… И жена – фрейлина двора и урождённая графиня Апраксина… И тетка тут же – урожденная Стейнбок-Фермор – Надежда Васильевна Безобразова – жена бывшего заведующего хозяйственной частью Императорской охоты. Из тех самых Безобразовых – не шутка! Другая тетка – княгиня Наталья Барятинская – дочь двоюродного деда Владимира Александровича – Александра Ивановича Стенбор-Фермора – и тоже член правления. Но она отсутствует – в Крыму в имениях… Оно к лучшему – и без того тут слишком много этого семейства!

Витте печально вздохнул про себя… Столпы общества, сплетенные браками и ветвями родословного древа – та самая «камарилья» во всей так сказать красе. Ежели вместе навалятся на него – тяжко будет! Не ошибиться бы… Но это ладно – с Дашковым он положим договориться хотя к Барятинским подходов у его нет…

Другой человек – темный и непонятный беспокоил отчего-то больше… Оттого ли что в этом собрании аристократов высокой пробы ему как бы и не место? Господин Рукавишников… На вид – типичный купец первой гильдии – солидный господин крепкого телосложения, с аккуратной бородой и цепким прищуром глаз…

Его отец – Василий Никитич, издавна занимался золотым промыслом в тех краях – а промысел сей на Урале (да и везде наверное) шел рука об руки с тайными делишками и воровскими затеями. И именно раскольники в сих темных материях играли первую скрипку. Еще с крепостных времен – когда иной внешне невидный заводской мужик был с какого-то боку важнее управляющего – и иногда не уразумевший сего управляющий гибнул под нежданным обвалом, осматривая шахту – а то и исчезал как и не было.

Сам Константин Васильевич был человеком как будто совсем иного склада чем старые кержаки. Закончил казанскую гимназию, а затем физико-математический факультет Московского университета и юридический факультет Петербургского университета. Не совсем обычно даже для «серого» купечества.

Богач и благотворитель – и щедрый – недавно пожертвовал дом, участок и шесть десятков с лишним тысяч рублей на устройство лечебницы.

Единственный в этом собрании светских дам господ горнозаводчик и делец… Технический директор? Только ли? А может статься – мозг всего предприятия и его главный приводной ремень?

Он долго служил в Сенате, имеет высокий чин тайного советника. По случаю пожалования ордена Св. Владимира получил дворянство – уже десять лет как.

Старообрядец – богач сделавший чиновную карьеру … Тут бы умилиться – мол всякая душа Бога хвалит и даже старовер верноподданнствует.

Да только вот это может обмануть журналиста из «Нового времени» или Льва Толстого кой даже убоину не вкушает ибо коров и свиней жалеет. А Витте видел в жизни кое-что помимо раутов и канцелярий. Знает и о крещенных евреях, что секретным образом вели дела кагалов – не один южнорусский помещик оказался разорен такими. И о тайных раскольниках, делавших то же самое – тоже знает…

– Сергей Юльевич, голубчик! – воскликнула между тем графиня Гудович – молодая пухленькая особа в ожерелье отборного черного жемчуга – отвлекая его от мыслей о Рукавишникове… Я до глубины души сочувствую несчастненьким. Но поймите и наше положение…

«Какой я тебе голубчик – курва мать!» – Витте еле сдержал брань. Но сдержал – графиня то – положим сама по себе лишь глупая курица – но он знает как и какие делаются дела в салонах таких графинь и баронесс. И знает куда и сколько тянется ниточек от них… Тут даже солидный шмель или шершень в министерских позументах запутается в этой как будто тонкой паутинке – и угодит на обед к восьминогим строителям сети. Поэтому не будем поднимать скандал – сейчас нужно выполнить царское поручение – а там даст Бог настает время – по одиночке передавим всех пауков (мимолетный взгляд на Рукавишникова) с паучихами!

За графиней встал Трувелер – и как то не по-армейски и уж точно не по-флотски замямлил что правление завода и Исетского горного округа рассматривает вопрос: ссудить погорельцев – мастеровых в счет будущего заработка и даже продать им в долг еду одежду и прочие припасы… Витте не сдержал едкой ухмылки.

Знаем – а как же – с! И помощь эта будет такова и по таким расценкам что бедолаги останутся должны чуть не по гроб жизни как говорят в Одессе. – Сударь – не особо вежливо оборвал он полковника. Тут не о деталях речь идет… Думаю что все присутствующие понимают – наш долг как верноподданных употребить все силы дабы Их Императорское Величество в свой будущий визит – оный как мне изволили сообщить состоится осенью – увидел что город отстроен хотя бы в основном – и остались довольны положением. Ибо недовольство Государя как все наверное не забыли – может иметь самые печальные последствия. Господа – я напомню – позволю себе напомнить вам что Невьянские заводы стоят на казенных землях соответствующих горных дач – и если окажется что частновладельческие интересы мешают использовать эти земли согласно правил, а деятельность происходит с нарушением государственных установлений…

Впрочем это особый разговор – он насладился оторопью на лицах высокого собрания. Пока же я бы хотел чтобы вы прониклись серьезностью обстоятельств дела… Жду что комиссии господина Дементьева и – секундная пауза… властям, что в самое ближайшее время займутся организацией помощи жертвам вы окажете самое доброжелательное содействие.

Он обвел взглядом этих господ еле удерживаясь от ухмылки. Похоже таки проняло. Сейчас министр им ясно дал понять – думать о нем как о персоне – они могут что угодно. Но он не только министр – а еще и царский милостник и прямой исполнитель монаршей воли, а они – они при всей своей знатности – лишь одни из многих. Знатнее их тоже есть…

И еще – что сейчас они в одной лодке и если затеют топить Витте – тот заберет и их с собой на дно. Уж на это его сил достает – будьте покойны!

Отпустив сконфуженных членов правления Витте почти сразу принял своего товарища министра – Кривошеина. Свежеиспеченный товарищ министра уже обратил на себя внимание начальника. И не деловыми успехами стоит отметить, а гешефтами. В свете говорили что дескать им самим заключалась сделка на шпалы Рыбинско-Бологовской дороги, которые были даны господину Струкову, его зятю – за дорогую цену. У Кривошеина была цель – утилизировать свои лесные дачи, которые он отдал жуликоватым подрядчикам в аренду, чтобы они оттуда поставлял дрова на железные дороги… Совесть у лиц, у власти стоящих, по нынешнему времени очень эластична, и они легко входят с ней в соглашение. Впрочем – кто без греха-с…

– Мне поступило высочайшее распоряжение – организовать оказание помощи жертвам Невьянского пожара, – без дальних слов сообщил он.

– Да разумеется Сергей Юльевич – я осведомлен – ужасное известие… – с подобающей скорбью ответствовал Аполлон Константинович.

– Так вот – непосредственное исполнение этого дела я решил возложить на вас. Как на знатока лесных дел – чуть не добавил он. Там немало работы по нашему ведомству – перевозка грузов для строительства, поставки хлеба – ведь дорога до Екатеринбурга то еще толком в строй не ведена, а тамошняя недалеко ушла от горнозаводской узкоколейки. Да вообще догляд государственного человека необходим в этом деле…

Сейчас, господи Кривошеин я не могу отвлечься от подготовки к торжествам во Владимире. Но я намерен сразу после их окончания посетить Невьянск и окрестности – как только такая возможность появится. Тем паче это необходимо из за вопросов связанных с будущим сибирским путем. Я надеюсь что не буду разочарован.

Думаю дела касающиеся лесных концессий могут подождать, – как бы между прочим бросил он. И напоминаю – это поручение Государя и от того как я и вы его выполните зависит и отношение к нам нашего обожаемого монарха.

Когда Кривошеин с поклоном вышел Сергей Юльевич позволил себе усмехнуться. «Вот вы у меня где!» – сжал он внушительный кулак. Не на того напали! А завтра у Бунге собиралось совещание – кроме его там будут Плеве, Победоносцев и министр государственных имуществ Островский – все о том же – обсудить помощь невьянским погорельцам. И он уже кое что подготовил…

* * *

Извлечение из Указа Е.И.В. от 30 мая 1890 года

«Объявляем об открытии с 10 июня сего года по всей империи Российской сбора пожертвований в пользу пострадавших от пожара в г. Невьянске 23 мая сроком на один год. Поручаем Министерству Финансов организовать прием средств от частых лиц обществ распоряжением властей Российской империи и их направление в распоряжение особого комитета.

…Оплатить вырубку и транспортировку леса по железной дороге из собранных средств комитета…

…Министерству Путей Сообщения выделить 2000 вагонов управления Уральской железной дороги по льготной оплате: 2 копейки за вагон-версту для перевозки леса в Невьянск…

* * *

Ресторан «Палкинъ» был не самым лучшим в Петербурге, но что безусловно из числа лучших. Тут отдыхала довольно богатая публика, яства и вина были роскошны, а оркестр – отменно сыгран. Чтоб чад с кухни не беспокоил гостей ее разместили на верхних этажах, а блюда подавали в зал особым лифтом – прямо как в Гатчине.

Тут обычно гуляла публика двух разрядов «серые» (приобретшие европейский лоск) купцы и артистическая богемная публика, журналисты и адвокаты с прочей «свободной профессией» – денежные само собой. С недавних пор к ним присоединились чиновники либеральных взглядов.

Вдали от глаз общества они могли спокойно посибаритствовать.

Кто заказывал паюсную икру футами, да водки, да блинов, кто расстегаев да поросенка с гречневой кашей кто – пулярку и «Вдову Клико», непременно в серебряном ведерке.

Первых привлекала отменная русская кухня – известное дело: коренными русскими блюдами не накормит никто лучше Палкина. Что до вторых – то тем видимо доставляло тайное удовольствие отдающее крамолой название – напоминающее об обидном прозвище грозного государя Николая Павловича (и даже самый строгий полицмейстер не придерется – ибо владеет заведением уже сотню с лишним лет династия купцов Палкиных)

И при нынешнем владельце – Павле Константиновиче Палкине все было как при предках: половые, в кумачовых рубахах, «очищенная» в графинчиках на столах, знаменитые кислые щи, выловленная при гостях из чана отменная стерлядь. Вечерам выступал голосистый цыганский хор, а днем – русский оркестр балалаечников под который певец исполнял то «Лучинушку» то «Дубинушку».

…Они сидели за столом с кроликом, фаршированным лисичками, боком копченого осетра и рябчиком.

Кауфман впервые за много лет облачился в партикулярное – но тут уж ничего не поделаешь – служба такая.

Евгений Иванович одет был в поддевку немецкого покроя, с бабочкой и манишкой.

С желчной ухмылкой полковник отметил что государева служба пошла бывшему смутьяну на пользу. Он отъелся, сменил гардероб, и устроился литературным сотрудником в журнал «Русский спорт».

– Я хотел встретиться с вами чтобы обсудить вашу работу… – начал царский телохранитель когда они отдали должное грибам и осетрине. Как вы знаете впереди у России большие торжества. Так что нужен глаз да глаз… – он сделал паузу. Глаз да глаз!

– Александр Александрович – я… – перебил его Козлов, – что касается моих обязанностей – то я мог бы в качестве корреспондента явится во Владимир и так сказать свежим взглядом ознакомится с мерами безопасности… (В своем новом качестве Козлов уже дал несколько довольно дельных советов – например что кареты Императорского выезда невредно иногда пускать по улицам пустыми, но с конным сопровождением – чтоб сбить с току возможных бомбистов)

– Нет – покачал головой Кауфман – уж простите, но ваш листок не столь значим – и корреспондент из него будет смотреться на коронации как белая ворона. Или даже – как белый слон, – вспомнил он старую сиамскую легенду. Вы мне пока нужны в Петербурге.

Вот что – прямо завтра вы сходите в лавку к старьевщику и найдете приличное – пусть и неновое – приказчичье платье. В нем вы отправитесь вот в эти трактиры – он пододвинул исчирканный карандашом листок.

В них собираются и приводят так сказать досуги дворцовые служители. Само собой не камергеры, – осклабившись уточнил он.

Потолкайтесь там, послушайте, что народ говорит. Угостите людей – не на большие деньги – пивом там, рислингом – нет рислингом не надо – лучше «беленькой». К разным винам они привыкли – а вот водки во дворце не вдруг сыщешь.

Ну и там вообще – так сказать определитесь на местности, по-военному говоря.

Если пристанут к вам с вопросами – мол кто и откуда и что ищешь, мил человек, скажите что вы бывший управляющий… ну допустим графа Зарембы-Пулавского… – Нет – решительно покачал Кауфман головой – это как-то уж очень опереточно звучит – а наш дворцовый слуга может и не учен да в титулах разбирается. Пусть будет – графов Белинских. Ну да, Евгений Иванович – перехватил он удивленный взгляд собеседника – есть такой графский дом, – но к вашему Белинскому он отношения не имеет ровно никакого, слава Богу! Так вот – вы отставной графский управляющий, а теперь задумали создать контору для набора прислуги для приличных домов. Говорите, спрашивайте.

И слушайте. Внимательно слушайте. Кто жизнью недоволен, кто царя не дай Бог поругивает, кто пропился и за грош удавится. Если кто то захочет к вам на службу – спросите – чем мол опротивела царская – и в книжечку запишите. Потом мне представите – с именами да должностями (Козлов было хотел возразить судя по выражении лица, но передумал).

Если будут расспрашивать про жалование – спросите кто какое хочет – но точной цифры не называйте…

Ну и еще – чуть подумав добавил Кауфман – приглядитесь – может увидите людей вроде себя. Тех кто будет интересоваться – этих тоже примечайте. Особо примечайте.

А это – Кауфман пододвинул ему «Петра» – сторублевку – На расходы.