«О кадмейской Сфинге рассказывают, что была она чудовищем с телом собаки, крыльями птицы, с женской головой и лицом, а голосом человечьим. Сидя на горе Фикион, она каждому из граждан задавала загадку и того, кто не мог ее разгадать, тотчас растерзывала. Когда же Эдип разгадал загадку, она бросилась со скалы и разбилась. История эта – невероятная и невозможная, ибо такое существо вообще не может возникнуть, а чтобы оно еще поедало людей, не умеющих отгадать загадку, – детская выдумка. И вовсе вздор, чтобы кадмейцы не могли застрелить чудовище, а только бы взирали, как оно поедает их граждан как своих врагов. Истина же вот в чем.
Кадм, будучи женат на амазонке по имени Сфинга, явился в Фивы и, убив дракона, получил во владение царство вместе с его сестрой по имени Гармония. Сфинга, узнав, что он женился на другой, убедила многих граждан отправиться вместе с ней, похитила множество царских сокровищ и захватила быстроногого пса, которого привел с собой Кадм. Вместе с верными ей людьми она удалилась на гору, называемую Фикион; отсюда она стала вести войну с Кадмом. Устраивая засаду, она время от времени истребляла тех, кого удавалось похитить. Засаду же кадмейцы называют загадкой. Итак, граждане говорили, негодуя: “Свирепая Сфинга похищает нас, укрепившись в загадке. И сидит она на горе. Разгадать же загадку никто не может, а сражаться с ней впрямую невозможно. Она не бегает, а летает, и одновременно и женщина, и собака”. Тогда Кадм возвещает, что он даст много денег тому, кто убьет Сфингу. И вот Эдип – коринфянин, славный в военном деле, явился на быстром коне, составил отряды из кадмейцев и, выступив ночью и устроив в свою очередь засаду Сфинге, нашел загадку и убил Сфингу. Вот как было дело, а все остальное придумано»[174].
Подобные версии излагает и Павсаний. По одному из его предположений Сфинга была пираткой, которая переквалифицировалась в сухопутную разбойницу, поселилась под Фивами и была убита Эдипом. Согласно второму, она была побочной, но любимой дочерью фиванского царя Лая (Лаия). Загадки же задавала своим братьям, чтобы погубить конкурентов, претендующих на престол.
Существует альтернативная версия и о загадке. Известно, что в несохранившейся драме Эсхила, посвященной Сфинге, ей самой пришлось отгадывать загадку, предложенную Силеном. Коварный спутник Диониса спросил у Сфинги, что он держит за спиной – живое существо или мертвое? Поскольку в руке у Силена была птичка, которой он, в зависимости от ответа, мог немедленно свернуть шею, Сфинга оказалась в заведомо проигрышной ситуации и признала свое поражение.
Среди детей Ехидны было несколько чудовищ, имевших определенное сходство с собаками. У некоторых это сходство было весьма условным – как, например, у Сциллы. Об этом приморском чудище, наводившем ужас на мореходов, мы поговорим в следующей главе, поскольку его происхождение от Ехидны далеко не бесспорно. А пока что обратимся к двум существам, чье происхождение особых сомнений не вызывает и чья принадлежность к семейству псовых (Canidae) уверенно подтверждается античными авторами. Это двухголовый пес Орф (он же Орт или Ортр) и многоголовый пес Цербер (Кербер).
Орф и Цербер родились у Ехидны от Тифона один за другим, возможно, они были погодками. Древнейшие сведения об их происхождении оставил Гесиод, который писал о Ехидне (дипломатично именуя ее «девой»):
Как говорят, с быстроглазою девою той сочетался
В жарких объятиях гордый и страшный Тифон беззаконный.
И зачала от него, и детей родила крепкодушных.
Для Гериона сперва родила она Орфа-собаку;
Вслед же за ней – несказанного Кербера, страшного видом…[175]
Происхождение этих собак от упомянутых родителей подтверждается и другими авторами, например Аполлодором. Автор «Мифологической библиотеки» называет Орфа «двуглавым». Прочие этот факт не оспаривают, хотя Иоанн Цец[176] добавляет к двум собачьим головам еще семь драконьих.
Орф был рожден специально как пастушеская собака для Гериона. Напомним, что сам Герион имел три торса, три головы и три пары рук, а по некоторым сведениям, еще и три пары ног. Неудивительно, что и собаку он себе завел с соответствующими анатомическими излишествами. Герион пас коров на далеком западе, на острове, расположенном посреди Океана, – вероятно, на этом острове и прошла бóльшая часть жизни Орфа. Как он туда добрался, неизвестно (родился Орф, надо думать, в Аримах, где всегда жила его мать). Но, прежде чем отправиться на запад, Орф вступил с Ехидной в кровосмесительную связь, от которой родились Немейский лев и, возможно, Сфинга (см. выше).
Аполлодор подробно рассказывает историю о том, как Геракл столкнулся с Орфом, когда по приказанию Эврисфея отправился угонять коров Гериона. «Прибыв в Эритею, Геракл расположился для ночлега на горе Абанте. Собака, учуяв его, кинулась к нему, но Геракл отразил ее дубиной и убил пастуха Эвритиона, прибежавшего ей на помощь»[177]. Из текста не вполне понятно, был ли Орф только отогнан Гераклом, ранен или убит. Но на этот счет имеется вполне четкое сообщение Гесиода:
В тот же направился день к Тиринфу священному с этим
Стадом коровьим Геракл, через броды пройдя Океана,
Орфа убивши и стража коровьего Евритиона
За Океаном великим и славным, в обители мрачной[178].
Подвиг пса, павшего при исполнении своих служебных обязанностей, не остался незамеченным – Юлий Поллукс[179] сообщает, что в Иберии Орфу было воздвигнуто святилище, где ему поклонялись под именем Гаргеттий (или Тартеттий).
Информация о Цербере гораздо обширнее, но и противоречивее. Прежде всего разногласия касаются количества голов животного. Одним из первых описал Цербера Гесиод, сообщив, что Ехидна родила от Тифона
Аполлодор сообщает про Цербера, что «у него были три собачьих головы и хвост дракона, а на спине у него торчали головы разнообразных змей»[181]. О змеиных головах пишет и поэт III века до н. э. Евфорион:
Сзади него, устрашая, вставали от брюха густого
Змеи хвостатые подле боков, шевеля языками,
Синею сталью у них сверкали глаза под бровями…[182]
Сенека в трагедии «Геркулес в безумье» рассказывает, как у Цербера
…голову в крови запекшейся
Гадюки лижут, змеи гривой вздыбились
Вкруг шей, и хвост-дракон шипит пронзительно[183].
Об этом же говорит Овидий в «Героидах», описывая зверя, «в чью шерсть вплетены гадов шипящих клубки»[184]. Гораций[185] называет Цербера стоглавым. Но Софокл[186], Еврипид, Овидий упоминают о трех головах чудовища. Вообще надо отметить, что версия трех голов была самой популярной. Так, античные художники любили изображать знаменитого пса именно трехглавым, хотя зачастую сокращали количество голов даже до двух, вероятно, чтобы упростить себе задачу…
Цербер был сторожевым псом, охранявшим вход в Аид. Вообще говоря, входов этих известно несколько, расположены они были по всей Ойкумене[187], и трудно сказать, возле какого из них обитал Цербер. Гесиод пишет об этом достаточно неопределенно – говоря о подземном мире, он сообщает:
Там же стоят невдали многозвонкие гулкие домы
Мощного бога Аида и Персефонеи[188] ужасной.
Сторожем пес беспощадный и страшный сидит перед входом.
С злою, коварной повадкой: встречает он всех приходящих,
Мягко виляя хвостом, шевеля добродушно ушами.
Выйти ж назад никому не дает, но, наметясь, хватает
И пожирает, кто только попробует царство покинуть
Мощного бога Аида и Персефонеи ужасной[189].
Несмотря на то что Цербер, согласно Гесиоду, всех впускал в Аид беспрепятственно, сохранились сведения, что некоторые греки клали в могилы медовые лепешки для усмирения пса.
Цербер должен был впускать в Аид тех, кто туда направлялся. Но речь, конечно же, шла о тенях умерших. Живому человеку в Аиде было делать нечего, и псу следовало это понимать. Однако известны по крайней мере три случая непосредственного контакта Цербера с живыми людьми, причем каждый раз пес как сторож оказывался не на высоте. Первый раз он впустил в Аид Орфея, отправившегося в загробное царство за своей безвременно умершей Эвридикой. Орфей усмирил зверя музыкой, и это наводит на мысль, что хороший музыкант и выйти из Аида мог без особых проблем.
Позднее в Аид спускался Геракл, который победил пса, вытащил его наружу и приволок к воротам Микен. Этот случай описывается многими авторами, вскользь упоминает о нем и Гомер. Подробно он изложен, например, у Аполлодора.
«Двенадцатым подвигом Эврисфей назначил Гераклу привести Кербера из Аида. ‹…› Когда Геракл стал просить Плутона[190] отдать ему Кербера, тот разрешил ему взять собаку, если он одолеет ее без помощи оружия, которое при нем было. Геракл нашел пса у ворот Ахеронта и, будучи защищен со всех сторон панцирем и покрыт львиной шкурой, обхватил голову собаки и не отпускал, хотя дракон, заменявший Керберу хвост, кусал его. Геракл душил чудовище до тех пор, пока не укротил его, и вывел на поверхность земли в области города Трезена. ‹…› Геракл, показав Кербера Эврисфею, вернул собаку в Аид»[191].
Разные авторы называют разные выходы из Аида, через которые, по их мнению, Геракл вытащил несчастного пса на солнечный свет. Страбон считает, что это произошло возле мыса Тенар на Пелопоннесе. Павсаний описывает провал возле города Гермиона, а версию о мысе Тенар подвергает сомнению. Он же сообщает, что жители Беотии указывают на вход в Аид возле горы Гефестион и уверяют, что Цербера вывели из подземного царства именно здесь. Ксенофонт[192] пишет, что жители Гераклеи Понтийской (современный Эрегли в Турции) уверены: Геракл вывел стража Аида на поверхность в окрестностях их города. Овидий считает, что это произошло в Скифии – именно там из пены, падавшей на землю из пасти Цербера, выросли ядовитые цветы аконита. Автор «Метаморфоз» описывает «пещеру с отверстием черным» и крутую дорогу, по которой Геракл волок «Цербера-пса, что идти упирался». В конце концов неудачливый сторож был извлечен на свет солнца. Здесь он
…разъярясь, возбуждаемый бешеной злобой,
Громким лаем тройным одновременно воздух наполнил
И по зеленым лугам разбросал белесую пену.
Пена пустила ростки, говорят, и, влагу впивая
Из плодоносной земли, получила зловредную силу.
Этот живучий цветок, растущий на твердых утесах,
Жители сел аконитом зовут…[193]
Сенека описывает, как побежденный Гераклом «оробелый пес», «головы повесивши», забился в пещеру. Устами Тесея, который оказался тут же, Сенека рассказывал о Геракле:
Рукой по шее потрепав чудовище,
На адамантовую цепь он взял его.
Бессонный сторож царства беспросветного,
Прижавши робко уши, позабывши злость,
Послушно влекся следом, свесив головы
И змееносным по бокам хлеща хвостом.
Когда пса вытащили на свет, он «уперся в землю мордой»[194] и попытался спрятаться от солнца в тени своего победителя. Но его притащили в Микены, как пишет Диодор, «ко всеобщему изумлению»[195]. Изумившись, Эврисфей велел отпустить пса обратно, и бедняга вернулся в Аид. Но через некоторое время очередной герой решил проникнуть в мир теней – на этот раз им оказался Эней, и пса снова усмирили, теперь уже без особых хлопот. Это сделала Кумская Сивилла, сопровождавшая троянца. Вергилий в «Энеиде» пишет:
Лежа в пещере своей, в три глотки лаял огромный
Цербер, и лай громовой оглашал молчаливое царство.
Видя, как шеи у пса ощетинились змеями грозно,
Сладкую тотчас ему лепешку с травою снотворной
Бросила жрица, и он, разинув голодные пасти,
Дар поймал на лету. На загривках змеи поникли,
Всю пещеру заняв, разлегся Цербер огромный.
Сторож уснул, и Эней поспешил по дороге свободной…[196]
Все эти истории говорят о том, что Цербер, несмотря на свой устрашающий вид, был существом достаточно безопасным, трусливым, чревоугодливым, а может быть, и добродушным. И совершенно непонятно, почему богиня Гера (Юнона) в трагедии Сенеки говорит о том, как, увидев Цербера, извлеченного на поверхность земли, «затрепетало Солнце» и почему сама богиня, «взглянув на пленника трехшеего», была так испугана.
Впрочем, существуют и альтернативные версии судьбы животного. Верный себе Палефат уверяет, что Цербер был обычным одноголовым псом, жившим в городе под названием Трехглавие, откуда и пошли рассказы о его трех головах. Пса этого некоторое время прятали в пещере на мысе Тенар, но потом Геракл нашел его и извлек наружу. «Вот и стали говорить люди: “Проникнув через пещеру в Аид, Геракл вывел оттуда Кербера”»[197].
Павсаний же со ссылкой на Гекатея Милетского[198] предлагает версию о том, что Цербер на самом деле был не собакой, а змеей, носившей имя Пес Аида. Почему Гекатей выдвинул такое странное предположение, авторам настоящей книги неизвестно.
Остальные дети Ехидны были по своему строению обычными животными и ни количеством голов, ни змеиными элементами, ни какими-либо другими особенностями не отличались. Но все же они стоят того, чтобы сказать о них несколько слов.
Историю о прикованном на Кавказе титане Прометее, к которому Зевс ежедневно посылал орла, чтобы тот терзал его, рассказывают многие античные авторы. Некоторые, например Гесиод и Аполлодор, считают, что орел должен был выклевывать печень героя. Гигин в «Мифах» сообщает, что орел «выедал его сердце – сколько он днем съедал, столько ночью отрастало»[199]. Орла этого, по свидетельству Аполлония Родосского, видели аргонавты, когда подплывали к Колхиде. Они обратили внимание на то, что это была
Почему птица, столь несхожая с орлом по внешнему виду, именовалась все-таки именно орлом, непонятно. В конце концов ее застрелил Геракл, который и освободил Прометея.
По поводу происхождения знаменитой птицы существуют разные точки зрения. Аполлодор считает, что она была порождением Ехидны и Тифона. Гигин в «Астрономии» пишет: «Этот орел, по одним свидетельствам, был порождением Тифона и Ехидны, по другим – Теллус и Тартара, но многие считают, что он был сделан руками Вулкана, а Юпитер[201], говорят, вдохнул в него жизнь»[202]. Интересно, что, по словам того же Гигина, который ссылается на Эсхила, орел этот был долгожителем – он прилетал к Прометею в течение 30 000 лет. Срок этот, конечно, преувеличен, поскольку Зевс пришел к власти не раньше XVIII века до н. э. Но даже если орел жил с начала XVIII по XIII век до н. э. (когда его застрелил Геракл), это весьма немало, ведь продолжительность жизни обычных орлов не превышает 50 лет.
Другой вероятный сын Ехидны, которого тоже убил Геракл, – Немейский лев. Зверь этот, по уверению Аполлодора, «был неуязвим» (такой же точки зрения придерживается и Гигин). Это, конечно, тоже преувеличение, поскольку Геракл в конце концов прикончил бедное животное. В этой связи более достоверным представляется сообщение Диодора, который писал: «Лев этот был сверхъестественных размеров, неуязвим ни для железа, ни для меди, ни для камня: одолеть его можно было только силою рук»[203]. Существуют разные версии происхождения знаменитого льва. Наиболее распространено мнение Гесиода, согласно которому его родила Ехидна, «в любви сочетавшися с Орфом». Аполлодор считает, что лев этот был сыном Тифона (вероятно, подразумевается, что от Ехидны, поскольку она была матерью других детей Тифона). Впрочем, существует еще одна, достаточно экзотическая, версия происхождения льва: некоторые авторы (в том числе Клавдий Элиан[204]) утверждают, что он попросту упал с Луны. Гигин в «Астрономии» придерживается близкой точки зрения, сообщая, что его «выкормила Луна». Это противоречит мнению Гесиода, который пишет:
Лев этот, Герой вскормленный, супругою славною Зевса,
Людям на горе в Немейских полях поселен был богиней.
Там обитал он и племя людей пожирал земнородных,
Царствуя в области всей Апесанта, Немеи и Трета.
Но укротила его многомощная сила Геракла[205].
Напомним, что и Химеру вскормила не Ехидна, а посторонний человек, Амисодар. Возможно, у Ехидны были проблемы с молоком или же она не испытывала материнских чувств и охотно отдавала новорожденных детей на сторону.
Немейский зверь был не первым львом, павшим от руки сына Алкмены. Аполлодор писал о Геракле: «Восемнадцати лет, все еще оставаясь среди пастухов, он убил Киферонского льва. Этот лев, устремляясь с вершин Киферона, пожирал коров…»[206] Второго, Немейского, льва Гераклу предстояло убить по приказанию царя Эврисфея – это должно было стать его первым подвигом. Диодор рассказывает:
О проекте
О подписке