Цитаты из книги «Сталин. Жизнь одного вождя»

Лишившись сбережений, люди остались с высокими ценами и пустыми магазинами. Однако этот удар в разной степени затронул разные категории населения. В меньшей степени от реформы пострадали жители крупных городов, особенно высокооплачиваемые и состоятельные. До реформы им было гораздо проще превратить старые деньги в товары. После реформы они смогли воспользоваться относительной доступностью товаров и заметным падением цен на городских рынках. Это падение отражало резкое ухудшение положения крестьян, привозивших на рынки продукцию своих подсобных хозяйств. Лишившись сбережений, не получая денег за свой труд в колхозах, задавленные налогами, они остро нуждались в наличных средствах. Некоторое снижение цен в государственной торговле тянуло вниз цены на рынках, что еще больше ограничивало доходы крестьян. Именно крестьянское большинство в очередной раз стало главной жертвой

товаров в восемь раз меньше, чем прежде. Львиную долю сбережений населения государство изъяло безвозмездно. В какой-то мере смягчить силу этого удара должен был «витринный эффект», связанный с отменой карточек и свободной продажей ранее дефицитных товаров. Однако низкий уровень сельского хозяйства и промышленного производства товаров широкого потребления, а также неповоротливость государственной торговли не позволяли удовлетворить платежеспособный спрос – даже урезанный реформой. Специальные меры, как обычно, были приняты только в отношении крупных городских центров – прежде всего Москвы и Ленинграда, куда заранее завезли значительные запасы продовольствия и промышленных товаров. Но даже там устанавливались предельные нормы отпуска товаров в одни руки: хлеба – 2 кг, мяса и мясопродуктов – 1 кг, колбас – 0,5 кг, молока – 1 литр, обуви – 1 пара, носков – 2 пары, мыла – 1 кусок, спичек – 2 коробки и т. д.[814] Вне столиц и некоторых крупных городов отмена карточек привела к перебоям в снабжении. Уже через несколько недель в Москву посыпались жалобы об отсутствии товаров в магазинах, о фактическом сохранении нормированного распределения и организации закрытых торговых точек для местных чиновников. Из Белгорода поступил такой сигнал: «Сегодня шестой день подряд моя жена стояла в очереди за хлебом с 2 часов ночи и до 10 часов утра, но, увы, все шесть дней она приходила без хлеба». В огромных очередях с тоской вспоминали о карточках[815].

15 декабря все закончилось. Началась рутинная операция обмена денег и переоценки вкладов. В течение восьми дней, с 16 по 23 декабря 1947 г., Сталин принимал в своем кабинете посетителей 5 раз, и каждый раз в их числе был Зверев. Визиты Зверева 16 и 17 декабря, т. е. в первые дни реформы, продолжались по два часа[811]. 3 января 1948 г. Зверев направил Сталину доклад об итогах денежной реформы. В записке фиксировались ее результаты – успешные для государства и неутешительные для населения. Если на 1 декабря 1947 г. на руках у населения находилось 59 млрд руб., то в результате ажиотажных закупок и денежной реформы осталось 4 млрд. Вклады в сберкассах в результате обмена уменьшились с 18,6 млрд старых руб. до 15 млрд новых[812]. Совсем иными были пропорции снижения цен в связи с отменой карточной системы. Хлеб подешевел на 20 %, а мясо только на 12 %. Некоторые же товары даже заметно подорожали. Например, шерстяные ткани – на 27 %, а одежда – на 11 %. В целом индекс государственных розничных цен после реформы составлял 83 % по отношению к дореформенным ценам[813]. Получив вместо десяти старых рублей один новый и отправившись с ним в магазин, можно было купить

Наконец 13 декабря 1947 г. на заседании Политбюро были утверждены основные документы о денежной реформе и отмене карточек. Постановление о реформе решили объявить по радио 14 декабря в 6 часов вечера, а на следующий день опубликовать в газетах. Ночь с 14 на 15 декабря, таким образом, и была тем временем «икс», с которого страна вступала в жизнь с новыми деньгами, а население лишалось значительной части своих сбережений. Обмен наличных денег, имевшихся на руках, производился из расчета десять старых рублей к одному новому. Вклады в сберкассах переоценивались по сложной схеме. До 3 тыс. руб. включительно – один к одному. По вкладам от 3 до 10 тыс. за три старых рубля давали два новых. Вклады свыше 10 тыс. руб. менялись в пропорции два к одному. Вполне осознавая, что подобная реформа не может быть популярной, большую часть постановления, предназначенного для печати, советские руководители посвятили подробному разъяснению неизбежности, полезности и справедливости предлагаемых мер. Власти старались играть на массовых предрассудках – чего стоит хотя бы утверждение, что реформа направлена против «спекулятивных элементов, нажившихся в период войны и накопивших значительные суммы денег». Это было неправдой, так как именно зажиточные советские граждане – те, кто успел что-то накопить, – имели в рамках реформы больше возможностей превратить деньги в материальные ценности. Однако в массовом сознании идея о денежной реформе как средстве конфискации неправедно нажитого имущества была чрезвычайно популярна. Как водится, в постановлении не забыли упомянуть и о тяжелом материальном положении трудящихся капиталистических стран. Формулировки постановления позволяют утверждать, что Сталин активно участвовал в работе над ним. Несколько поправок он внес в проект и на самой последней стадии. В частности, вписал обещание, что это будет «последняя жертва» советского народа

Всеобщая милитаризация, разруха, голод, разорительная карточная система, еле живое сельское хозяйство, деградирующая социальная инфраструктура, ставка на трудовые мобилизации и принуждение – такими были черты советской послевоенной экономики. Состояние государственного бюджета недвусмысленно свидетельствовало о кризисе. Огромные военные расходы финансировались прежде всего за счет эмиссии. Соответственно, росла инфляция. От лишних денег нужно было избавляться. Советское руководство, как и правительства многих других стран, ориентировалось на проведение реформы, нацеленной на уменьшение денежной массы путем конфискации накоплений населения при помощи обмена их на купюры нового образца.

Дело ограничилось публичной дискредитацией и должностным понижением. Жукова сослали на второстепенный пост командующего военным округом. По меркам сталинского времени это можно было считать даже наградой.

Столь же расчетливо действовал Сталин и в отношении своих военных соратников. По понятным причинам к концу войны статус маршалов и генералов в советском обществе невероятно вырос. Для Сталина, который чрезвычайно высоко ценил собственную репутацию полководца, это обстоятельство было политически нежелательным. У победы мог быть только один творец. Свою роль в растущей неприязни Сталина к военным, несомненно, играли также опасения заговоров. Сами генералы, упоенные самомнением, дополнительно провоцировали вождя. Соперничавшая с армией госбезопасность докладывала Сталину о застольных разговорах генералов, восхвалявших друг друга и пренебрегавших генералиссимусом. Естественной для Сталина реакцией были репрессии. Главной целью атак не мог не оказаться Жуков, самый известный и влиятельный из военачальников Великой Отечественной. Его судьба висела на волоске. Сталин распорядился арестовать ряд приближенных к Жукову генералов и начать дело против него самого. Месяц спустя после разжалования Маленкова и увольнения Меркулова Жукову и, конечно, другим военачальникам было указано на их место. В приказе министра Вооруженных сил СССР от 9 июня 1946 г., подписанном Сталиным, говорилось: Маршал Жуков, утеряв всякую скромность и будучи увлеченным чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе в разговорах с подчиненными разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения[800].

половине 1930-х годов западные лидеры предпочли умиротворение Гитлера союзу со Сталиным. Своей высшей точки эта политика достигла в позорном Мюнхенском соглашении. 30 сентября 1938 г. вожди фашистских держав Гитлер и Муссолини подписали с лидерами Великобритании и Франции Чемберленом и Даладье договор о передаче Германии Судетской области Чехословакии. При этом саму Чехословакию ультимативно вынудили принять это фатальное для нее соглашение. Советский Союз просто проигнорировали, несмотря на его участие в пакте взаимопомощи с Францией и Чехословакией. Фактически Сталину указали на дверь в большой европейской политике.

Вместе с тем было бы неправильно утверждать, что только репрессии против военных и представления западных лидеров о слабости СССР сыграли ключевую роль в ухудшении отношений между Сталиным и его западными партнерами. Скорее, массовые аресты в СССР дали дополнительные аргументы тем, кто и без того видел немало оснований, чтобы не доверять Сталину. Временное сближение с Францией в середине 1930-х годов не выдержало испытаний, несмотря на быстрый рост нацистской угрозы. В войне в Испании СССР и западные демократии занимали разные позиции. Свою лепту в диссонанс коллективной безопасности вносила фундаментальная непримиримость интересов двух систем, несовместимость сталинизма и буржуазных демократий. Во второй

Именно в испанской войне появилось знаменитое, ставшее нарицательным выражение «пятая колонна». В критический момент войны в октябре 1936 г., когда войска франкистов четырьмя колоннами вели наступление на Мадрид, руководивший ими генерал Мола заявил, что в тылу республиканцев у него есть «пятая колонна». Это выражение быстро и прочно вошло в политический язык советских лидеров.