Отзывы на книги автора «Олег Хлевнюк»

Как отмечает вначале автор, фигуре Иосифа Сталина посвящено на сегодняшний день большое количество книг, многие из которых имеют весьма слабое отношение к историческим исследованиям. Может быть не так просто выбрать биографию, в которой будут сочетаться серьёзный подход к работе с источниками и доступность изложения материала. Работа Олега Хлевнюка этим критериям отвечает. Она, на мой взгляд, подойдёт как для первого знакомства с советским диктатором, так и для читателей, которые хотели бы освежить свои знания о соответствующем периоде истории.

Биография следует традиционной хронологии, однако, последовательное изложение событий перемежается описанием последних дней Сталина и обстоятельств его смерти. Такой подход позволяет протянуть нить между Сталиным – человеком и Сталиным -руководителем.
Автор начинает с детства Иосифа Джугашвили. Вопреки некоторым мифам, мальчик получил неплохое базовое образование, хотя оно и было односторонним. Детство будущего революционера, по всей вероятности, было довольно обычным. Если отношение к отцу остаётся неизвестным, к матери Иосиф, очевидно, относился хорошо.

Достаточно подробно автор останавливается на внутрипартийной борьбе за лидерство в последние годы жизни Ленина и в период после его смерти. Как известно, Сталину удалось выйти из неё победителем, несмотря на то, что его положение было уязвимым. Он использовал в своих интересах т.н. фактор Троцкого. Зиновьев и некоторые другие члены Политбюро, опасаясь усиления Троцкого, были вынуждены поддерживать Сталина.
Полноценная единоличная диктатура сложилась не сразу. Если оформление диктатуры и опора на силовые методы решения проблем были в немалой степени предсказуемыми, сложно отрицать, что личность Сталина наложила свой отпечаток на ход развития событий.
Упрямство, подозрительность, жестокость могли сочетаться с осторожностью в духе realpolitik в международной политике.
Влияние личности ощущалось и в конце жизни вождя, когда он препятствовал проведению давно назревших и необходимых реформ.
Об их насущности говорит тот факт, что сразу после смерти Сталина руководители страны приняли ряд важных решений, непосредственно влияющих на судьбы советских граждан. Так, были свёрнуты многие амбициозные стройки, проведены аграрные реформы, облегчившие жизнь крестьян.

Спасительные решения принимались и воплощались в жизнь с небывалой быстротой, в считаные недели и месяцы после смерти Сталина. Консервативные и охранительные предпочтения диктатора уже не мешали назревшим нововведениям.

Внешняя политика, проводимая СССР, стала более умеренной.
Показана безосновательность рассуждений об ином Сталине, в духе «царь хороший, бояре плохие».

Читая о репрессиях против деревни, снова видишь, к каким страшным последствиям может привести взгляд на мир с его явлениями и процессами через призму классовой борьбы, когда реальность подменяется теоретическими выкладками, где все люди поделены на категории.
Если принять на веру, что один класс (крестьянство) обречён «уступить» место другому классу (пролетариату), то можно оправдать практически любую жестокость.
Такова, вероятно, была мотивация товарища Сталина в его отношениях с деревней.
Книга написана в целом в нейтральном тоне, но читать про насильственную форсированную коллективизацию и разрушительный эффект, который она имела для огромного количества крестьян, всё равно тяжело.

Относительно убийства Кирова, историк замечает, что нет никаких убедительных доказательств, что оно было инсценировано Сталиным. Однако вождь воспользовался сложившимися обстоятельствами для укрепления своей власти и начала новой волны террора против бывших соратников по партии. Жертвами этой кампании репрессий оказались тысячи ленинградцев из числа так называемых «бывших».

На мировоззрение Сталина, его окружения и, как следствие, на проводимую политику, вероятно, повлияла война в Испании.
Эскалация военного противостояния в Испании и репрессий в СССР шла параллельно
Помимо прочего, гражданская война между франкистами и республиканцами высветила проблему предательства и противоречий в тылу. Именно в той войне появилось ставшее нарицательным выражение «пятая колонна».

Следует упомянуть денежную реформу 1947 года, которая планировалась заранее. Старые рубли менялись на новые. Обмен наличных денег осуществлялся по курсу десять старых рублей за один новый. Сберегательные вклады пересчитывались по сложной схеме.
Реформа сопровождалась отменой карточной системы, что призвано было смягчить эффект для большинства населения и продемонстрировать «преимущества социализма». Последствия реформы были разными для разных групп населения. Больше других от реформы пострадало крестьянское большинство.
Состоятельные советские граждане если и пострадали, то минимально, вопреки тиражируемым заявлениям.

Дельцы теневой экономики, служащие торговли и коррумпированные чиновники заранее переводили свои денежные накопления в товары и предметы роскоши с тем, чтобы с выгодой перепродать их после завершения реформы.

Как многие диктаторы, Сталин был склонен подозревать в измене своё окружение, включая ближайших соратников (как пример, растущее недоверие к Молотову).
Убывание сил, в связи с возрастом и проблемами со здоровьем, вождь довольно предсказуемо компенсировал повышением агрессивности.
Неудивительно, что в выстроенной системе люди прибегали к доносам как к одному из редких средств быть услышанными государством. Само государство толкало людей на то, чтобы использовать в борьбе за свои права постыдные методы.
В этой условной системе координат нормально приносить человеческую жизнь в жертву химерическому и ускользающему будущему. Нормально судить по выдуманным обвинениям и осуждать на большие сроки людей, не совершивших никакого насилия. И обращаться с ними более жестоко, чем с уголовниками, насилие совершавшими.

Упоминается политика государственного антисемитизма в послевоенные года. В первые послевоенные годы конъюнктура, внутренняя и внешняя, складывалась таким образом, что в качестве «врага» было избрано социально и национально неопределенное «низкопоклонство» перед Западом.
Согласно автору, борьба с так называемыми «космополитами» была реакцией на сложный комплекс конкретных исторических обстоятельств.
Определённые изменения на мировой арене привели к смычке лозунга противостояния «низкопоклонству» и антисемитизма.

Изучается роль Сталина во Второй мировой войне. Автор упоминает, что относительно мотивов, стоящих за некоторыми из принимаемых решений (к примеру, пакт Риббентропа-Молотова), возможны разные трактовки.
Сложности и растерянность в начале нападения нацистской Германии на СССР. Множество примеров стоического героизма солдат и невероятного напряжения народных сил, необходимого, чтобы сдержать напор агрессора. Наряду с этим наблюдалось падение морального духа в войсках после ряда оглушительных поражений на начальных стадиях войны. Товарищ Сталин, в свойственной ему манере, главной причиной военных неудач объявил добровольную сдачу в плен, панику и дезертирство.
Вспоминается императорская Япония времён Второй мировой, в которой, правда, сдача в плен не только официально считалась страшным позором, но и воспринималась таковым большинством населения.

В данной рецензии, которая далась мне тяжелее, чем я думала, я коротко обозначила лишь несколько вех. Книга, для своего среднего объёма, достаточно подробная и информативная. Она знакомит с социально-политическим контекстом и полностью охватывает жизнь и карьеру советского вождя.
Моя оценка ~ 4.75

"Строго контролируемая алхимия официальной сталинианы создавала фальшивые, а потому вдвойне величественные образы Сталина и его свершений. Эти образы надолго пережили самого Сталина".

С раннего детства помню вспышки и возмущения отца по поводу царящих беспорядков с восклицанием: "Сталина бы на вас!". Мама никогда его не поддерживала. А у меня и не могло быть своего мнения в то время, я ведь родилась уже при Брежневе. Сейчас я понимаю, что отец был приверженцем "твёрдой руки".
Но каждый ли может высказать однозначное мнение о такой личности, как Сталин?
Знакомясь с книгой Олега Хлевнюка, надеялась найти в ней то, что повлияло на противоположные взгляды моих родителей. Причина, конечно, может быть в жесткости отца и мягкости мамы. Как часто мы выбираем идолов, исходя из собственных стремлений и желаний. У Сталина тоже были свои "любимые герои":

Самому Сталину, как известно, были особенно близки два русских царя – Петр Первый и Иван Грозный. Они собирали Россию, наращивали ее военную мощь и безжалостно боролись с внутренними врагами.

Он не только одобрял жестокие репрессии Ивана Грозного, но считал их недостаточными: «Нужно было быть еще решительнее».
Одна из причин может скрываться в родительских корнях: отец родом из Брянской области, а мама - из Черкасской. Если обратиться к главе "Голод", то узнаем подробности событий 1931-1933 гг: голод и массовые репрессии распространялись повсеместно, но наибольшей ожесточенности эта смертельная смесь достигла на Украине и Северном Кавказе. Именно здесь Сталин увидел авангард крестьянской «армии», боровшейся с советской властью и направил всё своё недовольство:

В общем, как точно отмечает Х. Куромия, Сталин подозревал всех крестьян, но «украинские крестьяне были под двойным подозрением, и как крестьяне, и как украинцы»

Хочется сказать об огромной работе, проделанной Хлевнюком - доктором исторических наук, одним из исследователей сталинского периода. Мне даже сложно представить сколько архивов перекопал он, сколько изучил и сопоставил документов, сколько мнений сравнил, сколько перечитал мемуаров, сколько времени потратил на этот труд, который я читала очень долго. Ни в одной из прочитанных книг, я так не застревала.
Хлевнюк не пытается навязать своё мнение, не стесняется двоякости суждения, в тексте можно встретить подобные противоположные "возможности":

Возможно, Сталин нервничал и поэтому нагрубил Осинскому. Возможно, Сталин был спокоен и уверен в себе и поэтому указал Осинскому на его место...

Понравился подход автора к собственным выводам. Любое заключение подтверждено документально. Если факты противоречивы, то на это обращается внимание и выводы каждый из читателей может сделать сам. Иногда приводит в пример отрывки из мемуаров и бесед приближенных лиц и соратников Сталина. Но довольно часто некоторые данные из воспоминаний со временем изменялись. Списывать это на плохую память и политические пристрастия интервьюеров Хлевнюк не торопится, а рассуждает, исходя из определенной ситуации, учитывая все нюансы создавшейся обстановки.
16 октября 1941 года:

Свидетельства Шахурина, опубликованные еще при советской власти, однозначно указывали на то, что Сталин готовился к возможной эвакуации из Москвы.
В квартире были видны следы подготовки к эвакуации – из книжного шкафа исчезли книги. На Сталине были привычная куртка и брюки, заправленные в сапоги. Однако в местах сгиба в сапогах были дыры. Поймав удивленный взгляд Шахурина, Сталин объяснил ему: «Обувку увезли»
Однако в последующие годы Г. А. Куманев напечатал свои записи бесед с Шахуриным, в которых этот эпизод подвергся кардинальной ревизии. Шахурин якобы говорил: «Вхожу в столовую, одновременно из спальни туда входит Сталин. Здороваемся. Он курит и ходит. В столовой вся мебель на обычном своем месте. Сталин одет как обычно: куртка и брюки, заправленные в сапоги»

Рассуждая логически, Сталин просто не мог не предусматривать возможность эвакуации из Москвы, хотя и собирался сделать это в последний момент.

Если подвести итог этому чтению, то ознакомление с биографией Сталина было полезным. Узнала некоторые неизвестные интересные факты, а соответственно заполнила пробелы в своих знаниях. Особенно важной для меня была 5 глава "Сталин на войне", в которой подробно расписаны военные действия и многочисленные ошибки, в первую очередь, именно Сталина. Я даже чуть по-другому взглянула на ВОВ.
Биография очень полная, подробная, подкреплённая документально, в доступном и понятном изложении.
Большой плюс издания - многочисленные фотографии:

Достойная книга получилась у Хлевнюка. С легким привкусом науч-попа - видимо из-за издания в серии Corpus. Здесь нет заключительного списка литературы, а рассказ прерывается интермедиями о последних днях Сталина.
Само описание жизни Сталина написана ровно, без скатывания в эмоции. Так же спокойно, со ссылкой на документы или исследования своих коллег, Хлевнюк опровергает какие-то домыслы. "Сталин вырос жестоким, поскольку его бил отец - безусловно бил, отвечает Хлевнюк, но не более других отцов то время в той социальной среде. У нас нет свидетельств, что это повилияло на юного Иосифа. Более того сам Сталин никогда не жаловался на свое детство" и т.п.
В интермедиях помимо рассказа о последних днях Сталина - описываются те или иные стороны его жизни: ближняя дача, библиотека, семья и т.д. Этим вносится определенный "оживляж" в научное исследование.
Про некоторые факты было прочитать любопытно - так Микоян в своей духовной академии обсуждает тонкости экономических учений с преподавателем-маркисистом, а Сталина в семинарии сажают в карцер за чтение Гюго. Также заинтересовали события после войны - особенно на Дальнем Востоке. Думаю вернуться к этому периоду, юлаго у Хдевнбка есть книга посвященная послевоенному периоду.

Не удивлюсь, если в широких кругах любителей разной исторической литературки (да чтоб про войну), эту книгу будут ругать. Очень сильно ругать.
Потому что на самом деле это очень страшная книга. Наверное, страшнее всего, что я когда-либо читала про эту эпоху.
Об этом ведь как обычно пишут: либо ура-патриоты, за родину, за Сталина, либо такие же ура-психушка и "Сталин уничтожил русскую нацию". По крайней мере, во всем есть смысл, очень удобно люди устроились. Историческое движение, тектонические сдвиги, все дела (ой, какая я несовременная, сейчас же говорят "вот это всё").
Вот это всё.
А тут перед вами разворачивают большое полотно в котором нет смысла. Ни капельки. Вот тут была подковерная борьба, вот тут вот сыграл случай, тут просто неэффективная политика, тут большое самомнение... И пока ты от ужаса забираешься под одеяло, что-то внутри пищит : "Ну каааак же так".
Микроисторики (хотя какой тут, нафиг, микро, конечно) очень жестокие люди. Лучше смотреть на историю с точки зрения концепций, потому что если вы станете смотреть на неё с точки зрения обычных людей, вам больше не понадобятся ужастики.
Но не все равно очень понравилось.
Спасибо, было полезно.
Больше никогда.

К книге Хлевнюка я обратилась в попытке найти объективную, подробную и основанную на научных источниках биографию Иосифа Сталина. Потому, что биография этого человека в изложении Прудниковой мне показалась просто-напросто слабой. Но при ближайшем рассмотрении поняла: Хлевнюк, мягко говоря, лукавит.
Особенности работы с источниками
В числе источников, на которые любит ссылаться Хлевнюк: мемуары Хрущёва, Троцкого и М. Джиласа, труды Б. Суварина, Роя Медведева, С. Монтефиоре, Д. Волкогонова. Назвать объективными труды политических деятелей, которым было выгодно поливать Сталина грязью, идейных антисталинистов и одного из «прорабов перестройки», уличаемого историками в непорядочности, невозможно при всём желании.
Ссылается Хлевнюк и на исторические журналы 90-х годов издания, и на книги, изданные МФ «Демократия», и на книги российских авторов с провокационными названиями типа «Серп и Молох», «Палачи и жертвы», «Крестьянский ГУЛАГ», «Тайная жизнь Сталина», и на книги иностранных авторов, в том числе изданные за рубежом. Ссылается и на госархивы. Только трактует информацию в достаточно своеобразном ключе.
Особенности трактовки
Здесь лучше начать с цитаты.

По официальным секретным отчетам, за 1930–1952 гг. было расстреляно около 800 тыс. человек. Однако количество фактически уничтоженных людей было гораздо больше.

Сразу встаёт вопрос об источнике неофициальных данных. Прежде всего, потому, что в официальных секретных отчётах не было смысла лгать: зачем сознательно преуменьшать количество, чтобы потом отвечать на неудобные вопросы руководства? Есть в официальных отчётах и общее количество заключённых, и причины, по которой те отправлялись в пенитенциарные учреждения – отнюдь не всегда политические, и непосредственно их смертность. С этими данными подробно разбирались Виктор Земсков («О масштабах политических репрессий в СССР») и Игорь Пыхалов («Каковы масштабы Сталинских репрессий»). А вот Хлевнюк продолжает повторять непонятно откуда взявшиеся сведения про 6 миллионов расстрелянных и 20 миллионов заключенных. Кстати, в следующем абзаце он почему-то доводит эту цифру уже до 60 миллионов репрессированных.
Проводимая Сталиным индустриализация признаётся неэффективной. Между тем у того же Хлевнюка сказано: «в течение целых пятидесяти лет (1860–1913 гг.) средние темпы развития российской крупной промышленности составляли около 5 процентов в год». Тогда как «в 1928–1940 гг. средние темпы прироста промышленной продукции составляли от 7 до 13 процентов в год». И пусть Сталин получил меньший результат, чем ему требовалось, но он всё же добился, чего хотел. А то, что тяжёлую промышленность он развивал куда сильнее, чем лёгкую, тоже понятно: слабый СССР просто-напросто бы сожрали.
Коллективизация просто подорвала сельское хозяйство. Так что последствием стал не только голод 30-х, но и послевоенный голод: «его пик пришелся на 1946–1947 гг.». А ничего, что в 40-е в стране были немного другие проблемы? Вообще крестьянство рисуется Хлевнюком как наиболее страдающий класс. И продавать ему свой хлеб по своим ценам запретили, свернув НЭП ради непонятно зачем устроенной индустриализации. И свободы передвижения лишили, не дав паспорта. Хотя статистика внутренней миграции утверждает обратное.
Медицина признаётся априори неэффективной, но почему автор делает такие выводы, непонятно. Единственное, что можно о ней узнать, так это о сталинском запрете на аборты.
Резко критикуется отмена карточек и денежная реформа. Первая – потому, что спровоцировала очереди. Вторая – потому, что недостаточно снизила цены и лишила население значительной части сбережений. Верней, та часть населения, что имела вклады в Сбербанке (а других банков в то время не было) на сумму до 3000 рублей, не пострадала никак. Тем, чей вклад составлял от 3000 до 10000, за три старых рубля давали два новых. А вот вклад от 10000 менялся в пропорции два к одному. Больше всего пострадали хранившие свои сбережения дома: тут за 10 старых рублей давался один новый. Тут же говорится, что в связи с декабрьской реформой зарплаты и пенсии за ноябрь выдавались ранее обычного (когда - не упоминается), народ её поддержал («в массовом сознании идея о денежной реформе как средстве конфискации неправедно нажитого имущества была чрезвычайно популярна»), а результат её был примерно такой:

Высокие планы капитального строительства, намеченные на 1948 г., были перевыполнены. Изъятие денежных средств, в том числе у населения, позволило существенно увеличить эмиссию и в значительной мере за счет этого восполнить дефицит бюджета. Благодаря относительной стабилизации финансовой системы, с начала 1949 г. была проведена реформа оптовых цен в тяжелой промышленности, что создавало предпосылки для активизации экономических стимулов индустриального развития. Экономические показатели 1948 г. давали основания считать, что наиболее разрушительные последствия войны были преодолены, а основные цели послевоенного восстановления достигнуты. Особенно важно было победить голод. В 1948 г. валовой урожай зерна почти достиг довоенного уровня, а производство картофеля (одного из основных продуктов питания советского населения) было большим, чем в любом из предвоенных годов. С этого времени, по словам Д. Фильцера, Советский Союз вступил в период «затухающего восстановления». Страшное время послевоенного голода осталось позади

Довольно обширный кусок книги посвящён теме «Сталин и война». Здесь уже порядком поднадоевшая песня про то, как глупый Сталин проморгал войну, зачем-то проводя индустриализацию, выявляя слабые места в советской армии и заключая пакт о ненападении. Как своим бездарным командованием сорвал блицкриг. И как дорвавшиеся до Берлина вопреки воле Сталина солдаты принялись массово насиловать немок. Ну вы поняли. К чести историка, Хлевнюк не повторяет байку о том, что Сталин хотел нанести Германии первый удар. Зато повторяет фальшивку про Катынское дело.
Жизнь в СССР по Хлевнюку выглядела так: государство зачем-то ставило высокие цели –типа подъёма промышленности, геополитики и атомного проекта (в условиях холодной войны). А народ приносился в жертву. И ни образования нормального у бедного народа не было, ни молодёжных организаций (пионерской и комсомольской), ни системы ясель и детсадов, ни электричества, ни кино (оно только у Сталина) и прочих мелких бытовых радостей. Даже знаменитые сталинки (не только для элиты) почему-то не строились – одни сплошные бараки. Всё, что делал народ, так это воевал, голодал, работал из-под палки, сидел и стоял в очередях.
Портрет вождя
С вождём у Хлевнюка просто: тоталитарный Сталин тоталитарен. Этакий тиран, у которого «марксистские и большевистско-ленинские догматы в сознании и действиях… вполне мирно уживались с великодержавием и империализмом" (правда, безобразие какое?). С параноидальной подозрительностью, которая и вызвала террор сперва в отношении руководящей верхушки (даром что в ней шли такие игры престолов, что закачаешься), а после – против всех остальных в 30-е годы, даром что обстановка была несколько напряжённой:

Помимо агрессии Японии на дальневосточных рубежах, все более тревожными становились события в Европе: приход к власти Гитлера; курс Польши на равноудаленность от СССР и Германии, воспринимаемый Сталиным как политика сближения Польши с Гитлером за счет СССР; «умиротворение» нацистов западными державами; демилитаризация Рейнской зоны весной 1936 г. 25 октября 1936 г. было заключено соглашение между Италией и Германией. 25 ноября последовало подписание «Антикоминтерновского пакта» между Германией и Японией.
Значительное влияние на политику сталинского руководства оказала война в Испании. Прежде всего, она убедила Сталина (и без того с недоверием относившегося к западным демократиям) в неспособности Великобритании и Франции эффективно противостоять Германии. Политика «невмешательства» полностью дискредитировала себя в глазах советского руководства, и оно приняло решение активно действовать на испанском фронте. Кроме того, ситуация в самой Испании, острые противоречия между различными политическими силами, в том числе между коммунистами и сторонниками Троцкого, была для Сталина лучшим подтверждением необходимости чистки тыла как средства укрепления обороноспособности.

С изначальной абсолютной властью, всю полноту которой он получил только по итогам чисток в 40-е. Прочитывать по 500 страниц в день у него просто не было времени, поскольку был слишком занят. (Жаль, Хлевнюк не приводит журнал посетителей Сталинского кабинета от 22 июня 1941 года). Посему метания творческой интеллигенции для него оказались во многом чужды. Ему бы классическую драматургию, оперу и балет подавай вкупе с фильмами про Чапаева и чего-нибудь с понятным сюжетом. Ещё он был более чем посредственным оратором, хотя его выступления перед аудиторией таки достигали цели и создавали ему нужный имидж мудрого вождя. А то, что в народе он пользовался популярностью, так это потому, что народ дурак. Не захотел слушать умеренных революционеров из Временного правительства и получил – что получил.
Портрет историка
Интересен тот факт, что Хлевнюк любит критиковать историков как творцов Сталинского политического мифа.

Творцы мифа тщательно отбирают только «полезные» факты и нередко фальсифицируют документы и «доказательства». Основной упор делается на схемы и умозрительные построения. В Сталина и его эпоху предлагают просто верить.

Между тем как сам пишет свою книгу в явно одностороннем ключе, не брезгуя фальшивками. Ряд явных сталинских достижений он уже не может скрыть, дабы не прослыть брехуном. Но и их норовит обгадить если не с имперской, то с обывательской стороны. Интересно, что денежная реформа его любимых 90-х – с обесцениванием денег и либерализацией цен, приведшей к гиперинфляции, и кукурузная кампания его любимого Хрущёва им почему-то не упоминаются.

Одна из самых интересных тем в изучении российской (советской) партийной и политической машины. О том, как функционировали механизмы Системы власти и институты кадровой работы. О методах консолидации сторонников внутри аппарата. О персональных сетях и клиентелах.
Сталинский период. Второе поколение секретарей. Методы сплочения. Сдержки и противовесы. Номенклатурный иммунитет.
Переходный период. Борьба двух моделей. Давление и уступки.
Период Хрущева. Новые правила успеха. Национальный фактор. Отдельно разбираются «рязанское дело» и феномен приписок.
Брежневский период. Кадровая политика и ротация. Новое качество сетей. И т.д.
Для тех, кто строит политическую или административную карьеру и хочет разбираться во всех тонкостях функционирования номенклатуры.