Цитаты из книг автора «Олег Хлевнюк»

Сталинская диктатура, как любой тоталитарный режим, нуждалась в поддержании высокого градуса социальной мобилизации. А это достигается как за счет обращения к внешним угрозам, так и при помощи дискриминации определенных слоев собственного населения, когда энергия массового недовольства намеренно направляется на группы «козлов отпущения». Распространение массового антисемитизма сигнализировало, что именно евреи станут наиболее удобной мишенью. Однако воспользоваться этой возможностью в полной мере сразу же после войны Сталин не мог. Сложные игры на международной арене, сохранение остатков союзнических отношений с Западом заставляли действовать с оглядкой.

Не в последнюю очередь под воздействием нацистской пропаганды в Советском Союзе в годы войны достаточно широко распространились антисемитские настроения. Даже высокопоставленные функционеры в докладах Сталину не стеснялись антисемитских выпадов.

Обвинения антисемитского толка, выдвинутые против жены Молотова, были частью общей политики государственного антисемитизма, инициированной Сталиным на волне усиления конфронтации с Западом. В начале 1948 г. по приказу Сталина органы госбезопасности уничтожили известного еврейского общественного деятеля и театрального режиссера Михоэлса. В конце 1948 г. по распоряжению Сталина был ликвидирован советский Еврейский антифашистский комитет (ЕАК), созданный во время войны для мобилизации международной поддержки СССР. Комитет был объявлен центром «шпионажа», связанным с иностранной разведкой. В последующие несколько лет «дело ЕАК» постепенно разрасталось и завершилось организацией закрытого суда в мае – июле 1952 г. Все подсудимые, за исключением одного, были расстреляны[829]. Наряду с арестами еврейских общественных деятелей и представителей еврейской культуры, с 1949 г. активизировалась более широкая государственная кампании под знаменем борьбы против так называемого «космополитизма». Ее жертвами стали многие советские евреи, которых арестовывали, увольняли, подвергали дискриминации и оскорблениям.

Для укрепления режима личной власти, которым был постоянно озабочен Сталин, нужно было периодически дискредитировать соратников, ослабляя их политическое влияние.

В феврале 1949 г. на заседании Политбюро с участием Сталина Кузнецов, Вознесенский и некоторые близкие к ним функционеры были обвинены в попытках противопоставить ленинградскую партийную организацию центральным органам власти. В принятом постановлении особенно зловещим выглядело напоминание о том, что к подобным методам действий прибегал в 1920-е годы Зиновьев, «когда он пытался превратить ленинградскую организацию в опору своей антиленинской фракции»[824]. В последующие месяцы обвинения против поверженных «ленинградцев» нарастали словно снежный ком. Они были обвинены во вражеской деятельности и даже в шпионаже. После многомесячных допросов и пыток в сентябре 1950 г. Вознесенского, Кузнецова и ряд других руководителей на закрытом суде в Ленинграде приговорили к расстрелу. Всего по «ленинградскому делу» были осуждены к расстрелам, различным срокам заключения и ссылке еще несколько сотен человек. Помимо Ленинграда чистки затронули также другие регионы страны, руководители которых были выходцами из Ленинграда или искали поддержку у высокопоставленных «ленинградцев» в Москве.

Из смеси этих интриг, международной напряженности, сталинских реакций и политических расчетов выросла последняя чистка высших эшелонов власти в СССР, завершившаяся кровопролитием. В истории она осталась под названием «ленинградского дела»[823]

Т. Костов. Сталин внимательно следил за этими делами и фактически санкционировал как их подготовку, так и смертные приговоры. Судебные процессы над Костовым и Райком стали сигналом к новым арестам в других коммунистических странах[822]. Репрессии в государствах Восточного блока привели к концентрации власти в руках диктаторов, всецело зависимых от Сталина и готовых проводить угодный ему курс. Сталинские диктаторы сохраняли свои позиции до начала «десталинизации», сигнал о которой поступил также из Москвы после смерти Сталина.

Внешнеполитическая нестабильность и «югославский синдром» разжигали подозрения и неуверенность Сталина, подстегивали его к тому, чтобы форсировать сталинизацию европейского коммунистического блока. Москва стала открыто и прямолинейно вмешиваться во внутренние дела своих сателлитов. При помощи традиционных чисток и сфабрикованных политических дел Сталин инициировал и направлял кампании против «врагов» в руководстве социалистических стран. В конце 1948 г. Сталин избавился от строптивого лидера Польши В. Гомулки. При помощи советников из Москвы готовилось дело о разветвленной «шпионской организации» под руководством бывшего министра внутренних дел Венгрии Л. Райка. В сентябре 1949 г. он был осужден к смертной казни. В декабре 1949 г. на основании обвинений, вновь сфабрикованных при помощи советников МГБ СССР, был казнен бывший секретарь ЦК компартии Болгарии

В то время как обстановка внутри СССР стабилизировалась, что было особенно заметно на фоне голодных лет, международная напряженность росла. В начале 1948 г. силовое устранение от власти либерально-демократического правительства в Чехословакии завершило формирование блока европейских коммунистических стран. Однако коммунизация этих государств была только шагом, хотя и важным, на пути их сталинизации. Последняя предполагала принятие на вооружение сталинской модели для внутреннего развития, согласие со статусом лояльных сателлитов СССР и безусловное подчинение Сталину как верховному вождю коммунистического блока. На пути сталинизации стоял ряд существенных препятствий. Несмотря на репрессии, присутствие советской армии, подавление буржуазии и экспансию государственной экономики, в новообращенных коммунистических странах некоторое время сохранялось относительное социально-экономическое и культурно-политическое многообразие, а значительная часть населения была настроена оппозиционно к коммунистам. В самих коммунистических партиях происходила борьба за лидерство, что препятствовало появлению единовластных диктаторов, необходимых для строительства сталинского социализма. Более того, ряд руководителей восточноевропейских стран проявляли недопустимые колебания и «либерализм», предпочитали советским образцам более гибкие модели национального социализма

Несмотря на заявления правительства, зажиточные категории советского населения сохранили свои преимущества. Дельцы теневой экономики, служащие торговли и коррумпированные чиновники заранее переводили свои денежные накопления в товары и предметы роскоши с тем, чтобы с выгодой перепродать их после завершения реформы. В московском районе Тушино два директора магазинов (оба коммунисты) образовали своеобразную торговую компанию. На собственные средства они скупили многие сотни пар обуви, костюмов, тканей и т. д., складировали эти товары в магазинах, которыми управляли, а после реформы начали постепенно сбывать их на рынке через посредников, а также через свои магазины. Некоторое представление о масштабах подобных операций дают следующие цифры. Около 3 тыс. работников торговли были арестованы в последние две недели декабря 1947 г., из них 1100 директоров магазинов и около 900 членов партии. Примерно такие же показатели фиксировались затем каждые две недели на протяжении января и февраля[816]. И это была только вершина огромного айсберга. Еще более широкое распространение получило внесение денег в сберкассу задним числом, после объявления реформы. При этом во многих случаях вкладчики дробили свои взносы на мелкие суммы до 3 тыс. для того, чтобы получить стопроцентный выигрыш. Истинный масштаб таких операций неизвестен. Однако, как свидетельствуют документы, они захватили все регионы страны и значительную часть чиновников. Согласно неполным данным, к концу марта 1948 г. только по 26 областям, краям и республикам к судебной ответственности за нарушения закона о денежной реформе были привлечены свыше 2 тыс. работников, в том числе руководителей партийного аппарата и правоохранительных органов[817]. В ряде регионов в незаконных операциях были уличены высшие руководители – секретари обкомов, начальники управлений МГБ и МВД и т. д. Региональные чиновники зачастую занимались саботажем. В документах аппарата ЦК партии неоднократно отмечалось, что «некоторые партийные органы на местах затягивают рассмотрение дел, связанных с нарушением закона о денежной реформе, а в отдельных случаях даже берут под свою защиту «больших» партийных и советских работников, перекладывая всю тяжесть вины на второстепенных лиц»