Ткнул в карту пальцем – и отправился на экскурсию в Памуккале – живописнейшее местечко, где горячие источники, содержащие окись кальция, привели к образованию известковых отложений. Их окаменевшие белоснежные каскады издали очень похожи на хлопковые плантации, отсюда и название – Памуккале, что в переводе с турецкого – «хлопковый замок». Вот уж воистину чудо природы! Именно там, в одном из естественных бассейнов с минеральной водой, Васильев с удовольствием провел целый день, весь обгорел, сделавшись похожим на вареного рака, и познакомился с двумя студентами-соотечественниками Таней и Даней.

Симпатичную длинноногую девочку в потертых голубых шортах и не закрывающем пупка оранжевом топике Борис Иванович отметил сразу, еще на посадке в автобус. Она выглядела настолько эротично, что мужчины в годах просто пожирали ее глазами. Но девочка была не одна, а в компании с женоподобным молодым человеком по имени Даниил.

Сказать, что Даня, как он представился, был просто малосимпатичным юношей, все равно, что не сказать ничего, в компании своей спутницы он выглядел гадким утенком. Васильев даже грешным делом подумал, что как бы ни менялся мир, а тема Красавицы и Чудовища останется вечной. Но, присмотревшись к взаимоотношениям студентов, понял, что ничего романтичного, свойственного влюбленным, между ними нет. Своим поведением они скорее напоминали промышляющих в коридорах провинциальных гостиниц подростков, когда молодой человек мнит из себя бывалого сутенера, а его подружке достается роль девочки по вызову. Вырвавшаяся за границу молодежь, промотав в первые дни все свои накопления, явно нуждалась в спонсоре. Ребята не могли себе позволить ни предлагаемых турками на каждом шагу фруктов, ни маленькой чашечки чая во время стоянки автобуса на заправке, даже сходить в платный туалет было для них проблемой.

Въехав в ситуацию, Борис Иванович, положивший на девушку глаз, понял, что теперь студенты полностью зависят от него, и как бы растягивая удовольствие от предстоящего обладания девичьим телом, пригласил молодежь совершить с ним спуск по горной реке на надувных плотах-лодках. Естественно, за его счет. Даня сразу радостно захлюпал своими белесыми ресницами (интересно, как бы он повел себя, если бы Борис Иванович, не приведи Господи, имел не традиционную сексуальную ориентацию?) А вот Таня, прежде чем сделать выбор в пользу рафтинга, как показалось Васильеву, еще раз оценила его, но уже, не как постороннего мужчину, а как потенциального партнера.

На следующий же день Борис Иванович, пользуясь тем, что студент с видеокамерой устроился рядом с водителем автобуса, на правах спонсора сел рядом с Таней, и со стороны они напоминали солидного папика с пивным животиком и дочку-студентку. Из-за чрезмерного преклонения перед представительницами противоположного пола еще в институте приятели дали Васильеву прозвище Галантный. И всю свою жизнь он покорял сердца женщин, которые, как известно, любят ушами, по большей части словами да остротами, которые сыпались из него, как из фонтана.

Вот и к Тане он начал подбираться с набивших оскомину шуток-прибауток. Сначала, как бы между прочим, поинтересовался у турка-инструктора были ли у них здесь несчастные случаи? Хорошо понимающий по-русски парень, естественно, ответил, что нет. «Будут», – подражая герою известной кинокомедии, усмехнулся Васильев, чем вызвал у окружающих соотечественников улыбку. Потом припоминал разные турецкие слова, звучащие вроде бы по-русски, но имеющие совсем иной смысл: стакан – скандал, баян – женщина, остановка – дурак.

В отличие от Даниила, забравшегося с женщинами пожилого возраста в большой надувной плот, Борис Иванович, имевший в молодости кое-какой опыт сплава на байдарках, взял с Таней двухместную лодку. Но на первом же крутом повороте горной реки лодка, словно щепка, перевернулась, и кавалеру стоило не малых усилий вытащить девушку из ледяной воды, поймать унесенные течением весла и продолжить путешествие. Невольно соприкасаясь с податливым телом юной спутницы, ловелас-спаситель сразу ощутил в себе мужчину. И это ощущение, словно в далекой молодости, не покидало его до конца водной трассы, где их ждал фантастический обед, приготовленный по рецептам старинной Османской кухни.

После обеда им вручили свидетельства о покорении горной реки и вывесили сделанные во время рафтинга фотографии. Васильев, как и подобает спонсору, купил все до одной, где хоть мельком была запечатлена его юная пассия.

Вечером, оставив Данилу, как третьего лишнего в отеле, они отправились в шопинг по дышащему зноем городку. С ближайшего минарета, усиленная громкоговорителем, плыла в небо вечерняя молитва. Турецкие мальчишки-зазывалы наперебой тянули их в ближайшие лавки и магазинчики купить кожу и золото.

«Добрый вечер! – нутром чувствуя в держащейся за руку парочке русских потенциальных покупателей, вступали в разговор они. – Недорогие кожаные куртки, дубленки, есть любые модели. Тем более что сегодня у нас большие скидки! Посмотрите!» Таня смеялась, а Васильев со словами «Показывай, брат, что тут у вас» уверенно заходил в кондиционированный магазинчик, чтобы укрыться от немыслимой жары.

Возле них тот час же начиналась свистопляска. Откуда-то из глубины лавки появлялся ее хозяин – какой-то там тридцатилетний Хасан. Следом за ним девушка-продавец выносила на подносе маленькие стопки-стаканчики с чаем. И только потом им на плечи обрушивалась лавина кожаных изделий, зависевших, никем не примеренных, только что сшитых, с непереносимым запахом кожи. Но вся беда, что ничего толкового, эксклюзивного, оригинального не попадалось.

Они, смеясь, выходили из одного магазинчика и на них тут же, словно саранча, набрасывались зазывалы из других. Так ничего путного не купив, за исключением каких-то цепочек с оберегами в форме глазков и мелких сувенирчиков, приглянувшихся Тане, наши герои неспешно прошли весь утопающий в огнях местный Бродвей и вернулись в гостиницу. Тащить девушку сразу к себе в номер Васильев посчитал делом пошлым, отдавая дань курортной романтике, они еще часа два следили босыми ногами на обласканном соленой водой песке.

Шум прибоя, дующий с моря ветерок и идущая рядом девочка в шортиках, которая в любой момент станет твоей, казались Васильеву идиллией. Не было у него такого в жизни. И вряд ли когда будет. Выронив туфли, Борис Иванович остановил свою спутницу, нежно повернул и прижал к себе. Его губы уткнулись в ее губы, а руки нетерпеливо полезли туда, где их совсем не ждали, а может быть, и ждали, но позднее.

Просунув ладонь под резинку трусиков, Васильев, путаясь в волосах, наткнулся на прокладку с крылышками – ту самую, что с утра до ночи рекламируют по телевизору. Выходит, что для полноты счастья ему не хватало только «критических дней». Но эта мелкая неприятность уже вряд ли могла его остановить. Гинеколог из Бориса Ивановича оказался никакой: место, к которому он так стремился, было уже занято… тампоном. Он нажал на него – и девушка вздрогнула… Как там, в детстве играли: сунь пальчик, а там зайчик. Васильев даже поймал себя на мысли: а что, если девушка девственница?

Недавно натолкнувшись в желтой газетке на весьма лаконичное объявление «Девушка девятнадцати лет готова продать свою девственность не меньше чем за 1000 долларов», он долго не мог выбросить его из головы. Что такое для него тысяча баксов, если за благополучный исход нынешних выборов он отвалил в десять раз больше? А можно ли сравнить обладание девичьей невинностью с какими-то депутатскими корочками, пусть и кожаными? Да никогда в жизни!

И вот теперь к своему стыду он вспомнил о том навязчивом желании. Хотя и вспомнил всего на какую-то долю секунды. Ему было неважно девственница Таня или нет – он предложил ей свои условия игры – и она согласилась. Он терзал хрупкую Танину фигурку, а позади нее в ночи светились тысячи огоньков курортного города Канаклы.

На другой день они, словно птицы, парили над морем на парашюте. И пили, пили турецкие виски. По его просьбе Татьяна постоянно бегала с пляжа в бар, чтобы принести ему сразу два пластмассовых стаканчика, и наивный бармен, видя ее усердие, даже предупредил «Мисс, у вас могут быть проблемы со здоровьем». Дурак.

3

– Борис Иванович, включите шестой канал! – раздался из мобильника голос Завадского, так четко, словно он находился за его спиной.

– Привет, Виктор Маркович! – ответил Васильев. – Какие новости?

– Телевизор включите! Шестой канал! – не унимался большой знаток предвыборных технологий. – Там вас показывают!

Борис Иванович инстинктивно нажал пульт дистанционного управления – и увидел в телевизоре самого себя…

Лоб его был покрыт капельками пота, густые, словно у бывшего генсека брови взъерошены, кожа на носу облупилась.

«В эфире телепередача „Слабо“! – звучал голос за кадром. – У нас в гостях один из отдыхающих нашего отеля. Его зовут Борис Иванович. Сейчас он продемонстрирует нам свой смертельный номер борьбы с алкогольными напитками!».

Камера крупным планом выхватила пять пластмассовых стаканчиков, в каждом из которых было граммов по пятьдесят алкоголя, как говорят немцы, на один дринк.

«В первом стаканчике у нас виски, – пояснил уже знакомый, Данькин, голос. – Во втором – водка! В третьем – коньяк, в четвертом – джин, в пятом – ром! Итак, Борис Иванович, готовность номер один. Начинаем отсчет: десять, девять, восемь, семь…»

После слова «поехали» и так изрядно поддатый Васильев демонстративно убирает руки за спину, берет зубами первую посудину, загнув голову, спокойно выпивает и, как нечто ненужное выбрасывает в сторону. Кто-то рядом громко хлопает в ладони. Воодушевленный аплодисментами, Васильев довольно улыбается. Поднимает зубами стаканчик с водкой – выпивает. По щекам у него течет пот. Чья-то, судя по браслету, женская рука промокает его загорелое лицо бумажной салфеткой. Пустой стакан улетает вслед за первым. Борис Иванович, словно разъяренный бык, ненавистно смотрит в камеру. Руки у него по-прежнему сцеплены за спиной. Коньяк, а точнее говоря, турецкий бренди, он выпивает за один глоток, не поморщившись. Спасибо советской партийной школе! Но джин, эта примитивная самогонка из можжевеловой ягоды, идет неважно.

Оператор-любитель снова берет крупным планом его глаза: от напряжения сетчатка налилась кровью. Дыхание тяжелое. Но Васильев, словно идущий на мировой рекорд спортсмен, не давая себе слабины, берется зубами за последний стаканчик, победно его выпивает, а затем резко разворачивается и в майке и шортах бросается в бассейн…

– Вот так, будучи избранным областным депутатом, Борис Иванович Васильев станет защищать наши интересы, – с усмешкой комментирует показанные кадры приглашенный в студию шестого канала подполковник Гребенюк. На нем парадный китель с золотыми погонами и дюжиной юбилейных медалей, что раздавала еще Сажи Умалатова. – Но это далеко не все причуды генерального директора завода «Победа рабочих». Давайте посмотрим еще один любопытный сюжетец с участием нашего героя.

У Бориса Ивановича кольнуло в груди, резко, неожиданно. Лоб покрылся холодным потом. Стало не хватать кислорода. «Вот так и случаются инфаркты миокарда, – подумал он, сжав рукой сотовый телефон. – Может, валидол сунуть под язык? Никогда ничего подобного еще не случалось. Заводской врач, которому нет резона врать, во время недавнего осмотра уверял, что у него просто отменное здоровье. Хоть в отряд космонавтов записывайся. И вот, пожалуйста. Оказывается, шалит сердечко-то, шалит».

Следующий сюжет был круче предыдущего: вместе с двумя турецкими танцовщицами, стройными, изящными девочками, Борис Иванович отплясывал на дискотеке танец живота. И ладно бы просто отплясывал, так нет, перед тем, как выйти на сцену, девчонки стащили с него рубашку и, хохмы ради, нацепили лифчик пятого размера, накрасили помадой губы, а на голову надели женский парик… Как там у Высоцкого: «Сегодня в нашей комплексной бригаде прошел слушок о бале-маскараде. Раздали маски кроликов, слонов и алкоголиков, назначили все это в зоосаде…»

Это как раз была та последняя турецкая ночь, когда, чтобы развеселить отчего-то разом взгрустнувшую Татьяну, Васильев был готов на любые жертвоприношения. Носил девушку по пустынному ночному пляжу на руках, пил из горлышка водку, дергался под музыку в танце живота, а в довершении всего, уже в полночь, сунув аниматору двести баксов, устроил на берегу красочный фейерверк. А шустрый Данька, этот падкий на халяву мальчиш-плохиш, словно дорвавшийся до нижнего белья папарацци все заботливо снимал на видеокамеру – и как только у него аккумуляторы не сели?

– По этическим соображениям, полагая, что возле телеэкранов могут оказаться дети, мы прерываем показ присланной в редакцию видеозаписи, – с ехидцей заметил ведущий программы.

– Жаль, что на самом интересном месте, – хмыкнул Гребенюк. – Но и по тому, что мы сегодня увидели, можно сделать вывод, что во власть нынче рвутся люди, лишенные каких-либо моральных принципов и гражданской ответственности. Мне, человеку военному, привыкшему к дисциплине и порядку, трудно понять больные причуды новых русских, и уж тем более старых, десятилетиями стоявших у руля директоров наших промышленных гигантов, как господин Васильев. Но я вовсе не призываю избирателей голосовать против директора «Победы рабочих», если им по душе его заграничные чудачества, пусть придут и поддержат своего кумира, – добавил Гребенюк.

Его сменил рекламный ролик общественно-политического движения «Родина».

– Борис Иванович, я записал всю передачу на видеомагнитофон, – сразу же напомнил о себе Завадский. – При желании можно будет привлечь телевизионщиков к ответственности за вторжение в частную жизнь. Вы ведь не давали своего согласия на показ?

– Меня об этом никто не спрашивал, – горько усмехнулся Васильев. – Что делать-то будем, консультант?

– Главное не паниковать! Во-первых, далеко не все ваши потенциальные избиратели эту программу видели, а во-вторых, с учетом нашего российского менталитета, вы не так уж и плохо в этом ролике смотрелись, прямо Савва Мамонтов наших дней. Честно говоря, я ожидал более пикантных сцен. Что-то вроде амурных похождений генпрокурора Скуратова или ведущего «Итогов» Евгения Киселева, – умел Виктор Маркович утешить.

– Да не было у них больше ничего, – оборвал Васильев. – Показали все, что могли.

– А как же юная стрекоза с браслетом на руке, все время вытиравшая вам пот?

– Стрекоза была, но без интимных подробностей. Интересно, как этот ушлый студент узнал, что я в депутаты баллотируюсь?

– Наверное, через Интернет, ввел в качестве ключевого слова вашу фамилию – и получил кучу ссылок на газетные публикации. А дальше – дело техники.

– Интересно, сколько ему за это отвалил Гребенюк?

– Если считать его полным дилетантом, то думаю, от силы тысячу баксов.

– Я бы дал больше, – вспомнив жаркую турецкую ночь, сухо произнес Борис Иванович. Кто бы знал, как хотелось ему сейчас посмотреть всю пленку целиком, где они с Таней все время были вдвоем. – Ладно, Виктор Маркович, приезжай завтра с утра, поговорим на свежую голову, как дальше жить.

Завадский явился ни свет, ни заря – в половине восьмого утра – видно совсем плохо у Виктора Марковича с финансами, не зря говорят, что аппетит приходит во время еды, или решил действовать по поговорке, куй железо, пока горячо.

– Я на заводе рабочим задолженность по зарплате за два месяца погасил, чтобы с хорошим настроением на выборы шли, а теперь, что делать? – наливая коньяк, рассуждал вслух Васильев. – Может снять мне свою кандидатуру, да и бросить все эти выборы на хрен?

– Это проще всего, – Завадский не скрывал своего волнения. Это было явно не в его интересах.

– А что делать будем, Виктор Маркович, после такой пленки?

– Работать, Борис Иванович, работать. Мы и в более трудных ситуациях выходили победителями. Помнится, на прошлых выборах соперником моего клиента был начальник РОВД, полковник милиции. Выслугу он уже заработал и в случае победы на выборах собирался уйти на пенсию. Так вот на встречах с избирателями он моего клиента буквально прессовал, все его листовки срывал, а в день голосования расставил своих коллег в погонах на всех избирательных участках… А выборы все равно проиграл! – разговорился Завадский. – Я – человек серьезный, и, если бы не был профессионалом в предвыборных технологиях, то девяносто девять процентов победы никогда никому не обещал. Но вы и сами, наверное, понимаете, что цена положительного решения нашего вопроса с учетом непредусмотренных ранее обстоятельств, теперь возрастает вдвое. И если в сталинском Советском Союзе все решали кадры, то у нас все решают деньги.

– Я согласен.

Рассчитавшись с Виктором Марковичем, Васильев все равно никак не мог поверить, что за несколько оставшихся до голосования дней можно переломить ситуацию коренным образом. Однако по поступающей от своих доверенных лиц информации с интересом узнал, что в каждом многоквартирном доме по принципу сетевого маркетинга из пенсионеров-активистов создаются общественные штабы в его поддержку. И эти старики-пилигримы, как бы проявляя заботу о своих престарелых соседях, разносят по квартирам сетки с продуктовыми наборами и его предвыборные программки. А не ходячие соседи в свою очередь пишут заявления, чтобы в день выборов о них не забыли, пришли с урной для голосования на дом.

А вскоре в почтовых ящиках избиратели обнаружили газетку под названием «Без ханжества», где на первой странице действующий депутат Гребенюк вкупе с другими скандальными политиками выступал с предложением легализации публичных домов! Весь разворот был заполонен непристойными фотографиями и перепечатками статей в защиту нетрадиционного секса и однополых браков. На последней странице – реклама фирм, предлагающих сексуальные услуги!

Но только узнавший о существовании такой газетенки кандидат в депутаты Гребенюк успел накатать жалобу в прокуратуру, как буквально на следующий день обнаружил на бампере своей «Ауди» привязанную гранату РГД! Даже не посмотрев, что это за граната – не зря говорят, что у страха глаза велики – перепуганный подполковник кинулся за помощью в ФСБ. Район оцепила милиция, вызвали саперов, понаехало телевизионщиков, как собак нерезаных. А граната оказалась учебной – и в порыве разочарования, все шишки посыпались на Гребенюка, которого в СМИ окрестили мелким провокатором.

Завучу средней школы Поленовой выпала участь не легче. Родители двух десятиклассников, претендующих на золотые медали, обвинили Нину Петровну во взяточничестве. По данному факту было тут же возбуждено уголовное дело и началось долгое, так ничего толком и не выяснившее, следствие. А сама завуч тем временем слегла на больничную койку с гипертоническим кризом.

Турецкая ночь Васильева как-то отошла на второй план. О телепередаче, если и вспоминали, то уже не с осуждением, а с гордостью за Бориса Ивановича, особенно в среде дворовых алкоголиков. В день голосования они с утра пораньше все, как один, дружно потянулись на избирательные участки, после которых их, как выяснилось, ждала щедрая бесплатная выпивка. Вместе с ними туда же явились десятки общественных наблюдателей-студентов, которые ненавязчиво помогали голосующим определиться с выбором в пользу известного хозяйственника и простого русского мужика Бориса Ивановича Васильева, которому ни при коммунистах, ни при демократах не было и нет никакого житья.

Как и обещал Завадский, на выборах Васильев набрал пятьдесят два процента голосов, что и обеспечило ему победу. Подполковник Гребенюк набрал тринадцать процентов, завуч средней школы Поленова – десять, Галкин – пять. Оставшиеся двадцать процентов, как и везде по стране, получил кандидат – «против всех».