§ 3. Характеристика психо-эргоиомических условий действий войск в локальных военных конфликтах

Психо-эргономические особенности отражают специфику влияния внешних (природно-географических, погодно-климатических, технико-технологических) обстоятельств и режима боевой деятельности (продолжительности, интенсивности, частоты столкновений с противником, используемых средств вооруженной борьбы) на психологическое состояние противоборствующих сторон. Подавляющее число отечественных и зарубежных исследователей среди эргономических факторов, оказывающих наиболее существенное влияние на боевые действия войск, выделяет: продолжительность пребывания военнослужащего в боевой обстановке, интенсивность боевых действий, фактор изоляции от основных сил, чередование деятельности, отдыха и сна, влияние природно-географических и погодно-климатических условий, приспособленность боевой техники к физиологическим и психологическим свойствам людей. Изучение показывает, что перечисленные факторы в локальных военных конфликтах имеют выраженные особенности.

Существенное отличие состоит, прежде всего, в продолжительности пребывания военнослужащих в зоне боевых действий и частоте боевых контактов с противником. Эти характеристики оказывают заметное влияние на процесс боевой адаптации военнослужащих и развития у них боевого стресса и психических расстройств.

Наиболее полное исследование зависимости боевой адаптации и динамики психологических возможностей военнослужащих, в зависимости от времени их пребывания на передовой в условиях непосредственного контакта с противником, мы находим у Е. Динтера и Р.А. Габриэля.

Немецкий исследователь Е. Динтер выявил своеобразную закономерность, гласящую, что процесс адаптации к боевым действиям длится примерно 15–25 суток, к истечению которых военнослужащий достигает пика морально-психологических возможностей. После 30–40 суток непрерывного пребывания в непосредственном соприкосновении с противником, по данным исследователя, наступает их быстрый спад, связанный с истощением духовных и физических сил. Исходя из этого, Е. Динтер считает, что пребывание воинов на передовой не должно превышать более 40 суток.

Р.А. Габриэль описывает процесс приспособления военнослужащих к боевой обстановке в виде поэтапного нарастания у них боевой усталости и утраты боеспособности. Автор выделяет четыре таких этапа. На первом этапе воины, попавшие в боевую обстановку, испытывают перевозбуждение, страх, утрату боевых навыков. Симптомами то угасающего, то вновь обостряющегося страха являются увеличивающаяся частота мочеотделения, понос, острые приступы жажды, отказ от пищи, вплоть до анорексии – отсутствия аппетита, когда пища не усваивается, а извергается из желудка при рвоте. В случаях усиления опасности у воинов отмечаются повышенное потоотделение, нарушение координации движений, сильное дрожание конечностей и всего тела. Заметно снижается желание к общению с сослуживцами. Другими словами, резко усиливающиеся физиологические функции организма затрудняют воину возможность действовать. Этап обычно длится 5–7 дней. За это время значительное число военнослужащих повергается воздействию боевого шока. Те из них, кто остаются в строю, приобретают уверенность в себе, в своем оружии, в товарищах, приобретают боевой опыт.

На втором этапе физиологические функции в меньшей мере влияют на поведение воинов в бою. В его временных рамках (до двух недель) отмечается пик боевых возможностей личного состава.

По истечении трех недель непрерывного пребывания на передовой начинается четвертый этап – процесс интенсивного нарастания боевого истощения. Солдаты утомляются даже после незначительной физической или психической нагрузки, теряют способность полноценно спать особенно в ночное время. Некоторые из них оказываются неспособными четко ориентироваться в боевой обстановке. К примеру, не отличают огонь своих войск от огня противника, приближающиеся разрывы снарядов от удаляющихся. Как общая тенденция отмечается нарастание агрессивности, злобы, чрезмерной осторожности. Четвертый этап пребывания на переднем крае (после тридцати суток участия в боевых действиях) характеризуется появлением чувства беспомощности и безнадежности, навязчивых представлений о собственной гибели или ранении. У военнослужащих развивается апатия, ослабевает память, ухудшаются качества внимания, регрессируют боевые навыки. Сознание практически полностью занято мыслями о доме и фатальной уверенностью в своей смерти. Даже самые опасные события не могут вывести воинов из состояния апатии.

Р.А. Габриэль завершает подробное исследование данного вопроса следующим выводом. Если после 45 суток непрерывного пребывания на поле боя военнослужащие не будут отправлены в тыл, они по своим психофизиологическим возможностям окажутся небоеспособными. Аналогичных позиций придерживаются американские психиатры Р. Свонк и У. Маршан. По их мнению, у 98 % военнослужащих, непрерывно участвующих в боевых действиях в течение 35 суток возникают те или иные психические расстройства.

Американские специалисты специально изучали зависимость боеспособности личного состава от продолжительности сна. Результаты исследования представлены в табл. 1.

Таблица 1

Зависимость боеспособности военнослужащих от продолжительности сна

Американский военный специалист Б. Повер, подчеркивая, что умеренный сон помогает лучше преодолевать боевой стресс, указывает на его минимальную ежесуточную продолжительность: 4 часа для солдат и 6 часов для командиров. Отмечается, что у командира, принимающего решения, недостаток во сне скорее провоцирует развитие боевой усталости. Таким образом, контроль за качеством сна воинов является важным средством сохранения боеспособности личного состава и, следовательно, задачей медико-психологического обеспечения боевых действий.

Другой важной составляющей эргономических условий боевой деятельности войск в локальном военном конфликте является ее интенсивность.

Интенсивность боевых действий является важнейшим показателем их стрессогенности – способности вызывать у частников боевой травматический стресс. В исследованиях Г.Л. Беленкина, Ш. Ноя, 3. Соломона показано, что, в зависимости от выраженности этого показателя уровень психической травматизации («боевая психическая травма») может колебаться от 0 до 86 пунктов и составлять по отношению к физическим потерям значения от 0:100 до 86:100.

Боевой опыт указывает на наличие весьма важной тенденции: отсутствие действенной медико-психологической помощи воинам в боевой обстановке, как правило, сопровождаются большим объемом посттравматических стрессовых расстройств. Так, по оценкам американских специалистов, число ветеранов вьетнамской войны с отсроченным травматическим стрессом составило от 500 000 до 1500 000 человек. По данным российских психологов порядка 25 % участников военных событий в Чечне имеет симптоматику аналогичных расстройств и нуждается в психологической реабилитации. Отсюда следует сделать вывод: низкий уровень психологических потерь войск в локальном военном конфликте не должен вести к снижению интенсивности и масштабов медико-психологической помощи и реабилитации военнослужащих.

К числу эргономических аспектов боевых действий следует отнести и степень изолированности действующих на поле боя соединений и частей от основных сил. Опыт показывает, что боевые возможности изолированного от своих войск подразделения снижается на половину в течение 48 часов из-за усиливающегося страха.

Необходимо отметить, что эргономические обстоятельства боевой деятельности войск в локальных военных конфликтах накладывают заметный отпечаток на ее психологические компоненты. В первую очередь, влиянию эргономических факторов подвергаются психические состояния, интеллектуальные процессы, уровень боеспособности и активности. Заметным изменениям под их воздействием может подвергаться мотивационная сфера участников боевых событий. В силу этого формирование и поддержание приемлемых для воинов психо-эргономических условий боевых действий составляет важную задачу их медико-психологического обеспечения. Они также обязательно должны присутствовать в виде соответствующих коэффициентов при расчете соотношения психологических возможностей противоборствующих сторон.

§ 4. Медико-психологическое обеспечение деятельности военной разведки

Военная психология во многих странах мира ставит перед собой задачу психологически обеспечить деятельность военных разведок. Она конкретизируется в ряде следующих частных задач:

– разработка тестовых систем для оценки психологических качеств кандидатов в разведчики;

– психологический отбор кандидатов в разведслужбы и оценка их лояльности в ходе службы;

– психологическая подготовка разведчиков;

– психологическое обеспечение специальной подготовки сотрудников спецслужб;

– психологическая реабилитация разведчиков, переживших травматические ситуации;

– психологические аспекты вербовки агентов и др.

Разведывательная работа, по существу, работа психологическая. Она во многом сводится к противоборству интеллекта, внимания, памяти, смекалки, воли, выдержки, веры в свои силы и т. д. Известный американский разведчик Э. М. Захариас подчеркивал, что «психология играет выдающуюся роль. Она позволяет нам замечать и понимать характерные особенности тех, с кем мы имеем дело…».

Эффективность деятельности военных разведчиков в большой степени зависит от их личностных качеств, определяющих в целом их профессиональную надежность. В этой связи специалисты спецслужб обращаются с заказом к военно-психологической науке на разработку тестов, аппаратурных и других средств отбора и оценки лояльности кандидатов и действующих разведчиков и агентов. К примеру, в США в этой сфере трудился известный психолог, автор Тематического апперцептивного теста (ТАТ) Генри

Мюррей. Основные усилия психологов, по его мнению, должны направляться на то, чтобы исключить из контингента разведчиков душевнобольных, а также людей раздражительных, медлительных, ленивых, плохих актеров и болтунов, и на то, чтобы оценить способность человека выдерживать оказываемое на него давление, быть лидером, его устойчивость к спиртному, способность умело лгать и определять характер людей по внешним проявлениям.

Штатный психолог ЦРУ Джон Гиттингер создал для оценки психологической надежности сотрудников отдела стратегических служб специальный тест системной оценки личности (СОЛ), который позже распространился во многих профессиональных сферах. Дж. Гиттингер писал, что его система позволяет определять основные расхождения между тем, как личность воспринимается, и тем, что в действительности она собой представляет, т. е. расхождения, которые создают напряжение, конфликт и беспокойство. Вопреки академической психологии, Геттинген рассматривал человека с помощью субтестов теста на интеллект Векслера, выявляя его слабости, и показывая способы его превращения в шпиона ЦРУ. После того как шеф Гиттингера Сид Готлиб и другие высокопоставленные руководители ЦРУ поняли, как можно использовать систему оценки личности, чтобы помочь оперативникам манипулировать агентами, они предоставили психологу время и деньги для усовершенствования этой системы под эгидой «Общества экологии человека». Дэвид Сондерс из Службы обучения тестированию, в компании, которая готовила экзаменационные вопросы для колледжей, нашел корреляцию между паттернами мозга (ЕЕО) и цифровыми результатами в тестах, что использовалась в других странах, поскольку Гиттингер и его коллеги понимали, что система подтестов Векслера культурально зависима. Сочетая аналитические методы с использованием разведывательных данных, составители оценок пытались дать высокопоставленным лицам в США представление о том, что движет основными фигурами международной политики. Один из психологических портретов Фердинанда Маркоса позволил установить, что колоссальное личное обогащение филиппинского президента явилось естественным результатом традиций его страны, заключавшихся в том, что на первое место там ставится лояльность к своей семье и друзьям. Составители оценок из ЦРУ нашли, что шах Ирана был мегаломаньяком, проблемы которого были порождены властным отцом, унижением, связанным с тем, что ему пришлось быть марионеточным правителем, а также неспособностью в течение многих лет родить наследника мужского пола.

Психологи считают, что разведчика в ряду прочих должны отличать следующие личностные качества: феноменальная память, внимание к деталям, способность к языкам, знание практической психологии, храбрость, знание города и района действий, правовые знания, способность к перевоплощению, наблюдательность, знание приемов единоборств.

В США агенты, попавшие под подозрение, подвергаются тщательному тестированию с использованием полиграфа, фармакологических препаратов, гипноза и др. Для этого, как правило, создаются специальные группы, включающие психиатра, специалиста по полиграфу (детектору лжи), обученного гипнозу, и техника.