Глава 3

Свет рассеивается.

Над головами задымленное небо.

Троица на краю огромной дыры, вместо дна – чернота, у ног острые камни.

Вокруг простирается чудовищных размеров кратер, берега громадной ямы где-то высоко над горизонтом, она усеяна пропастями как муравьиными норками.

Впереди упираются в небо скалы. Подошва ближайшей скалы сожрана ямой, внутренности каменного гиганта тоже изрыты пещерами.

Эгорд тащит растерянного Тимориса.

– К скале!

– Демоны заметили! – дышит рядом Камалия.

Эгорд задирает голову.

Берега и впрямь обрастают демонами, словно красным мхом, лавины когтисто-зубасто-шипастой плоти валят по склонам, огибают пропасти. Потоки рычат, чувствуется их жажда сомкнуться на троице, поглотить, порвать.

Тиморис наконец осознает, что произошло, несется рядом, встречный ветер сушит лицо.

– Могли хоть предупредить, что будет телепортация!

– Не убежать! – кричит Камалия. – Демоны быстрее, догонят в пещерах!

Эгорд ускоряется, камни из-под сапог летят в бездну.

Троица оббегает один остров пустоты за другим, приходится вилять, каменные пасти так и норовят поглотить. Скалы приближаются, беглецы ныряют под тень гигантского бурого навеса. Шипение демонов ближе, кажется, дышат в спину…

– К той пещере!

Эгорд указывает пальцем, помогает Камалии забраться на крутой склон.

Грохот, под ногами трясется, Тиморис балансирует, чтобы не упасть. В чем дело?! Эгорд оборачивается.

Демоны-жуки!

Великаны с разбега прыгают в кратер, сворачиваются, шары из панцирей с грохотом катятся, мелочь с визгом превращается в кровавые пятна. От ударов о выступы шары подпрыгивают, летят через разинутые каменные рты. Некоторым не везет – застревают, проваливаются… Но не меньше трех докатятся, раздавят беглецов…

Эгорд выбрасывает руки вверх с яростными словами заклинания.

К навесу летит поток ледяного пара, заволакивает выступ молочной пеленой. Следом летит толстый ледяной клинок. Звонкий треск, из облака град прозрачных осколков…

Навес падает.

Беглецы успевают прыгнуть в пещеру, мимо входа сверху вниз проносятся острые тени, гром закладывает уши, тьма нагромождается, высится стеной. Гаснет последний луч солнца.

Эгорд поднимается, ступни ощущают пологий склон и мелкие камушки, вокруг – кромешная тьма. Рядом кряхтит Тиморис, наверное, пытается встать. Воин-маг наполняет черноту шепотом заклинания.

Меч наливается солнечным светом, будто вынут из горна, лучики прорезают тьму.

Тиморис помогает Камалии подняться, отряхивается, вокруг танцуют пылевые призраки, норовят опять вселиться в ткань.

Впереди – огромное горло пещеры, словно угодили внутрь окаменевшего праотца всех драконов. Сталактиты и сталагмиты гуще травы, некоторые слиты в колонны.

Эгорд наполняет руку льдом, та вновь готова пустить копье замерзшей воды.

– Не знаю, приведет ли этот путь в цитадель Клессы, но другого нет.

Тиморис пытается отдышаться.

– Ты хуже бесов. Нас в башне чуть не придавило, чудом спаслись от толпы бесов, а ты рвешься в новую безнадегу…

Эгорд удаляется в недра подземелья.

– Спаслись не чудом, а ногами и знанием заклинаний. На чудо надеются слабаки.

Тиморис догоняет.

– Надо же отдышаться! Осознать, так сказать, миг спасения, насладиться…

– Не хочешь отомстить за жену? – отрезает Эгорд. – За Старг?

Из-за спины у шеи Эгорда скрещиваются сабли, сталь упирается в подбородок.

– Не трогай жену! – пригрозил Тиморис.

Эгорд невозмутим.

– Нападаешь со спины?

– Прекратите.

Камалия еще более невозмутима, проплывает мимо, как дух, мантия шуршит о камни.

– Берегите гнев для демонов.

Пара немых секунд, Эгорд и Тиморис смотрят вслед. Клинки возвращаются в ножны.

– Пошутил, – говорит Тиморис хмуро. – Привычка. И демоны довели. Как вспомню, сколько раз сегодня чуть не погиб… Иди, озари девушке дорогу, факелоносец.

– Вспомним всех, кого потеряли, порадуемся победе, отдохнем. Но сперва…

– Знаю, знаю, иди уже… Дай погрустить человеку.

Вскоре Эгорд и Камалия идут рядом, Тиморис плетется позади.

Каменных кольев все больше, приходится обходить, протискиваться.

У развилки жрица указывает на высокий узкий проем.

– Туда. Мои заклинания рассылают во все стороны невидимых гонцов, они шепчут, там есть… что-то. Не знаю, но нечто иное, чем древние безжизненные камни.

Троица просачивается меж краев прохода, стены натирают плечи, иногда приходится поворачиваться боком, чтобы пролезть. Густая тьма расступается перед лучами меча неохотно, хочет внушить, что идут в тупик, застрянут, поверните обратно…

Открывается простор, Тиморис от неожиданности чуть не падает.

– Ох ты ж…

Сглатывает слово, покосившись на жрицу.

Гигантский зал статуй. Они изображают всевозможных чудовищ, Эгорд узнает в каменных фигурах демонов, что так часто мелькали у стен Старга и на пути к башне. Статуи, как и прочие элементы зала, выдолблены грубо, но количество заставляет обомлеть даже Эгорда.

– Демоны здесь давно, – шепчет Камалия. – Штурм начался месяц назад, за такое короткое время нельзя построить все это… О боги… Города жили в мире, на небе сияло солнце, а в центре королевства полчища тварей копили силы, плодились…

– Да, подготовились хорошо, – выдавливает Тиморис, задумчиво чешет шлем. – А мы прямо в их логово, без всякой подготовки…

– Выбора нет, – твердо говорит жрица. – Как бы велико ни было зло, нужно сразиться, иначе… сами уподобимся демонам. Превратимся в тварей, если уступим трусости, нет разницы, какая кожа, белая или красная.

– Ну, тогда… вперед, – неуверенно говорит Тиморис.

– Хорошо, – кивает Эгорд. – Но можно лучше. Верно, друг?

– Верно. – В голосе Тимориса твердости чуть больше. – Вперед с гордо поднятыми головами.

– Очень хорошо…

– Вперед и с песней! – задорно кричит Тиморис, эхо бьет по статуям, сыпется крошка. – Вперед, смелость – наше оружие!

– Прекрасно, – улыбается Эгорд. – Видишь, ты не демон.

– Рад несказанно, а теперь вперед уже, пора демонам головы рубить.

Тиморис вынимает сабли, через мгновение силуэт маячит в глубине зала, жаждущий битвы воин заглядывает за каждую статую, голова крутится во все стороны, ищет врагов.

В прошлой жизни изваяния демонов были, скорее всего, обычными сталагмитами, а те, что висят под потолком, завернувшись в крылья, как летучие мыши, – сталактитами. Зал оканчивается проходом, видно, что стены кто-то обрабатывал, выравнивал. Следующий зал не уступает по величине, каменные демоны сделаны более искусно, углы чередуются с отшлифованными изгибами, блики ярче.

Находят поочередно пять коридоров, Камалия указывает на последний.

– Ощущаю чье-то присутствие.

Ныряет в гранитную пасть.

Тиморис озирается, клинки демонстративно танцуют в руках, вызывают демонов на бой.

– Ни одной крысы или даже букашки.

Эгорд держит лучащийся меч перед собой, ищет в далекой тьме хоть кого-то.

– В логове демонов не бывает иной жизни, кроме самих демонов. Но они сейчас текут на поверхность, штурмуют города…

– Даже охраны нет?

– Есть. Только не здесь.

– А где?

– Дальше. Или выше.

– Спасибо, а я и не знал, – ворчит Тиморис. – Без тебя знаю, что дальше – хуже.

– Лишь бы там был Клесса, – говорит жрица. – Уверена, телепортирует демонов за скалы. Если уничтожим его, демоны будут заперты.

Тиморис вихрем пролетает вперед, сабли вырезают в воздухе белые кружева.

– Но те, что уже на поверхности, никуда не исчезнут и не успокоятся.

– У людей будет шанс остановить наступление, рано или поздно умрет последний демон, а тех, что будут заперты здесь, убить легче. Жрецы обрушат скалы.

– Сначала найдем Клессу. – Эгорд проходит мимо Тимориса, тот на очередном приеме спотыкается, падает. – Или лучше его телохранителей.

Тиморис потирает ушибленный локоть.

– Лучше сразу Клессу. Зачем пробиваться через охрану? Они измотают, до Клессы если и доберемся, то потрепанные, он нас одним пинком…

– Если у Клессы не окажется охраны, значит, он силен настолько, что охрана не нужна.

Улыбка с Тимориса сползает, воин догоняет Эгорда и Камалию, взгляд рыщет внимательнее, хочет найти живое подтверждение, что охрана Клессе все-таки нужна.

– Статуй как песка в пустыне… Кто эту армаду высекал?

– Не знаю, – говорит Эгорд. – Но статуй и впрямь чересчур.

– Сомневаюсь, что демоны развлекаются скульптурой. У них даже любоваться этим не хватит мозгов, а уж создавать… Им бы мяса пожирнее да крови погуще.

– И все же кому-то это нужно.

– Наверняка замешан Темный Орден, – голос жрицы сочится ненавистью.

Тиморис кружится в новом приеме, сабля обрушивается на крыло каменного демона, тот весь в буграх, кулаки будто молоты, челюсть на полморды. Камень хрустит, расползаются трещины, черная сеть изломов стягивает статую. Изваяние взрывается осколками, над упавшей троицей проносятся острые глыбы, вспарывают землю.

На каменном пне расправляет крылья живой демон, багровая кожа переливается, язык истекает слюной.

Из пасти – рев, его плотные волны можно видеть, они отражаются от тысячи других статуй.

Эгорд перекатывается, вскакивает, с разворота швыряет белесый сгусток. За шаром тянутся облачка, снаряд влетает в яму клыкастой пасти. Тварь вновь превращается в статую, на сей раз – ледяную.

Камалия указывает на каменных монстров.

– Смотрите!

Зал хрустит, немые силуэты темнеют от трещин, вдалеке разлетается на осколки статуя, вторая, третья…

– Вот и охрана! – сетует Тиморис. – Напросились!

Он пятится, клинки растерянно качаются, не знают, с какой стороны ударит первый демон.

– Бежим!

Эгорд в коридор, плащ извивается вдоль земли.

Тиморис несется как охваченный пламенем, позади мелькают когтистые лапы, от воя по спине мурашки.

Камалия бежит между воинами, командует:

– Направо!.. Еще раз направо!

Коридоры и повороты меняют друг друга, лучи клинка скользят вдоль стен, отталкивают тьму, голос жрицы направляет Эгорда, топот ног словно барабанный оркестр. Бегут стройной цепочкой, тела наклонены вперед, ткань одежды трепещет, гудит как разрываемые ветром паруса.

Выныривают в новый зал, статуи уже в трещинах. В центре – широкая, как три вековых дуба, колонна, уходит во мрак потолка. В ней выдолблена лестница, оплетает каменный ствол будто лиана.

Статуи по обе стороны от беглецов лопаются одна за другой, троица едва успевает пробежать мимо. Смертоносные осколки ведут перекрестный огонь, сталкиваются, взрываются роями жалящего щебня.

Тиморис отчаянно матерится, разрубает демонов в прыжке, сабли окутаны коконами бликов. Ноги гремят как копыта, несут прочь.

Эгорд залетает на лестницу, подхватывает летящую следом Камалию, вздутые притоком крови руки подтягивают, Тиморису помощь не нужна – мчится так, что привяжи к ногам десяток доходяг, вытянет всех, скорость не потеряет.

Демоны затекают на лестницу рекой красных мышц, рогов, шипов, хлыстообразных языков, клешней, других отростков для изощренного умерщвления. Твари бегут по плечам и головам сородичей, гибкие тела сплетаются в клубки, падают с высоты, увлекая задних, что вцепляются клыками и хвостами в эту вереницу. Похожие на пауков и скорпионов ползут по стенам, но и те давят друг друга. Обладатели крыльев бешено отталкиваются от воздуха, швыряют себя на сабли Тимориса и солнечный меч Эгорда, Камалия сражает белыми лучами.

У некоторых каркас крыльев твердый как сталь, остро заточенный, летуны проносятся рядом с огромной скоростью, норовят разрубить троих одним ударом.

Эгорд время от времени заковывает ступени гладкой оболочкой льда, твари проскальзывают, падают стая за стаей, но когти стирают лед в пыль.

– Это сон, веселый сон! – истерически напевает Тиморис. – Уснул на солнцепеке, снятся всякие уродцы… Ивисса, наверное, уложила меня в кровать, делает холодные компрессы, а я сплю себе, отдыхаю, тра-ля-ля… На в рыло!

Эгорд пинает голову змееподобной твари.

– Камалия, сколько еще бежать? Твои заклинания скажут, сколько над нами уровней и где Клесса?

Жрица рубит демона, пять лучей венчают пальцы, словно длинные когти, проходят сквозь врага как через масло

– Они лишь говорят, мы на верном пути! На пути к тому, что ищем!

Тиморис брезгливо отпихивает липкие щупальца убитого демона.

– А откуда этим заклинаниям знать, что ищем?! Сами-то не знаем… Может, думают, что ищем смерть!

Эгорд пускает сгусток ледяного пара за спину Тимориса, ступени обрастают льдом.

– Тогда бы указали прыгнуть вниз. Не рассуждай, руби.

– Ну да, куда уж нам, черни богомольной, – ворчит Тиморис, изловчается на бегу отвесить издевательский поклон, – пусть господари головы ломают, наше дело простое, маши чаще, отдыхай меньше…

Лестница вздрагивает, троица едва не падает вслед за очередью монстров.

Грохот и дрожь повторяются, раз за разом, между встрясками замечается строгий промежуток, беглецы ощущают момент следующего землетрясения, заранее приседают, хватаются за выступы в колонне.

Так и двигаются: пережидают странное буйство тверди – и опять вверх. Даже нет нужды замораживать лестницу, Тиморис избавлен от необходимости оборачиваться и колоть настырных монстров – осыпаются как снег с деревца.

Дрожь сильнее, громче, будто кто-то приближается, стоять трудно даже на коленях.

Эгорд заглядывает вниз.

Земля изрыта широкими колодцами, по краям высокие блестящие бугры свежих насыпей. Колонна тоже продырявлена множеством ям, подножие завалено склоном обломков.

Часть колонны взрывается, из-под бутона каменных глыб выныривает огромный краснокожий червь. Эгорд оступается, тело перевешивает за лестницу, но вовремя хватает за руку Камалия.

Червь описывает в воздухе жирную дугу, вращается как смерч, пасть похожа на черный цветок из трех длинных клювов, острия вонзаются в лестницу, сверлят, здоровенные глыбы разлетаются как стружки, над потоком демонов проливается каменный дождь, самые невезучие превращаются в фарш.

– Бежим! – кричит Камалия.

Эгорда толкает в спину Тиморис.

– Чего застыл, пейзаж красивый?! Шевелись!

Дрожь ощущается постоянно, колебания все сильнее, будто трясется мир.

Камалия посылает вверх ослепительный луч, спустя миг падает прожженный насквозь крылатый демон.

– Вижу проход!

– Этой гусенице камень не преграда! – ноет Тиморис. – Догрызется до нас на любом этаже!

Эгорд и впрямь замечает за витками лестницы краешек прохода.

Еще два оборота…

Грохот.

Твердь уходит из-под ног. Эгорд падает на ступени, острые края причиняют боль даже через доспехи – вдавливают стальные чешуйки в кожу. За лестницей мелькает белая мантия со знаком солнца, комета вьющихся волос, женские руки… Все это проваливается, исчезает за треугольниками ступеней.

Эгорд не осознает, как его тело летит в прыжке, падает, туловище выгибается за край, руки вперед, чуть не вырываются из суставов.

Время заморозили, опустили в ледяной сироп…

Рука крепко держит тонкую кисть Камалии, женщина без чувств, половину ее лба затемняет кровь.

Как знакомо… Милита просила Эгорда забраться с ней на башню и подержать за руки над высотой, чтобы перестать бояться. Витора просить не хотела – не пустил бы. Эгорд согласился, но Витора предупредил. Витор, как ни странно, тоже одобрил. На башне, лежа на краю крыши, «старший брат» держал Милиту над миром, девочка потеряла сознание, а Эгорду на сапог забрался скорпион, жирный как крыса из харчевни. На жале сверкала капелька яда. Перед глазами начало мутиться, Эгорд понял, что сейчас упадут оба…

– Держу!

Вопль Тимориса удивительно тягучий, каждый слог – маленькая вечность. Эгорд чувствует, как сила медленно тащит назад за ноги…

Червь закручивается в полете, сегменты блистают во всей красе, сомкнутый клюв вертится быстро, но его контуры и блики невероятно четкие…

Монстр завершает дугу полета. Сверлящий клюв ударит прямо по жрице. Вытянуть не успеет.

Эгорд метает белый туманный сгусток. Шар нанизывается на клюв, проскальзывает по всей длине, острия меняют цвет с черного на молочно-лазурный, превращение стремительно пожирает весь клюв, сопровождается треском…

Ладонь Эгорда поворачивается на Камалию, с губ слетают вызубренные за много лет слова заклинания, даже не надо осознавать, срабатывают сами. Вокруг жрицы – пленка магического щита, похож на мыльный пузырь, спешно наливается солнечным сиянием.

Червь врезается в щит, ледяная голова разбивается на белые пирамиды и тетраэдры, они разлетаются как пух одуванчика, но спустя миг, будто вспомнив, что тяжелые, падают, разламывают демонам черепа. Следом валится обезглавленная туша червя. Ударная волна раскидывает мелюзгу.

Эгорд вытягивает Камалию, Тиморис – Эгорда.

– Живая? – испуганно выдыхает напарник.

Воин-маг щупает пульс.

– Да.

Берет женщину на руки.

– Надо оторваться от погони, найти спокойное место, лечение отнимет время и внимание.

– Ничего себе задачка! Место ему, видите ли, спокойное…

– Не мне.

Эгорд кивает на побелевшую жрицу.

Тиморис разводит руки.

– И где тут найдешь спокойное?

– Не я, а ты.

– Нашел следопыта!

– У меня руки заняты. Иди вперед, будешь встречать нежданных гостей. Сзади подоспеют не скоро, там переполох…

Лестница между Эгордом и Тиморисом разламывается, щель с треском растет. Тиморис с перепуганной рожей уносится вверх. Эгорд следом, шаги размашистые, быстрые, но дышит ровно, удерживает ритм.

Беспомощная Камалия в руках словно котенок. Нет, уснувшая кошка. Счастливая, думает Эгорд, не видит этого хаоса…

Над воином-магом мелькает спина Тимориса, белоснежные взмахи сабель. По ступеням катятся половины тел демонов, Эгорд перепрыгивает.

Из-за силуэта напарника выглядывают кромки темного проема.

Выход!

От шага к шагу опора под ногами ощущается слабее, оседает, проваливается…

Последний прыжок!..

В полете взгляд задевает то, что творится внизу.

Пусто…

Глыбы, на которые разваливается колонна, летят вдалеке, посреди зала растет новорожденная гора, по каменной ломи и окровавленным трупам пляшет пыль.

Колени падают в россыпи крупного, как зерна, песка.

Лицо обдает прохлада ветра, в глаза врывается звездная тьма ночи.