– Ладно. Все равно это всплыло бы. Я, конечно, на свой срок заработал, чего уж там. Превышение полномочий, нарушение суверенных границ, подделка документов и все такое. У меня стоял на передержке перехватчик. Капитан – славный парень. Я получил от Фирса письмо, мол, прощайте. А я знаю, как казнят. Индейцы не любят быстрой смерти. И я знал, что Фирс на том колу еще минимум двое суток провисит. И пошел к капитану. Объяснил ситуацию. Он меня понял. Я… вы уже догадались, что Федор – не просто сержант? Он взломал штабную сеть. Снял пароли для пограничных патрулей. Приказ я подделал. Отправил команду на выручку. И опоздал. Проклятье. Ребята прилетели, а на месте казни уже никого нет. Индейцы не охраняют трупы. Стоит чертов кол, на нем труп. Едва остывший. На несколько часов я опоздал. Мне бы на сутки раньше спохватиться, Фирс бы сейчас жил. Покоцанный и порванный, но живой. Официально его закопали на Саттанге. А вообще его могила – вон, за той самой гарнизонной церковью. Ребята привезли его. Даже денег с меня не взяли, самим было стыдно, что опоздали. Похоронили мы Фирса.

Я молчала.

– Чип его – он ведь вам нужен? – буднично спросил Иноземцев. – Само собой, я не мог его сдать куда положено. Но что-то мне надоело бояться. Сам под суд пойду и всех потяну. Нужно?

– Давайте, – хладнокровно ответила я. – Вы ведь не станете возражать, если я проверю этот чип на предмет подделки?

Иноземцеву явно полегчало.

– Нет. Даже буду настаивать.

* * *

С утра я наведалась в медсанчасть. У меня взяли кровь и все, что нужно врачу, запечатали в герметичные пробирки, уложили в контейнер. Я вернулась в коттедж, аккуратно вскрыла контейнер и уложила между пробирками чип Фирса Ситона. Потом сделала пояснительную метку и наклеила ее на одну из пробирок. Метка отзывалась только на пароль, которым служил номер моей истории болезни в клинике доктора Оршана. В метке содержалась привычная информация: где и когда сданы анализы. А кроме того – просьба передать чип Августу Маккинби. Затем я вызвала такси и поехала в город. Иноземцев предлагал служебную машину, но я хотела отдохнуть от его гостеприимства. В городе зашла в местное отделение федеральной почты и преспокойно отправила контейнер на Землю – в клинику, указав, что содержимое предназначено для медицинских исследований. Мне пора было сдавать анализы. Результаты я узнаю уже после возвращения с Саттанга.

На всякий случай я съездила на космодром и убедилась, что федеральный рейс ушел на Землю, увозя мое послание. У меня остался только чек. Из него можно было узнать, что я отправила кое-что в клинику, где лечат женское бесплодие.

Разумеется, я перестраховалась. Ну кому нужно искать чип в пробирках, если официально этого чипа не существует? Однако мне не нравился настрой Иноземцева. Кажется, ему хотелось действия. Когда военному хочется действия, надо готовиться к худшему. Но к тому моменту, когда противник узнает, какую информацию я успела отправить, рейс уже войдет в зону, где перехват невозможен. Отсюда до Земли лететь всего-то одиннадцать суток. И четверо – до территории, где заканчивается власть не только Мимору, но и его потенциальных подельников. Тем не менее, я сделала три копии. Одну записал Йен на свой браслет, другую я загнала в архив андроида Федора. Третью копию я отправила из города, открытым федеральным каналом, все тому же Августу. Доказательством в суде эти копии служить не смогут. Но информация на них в любом случае поможет расследованию.

Возвращаться на базу мне пока не хотелось. Я позавтракала в местном кафе – подивившись низким ценам на натуральные продукты. Похоже, здесь обстоятельства сложились удачно для сельского хозяйства. Потому что в любом случае, на любой дальней колонии дешевле и быстрее всего развернуть цеха для изготовления концентратов и синтетики. Главное ведь, чтобы голода не было.

Поев, я отправилась бродить по городу. И, когда в четвертый раз поймала себя на том, что любуюсь вывеской салона красоты, осознала, чего мне хочется.

Я никогда в жизни не носила короткую стрижку. В раннем детстве мне не разрешала стричься мама – она мечтала, чтобы ее доченька была хорошенькой куколкой, а какая же куколка без длинных локонов? Потом я решила стать офицером, но – в разведке. Я грезила подвигами нелегалов. А у нелегалов, между прочим, есть особые требования. Если в тактической разведке длинные кудри только мешают, то в специальной ты зависишь от моды страны, для которой готовишься. Меня учили на Эльдорадо. А в этой культуре, выросшей из латиноамериканских диктатур и патриархальной морали, коротко стриженная женщина привлекает внимание не хуже рекламного щита десять на десять метров. Потому что в Эльдорадо женщина должна быть женственной. Значит, длинные волосы. Конечно, и там были всякие особы. Но короткая стрижка означала, что женщина занимает не последнее место в «эскадроне смерти». Густым ежиком щеголяли офицерши, немолодые, тяжелые, с холодным жестоким взглядом. Когда жена очередного диктатора вздумала сделать себе модельную стрижку, в обществе ее не поняли. И вынудили носить шляпку или парик.

Можно удивляться, можно ужасаться этим причудам. Да. Когда ты дома и не собираешься там жить. А если ты разведчик-нелегал и твоя задача – раствориться в толпе, – ты должна принять для себя все глупые и дурацкие правила. Поэтому я с шести лет позволяла только подравнивать волосы. В университет я поступала с косой до талии. Потом я все же немного укоротила кудри и отрезала челочку – но такая мода считалась в Эльдорадо самой подходящей для простой девчонки моего возраста.

После армии я не стриглась уже потому, что волосы стали символом моей стойкости. Я работала на Большом Йорке, где на уход за кудрями уходила вся зарплата. Но я отказывалась жить по общим правилам. Мне не нужно было притворяться и прогибаться. Мне нужно было выстоять. И у меня хватило терпения до того дня, как мы встретились с Августом.

Август никогда не выставлял мне требований к внешности. Его все устраивало. Но я чувствовала, что длинные волосы ему нравятся. Он и сам носил довольно длинные – чуть ниже плеч, – потому что с таким каракулем, как у него, легче всего справиться при достаточной длине.

А месяц назад я испытала лютое желание изменить себя. Отрезать эти чертовы волосы вместе с прошлым, которое причиняло мне только боль. Сдержалась. Не хотела, чтобы кто-то углядел в моем поступке истерику.

Сейчас я стояла на широком тротуаре перед салоном красоты. И думала: мне больше никогда не доведется работать нелегалом в Эльдорадо. Мне даже в поле делать нечего, увы. Как ни печально, но нельзя исключать, что Август прав. Моя ценность как разведчика-практика близка к нулю. То, чем я занимаюсь сейчас, – это работа даже не оперативника, а следователя. А в разведке я могу служить только инструктором или штабистом. Жаль, но моя психика испорчена безвозвратно. Что и показала последняя экспедиция – на Дивайн. Я справилась со своей задачей, но не справилась с собственными нервами. А это равнозначно провалу. И то, что внешность для меня стала значимой, что любое серьезное изменение обрело статус символического действия – тоже симптомчик.

Плохой симптомчик, между нами.

Я шагнула в гостеприимно распахнутые двери салона.

* * *

– Когда вы в последний раз стриглись коротко?

Мне понравился мастер. Сразу. Он долго щупал мои распущенные и расчесанные волосы, взвешивал их на ладони, потом отрезал маленький кусочек и положил в анализатор.

– Никогда.

– Вообще?

– Да.

– То есть вы не знаете, насколько сильно вьются ваши волосы. Ведь они всю жизнь отвисали под своим весом.

– У меня была челка.

– Челка не показатель. Тогда для начала вот так, – он коснулся моего плеча.

– Но я хочу коротко!

– Понимаю. Они и будут казаться короткими. А если отрезать так, как вы хотите, то они встанут дыбом сверху и с боков. Лучше уж тогда стрижку из разряда «под мальчика» – спортивную, мужскую или военную.

Нет, к такому я еще не была готова. Поэтому согласилась.

– У вас отличные волосы, – заметил мастер. – Натуральные волосы такой длины дорого стоят. Не желаете продать?

– Нет. Желаю, чтобы все отрезанное уничтожили при мне. Не вынесу, если мои волосы будет кто-то донашивать.

Мастер взял ножницы. Я закрыла глаза.

На чип пришел вызов. Как всегда, не дадут мне побалдеть у стилиста… Посмотрела. Ладно, простим. Август наверняка скажет что-нибудь важное.

Он прислал два текстовых сообщения. «Все получил. Отличная работа. Гонорар могу перечислить сразу. Надеюсь, не откажешься». О-о, как это мило. Ответила: «Не откажусь». А второе сообщение будило любопытство. «В четырнадцать двадцать по федеральному прибывает транзитный военный курьер. Для тебя есть пакет из министерства. Стоянка двадцать пять минут, тебе надо подняться на борт».

Мои волосы тихо шелестели, опадая на пол. Я поглядывала одним глазом в зеркало. То, что я там видела, меня удивляло. Это была не я. По-своему привлекательная девчонка, но не я. Ладно, до прибытия курьера еще четыре часа. Успею усугубить.

– Что дальше? – спросил мастер, закончив стричь.

– Подсушите. Я хочу видеть, как буду выглядеть без ухода.

Получилась шапочка. Действительно, волосы смотрелись сильно короче, чем были на самом деле.

– Длину оставим?

– Пожалуй.

– Состриженные волосы уничтожать?

– Да, сейчас.

Мастер собрал их с пола и погрузил в термобачок.

– И покрасьте меня.

– Цвет?

– Русый. Посветлее. Что-нибудь а-ля Сибирь.

В конце концов, по фальшивому чипу я немка. Имею право побыть блондинкой. И наплевать, что мне светлые тона не идут. Может, с длинными не идут.

В свободное кресло рядом привели клиента-мужчину. Я лениво повернула голову и встретилась взглядом с Николаем Фомичевым, лицензированным хилирским провидцем с Таниры.

Вот кого не ожидала увидеть!

– Делла Берг? – неуверенно спросил он. – Боже мой, какая встреча!

– Могу ответить тем же. Кого-кого, а вас тут ожидать нельзя было.

Он смущенно хохотнул.

– Вы не поверите. Это такое удивительное стечение обстоятельств. Представьте себе, я вхожу в состав экспедиции, чья цель – изучение пространственной аномалии в секторе Саттанга. Но знаете, что самое невероятное? Проект финансирует Куашнара!

– Невероятно, – согласилась я.

– Разумеется, все формальности соблюдены. Есть все разрешения, заключены все договоренности. Все совершенно законно. Иначе бы нам не позволили дожидаться корабля здесь, рядом с военной базой.

– Но как вы попали в состав экспедиции? Вы же провидец!

– Да. Я оказался единственным в мире хилирским провидцем, который может похвастаться академическим образованием. Я же физик. И никогда не терял связей с научным сообществом. Да что уж там… Свою порцию излучения, изменившую мои мозги, я получил не на Хилире, а прямо в лаборатории и случайно. Хотя, конечно, когда я взял лицензию провидца, моя репутация понесла серьезный урон… – он засмеялся. – Теперь мне придется реабилитироваться!

Мне наконец нанесли красящий состав на волосы. Девушка-подмастерье шепотом спросила, с каким напитком я желаю скоротать время. Я ответила – чай. Через минуту мне подали чашку, мой мастер ушел, и я смогла развернуться лицом к Фомичеву, чтобы поболтать.

– Как быстро утрясли все сложности, – обронила я. – Ведь буквально два месяца назад вы никуда не собирались…

– О, нет! – воскликнул Фомичев. – Я получил приглашение полтора года назад. Руководители проекта – люди весьма и весьма основательные, неспешные. Но тут что-то произошло, сменился директор, и внезапно нам дали старт раньше времени. Потому-то я и оказался здесь. Изначально планировали, что старт будет с Земли. Я сам удивился, когда мне прислали билет до «Абигайль». Прилетаю – а ничего еще нет, остальные должны прибыть на двух федеральных рейсах – завтра и послезавтра. А корабль придет еще позже. Может быть, через неделю. Так что я пока скучаю. Вот, – он извиняющимся тоном кивнул на зеркало, – от нечего делать решил постричься покороче. Ведь в экспедиции не до этого будет.

Полтора года назад, отметила я. Иноземцев сказал, что два года назад внезапно все заинтересовались Саттангом. В том числе и ученые.

– Я подозреваю, – Фомичев понизил голос, – все дело в Эльдорадо. Там очередной кризис, его, как обычно, пытаются заткнуть войной. А война никому из соседей не нужна. В Куашнаре паника – там получили данные, что флот Эльдорадо маневрирует в глубоком тылу. Понимаете, дело в том, что вот эта аномалия – она в некотором смысле барьер, разделяющий страны и категорически запрещающий вторжение. Саттанг окружен ею, и она продолжается до границ галактики. До той зоны, где наши двигатели уже бессильны. Ни у нас, ни у Куашнары, ни у Эльдорадо нет совершенно ничего для путешествий вне галактики. Может быть, есть у Шанхая. Но Шанхаю ничего от нас не нужно. Если они найдут решение, то просто улетят отсюда, заняв для себя другую галактику, целиком. А все остальные заперты в пределах Млечного Пути. Куашнара находится в довольно выгодном положении, поскольку с трех сторон она окружена соседями, которым экспансия не нужна. А с четвертой она голая. Именно потому, что там аномалия. Представляете, это как дом, пристроенный к скале. Богатый дом. Три стены есть, а четвертая создана самой природой. И что будет с жильцами, если скала внезапно исчезнет? Куашнаре придется срочно решать важные вопросы. Либо им строить свой военный флот, либо приглашать наш. В первом случае они не успеют отразить атаку из Эльдорадо, во втором – распрощаются с фактической независимостью. На бумаге она останется, а на деле там будут торчать наши базы. Ни то, ни другое решение не нравится. Куашнара хочет с нами торговать, но не хочет ложиться под Землю. Но если ее захватит Эльдорадо, даже видимости суверенитета не останется. А для Эльдорадо оккупация Куашнары выгодна. И даже не с точки зрения геополитики. Куашнара неплохо обеспечена ресурсами. Она превосходит Эльдорадо не в процентном даже, а в количественном отношении. Притом что сама намного меньше. В общем, не ту страну назвали Эльдорадо. А у диктатора – мощные современные производства, у него огромный флот, ему надо как-то обеспечить страну. Как? Наши ресурсные базы далеко, а дальше пограничья диктатор не пройдет. А вот Куашнара под боком. И она легкая добыча, в отличие от нас.

– Я смотрю, вы неплохо осведомлены. Странно даже, ведь вы совершенно из другой среды.