– Я понимаю, что тебе дали вводную. Я тоже читал этот рапорт. Он считается единственным рабочим источником. Доставить груз на Тору-2, база открытая со всех сторон, бери не хочу. Теоретически опасно. Оттуда надо взять людей и доставить на базу «Кромвель». По дороге Берг заходил на «Абигайль», где дозаправился. После «Абигайль» резко сменил курс и пошел на Саттанг. На орбите Саттанга простоял двое суток, поднял мятеж, сбежал вниз и исчез. Заложник вернулся сам, на том же челноке, на каком Берг ушел с борта. Весь челнок перемазан кровью Берга и его сообщника-индейца. Труп Берга обнаружили в километре от места посадки, в лесу, закиданный ветками и камнями. Никаких следов его сообщников, которых должно быть трое. Само собой, это все подозрительно. Поэтому туда забросили две группы подряд. Первую индейцы убили на месте. Заметь – на месте посадки Берга. Это, оказывается, храмовые земли. И взяли ребят в тот же день, как они появились. Заложник Берга просидел там энное время – и ничего, унес ноги. Поисковая группа с корабля шлялась по священной земле двое суток и улетела как ни в чем не бывало. А подразделение спецназа уничтожили через несколько часов. Удивительно, да? Вот и я задумался. Вторая группа высадилась сильно южнее на нейтральной территории, проработала месяц, после чего ее тоже перебили, и тоже за святотатство. При этом за месяц группа не нашла ничего, кроме места посадки челнока. Ни останков Берга, ни его сообщников там нет. А место посадки – в трех километрах от храма Матери Чудес. Это крупнейший храм Саттанга.

Я молча прикрыла глаза. Поэтому меня и направляют туда.

– А теперь послушай, что знаю я. Ничего доказать нельзя. Никаких записей нет. Это все – личные впечатления некоторых людей. Так вот, никакую боевую миссию коммандеру Люкассену не поручали. Обычная транспортная. Туда – оружие, обратно – людей, чей срок контракта закончился. Тору-2 действительно не защищена. Только по факту в том секторе спокойней, чем в Ядре. Вообще неясно, зачем там потребовалась база. Теоретически – переносят с Тору-1, поскольку планета быстро развивается, и есть смысл вынести охрану чуть дальше. На базе есть прекрасно оборудованный космодром. Там стоит контингент, что-то около полутора тысяч человек, плюс колония поселенцев – тысяч пять или шесть. Особых контактов между вояками и поселенцами нет, и вообще непонятно, что это за колония. У них очень мало женщин, стариков и детей не замечено. Формально это религиозная община. Ничего толком не разрабатывают, все необходимое им присылают с Большой земли, территория общины обнесена высоким забором. Военным по личному распоряжению командующего запрещено вести наблюдение за общиной. Маршруты пролета расписаны так, что над общиной небо всегда свободно. Тем не менее, кое-какие сведения есть. С воздуха община выглядит странно. Там казармы. Это все, что известно. Вот туда Берг доставлял груз и оттуда же забирал контрактников. Триста человек. При общей численности контингента – в полторы тысячи. Замену не привез. Комендант – парень замкнутый и нелюдимый, болтать не любит.

Я запоминала, отмечая для себя вешки – для подробного расследования.

– Очень странно, что туда послали Берга. Да, понятно, у Рублева он тоже возил контрабанду, причем, заметь, не на грузовике, а на перехватчике. Сама представь, насколько сложные задачи, если нужен корабль с динамикой перехватчика и пилот уровня Берга. Возил, как мне хвастались, ювелирно. А тут – явно не его уровня работенка. С этим справился бы любой нормальный возчик. На Тору-2 есть космодром, а значит, никаких трудностей с посадкой-стартом. Проскакивать между патрулями не надо, от пиратов удирать – да не смешите, там пираты сами все в погонах. Но Мимору запросил у Рублева надежного командира в ранге коммандера со своим экипажем. И ему прислали, хотя возчиков пруд пруди на любой базе… Не знаю, может, по военным понятиям на крейсер никого меньше коммандера сажать нельзя. Потому что Мимору дал именно крейсер. Не новый, но полнофункциональный. С системой бескосмодромной посадки. Штатный экипаж с крейсера ушел, вместо него полетели четверо: коммандер Люкассен, его навигатор лейтенант Ида Рафферти, стрелок-индеец по имени Кер, стюард-индианка Санта – жена Кера. В таком составе летать можно, но мало-мальски серьезную боевую задачу не выполнишь, хоть тресни… На Тору-2 коммандер Люкассен прибыл точно по расписанию. Сдал борт, отправился на отдых. Посетил коменданта. Через трое суток, опять же точно по расписанию, принял на борт триста восемнадцать человек и стартовал. Через сутки, проходя мимо базы «Абигайль», запросил разрешение на посадку для дозаправки и пополнения запасов воды и кислорода. Ему разрешили. И вот дальше – то, чего ты не знаешь. Люкассен встретился с комендантом базы «Абигайль», тот спросил, нужны ли места в гостинице для его пассажиров. Люкассен ответил, что его пассажиров лучше не выпускать к нормальным людям. Пока крейсер обслуживали, Люкассен воспользовался архивами базы, но что проверял – неизвестно, он работал со своего чипа. Коменданту показалось, что Люкассен искал какого-то человека. Кроме того, комендант удивился, что он попросил дозаправки. Ресурсов корабля хватало, чтобы дойти до базы «Кромвель», куда Люкассену и надлежало прибыть. Повода для отказа не нашлось, у Люкассена был личный приказ командующего. Это ничего особенного, такие разрешения дают всем, кто возит контрабанду, просто на всякий случай. И он загрузился так, словно собирался прыгнуть на Дикий Запад. Через час после убытия коменданту доложили, что крейсер изменил курс и идет не к «Кромвелю», а именно на Дикий Запад. Комендант доложил генералу Мимору, тот ответил, что с выходками Люкассена разберется сам. Важно: комендант не то чтобы в контрах с командующим, просто человек другого круга и формации. Владимир Иноземцев, запомни это имя, он может пригодиться. По моим каналам на него особого компромата нет. То бишь обычный честный офицер, у которого наверняка в загашнике много чего интересного, но он этим не торгует. Не вор.

Я нащупала сигареты в кармане жакета. Я бросила курить, но сегодня днем положила пачку в карман. Тоже – на всякий случай. Кажется, этот случай наступил. Дик, не моргнув и глазом, достал из внутреннего кармана малюсенькую пепельницу-раковину и подал мне. Протянул зажигалку.

– Как ни удивительно, но патрули не заметили, когда крейсер Макса прошел кордон. Его просто не засекли. Он встал на орбиту Саттанга. Первые сутки было тихо, на вторые Люкассен поднял мятеж. Застрелил нескольких пассажиров, сам с экипажем и заложником сумел угнать челнок и ушел в атмосферу. Среди пассажиров нашлись пилоты, а командование принял один из офицеров. На третьи сутки крейсер попытался совершить спуск в атмосферу, но сесть не смог ввиду неустранимой поломки в системе бескосмодромной посадки. Тут на борт вернулся угнанный челнок – его привел заложник. К «Кромвелю» корабль прибыл через две недели с триста тремя пассажирами на борту. И еще одна обмолвка. Нигде не зафиксированная. Люкассен должен был доставить некий груз. Так вот, на корабле его не было.

Моя сигарета кончилась в три затяжки.

– Если хочешь знать мое мнение – Берг убит, – закончил Дик. – И труп на Саттанге оставили не из-за чумы, а именно потому, что по нему слишком хорошо видно, как он убит. И убит на корабле. Вместе с экипажем. Их зарезали и сбросили в океан. А потом инсценировали их бегство. «Заложник» взял челнок, смотался вниз, отжег посадочно-стартовое пятно и мухой вернулся на корабль, пока его не прирезали индейцы.

– Похоже на правду.

– Мятеж поднял не Берг – его пассажиры. Я кое-что услышал, буквально вчера. У Фирса Ситона были конкуренты. «Черные археологи». У них лагерь прямо на Саттанге. Есть подозрение, что торговля индейским золотишком – только прикрытие. Понятия не имею, чем там еще можно торговать, ну нет там ничего ценного. Или мы чего-то не знаем. Координаты лагеря я достал, мало ли, тебе пригодятся. С виду вроде бы никакой связи, но я нутром чую – связь есть. Держи, разберешься, – он положил на стол карточку с чипом. – Делла, я знаю, что твоему горю не помочь. Но если ты вдруг захочешь привезти тело бывшего мужа в семейный склеп – корабль тебе я организую.

Он встал.

– И не потому что я такой приверженец закона. Я презираю закон, только у сыщиков всего мира мозгов не хватит меня поймать. Я делаю это потому, что мы когда-то были друзьями, Делла. Я не любил Берга. Но он не сделал ничего, чтобы отказать ему в приличной могиле. И если твоя совесть потребует отдать ему последние почести – я помогу. Просто так.

Он направился к двери. Я поднялась проводить его.

– Не стесняйся обращаться ко мне за помощью, – сказал Дик Монро на прощание. – Раньше тебе помогал Берг, но его больше нет. Я не оставлю тебя. И не беспокойся – я не предложу такой помощи, за какую ты рискуешь сесть в тюрьму. Все будет чисто.

– Спасибо, Дик, – выдавила я.

Он отечески поцеловал меня в лоб и уехал.

* * *

Мне не стоило звонить матери Макса. Особенно зная, что на Сонно ночь. Но я поняла это только потом.

– Здравствуй, Валери, это Делла.

– И что тебе нужно? – очень холодно спросила она.

Валери была пьяна. Как обычно. Кажется, я ни разу не видела ее трезвой.

– Ты… ты, случайно, не знаешь, как можно найти Макса?

Мне нельзя было говорить о его смерти. Это военная тайна. И я не знала наверняка, сообщили его семье или нет.

– Вот оно что, – протянула Валери. – Деньги. Ты думаешь, я уговорю поверенного изменить условия? Чтоб княжество отдали тебе прямо сейчас, без ограничений? Да черта с два. Послушай, ты, хитрая дрянь. Мне наплевать, во что вляпался Макс. Просто уже наплевать. Сдох – так ему и надо. Если он докатился до предательства… Впрочем, этого стоило ожидать. Князь Сонно, который бегает за какой-то потаскушкой, забыв о долге перед семьей, – это уже не князь. Я счастлива, что у него нет детей. И Татьяне я запрещу выходить замуж. Выйдет – я ее больше не знаю. Я хочу, чтобы этот чертов род наконец прекратил свое существование. Одни идиоты. Мне надо было сделать аборт, когда я залетела Максом. Хотела же. Я хочу, чтобы ты накрепко запомнила одно. Титулом хоть подавись, но если ты, сука, только посмеешь явиться на Сонно – я тебя застрелю. Мне терять уже больше нечего. Поняла? И забудь этот номер.

Она отключилась. Я посидела еще немного, потом кишки свело от лютой обиды. Я ничего, совершенно ничего плохого не сделала Валери. Если, конечно, забыть, что я бросила ее сына. Но это ведь не повод проклинать меня? Мы развелись восемь с лишним лет назад. До прошлого года Валери держалась со мной дружески. Притворялась ради Макса? А теперь его нет, и лицемерить ни к чему.

Н-да. А ведь я всего лишь хотела, чтобы Валери рекомендовала мне надежных людей из ветеранов. Таких, какие могли бы составить мой экипаж на пожарный случай. И у кого еще спрашивать, как не у Валери? Она ведь коммандер в отставке. И уже, было дело, помогала.

Посидев тихонько, я достала темно-синюю коробку и вынула княжеский перстень. Его носил Макс. И я буду носить. Как носила после развода его фамилию.

Просто на память.

* * *

– Делла, ты всегда можешь рассчитывать на меня, – негромко сказал Йен. – Я понимаю.

– Я… я сама не знала, что люблю его так сильно. Любила.

– Нет, Делла. Любишь. Я знал. И быстро понял, что заменить его не смогу. Хотя мы оба старались.

Мы сидели в маленьком кафе на тихой улице в трех кварталах от штаб-квартиры Агентства федеральной безопасности. Пили горячий шоколад. Рядом с моей чашкой стояли бокал с виски и пепельница. На моей руке мрачно блестели зеленые бриллианты в фамильном перстне Сонно.

– Я не верю.

– Дел, к сожалению, это правда. Он действительно погиб. На Саттанге есть наше посольство, есть резидентура. Рублев давал запрос на поиск. Местные власти пошли навстречу. О Максе ни слуху ни духу. Его нашли бы, будь он жив. Скорей всего, погибла и Ида Рафферти, а индейцы растворились в местном населении. У одного из них на Саттанге есть родня. Родню оповестили, но – безрезультатно. Оповещали местные власти. Если индеец из страха уговорил родню не выдавать его – значит, действительно была измена. И Макс погиб так, как рапортовали выжившие. Если же его убили… то его убили. Я уверен в одном: будь он жив, мы бы знали.

– Я не верю, что он предал.

Йен вздохнул.

– Прости, я не понял. Я тоже не верю. Поэтому и инициировал дополнительное расследование нашими силами. Когда на меня вышел Кид Тернер, я понял, что не одинок в своих подозрениях. Значит, ты решила лететь на Саттанг?

– Не могу же я бросить его там, – я всхлипнула. – Даже мертвого. Мертвого – тем более, он ведь не может уже сам о себе позаботиться.

– А Август?

– Он не летит, конечно. – Я помолчала. – Я больше не работаю у него. Долго объяснять. Долго и не хочется.

– Как знаешь. – Йен помолчал. – Дел, как только будут соблюдены все формальности… Мы уже работали. Сейчас я не имею права даже намекать. Заканчивай с формальностями, а я готов помогать хоть сейчас.

– Хорошо, Йен. Мне просто нужно очнуться. Очнуться и включиться. И клянусь, я найду не только его труп. Я найду вообще все.

Йен грустно кивнул.

* * *

– А чем тебе не нравится псевдоним «Ева Браун»? – искренне удивился Кид Тернер.

– Тем, что так звали жену Гитлера.

– Гитлер предал человечество. Макс считается предателем, ты жена предателя. Символично, по-моему. Люди с чувством юмора оценят.

– Он не предавал!

– Так и замечательно. Кому придет в голову, что такой нелепый псевдоним взяла себе жена честного человека?

– Если уж тебе хочется исторических параллелей, то, согласись, Жозефина Богарне звучит куда круче, – ехидно заметила я. – Тем более что она, как и я, разведенная жена.

– Ты б еще Медеей назвалась, – парировал Кид. – А что, тоже брошенная жена.

Я сдалась.

– Она хорошая, эта Ева, – заверил Кид. – Совершенно как настоящая. Путешественница, журналист-натуралист, ее посылают туристические агентства открывать новые маршруты. Ева может появиться где угодно в любой момент, и никто не удивится. Два раза в одном месте не бывает, ей это неинтересно. Очень хорошая Ева.

Я пожала плечами. На самом деле мне было безразлично. Ева так Ева. Хотя, конечно, это издевательство. Капитан тактической разведки Офелия ван ден Берг, княгиня Сонно, рабочий псевдоним – Ева Браун. Охренеть не встать. Одного не отнять: совершенно ничего общего с моим настоящим именем.

Я отвыкла носить форму. Спецразведчик надевает форму редко. Полевую – когда ожидает назначения, на базе. Надо же в чем-то ходить. А на праздники мы надеваем парадную – черную с серебром и сапогами по колено. И с двумя ножами. Диверсионный кинжал на поясе и прямой широкий нож за голенищем. Полевая форма – только с кинжалом, тактический нож каждый подбирает сам, какой ему удобнее. Курсантская форма без оружия. Такую я носила, будучи студенткой. И сейчас, когда я прошла по территории университета, на меня никто не оглянулся. Хоббит как хоббит. Только на кармане куртки – булавка с парой малюсеньких меховых тапочек. Тапочки дарят выпускникам, потому что мы – хоббиты. Древние хоббиты носили такую обувь и поэтому ходили бесшумно. Они были разведчиками и всегда доходили до цели.

Оно конечно, я понимала – оглядываться не оглядывались, но заметили меня все. Пока я говорю с Тернером, юные хоббиты проверяют по базе, уточняют детали. Через полчаса наверняка будут ждать на улице – я все-таки местная знаменитость. Слава почему-то нисколько не радовала меня. Только не сейчас.

Передо мной на столе лежали документы. Диплом об образовании, разрешение на хранение, ношение и применение всех видов стрелкового оружия, лицензия на пилотирование малотоннажного атмосферного, надводного, подводного и космического транспорта. На имя Евы Браун. В конвертике – чип. Меня учили самостоятельно менять чип. Ничего сложного, но если рука дрогнет, легко сжечь себе все нервы вплоть до спинного мозга.

– К тому же, Делла, это ведь не основной чип, – добавил Кид.

– То есть? Кид, я плохо поняла: что с моей легендой?

– А зачем легенда? – удивился Кид. – Она тебе не нужна. Ты же ассистент инквизитора…

Я закатила глаза. Очень выразительно.

– …уважаемый человек с безупречной репутацией. У тебя есть задание. Я списался с Маккинби, он прислал копию лицензии и договор на Ситона. Удивился, почему этим не озаботилась ты, – поддел меня Кид. – Я ответил… Тебе интересно, что я ответил?

– Соврал небось?

– Ну что ты, как я мог? Я вообще честнейший человек, если ты забыла… Я сказал, что ты очень расстроена и огорчена. Что раньше ты держалась из гордости. А стоило тебе оказаться в одиночестве, как беда предъявила свои права. И я, конечно, вошел в твое положение и дал трое суток на отдых.

Впервые в жизни я готова была ударить Кида.

– Ты… ты что, так и сказал ему?! – прошипела я.

– Конечно. А пусть ему будет стыдно, – простодушно ответил Кид. – Он же отлично понимал, что ты физически не сможешь отказаться от этой миссии. Ну и чего он выделывается-то?

– Кид, я бы хотела предупредить тебя: не стоит шантажировать Августа мною.

– А его никто и не шантажировал.

– На мою судьбу ему наплевать.

– Это его личные трудности. Главное, что он пообещал – и уже мне! – подготовить и переслать все материалы. Перешлет он тебе, через пару недель.

– Если кого-то тут интересует мое мнение, то от сотрудничества с федералами будет больше пользы.

– Ты про Йена Йоханссона?

– Он говорит, для нас много интересного.

– Не сомневаюсь. Договоренность о сотрудничестве есть, можешь не волноваться. Здесь, – Кид глазами показал на стопку карточек на столе, – ты найдешь все, что нужно. А насчет Евы Браун не парься. Без этого вообще можно было бы обойтись. Но вдруг тебе потребуется скрыться? Или, наоборот, появиться незамеченной? Приятно иметь такую возможность.

Я только покачала головой.

– Пожалуй, я прямо от тебя поеду к Йену.

– Держи меня в курсе.

Разведчик не говорит «Да, сэр».

Разведчики называют друг друга по имени.

Так принято.

* * *

– И ты была в этой форме, когда познакомилась с Максом? – спросил Йен.

– Нет. Я была в черных джинсах и омерзительной розовой майке.

– Гм. Просто ты в форме выглядишь так, что нельзя не влюбиться. Ужасно трогательно и беззащитно.

– Ну спасибо.

– Не за что, – Йен позволил себе улыбку.

Он распахнул передо мной дверь своего кабинета. Стандартное помещение два с половиной на четыре метра. Белые стены, яркий свет. Типовая мебель. Ноль индивидуальности. Йен пододвинул мне стул и включил кофеварку. Когда кофе сварился, налил в две чашки и поставил на стол. Я только пригубила – мне нельзя кофе.

– Тебя с ходу обрадовать или как?

Йен застыл. Потом прищурился. Я отметила, что раньше у него не было такого взгляда.

– С ходу.

– У меня нет никакого, мало-мальски осмысленного плана работы. Вообще.

– А ограничения? – отрывисто спросил Йен.

– Как обычно. На нашей территории – федеральное законодательство. Считай, что я по-прежнему ассистент инквизитора.

– Ну, это еще не самое плохое, – выдохнул Йен. – Я боялся, что тебе, наоборот, навяжут какой-нибудь план, отвечающий всем стандартам армейского идиотизма.

– Прости, но та манера работы, какую от меня ждут, – и есть верх идиотизма. Это я еще Маккинби не обрадовала, что его ассистент ему больше не подчиняется, но отвечать за мои промахи, насколько я понимаю, именно господину инквизитору первого класса, и никому больше.

– Естественно, – Йен пожал плечами. – Начальство все такое. Нипочем не станет отвечать за свои ошибки, если есть возможность свалить ответственность на другого. И лучше, если этот другой – не из их ведомства.

– Причем формально он работает по другому делу.

– Проблема, – вздохнул Йен. – Тогда я не имею права показать тебе материалы по Максу.

– Имеешь, потому что моя работа ассистентом – только легенда. – Я положила на стол карточку. – Проверяй.

Йен сунул ее в сканер, развернул виртуальный монитор и быстро прочел. Приказ директора Агентства федеральной безопасности об оказании помощи Офелии ван ден Берг по всем вопросам, связанным с поисками погибшего Максима Люкассена.

– Отлично, – кивнул он и вернул мне карточку. – То, что надо.

– Есть и хорошие новости. Кид Тернер обещал, что работать будем все вместе.

– О! То есть я могу не бояться, что в один прекрасный день ко мне явится какой-нибудь лощеный Алистер Торн и заберет улики?

– Можешь. Кид на твои находки не посягнет. Если, конечно, ты не отыщешь что-нибудь по факту реальной измены. Это придется отдать.

– То есть поиски Макса – лишь повод, я верно понял? А что про действия, приравненные к измене?