Глава 7

На следующий день выяснилось, что, оказывается, ещё не все слёзы выплакала. Но если первый день тренировок показался адом, то все последующие даже не знаю, как назвать: просто нет подходящего эпитета. Я уж было подумала, что боль для меня стала чем-то привычным и уж точно слезу не выдавит. Ан нет. Когда ты просыпаешься, а твоё тело кричит от боли…

Помню, как ночью, после тренировок первого дня, проснулась оттого, что не чувствую рук. Они как будто онемели, пальцы не сгибаются, запястья опухли. Подняла их через силу и чувствую, как тысячи, миллионы иголок впились в разгорячённую плоть. Через минуту-другую стало чуточку полегче, но едва опустила руки вдоль тела, они снова начали отекать. То же и с ногами. Шнырь сопит себе: он-то привычный. А мне гордость не позволяет попросить помощи. Так и промучилась всю ночь до сирены общей побудки, поднимая по очереди то руки, то ноги для снятия отёка. Со стороны, поди, выглядело забавно.

Сам подъём, в смысле вставание с постели, как очередная пытка. Друг заметил моё состояние и предложил:

– Давай ещё массаж?

– Нет, – скриплю, – опоздаем, а нам нельзя.

– Тогда в душе максимально горячую воду сделай. Это тренер нам советовал, ещё в самом начале. Мышцы прогреваются. Мне помогало.

– Хорошо, – согласилась я. Почему бы и не попробовать?

И оказалось, что тренер не соврал. Постепенно, с увеличением температуры воды, боль отступала. Не то чтобы совсем, но передвигаться и не охать на каждом шагу стало возможным. Вышеупомянутый тренер, к слову, заметил моё состояние, но вида не подал. Да чего уж, моей походки враскоряку только слепой бы не заметил.

Новая волна пацанячьего юмора не заставила себя ждать. Но я бегу. Хрен вам, а не мои слёзы. Но что интересно, бег даже помог. Думала, умру ещё на третьем круге, а потом почувствовала, что, вопреки ожиданиям, становится легче. Нет, боль не ушла окончательно, но жить стало реально проще.

После тренировки снова душ, переодевание, обед – и назад. Тут нас ждал тренер с сумкой и обещанным манекеном. Ден говорил, что доставят ещё вчера вечером, но, видимо, как-то не срослось. Да мы, в общем-то, и не в обиде. А манекен интересный, никогда такого не видела. Впрочем, на тот момент я никаких манекенов ещё не видела: ни спортивных, ни для демонстрации одежды. Последние вообще редкость, сейчас больше голограммы…

Но не о том речь. Это был спортивный тренажёр в виде человеческой фигуры в полный рост, причём очень технологичный. Сделан из какого-то странного материала. Тренер сказал, что это специальный баллистический гель. Он якобы один в один повторяет плотность человеческих тканей. Мне было хреново, потому информацию воспринимала, но без энтузиазма. Раз говорит, значит, так и есть. С чего бы ему врать?

Но не только в этом заключалась интересность объекта. Это было скорее анатомическое пособие. По желанию поверхность становилась прозрачной и тогда, снова по мере надобности, можно было увидеть полную структуру скелета или мышечного каркаса, кровеносно-сосудистой системы, нервных узлов, всевозможных органов и всего остального, чем напичкано тело человека.

Далее мы со Шнырём снова занимались растяжкой, а тренер проводил урок анатомии, объясняя и показывая воочию, что в теле для чего и что будет, ежели ткнуть острой железкой туда-то и сюда-то. В тот день был просто урок анатомии, но постепенно, день ото дня, уроки становились сложнее. Приходилось запоминать, чтобы потом, если спросят, показать и рассказать урок, иначе…

Через три дня, как и обещал, появился Ден. Проверил наши успехи. Не то чтобы остался доволен, но и особо не придирался. Надо отметить, что все эти фокусы с подбрасыванием разных ножей мне давались не в пример легче, чем Шнырю. Один нож он ещё как-то умудрялся контролировать, а я без особого напряга могла работать сразу с двумя. Левая рука уже на третий день стала слушаться вполне сносно. Говорю «сносно», потому что у друга вообще ничего не получалось.

Если бы ещё во время этих упражнений тренер не бубнил о важности таких органов, как печень, селезёнка, почки и прочие, проще было бы концентрировать внимание. А так мало того что этот бубнёж надо слушать, так ещё и запоминать надо. Нет, специально слушать не заставляли. Но если прослушал, а потом не ответил правильно на вопрос – десять кругов по залу. Пацаны над нами потешались как могли, их-то так не гоняли.

В общем, Ден раздал новые ЦУ (ценные указания), обязательные к выполнению, между прочим, и снова отбыл. А мы остались тянуть лямку.

Однако описывать каждый день из того оставшегося до главного экзамена полугодия смысла нет. Скажу только, что к третьей неделе боли ушли, словно их и не было. Пробежать десяток кругов? Да легко. Вместе со Шнырём мы всегда лидировали в забегах. Раз в три дня, как положено, приходил Ден, раздавал новые ЦУ и сваливал. Обычная программа тренировок для меня перестала быть чем-то неподъёмным.

Урезанная школьная программа тоже усвоена. Да там и усваивать-то нечего. Знания русского и английского языков по минимуму и математические упражнения. Английский – это общий язык в Земном Союзе. Раз в два дня приходила какая-то тётка, читала лекцию и давала задание на дом. Всего час в день мы занимались в спортзале, строча маркером на планшетках диктанты, да решали не шибко сложные арифметические задачки, а потом на них же (планшетах) делали домашнее задание.

Оценки нам ставили дополнительными кругами, которые надо пробежать. Чем хуже усвоен материал, тем больше кругов. Интересная такая мотивация, я бы даже сказала, очень действенная. Ну а что? Не хочешь работать головой – работай физически. Польза в любом случае будет, не в одной области, так в другой.

Вот только в плане конкретно боевой подготовки я отставала сильно. Впрочем, ей (боевой подготовке) не так уж много времени уделялось, основной упор был на общую физическую. Видимо, из расчёта, что этим плотно придётся заниматься на следующей ступени. Ну и как бы я в таком разе догнала остальных? Тем не менее как-то вывозила спарринги, правда, лишь на скорости и реакции. Но по большей части отхватывала люлей через раз да каждый раз.

Связки приёмов получались у меня из рук вон плохо: практики мало. Что такое полгода занятий? Шнырь со мной занимался, конечно, но времени было в обрез, и так нагружены до предела. Эти вон (я имею в виду парней) два года тренировались, и то даже мне, убогой, понятно, что бойцы из них как из стеклоткани трусы. Из пятнадцати пацанов худо-бедно чему-то научились лишь пятеро, Шнырь в их числе.

Кстати, Вон – это тот парень, что воняет неимоверно, аж глаз слезится – тоже попал в пятёрку лучших. Он даже к нам со Шнырём напросился тренироваться, когда заметил быстрый прогресс – мой прогресс. Упорный парень, я его даже зауважала. Но воняет от него и правда – хоть стой, хоть падай. Эта особенность его организма сводит на нет все усилия бедолаги. Но мы не стали его отталкивать, терпели. Вернее, друг бы его прогнал, но мне жалко стало. Вон ведь чем-то похож на меня. Я имею в виду одиночество. В моём случае роль играет внешность, а у пацана – запах. А в итоге хрен всё равно редьки не слаще. Шнырь, конечно же, кривился, но ради меня терпел. Потому что я попросила.

К тому моменту, как пришло время отсева, ради которого всё, собственно, и затевалось, я уже легко работала сразу с шестью ножами, да и метать их научилась прилично. А с меткостью и глазомером, как выяснилось во время памятной игры в пристенок, от рождения было хорошо. Хотя на экзамене, где присутствовал лично Грол, это не проверяли, а обычную рукопашную схватку я откровенно завалила. И тем не менее отсев всё-таки прошла.

Впрочем, сказать, что схватку прямо вот завалила, тоже нельзя. Меня ж, как в насмешку, поставили против Чамы. А он, между прочим, самым лучшим из нас был именно в рукопашке, даже Шнырь ему сильно уступал. Почему обязательно надо было поставить против него такую неумеху, как я, до сих пор не понимаю. Но моё мнение, как обычно, спросить забыли.

Соображая, что Чама меня тупо размажет, едва подставлюсь под удар, я вертелась вокруг него на дистанции, во всяком случае, насколько это было возможно. Пятак для боя был ограниченного размера, потому пришлось крутиться юлой. Надо ведь было ещё умудриться не заступить за край площадки. В общем, не бой получился, а танцы. Чама в конце стоял злой и красный: ему так хотелось показать, чему он научился, чтобы пройти отбор, а я всё отведённое время бегала от него. Обидно пацану, понимаю.

Благо Учитель таки увидел то, что хотел увидеть, и отобрал всех, кто приглянулся, в том числе и меня. Переволновалась – жуть. Ведь мой провал – это не просто отсев, там «костлявая» маячила за спиной. Слава богу, мы со Шнырём проскочили.

После сдачи экзамена группу расформировали. Все, кто прошёл отбор, переводились на следующую ступень, остальные же – по «домам». Каких-то процедур расставания и тёплых проводов не устраивали, всё произошло обыденно. Может, и сдружились некоторые ребята за два года, проведённые вместе… Но точно не со мной. Всего-то полгода с ними провела, да и то, скорее, в качестве мишени для насмешек. Шнырь, тот сам по себе одиночкой был и, как я поняла, старался не заводить близких знакомств. Я была исключением по каким-то, скорее всего, личным мотивам, о которых он молчит как рыба об лёд.

В общем, нас шестерых (это те, кого отобрали из группы) задержали немного, а когда мы вернулись в расположение, чтобы забрать личные вещи, никого уже не было, все разошлись. И никто из пяти ребят (я себя не считаю) не выказал разочарования, что не успел проститься с ушедшими. Типа помер Максим, да и хрен бы с ним. Странно, но это не моё дело.

Мы же перебирались на новое место, которое оказалось на первом уровне города. То есть до этого мы жили ниже уровня поверхности планеты. Там, где за жильё можно не платить в принципе. Большинство горожан даже не догадываются о том, что под городом есть ещё один город. Не сильно большой, но тем не менее густонаселённый. О нём знают разве что посвящённые, такие как Грол к примеру, да сами жители технотрущоб. Не сказать, что теперь мы будем жить лучше, чем жили до этого, однако уже не на самом дне. Тут живёт немногочисленный персонал ещё теплящихся на грани рентабельности шахт и самые низкооплачиваемые рабочие люди. Не бог весть что, но лучше, чем было.

Предполагалось, что наша шестёрка должна влиться в новую группу. Тут занимались старшие ребята, и они, по слухам, кроме учёбы и интенсивных тренировок ещё вроде как работали где-то. Но где и кем, пока не сказали. Любопытство не приветствуется, значит, лучше помолчать и лишних вопросов не задавать, ибо себе дороже может обернуться.

Бедолаге Вону снова не повезло. Или, наоборот, повезло, тут ведь как посмотреть. Так что да, скорее не повезло тому, кто попал к нему в пару на проживание. Нам-то со Шнырём решать нечего, изначально определились, что так и будем жить вместе. Другая пара тоже договорилась заранее. А вот Чама, это тот, с кем на экзамене «дралась», проворонил вспышку. Может, думал, что на новом ранге выделят отдельное жильё… Собственно, он был прав в некоторой степени. Самые старшие жили уже отдельно, арендуя у города персональные апартаменты. Но до появления такой возможности – общежитие и комнаты на двоих. Точно такие же пеналы, как те, что мы покинули совсем недавно.

Короче, Чама наотрез отказался заселяться в одни «апартаменты» с Воном: мол, лучше прямо тут, в коридоре, буду спать, чем травиться ядовитыми миазмами. Такой вот скандал закатил, ну, или истерику устроил. Однако же понять его тоже можно. Даже местный смотрящий внял его воплям, едва подошёл и унюхал амбре, которым разило от Вона. Несчастный Вон стоял красный от стыда, но сами посудите: что он мог поделать? Физиологию поменять, или правильнее будет сказать «подправить», если и можно, то точно не на дне. Видимо, собственная вонь являлась своеобразной мотивацией для парня, и не самой плохой, откровенно говоря. Какие бы мотивы ни двигали человеком в его жизненном пути на вершину, главное, что он идёт. И только время рассудит, чья мотивация была лучше.

Так что да. Чаму подселили к кому-то из старших, а Вона, чтобы один не занимал целую комнату и уж тем более не провонял её, засунули на проживание в какой-то чулан. Старший сказал, что на одного места хватит, а вентиляция там даже лучше, чем в комнатах, ибо та конура когда-то являлась сушилкой для рабочей одежды шахтёров. Правда, чтобы заселиться, Вону пришлось освободить помещение от всевозможного хлама и спать на ложе, составленном из пластиковых ящиков: кровати в комнатах стационарные и транспортировке не подлежат. Кто другой, может, и расстроился бы, но только не Вон. Сиял рожей, как рекламный голографический баннер.