Глава 2

Сколько времени прошло, прежде чем я очнулся, не знаю. Да и нельзя это так назвать. Все как в тумане было. Помню какими-то фрагментами и смутно. Помню, как ломал спинку сиденья, к которой был пристегнут. Кровь текла из разодранной «браслетом» руки. Помню, как шел в гору наобум, ничего не видя перед собой, автоматически выдерживая направление к родному гаражу, благо не так чтобы далеко отъехали. Как дошел, уже и не вспомнить. Даже окружающий антураж не запечатлелся в памяти. Говорю же, как в тумане все было. По-настоящему очнулся уже в родном гараже, на не менее родном, стареньком, продавленном моей же тушей диванчике.

Почему-то с «ксюхой» в обнимку. Надо же. Даже в таком полуживом состоянии не смог оставить бесхозной хорошую вещь. Это да. Хомяк у меня в душе знатный живет. Все, что касается железа или механизмов каких, он не пропускает.

Ну не могу я смотреть, как в куче металлолома умирает сданный туда за денежку малую, например, сверлильный станок или электродвигатель какой. Да чего только нынче люди не выбрасывают! Мне прямо слышится, как механизм зовет на помощь. Он не хочет умирать. Он хочет работать, верой и правдой служить людям, а его за это на помойку! Да разве же можно так? У меня вся мастерская в гараже собрана из металлолома. Например, небольшой токарный станок, фрезерный тоже со свалки, маленький, простенький, но почти новый. Мне даже восстанавливать, как токарный, его не пришлось. Видимо, где-то валялся на складе без надобности, его сначала на улицу выставили, чтобы не мешал, а потом, когда он ржой покрылся до неузнаваемости, его сдали вторчерметовцам. А я уже у них за пять штукарей его выкупил. Интересно, за сколько его сдали? Просто после того, как я его привел в рабочее состояние и покрасил, мне за него предлагали почти сто тысяч. Сверлилка тоже оттуда. Из магазина только сварка-полуавтомат да плазморез. Горн для нагрева металла я из старого газового баллона сделал, подключил к нему газ и вуаля, почти до двух тысяч градусов нагревает. Да тот же отрезной станок из металлолома и старой болгарки слепил. Ни копейки за это не отвалил. А сколько инструмента разного выбрасывают? Не понимаю людей.

Благороднее и благодарнее материала на свете, по моему мнению, и нет, разве только дерево, но оно скорее на равных будет. Когда смотришь, как из заготовки ржавой, что надыбал на свалке, выходит красивая и функциональная деталь, которая кому-то будет служить долго и честно, сердце поет. Чувствую себя в такие моменты папой Карло, ей-богу. Да тот же мотор когда чинишь, который или вообще не работал, или работал через пень-колоду, а после урчит как сытый кот, это же песня. За что так с металлом? Так что я не особо удивился, когда увидел, что на пузе у меня лежит автомат. Теплый такой. Пригрелся и молчит, ждет своего часа. Я тогда еще подумал, что надо будет отнести его в отдел. Долбин этот хоть и дерьмо человек, но закон есть закон. Да и мне сей агрегат смертоносный без надобности.

Попытался встать. Резануло болью. Почувствовал, как что-то лопнуло на коже спины и потекло. В гараже было темно хоть глаз коли. Так что мои предыдущие слова, что я увидел автомат, делите на два. Я его скорее на ощупь определил. Блин, ничего не помню. Как дошел? Как открывал гараж, и уж тем более как закрывал… обрезало. Снова попытался встать. Опять что-то лопнуло и опять потекло. Да что же такое со мной? Еще пузо это сверху давит, как надгробие. Блин, самочувствие такое, будто асфальтоукладчик переехал. Кряхтя и ругаясь, поминая чью-то мать, кое-как поднялся. В ноги ударило болью. Точно вся кровь, что находилась в моей туше, разом, подчиняясь земной гравитации, резко ухнула вниз, создавая гидроудар.

Охнул и плюхнулся на задницу, продолжая судорожно сжимать «ксюху». Теперь и там что-то лопнуло, в смысле на заднице, от чего там же стало мокро. Да чего я в автомат вцепился-то, как утопающий за спасателя? Кладу рядом. Звякнули антабки ремня. Еще минут пять сижу в кромешной тьме. Боль потихоньку отступает. Снова пробую встать. Получилось. Правда, что-то снова лопнуло подмышкой и там стало неприятно скользко. Запашок от меня шел, аж самому блевануть хотелось, чем-то на трупный похож. Но я-то живой, блин. Сердце гулко и с перебоями, но работало. На всякий случай щупаю пульс. Вроде есть. Правда, рука какими-то уплотнениями покрыта, на волдыри похоже. Ладно, надо до распределительного щитка добраться. Свет нужен. На хрена я его выключал? Еще и эта спинка от сиденья УАЗа телепается. Цирк шапито, ни дать ни взять.

Щиток находится слева от ворот, если смотреть из гаража. Тут пара шагов всего, однако я это расстояние минут пять преодолевал. Ползу, спинка за мной ползет. Таки добрался. Нащупал ряд автоматических выключателей. Тот, что отвечает за освещение, крайний справа. Странно. Стоит в положении включено. Точно. Я же из гаража минут на пятнадцать выйти собирался всего, свет включенным оставлял. Голова плохо соображала. На всякий случай пощелкал вверх-вниз. Хрена лысого. Электричества нет. Не страшно. Нашли чем удивить. Мы россияне, нас такой ерундой не напугаешь. У нас такое, блин, норма. Это америкосы, бедолаги, из небоскребов выбрасываются (когда-то где-то читал про подобное), наш же народ поморщится, конечно, но просто достанет из загашника свечку и снова будет не в темноте, а то и из старых запасов керосиновую лампу добудет.

Народ у нас запасливый. У меня же свечек нет, зато генератор на пять киловатт имеется. Ну-ка, где ты там? Опираюсь на верстак одной рукой, второй шарю под ним. Спинка, пристегнутая к руке, мешает, зараза. Опа, вот она заветная кнопочка. Тычу в нее пальцем. Крякнул стартер, генератор чихнул и ровно загудел. Свет, мигнув, зажегся. М-да-а-а… Чего это тут было? Как черти порезвились. Хотя… точняк, трясло же. Вообще башня не варит. Все кругом покрыто пылью и кусками штукатурки, отвалившейся от потолка и стен. Оставленная вчера с вечера трапеза, вернее, пустые тарелки (я же за едой ходил) и сиротливый пузырь конины тоже ровным слоем покрыты. Удивительно, если так трясло, что аж дома рушились и штукатурка в гараже, собранном из здоровенных бетонных блоков, посыпалась, то как же бутылка на столе устояла? Нет, есть в мире справедливость. Где-то, помнится, были кусачки, здоровенные такие. Ими не то что наручники, ими лом перекусить можно. Нашел. Спинка мешает, но умудряюсь зажать один из рычагов в тиски, все, инструмент нехитрый, долго готовить к работе не надо. Там, где наручник пристегнут к запястью, саднит сильно и кровь течет снова. Вставляю краешек браслета между «зубами», наваливаюсь сверху всем телом. Хруп. Вместе с наручником лопается что-то и на мне. Свобода нас встретит радостно у входа и кто-то там нам что-то должен отдавать. Не помню уже, как там у классика было. Морщась от неприятных и очень болезненных ощущений, ползу к столу. Цепляю горлышко бутылки и дрожащей рукой тащу в пасть. За свободу и справедливость! Коньяк огненным клубком ухает в желудок, прочищая мозги.

Судорожно глотаю, зрение фокусируется на кисти, удерживающей бутылку за горлышко. Пока занимался наручниками, сосредоточился на абстрагировании от боли и не обращал внимания. А зря. Посмотреть было на что. Вся она была покрыта красными волдырями. Хренасе! Это же где я так обвариться успел? Вспоминаю ощущения лопающихся пузырей на спине. Возникает вопрос: это что же, я весь такой? От нехорошего предчувствия поперхнулся. Закашлялся. Коньяк не в то горло пошел. Пробрехавшись, ставлю пузырь, в нем еще четверть плещется. Ползу к умывальнику, там зеркало есть. А вот и оно, родимое. Расколотое по диагонали. Заглядываю в него… Господь всемогущий! Это что за образина смотрит на меня красными от полопавшихся капилляров буркалами? Глазами эти зенки назвать и язык-то не поворачивается. Про рожу даже говорить не хочется. Она опухшая, раза в два больше стала, хотя и так была здоровенная, плюс еще и покрытая волдырями, которые местами полопались и теперь из них сочится сукровица. Чертыхаясь, снимаю куртку, которая летит на пол. Расстегиваю негнущимися пальцами рубаху на груди. Ну, точно, и там такая же хрень. Как будто в чан с кипятком окунули. При таких обширных ожогах не живут. Слышал даже, что с такими ожогами люди, пока Богу душу не отдадут, даже боли особо не ощущают. Кто и где мне такое говорил, не помню уже. Может, и чушь это несусветная. Во всяком случае, утверждать подобное я бы не стал. Так и не медик я, все больше по части железа специализируюсь.

Ну и что теперь? Помирать или в больничку чапать? Может, «скорую» вызвать? Бреду к диванчику, там, на тумбочке, мобильник на вечной зарядке стоит. Он древний уже, батареи хватает часа на три, не больше. А мне больше и не надо. Кому мне звонить? Только клиенты на него еще продолжают названивать, а так он тоже давно без надобности. Мобильник есть, но мертвый. Свету не было больше чем три часа, так что он испустил дух с гарантией. Но ничего, сейчас зарядка пошла уже, минут через двадцать оживет. Мне бы пожрать чего да ополоснуться. Если «скорая» таки приедет, то хоть не таким вонючим найдет. А то как от покойника несет, прости господи. Интересно, а они вообще приедут? У меня же даже медицинского полиса нет давно. Старый протух, а новый так и не сделал. Без надобности было. Вот же, блин, дела. Но попробовать стоит. Если даже в больничку забирать откажутся, то хоть мазилку какую посоветуют или пилюльки на худой конец. Попрошу мужиков из соседних гаражей, чтобы купили. Куда мне с такой рожей в город? Детей пугать? Или до первого, очередного Долбина?

Не, мне выход из гаража заказан, до тех пор, пока… а собственно, до каких пор? И выйду ли на свет когда-нибудь. Может, так и окочурюсь в одиночестве. Сижу, тупо пялюсь на руки, покрытые волдырями. В голове ни единой путной мысли. Спустя какое-то время поднимаю взгляд на часы, висящие на стене. Надо же, полчаса почти сидел как в оцепенении. Глядя на часы, продолжающие как ни в чем не бывало отсчитывать время, чувствую, как в груди что-то теплеет. Часы у меня хорошие, судовые, механические. Им уже сто лет в обед и хоть бы хны. Даже конец света, буде такой грянет, переживут. Достались они мне с одного из пароходов, серии «Пионеры-герои». Сухогрузы немецкой постройки, названные в честь наших геройских детей времен Великой Отечественной войны. Леня Голиков, Нина Сагайдак, Боря Цариков и им подобных. Старенькие были пароходы уже, вот и погнали один такой в Индию на гвозди. Это в девяностых было.

Пароходы хоть и старенькие, но вполне себе рабочие. Там все настолько просто было, что тупо ломаться нечему. Механизмы надежные, что главному, что вспомогачам, еще пахать и пахать. Встать в док, корпус подшаманить, и работали бы еще. «Нины Сагайдак», правда, в этой плеяде уже не было к тому времени, она затонула еще до того, как я на флот работать пришел. Уж и не помню, что там случилось. Но вот что интересно, прежде чем отгонять пароход, его забили всяким разным. Новые телевизоры зачем-то поставили в кают-компанию и в столовую команды. Свежие комплекты постельного белья в полном объеме, посуду новую, хотя и старой хватало, да и телевизоры были, холодильники вот тоже приперли. В общем, навезли всякого, в том числе и кладовые ЗИПом забили. Зачем? Сдается мне, что под этот шумок списали наши высокие руководители гораздо больше, чем потратили на самом деле.

В те времена, безвластия и беззакония, все тащили отовсюду и кто что мог. До чего руки дотягивались. Сам я, вот честно, как на духу, ржавой гайки не взял за всю свою морскую деятельность. Не, не, не!!! Часы не считается. Это я взял из каюты на память. Сердце кровью обливалось, когда покидал борт судна в последний раз. Выброшенный на берег, со свисающими с бортов штормтрапами, он выглядел как умирающий кит на берегу. Тоскливое зрелище, скажу я вам. Так и появились у меня эти часы. Уходил с одной сумкой, в которой лежали личные вещи и этот механизм. А вот народ из экипажа чего только ни пер. Те самые телевизоры, холодильники тетки наши, повариха с буфетчицей, посуду, постельное белье. Такого белья сейчас не купишь. Чистый лен. Сейчас же все больше синтетика. Мародерили кто как мог. На меня смотрели как на идиота, пальцем у виска крутили. А может, и вправду идиот, зато совесть не мучает. Так что нет, ребятки, часы это просто память о погибшем товарище. Это я о пароходе. Наверное, именно с тех пор не могу пройти мимо выброшенного механизма. Чудится мне, что он просит о помощи. Вот и помогаю, как могу.

Ладно. Чего это меня на мемуары потянуло? Кому интересны душевные терзания старого, толстого лузера? Однако курить хочется. На автомате хлопаю по карманам куртки. Блин, я же снял ее. Вон, возле умывальника валяется. Да и нет там ничего, эта скотина Долбин все карманы вывернул. И сигареты с зажигалкой, и деньги, и даже ключи от гаража забрал. Вот на кой ему ключи-то сдались? Да бог ему судья. Крыса, он крыса и есть. Запасные у меня всегда висят под грибком вытяжки. Человек обычного роста не достанет. Даже с крыши, если пацанва залезет, их не видно. Там надо сначала грибок хитрым образом повернуть. То, что ключи отняли, точно помню, а вот как доставал запасные… как обрезало. Это хорошо еще, что я не взял по привычке подарочную «Зиппо». Хорошая вещь. Добротная. Золотая. Красивая. Кстати, тоже клиент подогнал. Вот бы порадовался, крысеныш. Иди потом, доказывай, что она вообще у тебя была. А так китайской газовой обогатился. Крохобор, мля. Ползу к шкафу, там и початый блок Pall-Mall лежит. Достаю пачку, вскрываю. Закуриваю. Хорошо-о. У меня всегда так. Если не знаю, что делать, то курю. В процессе мысли как-то сами в порядок приходят. Вредно, говорят. Да знаю я, что вредно. Вот и не курите. Я же человек из тех времен, когда геноцид курильщиков еще не устраивали. Я курю, а вы не курите.