– Тут твой начальник станции постоянно покусывает меня, таская целые простыни актов по простою вагонов. Так вот, ты знаешь, уголь я отгружаю с колес, держать его могу в ограниченном количестве, поскольку он самопроизвольно начинает дымить. С этим углем один геморрой. То пылит, то горит, то смерзается по пути, и в порту его приходится долбить. А твой наместник после долбёжки грейфером не принимает порожние вагоны и требует их ремонта. Так что, у меня сплошные затраты. А вообще недавно еще одна бяка приключилась. Мы отгрузили 12 тысяч тонн угля на Японию, а эти сволочи начали разгружать, посмотрели на уголь и отправили судно обратно. С мотивировкой – сильно пылит. Твари! Представляешь, они задувают этот уголь в топки котельных воздухом, а тут им показалось фракция ну уж очень мелкая. Я кое-как отбился от него – спихнул на Восточный.

Так… Ладно, кореш… Ты все мои проблемы знаешь, дальше распространяться не буду. Готов по дружбе исправить твой косяк. Ты снимаешь претензии по простою вагонов на эту судовую партию и своими силами ремонтируешь порожние вагоны. Если согласен, – мы в расчёте. Демередж (неустойка за простой судна) я беру на себя. Юрий Владимирович обладал невозмутимым характером. Имея огромный опыт руководящей работы, он как игрок-профессионал легко и просто развязывал морские узлы производственных взаимоотношений. Он, требовательный руководитель, при всех возможных неурядицах, всегда старался держать себя в руках, и только в редких случаях срывался на подчинённых. Предлагая компромиссный вариант, из этой казалось не простой ситуации, Юрий Владимирович, как игрок выходил с большой выгодой. При таком раскладе, он не получит штрафы за простой вагонов. Затраты на ремонт вагонов чужими силами, он регрессом выставит на грузоотправителя. Кроме того избежит демереджа, поскольку согласно "Свода обычаев порта" отгрузка в порту осуществляется с 8 до 20 часов. А по факту отгрузка в порту велась круглосуточно и судно уже загружено. И в случае подхода последнего обещанного маршрута в оговорённый срок, позволит порту уложиться в нормативное (сталийное) время.

Долго уламывать Петра не пришлось. После небольшой паузы, Юрий услышал возглас Петра

– Ну, ты и жучара… Владимирович! Значит твои хлопцы, курочат вагоны, а мои должны будут ремонтировать. Может ты сам их отремонтируешь, а затраты повесишь на грузоотправителя?

– Слушай, Пётр Михайлович, у меня нет места для ремонта, а у тебя вагонные депо. Так, что дорогой иди навстречу и соглашайся.

– Хорошо… В знак нашей дружбы… По рукам! – буркнул в трубку Пётр.

– Ну, пока, привет семье, – ответил Юра и положил трубку. Внезапно закончившийся разговор, не позволил Петру Михайловичу обсудить главные вопросы их совместных бизнес проектов, для которых они в своё время открыли банковские счета в Токио и Филадельфии.

Он задумался, вспоминая свои поездки с Юрой в Японию и Америку. Воспоминания оборвал телефонный звонок.

– Пётр Михайлович! Здравствуйте! Это Вас 22-я беспокоит. Что-то вы нас совсем забыли! С проверками не приезжаете!?

Пётр сразу узнал Лизу оператора узла связи, и по совместительству свою зазнобу. К ней, он часто заезжал в период своих командировок. Лиза была разведена, и жила с маленькой дочкой. Ему было удобно для милых встреч использовать первый или последний день командировки. Он либо на сутки задерживал выезд, проводя этот день с ней, либо раньше возвращался, и ехал вначале к ней, а потом домой. Но в последнее время неотложные дела не позволяли выбраться в командировку. Да и жена, не смотря на полную конспирацию, по косвенным признакам начинала догадываться, что с ним творится что-то не то. Как он считал, об их любовной связи знали только её подруга Света, и его первый заместитель Палкин.

– Привет 22-я! Так ты сегодня в смене будешь обеспечивать нам селекторную связь? – на ходу соображая, что ответить выпалил Пётр. Когда звонила Лиза, какая-то неведомая субстанция создавала в нем, тот внутренний подъём, от которого он чувствовал необычайный прилив сил. Ему казалось, что только он, единственный и неповторимый способен зажечь в этой молодой симпатичной женщине всю палитру до того неизвестных ей ощущений.

– Я....конечно! – отрапортовала Лиза. Так вы приедете проверить у нас условия труда и отдыха?

– А, что есть срочная необходимость? – игриво ответил Пётр. В ответ Лиза медленно и грустно – Да как Вам сказать… На условия труда мы не жалуемся, а вот с отдыхом большие проблемы. Иногда отработаешь смену… И так хочется нормально отдохнуть… Расслабиться… Получить полное удовлетворение перед предстоящим рабочим днём. А вот специалиста по релаксации в штате нет. Может вы, поспособствуете?

– Поспособствую, надеюсь, Вы не ударите меня грязью в лицо, если на завтра я лично приеду на внеплановую проверку,– смеясь, ответил Пётр.

– Ну, что вы говорите! Будем ждать непременно! – радостно воскликнула Лиза.

– До встречи… Елизавета… Давай работать!– скомандовал Пётр и положил трубку.

Народ постепенно начал заполнять кабинет начальника. Пока шла проверка селекторной связи, Пётр Михайлович спросил у своего зама:

– Геннадий Дмитриевич, что у нас на аварийном участке? Бригада на месте?

– Приступили к ремонту пути, Пётр Михайлович! Подъем вагонов планируем через 2 часа.

– Гена, доложи мне, когда закончат ремонт пути. Я обещал, что маршрут будет в порту к 23 часам. Не подведи!

Проверка связи закончилась. Пётр Михайлович приступил к проведению планёрки. Как правило, он начинал с фразы:

– Добрый день! У нас в студии главные специалисты аппарата управления, и приглашённые представители сторонних организаций. На связи руководители подразделений: локомотивного и вагонного депо, рефрижераторного вагонного депо; дистанций: гражданских сооружений, электроснабжения, сигнализации и связи, водоснабжения и водоотведения, погрузочно-разгрузочных работ, защитных лесонасаждений.

Далее Пётр Михайлович начинал кратко информировать присутствующих о состоянии дел в отрасли и о решении вопросов озвученных на предыдущей планёрке. На этот раз его вынесло из наезженной колеи и он понёс:

– Товарищи, вы знаете в какой стране мы живём, и до чего довели страну эти демократы, либералы и реформаторы. В начале они нас заставляли ускоряться, налегая на человеческий фактор. Внедрять малолюдные технологии по передовому опыту Белорусской железной дороги. Снижать ненормативные запасы материалов и оборудования на складах. Внедрять телемеханику. Потом всё похерили, лишая финансирования, и потребовали избавляться от неустановленного оборудования. И теперь из-за постоянных неплатежей мы остались у разбитого корыта. Персонал мы по всей дороге сократили. И даже это не позволяет нам вовремя платить зарплату. А самое главное те сокращённые специалисты, оставшись без работы, делятся своим опытом с населением как тырить и крушить инженерные сооружения. Слава богу, что ещё поезда под откос не пускают. По всей стране открыли пункты по приёму металла. И туда тащат всё, что можно унести. Недавно в рефрижераторном вагонном депо, при обслуживании дизеля в одном из вагонов обнаружен ящик с мотками медной проволоки. Оказалось парочка деятелей, которые мотаются в этом вагоне по всей стране, на всех остановках в период технологических окон, напильниками отпиливали медную проволоку из межрельсового соединителя. Я предупреждаю всех руководителей на местах, обеспечьте охрану имущества. Ссылки на отсутствие персонала не принимаются. Случаи кражи будут караться самым строжайшим образом. У нас нет лишних запчастей и оборудования, мы всё продали. Аварийный запас на пределе.

Товарищи! Поймите, наконец! Нам бы только выжить… Только выжить… Объясните своим трудовым коллективам, что задержки зарплаты – вынужденные. Руководство предприятия делает всё возможное, чтобы сократить сроки задержки заработной платы… Завершив своё вступительное слово, Пётр Михайлович сказал

– А теперь мы заслушаем руководителей структурных подразделений. Геннадий Дмитриевич начинайте в установленном порядке.

Палкин стал вести селектор. Руководители подразделений, поочерёдно рапортовали о проделанной работе за прошедший с последнего совещания период, в редких случаях задавая вопросы главным специалистам аппарата управления. Через час Пётр Михайлович включил свой микрофон и объявил:

– Товарищи, намеченная совещанием программа выполнена. Прошу остальные вопросы решать в рабочем порядке. Селекторное совещание закончено. Сотрудники начали вставать, некоторые, кто был ближе к двери, уже вышли из кабинета, как громкий голос начальника не ввёл окружающих в ступор:

– Я, что объявил, планёрка закончилась! У нас, что вообще… твориться с дисциплиной! Планёрка не закончилась, а они… хочу-встаю, хочу-гуляю. Мы не обсудили текущие вопросы аппарата управления и головной базы производственного обслуживания. А некоторые… уже лыжи навострили…

И тут, в сокращенной аудитории, Пётр Михайлович входил в упомянутую роль – "Разгоняйло", заставляя краснеть, потеть, заикаться и блеять подчиненных. Внедренная им настойчивая требовательность, как он считал, позволяла держать коллектив в тонусе и не давала расслабляться.

– Я утром заходил на промбазу. На территории бардак, токарный и металлорежущие станки которые вытащили из цеха стоят под открытым небом! У нас, что полиэтилен в дефиците? На территории кругом мусор! Когда последний раз убирали? – начинал закипать Пётр Михайлович.

– Начальник базы… Не можете заставить людей работать, сами берите в руки метлу. Почему до сих пор лаборатория неразрушающего контроля, кабинет главного метролога и главного энергетика не на месте? Владимир Спиридонович, Вы мой заместитель по общим вопросам! Это Ваша ответственность. Мы намечали, что в правом крыле здания будут подготовлены помещения для этих служб. В чем дело? Доложите! Владимир Спиридонович, не ожидал наезда на свою персону, замялся, откашлялся и прохрипел

– Пётр Михайлович! Я не могу приступить к ремонту помещений. Потому, что у меня до сих пор нет сведений от коммерческого отдела, какие помещения в левом крыле проданы, а какие в продаже.

– Ну, что вы на нас так! Мы уже две недели как передали сведения в проектно-сметное бюро для нанесения на поэтажные планы здания, – не дожидаясь взбучки, возмущенно заявила начальник коммерческого отдела Людмила Борисовна.

– Где поэтажные планы? Где поэтажные планы? Спите что ли? Я Вас спрашиваю Яблонский! – заорал Пётр Михайлович.

– Здесь!– воскликнул Дмитрий Яблонский, невысокий, ещё молодой человек, с женоподобной фигурой и румянцем на щеках. Он аккуратно вытащил необъятный живот из-за стола, который еле поддерживал брючной ремень, опоясывающий его грузное тело, потом ускорился, и переваливаясь как гусь понёс чертежи начальнику. Пётр Михайлович развернул чертежи, посмотрел, и раздражённо произнёс:

– Ну, как можно понять на этих планах, какие помещения проданы? Дмитрий склонился над чертежом, закрыв его половину своим животом, ткнул пальцем и просипел

– Вот, видите, они обозначены красным.

– Что трудно написать "Продано"– буркнул начальник.

– А где написать "Продано", Пётр Михайлович, прям на чертеже или в легенде, – услужливо про лебезил Дмитрий.

–Скажите легендарный вы наш…начальник проектно-сметного бюро, я Вас должен учить, где на чертежах надо делать записи? На жопе у себя напишите "Продано"– раздраженно воскликнул Пётр Михайлович, свернул чертежи и отшвырнул от себя.

Дмитрий взял чертежи, развернулся и во всеуслышание объявил:

– А вот она то и не продана! – чем вызвал неуёмный смех коллег и улыбку начальника. Изобразил глубокий реверанс начальнику и побрел на место. Это немного разрядило обстановку. Пётр Михайлович успокоился и произнёс:

– Вот Вы здесь сидите вместе, и должны понимать, что такие вопросы не должны обсуждаться на планёрке. Они должны решаться друг с другом в рабочем порядке. Ну, всё! Все свободны! Геннадий Дмитриевич задержись.

Когда они остались одни, Пётр Михайлович, имея давние дружеские, доверительные отношения с Палкиным, которого в свое время вытянул из челночного бизнеса в свои замы, в разговоре сразу переходил на « ты».

– Гена, как наши совместные дела?

Гена понял, о каких делах спрашивает начальник. С самого начала, когда Пётр звал своего сокурсника к себе замом, они оговаривали условия совместного предприятия, основным девизом которого было: «Делать деньги!».

У них было разграничение полномочий: Пётр – общее руководство; Гена – серый кардинал-добытчик. Они, боясь «прослушки», никогда не обсуждали свои коммерческие дела в кабинете. А тут, вдруг, начальник задаёт прямой вопрос. На который, как бы надо отвечать. Гена задумывается, всё ли в порядке с другом, затем переключает в голове тумблер и переходит на эзопов язык с акцентом на украинское происхождение начальника

– Петро Михайлович, дела идут… благоприятно. Домашнее задание, всем кого наметили, выдано. Скоро буду проверять тетрадки, и ставить оценки. Думаю, отличников и хорошистов будет достаточно. Журнал с отметками предоставлю позднее.

– Дерзай… Будем ждать, – тихо сказал Пётр. И после паузы подавленно произнес:

– Генчик, не представляешь, как я устал! Столько дел приходится разруливать. Только одни порешаю, другие наваливаются. В общем, мне необходимо отдохнуть и расслабиться. Я принял решение съездить в командировку на 3 дня. Ты знаешь куда. Будешь выходить от меня, скажи, чтобы подготовили приказ.

– Конечно, знаю! А в командировочном задании написать: Петро Михайлович Мартыненко, начальник отделения железной дороги направляется на узел связи, с целью принятия у персонала экзаменов по совершенствованию иных видов связи и, пропарки своего кочана…

– Фу… Какой же ты пошлый, Гена. Другой бы радовался, что босс уезжает отдохнуть. Тебе даёт порулить. Приеду, буду добрый и отзывчивый… И выпишу тебе надбавку за совмещение должностных обязанностей.

– Премного благодарен, Петро Михайлович! Вашу доброту трудно переоценить,– съехидничал Гена.

– Друган, кончай балагурить! – улыбаясь, прервал его Пётр.

– Давай рули отседова! Мне ещё поработать надо!

Гена встал и не торопясь побрёл из кабинета. А Пётр Михайлович закрыл глаза и погрузился в сладостные мечтания о предстоящем свидании.

Незаметно рабочий день подошёл к концу. Пётр Михайлович привычно вызвал машину и отправился домой.

Открыв дверь квартиры, он услышал громкую музыку. Пройдя по коридору, заглянул в приоткрытую дверь зала, и увидел поющую и танцующую дочь, в новом укорочённом платье и в туфлях на высоком каблуке. Вокруг неё в домашнем халате и тапочках неуклюже кружилась радостная Цицилия, пытаясь повторять движения дочери и что-то напевая в стиле: «Ру…ляля- тру…ляля». Соня первая увидела папу, выбежала из зала и бросилась к нему на шею. Поцеловала и с восторгом произнесла:

– Спасибо папочка, платья великолепны!

Цицилия, обнаружив исчезновение дочери, завершила свою художественную самодеятельность и, улыбаясь, подошла к мужу.

– Петя! Какие у тебя замечательные партнёры, доставили точно то, что мы заказывали. Оба платья по размерам подошли тютелька в тютельку. Второе платье, мы уже мерили. Оно мне больше нравиться! Сонечка, давай покажем папе удлинённое платье.

Соня пошла в свою спальню, переоделась и в удлинённом платье вошла в зал. Пару раз крутнулась перед домочадцами и как манекенщица встала напротив отца. Пётр Михайлович восторженно произнес:

– Невеста! Цила почти в унисон – Форменная невеста! Соня смущенно пролопотала:

– Ну, скажете… Тоже… Папочка и мамочка эти платья известного итальянского модного дома «Прада» специализирующегося на производстве мужской и женской одежды, обуви, аксессуаров и парфюмерии. Они выпускают дорогие изделия.

– Доча, твой папа может позволить себе иногда порадовать тебя,– гордо произнёс Пётр Михайлович, а затем привычно:

– Цыпочка, а когда мы будем ужинать? Я ужасно проголодался!

– Петя, ужин готов, иду подогревать… Подходи,– отрапортовала жена и устремилась на кухню.

За ужином, как обычно, Цицилия, заслушала рапорта членов семьи на темы: "Как я провёл день? И, что день грядущий мне готовит?" Докладывая по второй теме, Пётр Михайлович, навлёк на себя недовольство жены, когда заявил о производственной необходимости на три дня удалиться в командировку. Она фыркнула, и вышла из комнаты, не подав ему чая и сладкого. Перед сном, лёжа в кровати, она хотела загладить своё безобразное поведение, пытаясь приобнять его, но он пробормотал:

– Цыпа, у меня был очень тяжёлый день! Давай отложим! Повернулся на бок и дал понять, что ничего ей не светит.

Глава 5

Приближался мужской праздник. Женский актив городской поликлиники, проведя между собой сбор предложений об организации чествования защитников отечества, приступил к закупке необходимых подарков. Небольшой мужской коллектив, по мнению женщин, остро нуждался в кружках, в наборах с разными видами китайского зелёного чая, а также в открытках с наилучшими пожеланиями. На оставшиеся средства купили главному врачу сувенир в виде переполненного рога изобилия, из которого высыпались золотые монеты.

Маргарита Владимировна, в своих профсоюзных закромах нашла поздравления по случаю 23 февраля предыдущему главрачу, слегка отредактировала, и красиво написала на открытке. За такое рвение, она была выдвинута всеобщим решением в ряды главных поздравляльщиц. Себе она ставила задачу зачитать открытку с поздравлениями, и, постараться задержаться в кабинете главврача по окончании мероприятия. А уж тогда, она, включит все свои неординарные способности, чтобы довести до Ефим Григорьевича только ею изобретённое заманчивое предложение.

Наконец для Марго наступил день, от которого при удачном стечении обстоятельств, её жизнь, и жизни нескольких человек могут быть связаны на долгие годы. С утра женский коллектив поликлиники, выглядел по особенному. Внешний облик женщин говорил, что вероятно в этот день будет проведена генеральная репетиция, предстоящего празднования 8 марта. И только отсутствие цветов спутывало это предположение.

Пройдясь с поздравлениями по присутствующим мужчинам, активистки женского движения ненадолго скопились в приёмной главврача, собирая полный состав для решительного захода к начальнику. А когда, все желающие были в сборе, и уже самые смелые, готовы были просунуть голову в кабинет и спросить: «Можно?»

Дверь главврача открылась и сияющий Ефим Григорьевич, поняв причину столпотворения в приёмной, скомандовал: «Заходите! «

Толпа коллег медленно и ламинарно просочилась в кабинет, разместившись по разные стороны стола, который уже был приготовлен для праздничного фуршета. На столе было несколько бутылок шампанского и вина, коробки конфет, шоколад и фрукты. Ефим Григорьевич просочился за свой рабочий стол и приготовился слушать поздравления. Маргарита Владимировна своим неподражаемым голосом зачитала содержимое открытки, в каждом слове которого прослеживались чувства любви и уважения к начальнику, чувства глубокой благодарности за его неустанную заботу о каждом сотруднике. Не успела Маргарита закрыть открытку и передать её главврачу, как её оттеснили в сторону молодые и напористые коллеги. Они облепили начальника, желая штампонуть на его щеке, губной помадой, свой фирменный вензель. Подошедшие мужчины открыли шампанское, вино и коллективно приступили к чествованию потенциальных защитников отчизны.