Глава 8
Учитель и ученик

Не дожидаясь ответа, ушастый выдал длинную матерную тираду, количество этажей которой я был не в состоянии подсчитать. И почему раньше мне казалось, что орочий язык самый выразительный? Оказывается, эльфийский по части сокровищ матерного фольклора ничуть ему не уступает. Более того, благодаря своим особенностям он позволяет любой нецензурный загиб превратить в высокохудожественный образец изящной словесности, которым нельзя не восхититься. Именно поэтому, дождавшись окончания воздуха в легких эльфа, я констатировал:

– Хорошо сказал. Емко. А теперь объясни, что за украшение ты мне поставил.

Но ушастый, окинув меня полным ненависти взглядом, рухнул на диван как подкошенный, подняв при этом облачко пыли, обхватил ладонями лицо и простонал:

– О, Мать, за что ты меня наказываешь?

Наклонившись, я потряс найденыша за плечо и с беспокойством осведомился:

– Ушастик, ты чего?

Взгляд эльфа, обращенный на меня, наверняка мог разжечь костер не хуже лупы, но был проигнорирован. Сообразив, что это на меня не подействует, Ушастик процедил сквозь зубы:

– Уйди!

Но отступать я не собирался:

– Что значит «уйди»? Это мое логово! Никуда уходить я не намерен и тебя не отпущу, пока не получу внятных объяснений.

Присев на диван рядом с найденышем, я почувствовал под седалищем какой-то жесткий предмет. Откинув покрывало, обнаружил небольшой нож с незатейливой рукоятью, хмыкнул, мысленно отметив, что недавняя догадка угодила в яблочко, бросил его в угол к остальным вещам и с ожиданием уставился на эльфа.

– Я приказываю, оставь меня! – с нажимом сказал Ушастик.

Да черта с два! Наглеть так наглеть! Тем более терять мне, похоже, уже нечего.

– Не раньше, чем удовлетворю свое любопытство, – отрезал я, потирая до сих пор зудевшую кожу на запястье. – Итак, что за обряд ты провел и какими свойствами обладает эта татуировка? Это аналог рабского ошейника или специально для меня ты выбрал нечто особенное?

В следующее мгновение мое тело скрутила дичайшая боль, от которой потемнело в глазах. Словно разряд электрошока, она выгнула меня дугой, но спустя пару секунд ослабила хватку и позволила вдохнуть. Отдышавшись, я посмотрел на эльфа, на лице которого обреченность уступала место торжеству. Понятно – шарахнул магией и думает, будто я перед ним в струночку встану. А вот и хрен тебе в длинные уши!

– Итак, на чем мы остановились? – поинтересовался я, постаравшись унять предательскую дрожь в голосе. – Ах, да! Ты хотел рассказать, что за…

Не дав закончить фразу, меня захлестнула новая волна боли. На этот раз она была сильнее и продолжительнее предыдущей. Когда ко мне вернулась способность дышать, я обнаружил себя лежащим на полу. Откашлявшись, с большим трудом взгромоздился на диван под бок к эльфу и нахально заявил:

– Ерунд-да! Меня и к-репче д-долбали! Д-давай, расск-казывай, я ведь не отст-тану!

Морально я был готов к третьей волне боли, которая наверняка лишит меня сознания, но маг тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза. Почувствовав сладкий привкус победы, я снова потряс его за плечо и пообещал:

– Спать не д-дам, пока все не в-выясню!

И Ушастик сдался. Посмотрев на меня с обреченностью приговоренного к смертной казни, он безразлично спросил:

– И что же тебе непонятно, ученик?

– Во-первых, что это т-такое? – я помахал рукой перед носом эльфа.

– Модифицированная метка ученика.

– Для чего она служит?

– Как правило, подобные метки применяются для облегчения и ускорения процесса передачи знаний от наставника обучаемому.

Не дождавшись продолжения, я уточнил:

– Что конкретно обеспечивают ее модификации?

– Плотную синхронизацию разумов, контроль за телом ученика, возможность установки психомоторных ограничений…

– Стоп! – прервал я Ушастика. – Давай с самого начала и поподробнее! Что там с синхронизацией?

Признаюсь честно, было нелегко. Эльф не горел желанием общаться, и мне пришлось задавать десятки уточняющих вопросов, пока, наконец, общая картина не развернулась перед моими глазами во всей красе. На разговор ушло часа два, не меньше, под конец допроса у меня от непривычной речи распух язык, пересохло горло и начали побаливать скулы, но оно того стоило! Ведь я смог получить объяснения всем непоняткам в поведении найденыша, а кроме того, еще раз убедиться в наличии у себя невероятного везения.

Итак, если отмотать события немного назад и взглянуть на них глазами Ушастика, выйдет следующее. Примерно неделю назад в Страд (город, расположенный южнее Ирхона) пришел слух о том, что какой-то новичок сумел обнаружить логово хашана, попытался набрать себе команду, но не преуспел и отправился на зверя один. Это известие заинтересовало эльфа, порядком уставшего от крайне рискованных и малоприбыльных операций на Проклятых землях. Сутки он посвятил добыче информации – собиранию сплетен и беседам с опытными искателями, после чего сложил немногочисленные добытые факты, вычислил предполагаемое местонахождение логова (разумеется, весьма приблизительно) и отправился на охоту.

Эльф был уверен в том, что даже матерому имперскому мастеру клинка, которым вполне мог являться таинственный новичок с вызывающим прозвищем, хашан окажется не по зубам. А квалифицированному рунному магу, выпускнику школы лесных стражей, отличнику боевой и политической подготовки (это я все об Ушастике, если вы не догадались) завалить чешуйчатого бегемота труда не составит. Главное – быстро найти логово, пока никто не спугнул зверя, а потом дотащить добычу до города.

Радужные планы разрушила суровая действительность. В этот раз самоуверенному охотнику крупно не посчастливилось. Мало того, что дорога ко второму поясу оказалась усыпанной препятствиями в виде стай самых разных тварей, которые сбегались к магу со всей округи, так еще после переправы пришлось сильно попотеть. А к тому времени, когда эльф повстречался со стаей волков, его энергетический резерв был практически пуст, как и все имеющиеся накопители.

Мощный огненный амулет быстро исчерпал себя, однако охваченные пламенем тела самых быстрых волков не испугали стаю, упрямо желавшую добраться до мага, вопреки инстинктам самосохранения. Я ведь уже упоминал об особой «любви» тварей к одаренным? Итог этой схватки известен – куча дохлых волков и один искусанный эльф. Наскоро перевязав себя, Ушастик попытался отойти как можно дальше от опасного места, чтобы в укромном месте подлечить раны, однако не учел величину кровопотери и незаметно для себя отключился.

Пробуждение принесло немало открытий. Во-первых, некто весьма профессионально подлатал его тело, перенес в надежное убежище, а также, судя по ощущениям и стремительно наполнявшемуся резерву, накачал подстегивающим восстановление снадобьем. Во-вторых, этот некто не стал связывать эльфа ни обычной веревкой, ни блокирующим возможности мага ошейником, не поленился забрать с места схватки его сумку и даже оружие. В-третьих, неизвестный спаситель не побоялся отлучиться, бросив раненого без присмотра и оставив рядом свои вещи. Короче, было над чем задуматься.

Потратив пару минут на восстановление с помощью магических приемчиков, Ушастик стал исследовать окружающее пространство. Быстро понял, что его перенесли в один из мертвых городов Проклятых земель, и рядом никого из разумных нет, а затем направился к рюкзаку и принялся изучать его содержимое, чтобы выяснить, кем является таинственный незнакомец, сохранивший ему жизнь.

Первым делом эльф нашел несколько очень сильных, изготовленных с большим мастерством амулетов, один из которых опознал как маскировочный, затем наткнулся на книгу магии и выругался. Нет, Ушастик такие подробности мне не сообщал, но я отчего-то уверен, что сделал он именно это. Оглядев находки, а также отметив тот факт, что его сумку не пытались открывать, эльф сделал единственно возможный в такой ситуации вывод: его спас сильный маг. Наверняка мастер смерти.

Как же иначе? Ведь он не стал блокировать способности Ушастика, тем самым заявляя, что считает его откровенно слабым противником. Он не удосужился дождаться его пробуждения, давая понять, что сбежать эльфу все равно не удастся, оставил оружие и даже амулеты, словно намекая – он не против схватки, ведь все равно закончится она его победой. А еще хитрый спаситель предоставил для изучения свои вещи, чтобы у эльфа сразу сложилось объективное представление о нем, и даже раздел Ушастого, тем самым показывая, какой статус тот имеет в его глазах.