– У него всегда выпивки невпроворот было. Вот он и стал меня в гости звать – одному-то все не перепить, а вдвоем – глядишь, и получилось бы…

– А, ну если только так… – задумался Фэт.

– Ты вот чего запомни еще… Меня на «вы» не надо.

– Не надо? – почти искренне расстроился сэр Жруно, хотя «выкать» и не собирался.

– Я буду якобы твоим оруженосцем, – сказал Кушегар и торопливо добавил: – Но это только на людях! Так что пока свои железяки сам тащи!

Фэт разочарованно вздохнул: он все думал, как бы избавиться от двух топоров и палаша, который болтался за спиной, то и дело больно стуча крестовиной меж лопаток. Вот бы его сплавить нерадивому Комоду, подумал лентяй. А так – только мешает.

Но причину вроде «а он мне надоел» Кушегар не примет.

Так что…

– О-па! – мрачно хмыкнул барон.

Фэт, забыв о треклятом мече, поднял глаза на стезю.

Посреди дороги стояло нечто черное и грязное. Черного было двое, а грязного – один.

– День добрый, господа! – поприветствовал путников замарашка. – Позвольте облегчить вашу ношу!

– Ты что ж это, до самого Бурретауна тащить наши шмотки хочешь? – обрадовался Фэт. Он-то думал, лесные разбойники на них напали. А это, похоже, лесные носильщики!

– Не, до столицы не потащу! – покачал головой грязный. – Хотя чего я тут излагаюсь? Живо кошельки, оружие, доспехи и коней нам!

– Можно нескромный вопрос? – спросил Фэт, уже предполагая назревающую драку.

– Валяй, задавай, – милостиво согласился предводитель шайки носильщиков.

– У меня трусы кружевные, а я их очень стесняюсь. Можно, только он разденется? – Фэт ткнул пальцем в сторону Кушегара.

– Черт с тобой, пусть старый хрыч шмотки стаскивает! – махнул рукой грязный.

Барон, заслышав такие речи, побагровел, словно переспевший помидор, и тонко взвизгнул:

– Да лучше сдохнуть, чем в трусах на королевский турнир являться!

– Ну, уж это как хочешь! – усмехнулся грязный и кивнул спутникам: – Моро, Тава! Разберитесь!

Черные согласно кивнули и, выхватив булатные сабли, пошли на путешественников.

Кушегар, не долго думая, взялся за меч и пустил коня на разбойников.

Фэт замер, лихорадочно соображая, чем помочь учителю: спрыгивать с мерина и бежать с палашом на обнаглевших врагов – долго: он скорее кубарем слетит, чем нормально спустится! А просто сидеть и ждать развязки – нельзя.

И, словно следуя непонятному инстинкту, рыцарь запустил одним из топоров в главаря.

Конечно, создатель этого оружия не думал о дураках, вроде Фэта, которым придет в голову, что кидаться им лучше, чем рубить. Но, как известно, дуракам закон не писан.

Именно поэтому (а может, и вовсе по счастливой случайности) лентяй и попал.

Разбойник, не издав ни звука, рухнул в пыль дороги и больше признаков жизни не подавал. Да и вестимо ли – топор на башку поймать и в живых остаться?

Черные, словно послушные овцы, разом повернулись к поверженному «пастуху». Кушегар, уже занесший меч для удара, скривился да так и замер, ожидая, пока враги обернутся – дурацкое воспитание запрещало бить исподтишка. И не только честных противников, но даже и тех, кто ударил бы тебя самого не долго думая!

Фэт этого не понимал. Он привык, что если кто-то – твой враг, его следует бить любыми доступными способами. На то ведь он и недруг, чтоб его колотить!

Но Комод так и не ударил черных. А Фэт, слишком поздно спохватившись, не успел кинуть второй топор: разбойники, подобрав убитого главаря, бросились через чащу в одном им ведомом направлении.

– Эй! А топор-то верните, гады! – крикнул Фэт обиженно. Будто ребенок, у которого карамельку забрали.

Но злыдни не обратили на его крик никакого внимания, видимо, резонно посчитав украденное оружие достойной компенсацией за потерянного собрата.

– У, сволочи! – Фэт погрозил чаще кулаком. – Все ж таки облегчили ношу, гады!

– Да ладно тебе, – успокоил его Кушегар. – У тебя еще один остался!

– Один – не два. А все, что кинул, – все мое! – огрызнулся Фэт.

– Ты уже как Ровэго, – усмехнулся Комод. – Поехали скорее: ночь скоро, а мы до постоялого двора еще не добрались!

И они поскакали дальше, нещадно подгоняя коней.

Горизонт уже почти съел лакомую яичницу-солнце, когда вдалеке стали различимы контуры здания. Судя по габаритам, это либо большая корчма, либо постоялый двор.

Встречающая путников вместо дворового мальчишки вывеска гласила:

«Дворянская корона: все за нее».

– Во придумали! – подивился Кушегар. – Дворянская корона, ха! Толку б с нее, если и была? Всем-то король заправляет!

Фэт ничего не сказал, только кое-как спешился, подошел к ограде и, облокотившись на нее, лениво бросил:

– Эй, дворовой!

Молчание. Словно не было здесь никого живого.

– Ты чего, оглох? – повторил Фэт погромче.

Результат был все такой же плачевный.

– Пошли-ка сами посмотрим! – не долго думая сэр Жруно полез через ограду и, как следовало ожидать, рухнул в пыль.

Кушегар горестно вздохнул и поспешил за «рыцарем».

А тот уже стучал обухом топора в дверь. Безрезультатно.

– Плечом попробуй! – посоветовал Кушегар.

– Точно! – обрадовался рыцарь и, разогнавшись, наддал в дверь.

Та слетела с петель и рухнула на пол. Сэр Жруно едва сумел устоять на ногах.

– Ну, кто там приперся? – осведомился кто-то недовольный. – Двери закрывайте, не в пещере родились!

Фэт поднял глаза на неизвестного и замер. За единственным столиком резались в карты трое вампиров.

Пижон, высокий брюнет в серой куртке, трико и ботинках на шнуровке, упорно смотрел в карты. Словно надеялся перековать две шестерки, семерку, десятку и пиковую даму (прямо знамение!) в более пригодную для игры комбинацию.

Хотя бы и в стрит.

А так – всего пара!

Конечно, можно предположить, что у Бледного, его нынешнего оппонента, дела и того хуже – все карты разные. Но хитрая ухмылка соперника говорила намного больше предположений…

Внезапно, когда Бледный, казалось, уже готов был крикнуть: «Вскрываемся!», входная дверь грохнула на пол.

Соперник и его сосед разом повернулись на шум, а Пижон не долго думая вытащил из колоды валета, короля и туза, сменив шестерки и семерку. И только потом решил-таки взглянуть на неизвестного спасителя, так своевременно выбившего дверь.

– Во дела! – только и сказал высокий светловолосый парень в кольчуге. – Гляди, Кушегар, чего тут творится!

– Вампиры! – обрадовался спутник кольчужного, немолодой бровастый мужчина. – Ну-ка, где тут моя бутылка со святой водой…

Вампиры, только что готовые броситься на гостей, немедля присмирели.

– Э, мужик, – сказал Бледный. – Не надо святую воду! Говори, чего пришел, а то у нас тут партия важная!

– Во что играем? – Кольчужный ухнул на лавку и с наслаждением прислонился к стене: видать, визиту в гостиницу предшествовал долгий и нелегкий путь. Откуда едут гости? И, что интересней, куда?

– В покер играем, – ответил Пижон сдержанно. Он, конечно, готов расцеловать гостей в обе щеки, но сначала надо закончить с игрой. А то Бледный с братишкой могут заподозрить…

– А! – со знанием дела кивнул парень. – И кто выигрывает?

Вампиры, да и мужик, кольчужного сопровождающий, посмотрели на него, как на дурачка.

– Мы выигрываем, – пожалев парня, ответил Пижон. – А проигравшие уже второй день на полу пеплом лежат.

Кольчужный, заслышав об этом, тут же с опаской огляделся вокруг. Наверное, искал этот самый тлен. Потом осмотрел подошвы сапог и, убедившись в их чистоте, спросил:

– А чего вы их так? Деньги отдавать не хотели?

– Мы не на деньги играем, странник, – покачал головой Бледный. – На бессмертную жизнь!

– На что? – удивился парень и повернул голову к спутнику.

– Да я откуда знаю? У них и спрашивай! – проворчал бровастый, садясь на соседнюю лавку.

Кольчужный повернул голову к сидевшим за столом кровососам и снова спросил:

– Как это вы на бессмертную жизнь играете?

– А вот так! – пожал плечами вампир и кивнул в сторону осинового кола, лежащего на столе ближе к краю. – Кто проигрывает, приставляем к сердцу кол, а выигравший вон тем молотком, что под столом валяется, забивает.

– А еще говорят, что на деньги играть нехорошо! – хмыкнул кольчужный. – Вам чего, жить надоело?

– А тебе бы за триста лет не приелось по миру бегать, кровь из людей посасывать? – усмехнулся Бледный.

Пижон про себя тоже ухмыльнулся, только по другому поводу: вампиром он стал год назад, а до этого был обычным карточным шулером, из всей домашней утвари имевшим лишь потрепанную колоду и книгу «О вкусной и здоровой пище».

Никто не знал, почему мошенник повсюду таскал этот праздник сытого желудка с собой. Кто-то говорил, что в ней весь секрет его выигрышей. Кто-то – что, когда нечего будет ставить, Пижон всучит победителю эту книгу. Однако на самом деле все было намного проще: томик достался шулеру в наследство от покойного батюшки-повара, успевшего поработать даже при королевском дворе – правда, только посудомойкой. На форзаце книги так и было написано: «От великого повара, который всю посуду королевскую через себя пропустил…».

А вот что написал батюшка дальше, знал только Пижон: «… тупому лоботрясу, бабнику и паразиту, блудному сынку моему. Постскриптум: если чего приготовить соберешься – чтоб ты подавился, тварь!».

Наверное, если бы не тот треклятый вампир, поймавший его на облюбованном под жилье чердаке, Пижон бы уже поднакопил денег и с картами завязал. Но так уж сложилось.

И вот, с двумя ритуальными дырочками в горле он начал странствовать по миру, избегая людского общества и пытаясь найти сильного мага, способного вернуть его в человеческий облик.

Но только спустя полгода, измучавшись в гонениях, бывший шулер сумел-таки отыскать нужного ему чародея. Им оказался Хорхиус, живущий неподалеку от Бурретауна. И как его картежник раньше проворонил? Верно говорят: ищешь по всему свету то, что под собственным носом не заметил!

Но маг был найден!.. И это вполовину облегчало дело.

Почему лишь вполовину? Да потому, что Хорхиус оказался большим шутником: в плату за возвращенческое^[1] заклинание велел он Пижону обыграть в карты шестерых заранее выбранных волшебником соперников. Не зная, что еще делать, шулер согласился.

Первая же победа далась ему очень нелегко: пришлось найти в тупом племени шахтеров^[2] некоего Бородаса Зав-Итока и сыграть с ним на клочок его бороды. И все бы было намного легче, если бы Хорхиус не поставил еще два условия (причем не только в игре с Зав-Итоком, а с любым соперником)…

Первое – играть всегда три партии (дураку понятно, что при таких раскладах для полной победы достаточно выиграть две из трех).

Второе – любыми способами заставить соперника сыграть.

Шахтер же Пижону попался настолько старый, что его приходилось постоянно будить и тормошить, чтобы не сорвать игру свистящим храпом…

К моменту первой победы (состоявшейся через три дня после начала партии) у шахтеров случился праздник великого Дармоеда. На месяц Пижону пришлось забыть о картах и, посасывая кровь из поздних гуляк, размышлять о том, сколько еще придется возиться с бородатой развалюхой Зав-Итоком.

Наконец, когда праздник подошел к концу, игра продолжилась.

И старый хрыч выиграл ее, несмотря на то, что Пижону чуть ли ни силком пришлось впихивать ему карты.

А в третьей, случившейся после огромного пира в честь смерти старого и воцарении нового государя Шахты (еще два месяца – коту под хвост!), Пижон все-таки одержал верх. И то – старый хрыч умер, так и не раскрывшись, после чего шулер спокойно и, главное, по правилам срезал с его бороды клок и отправился на поиски второго оппонента – временного собрата Бледного.

Тут дело обстояло вроде бы полегче, но не все, что кажется простым, обязательно просто…

Вампир, которого ему «заказал» Хорхиус, обитал в заброшенной гостинице «Дворянская корона». Причем не один, а с братиком и шестью дружками. Когда Пижон появился в «Короне», все они, как назло, оказались там. Поэтому сначала пришлось играть против всей честной компании.

Однако тут удача была на стороне проверенного годами шулера. И вот, когда он остался один на один со своей «жертвой» (если не считать, конечно, психованного брата Бледного, Крейза, не игравшего в покер по завету бабушки), – такая фиговая карта! Если бы не внезапные спасители, вполне могло статься, что этот осиновый кол вбивали бы в грудь ему!

– Чего ржешь? – резко повернулся к сопернику Бледный. – Вскрываемся! – и бросил карты на стол.

Пижон завороженно следил за их полетом. Вначале на стол упал король. Прислонившись к нему боком, легла дама. Чуть дальше, словно показывая собственную независимость, прыгнул валет. Десятка-Девятка.

Пижон, едва сдерживая в груди победный крик, веером развернул карты и положил их против стрита соперника.

Бледный замер с открытым ртом, буравя пикового туза ненавидящим взглядом. Ведь именно этот туз – как символично! – лишил его жизни.

– Ах ты, шулер… – Крейз только сейчас понял, к чему «приговорил» его брата Пижон. – Я тебя…

– Усохни, Крейз, – остановил его Бледный. Лицо проигравшего вурдалака, и так не слишком румяное, ныне и вовсе приобрело какой-то «снежный» оттенок.

Крейз, растерянный, заткнулся, изредка косясь на Пижона злыми глазами.

– Чего скисли все? – подал голос кольчужный. – А, дерганный? – это он, видимо, Крейзу.

Вампир хищно оскалился и угрожающе зашипел, словно гадюка перед броском.

– Ты это… Не буйствуй! – Парень погрозил кровососу топором. – Сейчас как дам промеж глаз – и никакое бессмертие не поможет!

Крейз, измерив секиру взглядом, решил, что тут уж кольчужный прав, и шипеть да корчить рожи перестал.

А Бледный тем временем приставил к груди кол. Тот нестерпимо жег ладонь, но вампир геройски терпел.

Знал ведь, на что шел, когда за стол этот садился! Теперь надо выполнять!

Пижон медленно взял молоток в руки. Замер, пристально глядя на осину в руках сородича.

– Чего ждешь? – охрипшим голосом спросил Бледный. – Давай бей, как договаривались!

И шулер ударил.

Кольчужный и бровастый вздрогнули – отчаянный крик умирающего вампира с треском разорвал ночную тишину. И пусть он длился лишь миг, но пробрал до самых пят.

На месте Бледного осталась лишь небольшая кучка пепла.

Крейз рванулся с места. Пижон едва успел откатиться в сторону: когти бешеного собрата мелькнули возле самого лица. Вскочив на ноги, шулер тут же получил удар в бок.

Страшная боль взорвалась внутри, обожгло располосованный бок. Пижон скривился, а Крейз уже заносил лапу для нового удара…

Перед лицом картежника блеснуло лезвие топора, и башка родича Бледного покатилась к дальней стене.

Возле обезглавленного тела мигом оказался бровастый. Зубами выдрав из маленькой бутылочки пробку, он живо полил им шею вампира.

Тело дернулось в предсмертной конвульсии и рассыпалось прахом. Голову в углу постигла та же участь.

Похоже, мужик не обманывал, когда говорил о святой воде.

Пижон опустился на лавку, прижимая ладонь к раненому боку. Боль потихоньку отступала: вампирская регенерация делала свое дело.

– Эк тебя угораздило! – покачал головой кольчужный. – Чего он такой буйный, а? Крови у бешеной собаки напился?

– Черт его знает, – пожал плечами вампир. – Я с ним, считай, и не знаком!

– Ни фига себе! – поразился парень и повернул голову к бровастому: – Да если бы все незнакомые на нас с тобой так бросались, мы б давно на погосте отдыхали!

– Я ведь его брату кол в сердце вбил, – объяснил Пижон. – А он, чувствительный малый, посчитал меня за убийцу. Но я-то чего – Бледный мне сам предложил такие условия!

– А Бледный – это, стало быть, его брат и твой соперник, которого ты в тлен обратил? – спросил спутник кольчужного. – Правильно сэр Жруно говорит – лучше уж на деньги играть!

– Я б и играл, – вздохнул Пижон и, подойдя к стулу Бледного, смахнул его пепел в ладонь, – коли б меня вампиром не сделали.

И поведал о том, как его укусил вурдалак. Естественно, про Хорхиуса, вызвавшегося его от напасти избавить, картежник разумно смолчал: нечего каждому встречному-поперечному всю свою подноготную выкладывать!

– Грустно, – искренне посочувствовал кольчужный. Насчет пепла, который вампир высыпал в небольшую колбочку, никто дознаваться не стал. – Пижон ты, значит? А я сэр Жруно де Фэт, можно просто – Фэт! А это…

– Кушегар. Можно просто – Кушегар, – бровастый склонил голову в знак почтения.

– Фу, как тут жарко! – тяжело вздохнул Фэт и стянул надоевшую кольчугу.. – Ты, кстати, кусаться не будешь?

– Нет, – усмехнулся Пижон. – Вы мне шкуру спасли, так что я, наоборот, ваш должник.

– Шкуру? Ничего мы не спасали! Так ведь? – сэр Жруно вопросительно посмотрел на Кушегара. Тот лишь пожал плечами:

– Да мы только Крейза этого, будь он неладен, прижучили. Да и то – кто знает, не кинулся бы он после Пижона на нас с тобой?

– Ну, – согласился сэр Жруно и снова повернулся к вурдалаку.

– Когда вы вышибли дверь, братцы отвернулись, а я подменил три карты! – объяснил Пижон. – И выиграл!

Фэт и Кушегар переглянулись.

– Нечестно, выходит, ты победил! – покачал головой парень. – Надо б тебе плюх за то надавать и гнать отсюда в шею!.. Но, коли не вернуть уже обратившихся в тлен вурдалаков, пусть все остается, как есть! Можешь идти, куда хочешь, а мы пока спать будем укладываться. И смотри: ежели укусишь нас, дремлющих, прахом обратишься, заклинаю!

Вампир серьезно кивнул и пошел к черному прямоугольнику выхода.

– Стой-ка, Пижон, – окликнул его Кушегар.

Шулер остановился и повернулся к зовущему.

– И о должке своем не забывай! Авось пригодится?