Глава 2. Сотрудники

Сотрудники зашли после объявления секретаря по селектору.

Заходила на первый взгляд разношерстая толпа, мужчины и женщины, различных возрастов, национальностей, цвета волос и оттенков кожи, в деловых костюмах различных фасонов и цветов. Всего семнадцать человек. Это был весь руководящий состав фирмы. Элита. Директора различных направлений деятельности фирмы, начальники отделов, топ-менеджеры, маркетологи и юристы. Кроме работы в этой фирме, их объединяла железная, практически воинская дисциплина. И отрешение от эмоций.

Лев Николаевич считал эмоции абсолютно не деловыми качествами. Лишней физиологической потребностью, чем-то вроде испражнений, которые допустимы, только когда никто этого не видит, поэтому собравшееся сообщество профессионалов не умело хмуриться и улыбаться, смеяться и кричать. Может, и умели, конечно, но где-то за стенами офиса, где это не считали слабостью и изъяном.

Все заняли свои места. Каждый положил под левую руку папку с рабочей документацией. Под правую – открытый для записей и отметок ежедневник. Все сидели, распрямив плечи и направив открытый взгляд на директора. Все знали, что сутулая спина и мутный взгляд будут оценены как непрофессионализм и отразятся в лучшем случае на премии, в худшем – на карьере.

Участники совета директоров молчали и выдерживали сканирующий взгляд председателя собрания. Перед тем, как говорить, он должен был проникнуть взглядом в мозг каждого, узнать, чем заняты его мысли, с какой ноги он встал сегодня с кровати, болеет ли у кого-нибудь теща и успела ли с утра нагуляться любимая собачка. Конечно, это был просто взгляд обычного человека, но видевшего столько людей, эмоций и настроений, что сотрудники опасались при нем даже думать о чем-нибудь, кроме работы, и чувствовать что-либо, кроме позитива.

Первое слово, конечно, имел только он – Царь, как его называли вполголоса в кругу своих семей или самых близких друзей, или Сухарь, как иногда с плохим настроением думали в гордом одиночестве на кухне у себя дома. На работе об этом опасались даже думать.

Почему сотрудники терпели такую муштру? Потому, что Лев был уверен, что лучшие результаты требуют и лучших вознаграждений; зарплата у его сотрудников была на порядок выше, чем на предприятиях конкурентов, хотя и контролируемая их фирмой доля рынка составляла порядка 70%, а конкурентам оставался мусор, 30% на всех.

– Мы собрались, чтобы вы могли изложить план ваших действий на две ближайшие недели. Графики вами были составлены, как и требовалось, с ними я уже я ознакомился и теперь задам возникшие у меня вопросы, – без обращения «дамы и господа», или «товарищи», или еще какого-либо начал собрание Лев Николаевич. Он считал подобные вступительные фразы пафосными и неуместными: ведь всем и так ясно, к кому обращается: к собравшимся.

Потом Царь стал задавать вопросы. Они были глубокими, цепкими, четкими и лаконичными. Лев Николаевич считал, что много слов говорят, когда хотят запутать и утаить истину. Владеющий ситуацией человек всегда способен ответить «да» или «нет» и отделить белое от черного. Сотрудник, к которому обращались, собирался, концентрировался на ответе и тоже говорил коротко и четко. Если специалист плавал в вопросе, это сразу выходило на общее обозрение испариной на лбу, красными пятнами на шее или побелевшими губами. Когда директор был недоволен сотрудником, он обращался к нему не по имени-отчеству и даже не по фамилии, а по должности.

– Повторяю свой вопрос начальнику отдела логистики. По какой причине сроки прибытия груза вы обозначаете следующей неделей? Это может означать только ваши недоработки. Значит, вы не отслеживаете продвижение товара, который уже в среду должен быть распределен на партии, в четверг, согласно графику, отгружен в регионы, а вы мне не можете ответить, в понедельник или в пятницу ожидать его прибытие? – голос Царя был жесток и холоден, как бритва.

– Извиняюсь за неточную формулировку. Сказав, что груз прибывает на следующей неделе, я имел в виду, что прибытие партии товара мы ожидаем согласно установленному графику. Все фуры автопоезда исправны и следуют колонной без отставаний. Три раза в день производится отслеживание продвижения автомашин.   Согласно графику, ожидается прибытие автопоезда до 8 утра во вторник, – покраснев от замечания и даже встав со своего места, отвечал главный логистик фирмы, молодой круглолицый кудрявый парень высокого роста в больших круглых очках.

После того, как Царь отвел от него взгляд, он понял, что директор его ответом удовлетворен, и сел на свое место, глотая воздух после произнесенной на задержке дыхания речи.

Собрание продолжалось.

– Вера Андреевна, как протекает процесс распределения товаров с центрального склада по складам регионов в ожидании новой партии? – последовал вопрос, адресованный заведующей складами, тучной рыжеволосой женщине предпенсионного возраста.

– Лев Николаевич, мы готовим партии для отгрузки в регионы по мере поступления заявок от руководителей филиалов. На данный момент заявки поступили только от 13. То есть 8 филиалов еще даже не определились с заявками, – немного подрагивающим от волнения голосом произнесла, вставая, завскладом.

– По какой причине я не в курсе? – уже не просто сухим, а режущим пространство голосом произнес Лев.

– Я написала две служебные записки в четверг вечером, на имя куратора регионов и коммерческого директора, – оправдалась завскладом.

– Коммерческий директор, почему не поставил меня в известность? – Лев пронзил взглядом Романа Малахова.

– Потому что я решил вас не беспокоить по рабочим вопросам, – ответил Роман, волосы на голове, которого от напряжения стали топорщиться еще больше. – Были предприняты все возможные меры, мы вместе с Виктором Ивановичем связались с директорами региональных филиалов и продлили срок предоставления заявок до девяти часов утра сегодняшнего дня.  Задержку предоставления заявок они объясняют задержкой заявок со стороны клиентов, – изложил ситуацию Роман.

– Куратор регионов, надеюсь, переправил уже заявки на склад? Или проверяет их и задерживает отгрузку товаров? – с вызовом в голосе поинтересовался Лев Николаевич.

С места поднялся Виктор Иванович Староселец, крупный лысоватый мужчина с кубанскими усами.

– Лев Николаевич, – огорченным голосом обратился он к директору, – к девяти утра были предоставлены только 6 заявок. Они отправлены на склад для подготовки груза и параллельно проверяются сотрудниками отдела в настоящий момент. К директорам филиалов, не предоставившим вовремя заявки, а это Курманов – уфимский филиал и Возов – оренбургский филиал, будут приняты меры.

– А пока меры взыскания придется применить к вам, – сухо постановил Царь. – Предложения по ним готов услышать от вас самого. Насколько я помню, это не первое взыскание.

– Это второе будет. Первое было 20% премии. Думаю, в этот раз в два раза больше должно быть взыскание, – пытаясь говорить ровным тоном, произнес Виктор Иванович.

– Пусть будет 50%, но это только в том случае, если вы до 12 часов нынешнего дня успеете предоставить оставшиеся заявки и объяснительные от директоров филиалов. В противном случае, думаю, премию вы в этом месяце не получите, – подвел итог Лев Николаевич.

Ажиотаж с распределением грузов по региональным складам возник из-за того, что требовалось освободить центральный склад для принятия новой партии товара. Все понимали, что, если в два из 21 филиала вообще не будет отправлен товар, складских площадей все равно будет достаточно для приема новой партии, но поскольку директор отдал распоряжение, а оно не было выполнено в срок и целиком, кто-то должен быть наказан в любом случае.

После расстановки всех точек на привычные им места, то есть над буквой i, собрание завершилось. Некоторые его участники выходили обессиленные, с таким видом, как будто их побили.

Лев Николаевич не вставал со своего кресла, ожидая, когда сотрудники освободят зал собраний.

Когда дверь закрылась, он поднял взгляд на висевшие над ней часы. Это была традиция: над всеми дверями офиса с обеих сторон висели одинаковые часы с эмблемой фирмы – циркулем, расчерчивающим глобус. После чего Лев перевел глаза на свой наручный, скромный с виду, но баснословно дорогой, швейцарский хронометр, идущий секунда в секунду с кремлевскими курантами. Удовлетворенный результатом, он, поднявшись, прошел в свой рабочий кабинет и стал у окна, пристально глядя вдаль. Как и положено в это время, показалась электричка. Она весело ехала вдаль, за новыми впечатлениями, везя своих пассажиров туда, где они будут счастливы. Машинист был профессионалом своего дела и следовал расписанию минута в минуту.

Планерка отняла более часа. Открыв свой ноутбук, Лев стал отслеживать по сети, какие документы печатают сотрудники в настоящий момент, после чего погрузился в просмотр служебной документации. Когда Лев Николаевич уходил в работу, он утрачивал связь со временем.

К действительности его вернул звук селектора.

– Лев Николаевич, к вам сотрудница Харлампиева, по личному вопросу, когда вам удобно будет ее принять? – произнес голос Марины в динамиках громкой связи.

Царь взглянул на часы: стрелки показывали без 18 минут час. Марина, зная его привычки, пригласила посетительницу из расчета, что разговор займет 15 минут, и за три минуты до обеденного перерыва директор успеет собрать бумаги и выключить компьютер.

– Пусть зайдет, – разрешил Лев Николаевич.

Незамедлительно открылась дверь, ведущая в приемную. Посетительница наверняка уже стояла, держась за ручку двери, и ждала кивка секретаря.

В проеме показалась женщина средних лет, ухоженная и хорошо сохранившаяся для своих лет шатенка. Она держала в руках зеленую пластиковую папку для бумаг. Лев сразу зацепился взглядом за папку и стал анализировать, какие документы могут быть применимы к личному вопросу, но безуспешно.

Харлампиева была рядовым бухгалтером в компании. Серьезная и дисциплинированная. Очень переживающая за результат своей работы и поэтому старающаяся избегать ответственности. Если она решилась зайти по личному вопросу к директору, наверняка вопрос был чрезвычайной важности, поскольку обычно его присутствие вызывала у нее чувство оцепенения.

– Слушаю вас, Антонина Евгеньевна, – постаравшись смягчить голос, начал разговор Царь. Он специально заговорил первым, чтоб разрядить ситуацию и в максимально сжатые сроки перейти к сути вопроса.

– Здравствуйте, Лев Николаевич, – предварительно прокашлявшись, поздоровалась она.

– Здравствуйте, Антонина Евгеньевна, – вспомнив о принятых в обществе условностях, ответил Лев.

– Вы, наверное, помните моего сына Юрочку, – заговорила Антонина. Разговор начинался, как и боялся Лев Николаевич, издалека, но Харлампиева была сотрудником, работающим в его компании с момента создания, порядка 12 лет, и имела право на некоторую мягкость с его стороны и надежду на то, что он может помнить что-то о ее семье.

– Да, он программист и женился недавно, – задумавшись на секунду, ответил директор. Он иногда ругал себя за способность помнить лишние подробности. На его взгляд, эта способность переполняла мозг ненужной информацией.

– Ну не совсем недавно, больше пяти лет уже, – поправила его бухгалтер.

– Как быстро летит время! – заметил Лев. Если бы он смог удивляться, сейчас он должен был бы испытать такую эмоцию, но от эмоций он давно отказался и теперь лишь констатировал факт.

– Да, женился, дочка у него родилась, Леночкой назвали, ей уже пятый годик сейчас, такая умница, она и петь умеет, и стихи рассказывает, актрисой мечтает стать, вот ее фотография, – произнесла Антонина Евгеньевна скороговоркой и показала заранее приготовленную фотокарточку среднего размера, достав ее из папки для бумаг.

С фото на него смотрел кудрявый смущенно улыбающийся белокурый ангел.

– Красивая у вас вырастет внучка, – сделал вывод Лев Николаевич.

После этих слов бабушка не сдержалась, и слезы покатились из немигающих глаз.

– Она может не вырасти, Лев Николаевич, – прохрипела женщина. – У нее выявили злокачественную опухоль головного мозга. Операции такой сложности делаются только в США. Точнее, делать пытаются и в других местах, но там выживают не больше 50% пациентов.

– Очень жаль, конечно. Но вы знайте, если суждено, она обязательно выживет… Против судьбы не пойдешь, – сделал вывод Лев Николаевич.

– Лев Николаевич, умоляю вас, помогите, больше не к кому обратиться. У нас нет денег на операцию в Америке, – красными глазами, полными слез, смотрела на него Анастасия Николаевна.

– Каким образом я могу вам помочь? – поинтересовался Лев.

– Мы собираем деньги на операцию, но нам очень много не хватает. Могли бы вы занять? Я обязательно отдам. Если нужно, расписку на квартиру напишу, – умоляюще произнесла Харлампиева.

– Хорошо, я дам команду в бухгалтерию, чтоб вам выдали наперед двухмесячную зарплату, – предложил директор.

– Лев Николаевич, мне нужна зарплата, не за два месяца, а за три года, – потеряв напор и прикрывая рот рукой, произнесла Антонина.

– Думаю, такой значительный аванс может негативно сказаться на вашей работе, – резюмировал Лев Николаевич и, поразмыслив мгновение, добавил: – А вы не пробовали обращаться в благотворительные фонды? Говорят, они могут помочь в таких серьезных случаях.

– Куда мы только ни обращались, везде говорят: ждите. А времени нет ждать. Смерть – она ждать не умеет, – обреченно произнесла Антонина Евгеньевна.

– Я недавно слышал про один небольшой благотворительный фонд, так там времени на рассмотрение подобных вопросов затрачивают намного меньше, чем в крупных. Я постараюсь вспомнить его название и оставлю координаты у секретаря, – сухо сообщил Лев Николаевич. Единственное, чего он сейчас боялся, – это истерики и криков.

Антонина Евгеньевна не нашла в себе сил что-либо ответить и даже поднять глаза на человека, который имел возможность и средства, но даже не попытался помочь спасти ее любимую внучку, а отговорился, отправив ее в какой-то благотворительный фонд, которого название даже не помнил.

Она встала и, понурив голову, направилась к выходу, еле передвигая ноги, скорее даже волоча их за собой. Взявшись за ручку двери, она обрела необходимое равновесие и обернулась к начальнику, с которым работала уже 12 лет и своим старательным трудом приумножала его богатство.

– Деньги должны быть средством, а не целью, – с трудом проговаривая слова, произнесла Антонина Харлампиева, пошатнувшись и судорожно схватившись за ручку.

– Да, я в курсе, – подняв на нее холодный взгляд, произнес Царь, чеканя слова.

Дверь закрылась.

Часы показывали без семи минут час. Теперь нужно было сделать один звонок и можно было ехать на обед.

– Марина, пусть машина будет готова как обычно, в час я выйду, – произнес он в селектор.

– Будет сделано, Лев Николаевич, – произнесла Марина как всегда четко, но ему показалось, что в ее голосе слегка заметно проскальзывает нота неприязни и презрения.

Записав на стикер по памяти номер телефона, название и имя руководителя фонда социальной помощи, Лев отключил ноутбук и, глядя на ровный ярко-желтый прямоугольник бумажки, подумал о судьбе.

Если допустить, что Бога нет, тогда вся эта жизнь – это тупая попытка убежать от смерти, которая тебя рано или поздно догонит. Если допустить, что Бог есть, тогда должен быть какой-то смысл жизни. Должен быть не только бег по кругу, должны происходить какие-то события, чтобы понять, для чего и как ты живешь. Чтобы вырваться из круга. Если каждое событие происходит не случайно, значит, так и должно быть. А если ребенок заболел, это что – испытание для родителей, как они перенесут потерю? Но испытания не должны ломать, они должны укреплять. Так, может быть, стоит тем, у кого есть возможность, помогать тем, у кого ее нет? Может, те, у кого все есть, и избраны сделать этот мир лучше?

Вообще Лев Николаевич всегда верил в судьбу, как ни пытался избавиться от этого предрассудка.

– Вот, значит, как сказывается возраст: становишься слизняком и философом, а бег по кругу продолжается и никаких событий, открывающих смысл жизни, не происходит, – подумал Царь, вставая со своего кресла в момент, когда минутная и секундная стрелка замерли на цифре 12, а часовая на единице.