Суверенитет духа

Все, наверное, помнят одно из центральных событий последних лет: смерть Папы Римского – Иоанна-Павла II. В Ватикан съехались миллионы паломников. Миллиард католиков по всему миру ощутили, что произошло событие, касающееся их лично. Главы практически всех государств (в том числе мусульманских и вообще не имеющих в традиции авраамических, библейских традиций) лично прилетели проводить в последний путь человека, пользовавшегося в мире огромным авторитетом.

Честно говоря, умерший понтифик не заслуживал и тысячной доли выпавших ему почестей (он принес много вреда не только России, но главным образом самому католичеству), тем более удивительно все, что происходило.

Ватикан не обладает экономической мощью, он живет на «пожертвования». Он владеет акциями, но вряд ли жизнь рантье – свидетельство экономического лидерства. Ватикан не обладает военной мощью, несколько сот швейцарских гвардейцев не в счет. Ватикан не имеет атомной бомбы и лишен так называемого «ядерного суверенитета», у него нет места в Совете Безопасности ООН.

Политическая система Ватикана тоже не является эталоном цивилизованности. Всякому приличному государству полагается быть демократией, а Ватикан – абсолютная (даже не конституционная!!!) монархия. Однако никто не причисляет Ватикан к «оси зла», к странам-изгоям, не грозит ему бомбежками, не разворачивает на его территории широкую сеть институтов и фондов, НГО и НКО. На Ватикан не транслируются передачи Радио «Свобода» на латинском языке, не проводятся международные конференции под лозунгом «Последний диктаторский режим Европы». В отличие от Лукашенко, папу не дразнят «батькой», хотя ему бы эта кличка больше подошла.

Подобные «недружественные» действия, попытки хоть как-то воздействовать на суверенитет Ватикана, а тем более, лишить его суверенитета сразу бы вызвали огромную реакцию по всему миру. Почти миллиард католиков, как минимум, взволновались бы, и уж среди них наверняка бы нашлось несколько миллионов, готовых пожертвовать жизнью в войне с любым агрессором.

Кто-то может возразить, мол, зачем лишать Ватикан суверенитета, ведь победитель не получит трофеев, да и само это государство весьма безобидное, ни на кого не покушающееся…

Это, безусловно, не так. Ватикан сыграл серьезную роль в разрушении СССР, а если смотреть дальше, вглубь веков, то обнаружится, что римские Папы были одними из крупнейших геополитических игроков в Истории. Минимум три нашествия, в результате которых Россия могла потерять суверенитет (поход Ливонского ордена, поход Мамая, польская интервенция), организовал Ватикан. Что касается трофеев, то сокровищницы Ватикана являются самым большим в мире хранилищем культурных и антикварных ценностей. Так что и повод, и причину для агрессии и лишения Ватикана суверенитета найти можно.

Но никто не лишает Ватикан суверенитета, более того, никому даже в голову не приходит столь безумная мысль. Мысль о завоевании богатой страны приходит часто. О завоевании слабой или даже сильной страны (хотя бы из чувства безопасности, как игра на опережение), тоже не редкость. А вот по поводу Ватикана… Ни в одном генштабе не написан план соответствующей операции.

В чем же дело? Получается, самый твердый, непробиваемый гарантированный суверенитет держится не на силе, не на экономической мощи, не на атомной бомбе, а на духе. Суверенитет Ватикана держится только на том, что это – центр католичества, мировой религии.

Напрасно кто-то думает, что речь идет только о Ватикане как о чем-то из ряда вон выходящем или экзотическом. Сущность любого феномена не есть нечто абстрактно-всеобщее, витающее над представителями данной сущности. Существенное и всеобщее фигурирует, как правило, в качестве особенного наряду с другими особенными. Мы не получим никогда сущность суверенитета, взяв 150 государств и пытаясь путем отвлечения создать общее понятие. Напротив, взяв одно государство, которое выглядит как ИСКЛЮЧЕНИЕ из правила, мы поймем и само правило.

Все, что сказано о Ватикане, еще в большей степени применимо к любой другой суверенной стране, и тем больше, чем более она суверенна. Это относится, например, к Саудовской Аравии. США из соображений экономической безопасности, может быть, давно бы уже захватили весь Аравийский полуостров, который хранит в себе запасы 50 % самой дешевой и качественной мировой нефти. Но не экономическая и военная мощь останавливает США. Мекка – центр мировой религии. Представьте, сколько «Боингов» полетит на всевозможные всемирные торговые центры, сколько пакетиков с порошком сибирской язвы отправится по почте в случае какого-либо военного поползновения! Мекка – залог нынешнего и будущего суверенитета арабов.

Точно так же и сам Вашингтон является «Ватиканом демократической религии», и он решает, что является демократией, а что – ересью. Там находится «золотой эталон» демократии, как в палате мер и весов. И всякий, кто принял этот демократический дискурс, кто принял эти правила игры, уже не суверенен. Он может быть сколь угодно демократичным, но если Вашингтону что-то не понравится, «еретик» будет вынужден «идти в Каноссу».

Пока используем чужой дискурс, мы рабы того, кто этот дискурс создал или присвоил себе право говорить от имени создателя. Поэтому «суверенная демократия», о которой сейчас много разговоров, возможна только для Вашингтона.

Представьте, как в глазах католиков выглядел бы тот, кто заявил, что в его стране «суверенное католичество», объявил себя папой и сказал бы, что у него нет разногласий с Папой Римским по догматическим вопросам, нет различий в богослужении, но поскольку он «суверенный католик», то решения будет принимать сам…

Да суть католичества как раз в том, что Папа Римский – главный католик. Поэтому католики всего мира, несмотря на отсутствие догматических разногласий и даже различий в богослужении, тут же объявят «суверенного католика» еретиком. Точно так же Россию, будь она хоть в сто раз демократичнее всех демократий мира, ее все равно объявят НЕ-демократией, как только она всерьез (а не в декларациях) станет действовать вразрез с повелениями Папы Вашингтонского. Что, собственно, и происходит.

Сейчас, правда, на центр «мировой демократической религии» претендует Европейское Сообщество. Как такое возможно?

Все проблемы Вашингтона и США начались с того, что они перестали быть духовным авторитетом для народов мира. Сколько бы США ни демонстрировали политкорректность, спецоперации ЦРУ, удары по Югославии, Афганистану и Ираку окончательно похоронили миф о том, что Америка – это страна-освободительница. Новая империя – да, мировой жандарм – да, тот, кто берет силой, а не соблазном, – да.

Америка пытается соблазнить, но ее фокусы сродни тем, что все уже видели на ярмарке. При слове «демократия» вздымается грудь только у самых провинциальных и отсталых народов. Остальные хотят большего. И чем меньше Америка способна соблазнять, тем больше она пользуется насилием, а чем больше насилует, тем меньше способна соблазнять. Теряется духовный авторитет, теряется власть. Ведь настоящая власть там, где не требуется насилие. Наоборот, применение силы говорит, скорее, о слабости.

Когда-то «Меккой и Ватиканом мирового коммунизма» была Москва. Именно здесь решали кто коммунист, а кто ренегат и ревизионист. Так было до тех пор, пока мы не перестали быть духовным авторитетом и сделали ставку на танки и ракеты (то в Венгрии, то в Чехии, то в Афганистане). Кто и когда решил, что сила государства зависит от оружия и армии, а не от способности очаровывать, не от духовного влияния? Тот, кто это решил, тот и угробил СССР. Сейчас мы вообще играем по чужим правилам, и значит, мы не суверены.

Суверенитет – это только духовный суверенитет. Такой суверенитет духа лучше всякой армии, атомной бомбы и экономики. Разговоры про то, что атомное оружие гарантия суверенитета – ерунда. Если в стране правит элита, хранящая деньги за рубежом, она никогда и не подумает воспользоваться оружием для удара по загранице, где лежат ее деньги, в целях сохранения суверенитета. А значит, если элита духовно живет в другом месте и духовно порабощена, любое оружие в ее руках бесполезно. Это все равно что оружия нет.

Да что деньги! Никакой атомной бомбы нет, если нет человека, у которого хватит духа нажать на кнопку в случае чего. В России, например, уже лет 40 нет руководства, способного на это. Горбачев, который сдал страну, просто был последователен: он знал, что никогда не нажмет ни на какие ядерные кнопки. Он был восхищен Западом, похищен им.

Как ни велики наши военные победы, суверенитет, который держится силой оружия, – недостаточен, нестоек, временен и является только предпосылкой подлинного духовного суверенитета. Гарантированно суверенен тот народ, чей суверенитет никто не только не может, но и не хочет поколебать. А это возможно только когда народ обладает ценностью в глазах других народов, когда он уникален, незаменим и неповторим, несет миссию, нужную всем другим народам. Когда он, говоря языком рынка, имеет «уникальное торговое предложение», «уникальное позиционирование» в духовном смысле.

Нам говорят, Россия строит демократию. Зачем? Чтобы быть еще одним сто двадцать пятым демократическим государством? Что в мире изменится, если одной «демократией» станет меньше или больше? То, что валяется на каждом углу, никто не ценит. Если мы повторяем вслед за Вашингтоном его лозунги и заклинания, то почему хотим, чтобы Грузия и Украина повторяла их за нами? Они желают первый сорт, поэтому будут слушать Америку Другое дело, что слова американцев – тухлятина, а вот что-то свежее никто еще в мире не предложил.

Когда я однажды высказал это, один демократ мне тут же выставил остроумное, как ему казалось возражение: демократия, дескать, как газ на кухне – просто условие жизни, тут не нужно уникальное торговое предложение. Ценности демократии вне конкуренции, это что-то общепризнанное и простое.

Сравнение с газом на кухне явно некорректно, но даже если признать это сравнение, оно обернется не в пользу демократов. Ведь газ когда-то закончится! А если не будем искать альтернативные виды топлива и энергии, рискуем остаться без отопления. Как есть совершенствование в области энергетики, так тем более есть совершенствование в общественных науках и практике. Демократия – устаревшая и мало когда работавшая фикция.

Суверенность сегодня понимают часто как следование собственным интересам всегда и везде. Но на самом деле стратегия следования в политике принципам прагматизма разрушает государство, уничтожает суверенитет.

Когда-то Пальмерстоун заявил, что у Англии нет вечных друзей и врагов, а есть вечные интересы. Красиво сказано. Но к чему привела такая логика? Великобритания, империя, «над которой не заходило солнце», значила для XIX века больше, чем США для XX века. А чем все закончилось? Великобритания стала еще одним «демократическим государством». Страной, до сих пор не суверенной, об исчезновении которой можно было бы пожалеть разве что в связи с рок-музыкой. Вот к чему ведут гениальные геополитики, следующие вечным интересам. К такому же финалу приведут США и нынешние игроки на мировых «шахматных досках» типа Бжезинского.

Но если столь печальная участь уготована гениальным геополитикам, что ждать не гениальным? А ведь они всерьез твердят о «прагматизме», о подходе с «позиции национальных интересов»…

Отношения между государствами можно представить на примере отношений между знакомыми. Если кто-то вдруг заявит, что он всегда и везде следует собственным интересам, если на любую вашу просьбу отвечает: «А что я буду с этого иметь?», вряд ли такой человек будет вам другом, вряд ли вы его станете любить, вряд ли пожалеете, если он выпадет из вашего поля зрения. Нет, конечно, вести себя, исходя из собственных интересов, – его право. Но почему у того, кто пользуется этим правом, дурная репутация? Почему привычка «качать права» считается отвратительной, неблагородной, низкой?

Да неужели непонятно, что заявки о наших «национальных интересах» никому неинтересны, кроме нас и, более того, провоцируют других сразу думать о своих национальных интересах в противовес нашим?

Как честность и откровенность вызывают ответную честность и откровенность, так хитрый блеск в глазах собеседника провоцирует ответную хитрость: ты меня хочешь обмануть, значит, идешь на риск быть обманутым, ну и не обижайся, если я тебя обману!

В ситуации, когда каждый борется за себя, когда идет война всех против всех, никакой суверенитет не может быть устойчивым, никакая коалиция не вечна, все преимущества, сила и власть – временны.

Военная мощь, материальные богатства – все это временный ресурс, а ставка на временное дает лишь временное преимущество. Если кто-то хочет непоколебимого суверенитета, то он должен ставить на вечное, на Дух.

Тот, кто хочет быть сувереном, гарантированным сувереном, тот должен обеспечить себе такое место в мире, когда другие государства предпочтут умереть сами или нанести вред себе, нежели покуситься на того, кого считают воплощением некой духовной ценности.