– Вы его еще к ордену «Трудовой Славы» представьте. Куценко четырежды судим и не пальцем деланный. Сегодня же пробейте по сводкам города и области, не фигурировал ли где грузовик на кражах. Городское управление – это шарашкина контора. Гаража нет. Контроль за автотранспортом никакой.  Когда захотят тогда и выезжают. То-ли на порыв или аварию выехала машина, то-ли по личным делам, никто не ведает. И ориентируйте свой подсобный аппарат на установление места хранения воровского общака. Раз Месик отошел от дел, то оно наверняка поменялось.

                ***

К голубятне подъехал на мотоцикле отец Олежки.

– Привет неуловимые мстители!

– Какие мстители? – не понял Барсик отца.

– А кто золотники выкрутил Азамату? Он жаловался мне сегодня.

– Пусть спасибо скажет, что мотик его не сожгли за голубятню, – пробурчал Олежка,

– с его подачи её подожгли. Вычислили мы его. Дед Семен курил на балконе и видел, как он подъезжал на своем Урале перед пожаром. Только ты, пап, про деда не говори Азамату. А то и нас спалишь. У деда новый пол на балконе, а Азамат искал кто доски стырил со стройки.

– Быстрее бы вас в армию забрали. Вроде пацаны как пацаны, а нет, нет, в уголовщину и вляпаетесь, – вздохнул дядя Толя.

– Да мы всего-то четыре доски взяли, остальные доски прораб вывез после нас до приезда милиции.

Отец Олега прошел в голубятню. Оглядел свежо-обшитые стены. Гнезда. Покачал туда-обратно дверь решетчатой перегородки. Глянул на висевший огнетушитель, и усмехнувшись присел на табурет, поведав мальчикам историю:

– У нас с мамой свадьба была. Народу пригласили много. И каждому гостю с гарниром по жаренному цыплёнку с толченой картошкой баба Надя поставила. Уплетали приглашенные за обе щеки. А жениху и невесте аж по два цыпленка досталось. Свадьбу отвели, гости разошлись. Сидим одни за столом. Тут дед Илья и выдал на-гора.

– Укусные были холуби! Я аж три штуки зъив…. Не знал он что невестка брезгливая очень. Плохо ей стало, позеленела твоя мамка. Заколотило ее. А баба Надя заголосила, – это токсикоз начался! А я ей и говорю,

– мама, какой токсикоз? Мы же еще только целовались! Это голуби ваши наружу полезли!

Отец докурил папироску, и улыбнувшись закончил мысль,

– видать не все тогда голуби обратно вышли, раз сынок голубятником стал…

– Может я в деда Илью пошел, – рассмеялся Олежек узнав про семейную тайну, о которой ему еще никто раньше не рассказывал.

                ***

Санька после школы убежал на тренировку, а Олежка один копошился в голубятне. Спорт его больше не интересовал. Спортсмены довольно странные люди, если уж не влился в коллектив, то и товарищей не найдешь. Карасю было легче, все-таки старший брат занимался там и был в авторитете. Походил на самбо Барсик три месяца, походил, да и стал пропускать тренировки. А потом и вовсе забросил. Тут еще закрыли спортзал в подвале пятиэтажки по улице Мира, а секцию переместили на стадион Металлист. Добираться приходилось на троллейбусе до завода имени Ленина, а там еще «пешкодралом» километр шлепать.  Олегу это совершенно не нравилось.

Барсик услышал звук подъезжающего мотоцикла.

– Батя, наверное. Иж одноцилиндровый, – определил он по звуку, не выходя из голубятни.

Двигатель заглох, послышались приглушенные голоса.

Колька Куцый громко крикнул,

– Эй, шпана! Вы тута?

– Один я! Карась на тренировке! – крикнул в ответ подросток.

Олег вытер руки ветошью и вышел на улицу.

Приехали дядька Месик и Куцый.

– Ну и отлично что ты один, я давно хотел разговор завести серьезный. Нужна твоя помощь, – пожав Барсику руку проговорил Куценко.

– Я за любой кипиш, кроме голодовки, – пошутил мальчик.

К Олежке подошел Месик-старший и пожав руку улыбнулся,

– так вот ты какой, хранитель общака. Сам-то догадывался зачем тебе Колька помогает?

– Да вроде не тупой. Но пока не вкурил, что это за движухи вокруг нас с Карасем.

– Сейчас растолкую, – влился в разговор Куцый подавая сверток,

– это замки один на передние ворота, второй на дверь перегородки. В воскресение приеду с генератором, установим. Их на зоне делали, без ключа не открыть, только сваркой резать.

Тем самым временем дядька Месик осмотрев петли на воротах, распорядился, обращаясь к Куцему.

– Петли внутренние это нормально, а вот ручку нужно срезать, чтоб не было за что зацепиться.

Олежка стоял, вылупив глаза, в их голубятне хозяйничали чужие дядьки, и вели себя как у себя дома.

– Может хватит темнить? – возмутился пацан.

Месик обернулся к Олежке,

– Тебе что Куцый совсем ничего не сказал?

И обращаясь к Кольке возмутился,

– Ну ты рисковый! А если ….

Но Колька перебил старшего товарища,

– Не если. Рядом Карась крутился, вот и не стал говорить пока при нем.

Куцый достал из внутреннего кармана стопочку денег, вложил в почтовый конверт.

– Тут пятнадцать рублей, принимай, – протянул он мальчишке.

– Зачем, – не понял Олежка.

– В огнетушитель положи, и на листочке отметь, – протянул Николай маленький блокнотик с карандашиком на пружинке.

Олег раскрыл блокнот и прочитал запись, сделанную ранее, – триста восемьдесят пять.

– Теперь в общаке четыреста, и ты его хранитель. И никому ни гугу. Кроме Месика и меня вопросы тебе никто не должен задавать. Забирать оттуда, тоже, только мы и никто другой. Если передам через кого малек, сверишь мой почерк в блокнотике.

– А если с вами обоими что ни будь разом случится, что мне с деньгами делать-то? – недоверчиво поинтересовался подросток.

– Мороженое купишь, – пошутил дядя Месик, похлопав по плечу Олежке. И повернувшись к Кольке, сказал,

– вопрос резонный. Разъясни шкету.

– На крайняк найдешь Гнома. Ты его в лицо знаешь. Больше никому! Про тебя никто не догадывается. Для остальных ты отошел от дел. Так будет лучше. С этой минуты никаких краж и драк. С ментами на Вы. С соседями – Здрасте – будьте любезны! Доброе утро мамочка, доброе утро папа! В карты не шпилить. В школе за поведение ни одного замечания! Узнаю, накажу.

– А ты и дневник станешь проверять? – ехидно улыбнулся подросток.

– Нужно будет проверю. Дело серьезное. У меня обыск был, менты роют и копают. Кроме вашей с Карасем голубятни пока места надежней нет.

– Ни чего себе чешуя! Отдуплились! Рыба! – возмутился было паренек,

– а у меня спросили? Я вам пешка бессловесная что ли? То права голоса лишаете, то общее доверяете!

Но Николай обнял парня, прижал его к себе и попросил, – не кипишуй так нужно было. Месик тоже отошел от дел, когда менты на хвост плотно сели. Помогай Барсик, ты порядочный пацан. Знаю не откажешь.

Олег после таких честных и теплых слов авторитетного жулика, не смог отказать, и согласился.

– Я Карасю скажу. Можно?

– Ему можно, но спрос с тебя будет как с полноценного, если он просвистит кому и общак хлопнут.

– Я за него как за себя ручаюсь, – заверил Барсик пожимая руки босякам.

– Остерегайся всех, особенно наркоманов, их сейчас все больше и больше становится. Ходят вынюхивают, высматривают, что слямзить, – на прощание предостерёг мальчишку Куцый.

Месик завел мотоцикл, Колька прыгнул в люльку, и блатные уехали.

Остался четырнадцатилетний пацан, с огнетушителем полным денег.

– Ни себе чешуя, масть прикатила, – вздохнул Барсик заходя в голубятню.

   Утром у мамы выпала из рук вилка. Её сын, разгильдяй и хулиган, ходивший в школу одетым в водолазку и брюки клеш, вышел из своей спальни в костюме. Он протянул маме галстук, и попросил,

– завяжи пожалуйста.

Отец, отставив пустую тарелку и прищурив один глаз, глянул на сына,

– банк с Карасем грабить собрались?

– Влюбился я, – хохотнул подросток, и вышел из квартиры.

4

Начинался ноябрь. Вся страна готовилась к великой дате – Шестидесятилетию Великой Октябрьской Революции. На большой перемене в фойе строились младшие классы и тренировались кричать лозунги.

Однажды в класс вошел физрук и спросил нет ли среди восьмиклассников желающих нести знамена на демонстрации.

Барсик первый вскочил с места,

– я желаю!

– И я! – вызвался Карась.

Физрук оглядел обоих, но забраковал Саньку, – ростом мал.

А Олегу велел остаться после уроков на репетицию.

Когда учитель физкультуры вышел, Олег шепнул другу,

– это зашибись что тебя не взяли. После прохождения трибун, когда на машину флаги грузить станем, я тебе его суну.

– На какой фиг он нам сдался? – удивился Карасик.

– А шест для шугала тебе не нужен? Ты видал какие длинные палки на знаменах?!

                ***

Голубей посадили на связки месяц назад, спутав нитками по оба крыла. Санька предлагал оборвать маховые перья на одном из крыльев. Но Олежка его отговорил,

– перья по длине одинаково не отрастут. Будут косокрылить при полете, испортим летную птицу.

И Саня согласился.

Несколько раз на неделе мальчишки, проверив надежность связок, выпускали голубей из гаража. Насыпав зерна на лист фанеры, они отходили чуток в сторону наблюдая за поведением птиц. Голубь косил в небо, оглядывал крыши домов, всем видом показывая, что он тут временный пассажир и здесь задержится ненадолго. Голубка вела себя как дома. Сама заходила в голубятню, и угу-кая звала своего принца. Голубя приходилось загонять, сам не шел. Санька на всякий случай вооружился рогаткой, отобранной когда-то у малышни.

– Это от кошек, если кинуться на голубей, – пояснил он, кивнув на место приезда мусоровоза, – вон их у помойки сколько мышкует.

-Туркмены умные голуби, – рассказывал другу Олежка,

– если свою крышу птица не найдет, то вернется туда откуда взлетела. Это мне мой дед рассказал, когда я с папкой за зерном ездил, – туркменские голуби такие же на вид как узбекские тасманы. Только у узбеков ножки покороче, а у наших высокие. А так один в один.

– Голубя Олежка предложил назвать Мудрым, так как освободившись за-ночь от связок он сидел на гнезде с видом связанного партизана, ища момент, чтоб упорхнуть.

Саня согласился,

– шибко мудрый, так его и назовем. А голубку давай Умкой звать.

– Умка, так Умка, – согласился Барсик.

На том и порешили.

В воскресение, дождавшись выходного дня, ребята решили снять связки и первый раз выпустить голубей. В первый выпуск поднимать их не следовало. Птица еще не прижилась, хотя место для гнезда парочка уже облюбовала. Ребятам и не нужно было чтоб их туркмены садились на яйца. Впереди зима, пискуны навряд ли выживут в неотапливаемой голубятне.

Санька прутиком аккуратно выгнал в леток голубя. Голубку пока придержали. Мудрый, выйдя в леток, сразу же взлетел. Олег аккуратно приоткрыл створку ворот у голубятни.