Лет в двенадцать у Егора появился фотоаппарат «Смена», с которым он не расставался и всегда его брал на все жизненные ситуации, такие как дворовые игры, встречи друзей в своих квартирах, лыжные соревнования, катание на катке и так далее. Чтобы получить снимок, надо было купить пленку, уже намотанную в катушку, заправить ее в фотоаппарат. Потом, прежде чем сделать качественный снимок, нужно было установить в ручную на фотоаппарате, выдержку и диафрагму, чтобы не ошибиться с параметрами у некоторых были так называемые фотоэкспонометры, которые показывали, какие параметры нужно установить в данном помещении или на открытом пространстве, на фотоаппарате. После сделанных тридцати шести кадров, счетчик на фотоаппарате показывал это, нужно было перемотать пленку обратно в жестяную кассету черного цвета, не пропускающую свет. Потом надо было в темноте, руками на ощупь, перемотать пленку на катушку с верхними и нижними пазами так, чтобы пленка не касалась между собой. После этого, уложить катушку в светонепроникающий, керамический бачок черного цвета и накрыть крышкой. Залить в бачок растворимый состав, который назывался проявитель, в котором содержалось бромистое железо, и тихонько покручивать катушку внутри бачка, специальным выступом в середине, над крышкой, около восьми минут. После этого надо было слить содержимое и залить воду, для прекращения реакции проявления пленки. После воды нужно было залить закрепитель, или как его называли фиксаж, который защищал пленку от света. И в конце, нужно было промыть опять водой, вытащить пленку и высушить ее на бельевой веревке в ванной комнате. В итоге получался негатив, пленка, которая даст основу для получения черно-белых фотографий. В квартире Егора была кладовка, размером метр на метр двадцать, в полнометражной квартире, где жила его семья. Именно в этой кладовке его отец научил делать фотографии. Для процесса получения фотографий, Егор вытаскивал из кладовки все, что мешало этому процессу. Внутри кладовки стоял небольшой столик, на котором размещался фотоувеличитель, красный фонарь, который освещал красным светом, и не влиял на засвечивания фотографий. Еще были три ванночки, наполненные проявителем, водой и закрепителем. Фотоувеличитель представлял собой штатив, на котором был закреплен объектив, над ним было приспособление для перемотки пленки и сверху закрытый металлический абажур с электрической лампой внутри, свет от которой попадал прямо вниз, на специальную площадку фотоувеличителя. Путем вращения фиксирующего колеса на штативе, можно было поднять или опустить конструкцию с пленкой, чтобы увеличить фотографию. Также можно было объективом установить резкость снимка на площадке, где будет лежать фотобумага. После выбранного снимка и регулировки резкости, специальными передвигающими направляющими, горизонтальными и вертикальными, на специальной площадке, готовилось место для фотографии так, чтобы края фотобумаги прижимались этими направляющими, которые были рассчитаны на все размеры фотобумаги. Вслед за этим, выдвигалась под освещаемым объективом специальная крышечка, красного цвета, чтобы не засветить фотобумагу. Устанавливалась фотобумага на обозначенное место. Удостоверившись, что фотобумага на месте и сюжет снимка входит полностью, крышечка красного фильтра убиралась в сторону, отсчитывалось определенное время и фотоувеличитель выключали. После этого брали фотобумагу, опускали в ванночку с проявителем, и держали там до появления хорошего качества фотографии, потом окунали в ванночку с водой и после минуты, оставляли в ванночке с закрепителем. Когда процесс печатания фотографий был закончен, фотографии доставали из закрепителя, промывали водой и вывешивали на бельевых веревках в ванной комнате. А у кого была глянцевая сушилка фотографий, тогда процесс получения готовых фотографий уменьшался в разы. Сегодня, чтобы сделать цветную фотографию, нужно купить принтер для фотографий или флешку с файлами отдать в фотосалон. Разница во времени тридцать лет, а уже сегодня, вся эта ручная работа осталась в памяти тех, кто занимался фотографией раньше. Время создает новые технологии, ручная работа уходит в прошлое, а с ней и знания, полученные через руки, а не подсказками через интернет. Если посмотреть на эту проблему гипотетически, то при катастрофе с отключением электричества и интернета, человечество вернется лет на сто пятьдесят назад, когда появилось электричество в городах, и еще лет на двести, из-за потери знаний по выживанию на Земле. Ведь человек стал, зависим от современного комфорта и далек от общения с Природой, как это было раньше.

Глава 12

Егор допивал чай, когда в дверь его квартиры постучали. Он подошел к двери, спросил:

– Кто там?

– Полиция! Откройте дверь! – услышал он.

Открыв дверь, он увидел, двух сотрудников полиции в масках. Один из них, спросил:

– Порохов Егор Кондратьевич?

– Да, а что случилось? – Егор был удивлен такой ситуацией.

– Прошу следовать с нами! – услышал он ответ.

– Что… В связи с эпидемиологической обстановкой, дома тоже маску надо носить? – решил сострить он, добавив, – вы можете объяснить причину моего задержания?

– В участке полиции вам все объяснят, – сухо ответил полицейский.

Егор оделся, закрыл квартиру, последовал за сотрудниками в форме. Он еще несколько раз спрашивал причину задержания, но ему никто ничего не говорил. Находясь в машине, где были все в масках, сидя на заднем сидении автомобиля между двумя полицейскими, Егор вдруг услышал мысли окружающих его сотрудников в форме. Тот, что был слева от него, был самым молодым, скорее всего он недавно работал в полиции и, похоже, после срочной службы: «Вот, что значит носить форму полиции! Пришли, забрали, сейчас следак будет окучивать этого мужика. Возможно, он убийца. От таких данных мне прав, как забрать любого по какому-либо подозрению и за это мне ничего не будет, это класс! Не то, что на срочной службе, где тебя гнобят все подряд. Сегодня еще зарплата должна на карту прилететь, за такие деньги можно и глаза закрыть на то, что говорят о нас повсюду. Маску или балаклаву одел и никто тебя не узнает. Тем более я в этом городе не живу, в общаге переоделся в гражданку, да и уехал в свой поселок. Зато, там меня уважают. Когда я корочку показываю, то для меня все двери открыты» Егор понял, по какому поводу его задержали, он предположил, что сейчас его будут обвинять в убийстве, значит, других подозреваемых нет. Второму полицейскому, что справа, было немного за тридцать. Тот тоже думал о своем: «Как надоела эта работа, постоянное нагнетание того, что все вокруг преступники, каждый день должно быть задержание, каждый день должен быть составлен протокол, каждый день должен быть оформлен штраф! Иначе нет премии. Задолбали! С другой стороны… Ну, уволюсь я, и куда пойду? У меня нет другой специальности. Я со службы только в полиции и работал. Стаж нужно выработать двадцать пять лет, и в сорок пять я на пенсии! Такой зарплаты, как здесь я на гражданке не найду. Ну, смотрят на меня соседи с презрением, ну и что. У меня ведь выхода нет, семью надо кормить. Нет, никуда я не уйду»

– Вытаскивайте из кармана все, что у вас есть! Шнурки, ремни тоже снимаем! – сказал сотрудник в форме, когда Егора завели в помещение полиции.

– Шнурков нет, – ответил Егор, доставая из кармана телефон, ключи от квартиры, бумажник с деньгами, снимая ремень с брюк, – мне кто-нибудь скажет причину моего задержания?

После оформления и подписи в Акте сданных вещей, Егора проводили в одну из камер для содержания задержанных. В помещении два на три метра находились двое мужчин, обоим было лет по тридцать, один был в куртке красного цвета, сидел на корточках в углу, на деревянном настиле, высотой по колено от пола, занимавшем половину помещения. Второй был в черной куртке, ходил из угла в угол, видно было, что на шее и руках его были наколки, по ним можно было понять, что он в таких заведениях не первый раз.

– Привет, ребята! – поздоровался Егор.

– Привет, батя, – ответил парень в наколках, – ты как тут оказался?

– Понятия не имею, приехали, забрали, ничего не говорят.

– И со мной такая же хрень произошла, – вступил в разговор парень в красной куртке, – приехал в спортивную секцию, встретить сына. При входе сразу же подошли трое полицейских, спросили, почему без маски, предъявите паспорт. Я сказал, что паспорт и маска в машине. Пошел к машине, у меня там еще ребенок трехгодовалый остался. Так эти суки, закрутили руки и в машину затолкали. Это, какими надо быть бездушными людьми, чтобы забрать отца, у которого один сын остался в машине, другой в секции. Уже два часа прошло!

Он подошел к двери и начал по ней стучать:

– Позовите следователя! У меня ребенок остался в машине! Будьте людьми! Или дайте позвонить жене!

Егор был поражен увиденным, он не думал, что такой случай может произойти в нашем городе, что будет дальше, можно только догадываться.

– Я уже преступник? С каких это пор, трудяги в нашей стране становятся преступниками? – эмоционально, повышенным голосом спросил отец двоих детей.

– С тех пор, когда милиция стала полицией, – решил сказать Егор, – с две тысячи одиннадцатого года.

– Вот суки, смотрят на всех, будто к ним в карман залезли и забрали ключи от квартиры, где деньги лежат, – сказал парень в наколках, – какая разница милиция, полиция. Все равно не дают спокойно дышать.

– Да, нет… Разница есть, – сползая по двери, на корточки, ответил отец двоих детей, – раньше такого беспредела не было.

Вдруг лязгнул засов в двери, в проеме появился полицейский. Он, громко сказал парню в красной куртке:

– Отойди от двери! Порохов на выход!

– Слушайте! Ну, будьте людьми! Дайте позвонить жене! У меня ведь в машине ребенок остался! – вдруг жалостно сказал парень, вставая на ноги.

– Порохов на выход! – еще раз повторил полицейский, отодвигая рукой напиравшего на него молодого мужчину.

Егор направился в сторону выхода, ему хотелось поддержать этого парня, сказав что-нибудь, но решил этого не делать. Как могут слова повлиять на действия сотрудника полиции, если для них оставление ребенка в закрытой машине, без родителей, это норма. Тем более, он сам здесь не по доброй воле. Егора довели до двери кабинета, на которой была табличка «следователь Перебейнос А.Э.».

– Разрешите завести задержанного? – сказал полицейский, заглядывая внутрь кабинета, тут же повернувшись к Егору, добавил, – заходите!

Егор зашел в кабинет, там он увидел, того самого следователя, что был в день убийства на лестничной клетке.

– Садитесь… Ваша фамилия, имя, отчество? – спросил он, глядя с иронией в глаза Егору, указывая на стул напротив стола.

– Порохов Егор Кондратьевич… Вы ничего не перепутали, задерживая меня, со своим подозрением? – спросил Егор, немного волнуясь, – настоящий убийца сейчас разгуливает по улицам города и чувствует себя, безнаказанным, делая вывод о «качественной» работе вашей структуры. А судя по тому, что вы меня задержали, причем бездоказательно, то, получается это норма в вашей работе следователя. Ломаем, пока не подпишет показания? Я ведь тоже бывший сотрудник МВД, офицер, только по другой линии, дознаватель в противопожарной службе.

Следователь, немного изменив взгляд на более приветливый, сказал:

– Вас никто не обвиняет в убийстве, уточним несколько моментов. Сейчас мы с вами поговорим, и я надеюсь, вы пойдете домой. Да, вы правы, задержание – это один из вариантов в расследовании преступлений. Вы когда последний раз видели вашу соседку, Радушкину Марию Николаевну?

– Да, дня за три до этого происшествия, – успокоившись, ответил Егор, – я вам говорил об этом, возле моей квартиры, вчера.

– Да, я помню, – записывая в свой протокол показания Егора, не поднимая головы, промолвил следователь, – вы что-то можете сказать про сына Радушкиной?

– Ничего не могу сказать, – равнодушно ответил Егор, – я его редко видел.

– Где вы находились вчера, свидетели есть? – смотря прямо в глаза Егора, спросил следователь.

– Я находился у знакомой, помогал с ремонтом в квартире, – решил ответить Егор.

– Сейчас можете дать номер телефона своей знакомой? – спросил Перебейнос.

– Если вернете мне мой сотовый, то конечно предоставлю, у нее я свои вещи оставил, – спокойным голосом сказал Егор, он решил не говорить информацию о своей «свободной» профессии.

Следователь позвонил по внутреннему телефону:

– Принесите вещи Порохова мне в кабинет.

Через минуты две, в кабинет зашел полицейский, он передал пакет с вещам Егора следователю. Тот, достал телефон Егора и передал ему:

– Звонить никому не надо, скажите номер телефона вашей знакомой.

Егор продиктовал номер женщины, где он делал ремонт и оставил свои вещи с инструментами. Следователь, набрав номер по служебному телефону, стал ждать голос абонента. Вдруг, он сказал:

– Здравствуйте, вас из полиции беспокоят, вы знаете гражданина Порохова Егора Кондратьевича? Не знаете? – следователь, подняв брови, посмотрел на Егора, – он утверждает, что вчера он весь день находился у вас, помогал вам с ремонтом? Да, Егор… Он не ваш знакомый? Просто мастер по объявлению… Хорошо, спасибо. Не переживайте, просто небольшое уточнение. До свидание.

Егор услышал мысли следователя: «Первый раз такое вижу, бывший офицер, а занимается ремонтом квартир. Интересно, он на пенсии или уволился со службы?»

– Так получилось, – решил вслух ответить Егор, на вопрос следователя.

Тот, удивленным взглядом посмотрел на Егора:

– Вы что-то сказали?

– Нет, ничего, – ответил Егор.

Задав еще несколько вопросов, следователь, передал Егору протокол:

– Прочтите… Внизу напишите, с моих слов написано верно, мною прочитано, распишитесь, – сухо сказал он.

Прочитав протокол, Егор подписал, вернув следователю. Тот, осмотрев подпись, сказал:

– Вы свободны! Если что-то вспомните или узнаете об этом происшествии, позвоните мне, – посмотрев в сторону двери, громко крикнул, – Сидоров!

В открывшейся двери появился полицейский, что проводил Егора в этот кабинет, следователь ему сказал:

– Порохова отпустить, личные вещи отдать!

Егор, поднявшись со стула, посмотрев на следователя, подумал про себя: «Да, кому-то надо выполнять эту, не простую работу, в мире преступлений все очень жестко и вне закона. Убийцы носят много масок на лице. Бывает, что мнимая доброта и открытость преступника – это первый шаг к гибели доверившей ему жертвы»

Глава 13

Выйдя из помещения полиции на свежий воздух, Егор посмотрел на небо, солнце скрылось за домами, было около пяти часов. Снега на улицах города не было, только на придомовых территориях с северной части, куда не светило солнце, его еще немного оставалось. Температура воздуха днем была около десяти градусов тепла. Дом Егора находился в трех остановках на маршрутке. Посмотрев по сторонам, Егор увидел, что мало людей было на улицах города, и все они спешили куда-то в масках. Он, надев на лицо маску, заправив резинки за уши, направился в сторону остановки. Егор, вспомнив о родителях, достал из кармана телефон, позвонил отцу. Он сделал три дозвона, но никто не отвечал, тревожное чувство овладело Егора, надо было срочно ехать в больницу.

Подойдя на остановку, он увидел, что подъехала маршрутка, которая была ему нужна. Он тут же забежал в нее. Пассажиров было немного, но сидячие места были заняты. Егор, ухватившись за верхний поручень, стал ждать своей остановке, возле передней входной двери, чтобы при выходе оплатить свой проезд. Вдруг он услышал, чей-то мужской голос: «Вот это цены! Куда катимся? Не страна, а колония другого государства! Чтобы получить выписку на свою квартиру, которая напечатана на двух листочках, из многофункционального центра нужно отдать четыреста шестьдесят рублей и еще пятьдесят рублей заплатить банкомату, который оплачивает эту услугу и находится в этом же центре. За выдачу технического паспорта комнаты в квартире, а это еще два печатных листочка, в бюро технической инвентаризации надо оплатить полторы тысячи рублей. Чтобы узаконить достроенный, жилой этаж на втором, мансардном этаже в своем доме, бывший чердак, причем техпаспорт первого этажа и всего дома уже есть, нужно заплатить десять тысяч рублей. После этого я должен отнести готовый техпаспорт на компьютерном диске в МФЦ и заплатить еще две тысячи рублей госпошлины за регистрацию. За что такие деньги я должен платить? И все это, только с меня одного! Не надо напрягаться, чтобы пополнить казну и увеличить сбор госпошлин с населения, надо просто поднять кадастровую стоимость недвижимости и деньги сами потекут рекой в «закрома родины», в виде увеличенных налогов с каждого предприятия и с каждого гражданина. А на работе что творится! Взять, к примеру, ртутные лампы, их нельзя выбрасывать на мусорку, нужно сдавать специальным предприятиям по утилизации этих ламп. Хотя на бывшем заводе «Химпром» находятся тысячи литров ядовитых отходов в заброшенных водоемах, в реки сбрасываются сотни литров химических жидкостей с расположенных по берегу предприятий. От этого рыбы в реке становится все меньше, уничтожается экология. Но, чтобы сдать эти лампы, нужно за полторы тысячи купить техпаспорт у надзорных органов, то есть зарегистрировать себя как «дойную корову», чтобы потом, эти органы приходили к тебе, на работу, с проверками и штрафовали за нарушения правила хранения ртутных ламп. Потому что за те требования, что должны быть выполнены, надо заплатить за оборудование приличную сумму и выделить дополнительную площадь в арендуемых помещениях. И к этому еще, за каждую сданную лампу нужно оплатить семнадцать рублей. И это только одно направление из «бесконечных» требований к предприятиям! Получается, что жизнь предпринимателя – это закуп «дядинова банкомата» для того, чтобы постоянно наполнять его своими денежными средствами. Принцип у нас один и тот же, с каждого иметь процент за то, что гражданин живет и созидает на своей «занятой чиновниками» территории. О каком патриотизме и любви к государству может идти речь? А вот еще… Я купил пустую землю, которой у нас в стране столько же, сколько воздуха на территории нашей Родины. Построил дом, обустроили все на своем участке, и это на свои деньги! Вроде живи и радуйся, но все это нужно зарегистрировать, опять же за мои деньги и каждый год платить налоги. Почему? Ведь я, для примера, покупаю бензин или сапоги, плачу 20 процентов, так называемых НДС, налог на добавленную стоимость, и все! Больше я не должен ничего! Но, почему я должен платить каждый год налог за то, что я построил дом, на свои же деньги? А чем мне помогло само государство, чтобы ему платить эти налоги? Понятно, что слова власть и народ, разные по смыслу, но ведь в Советском Союзе была такая власть, откуда и сформировался смысл слова патриотизм, который сегодня утерян. Сегодня те, кто получает хорошую «с погонами» зарплату, вдобавок со многими льготами, конечно довольны жизнью, и ревностно защищают «свое государство», но сам народ, тем более пенсионеры, живут в другой стране и с этим не согласны. Когда же это все закончится? Да, прав был тот, кто сочинил стих о золотой клетке:

Чем меньше знаний в голове, тем больше шансов стадом стать,

Чем больше золота в казне, тем меньше шансов сострадать,

Пока нам светит лунный свет, и правит император тьмы,

Мы как проценты рождены, для пополнения казны»

Егор, понял, что эти мысли исходят от пожилого мужчины, что сидел возле окна, рядом с ним и смотрел в окно маршрутки. На вид ему было немного за шестьдесят, он качал головой из стороны в сторону, и продолжал с сожалением думать об окружающей его жизни. Маршрутка остановилась на остановке Егора, заплатив двадцать пять рублей водителю, он вышел и направился в сторону своего дома.

Около семи часов вечера Егор добрался на своей машине до больницы. На территорию больницы никого не пускали. При въезде на территорию больницы, был контрольно-пропускной пункт, там он увидел номер телефона, по которому можно было узнать всю информацию о родителях. Позвонив и назвав фамилии, он узнал, что у отца очень плохое состояние, его подключили к ИВЛ, искусственная вентиляция легких. Поражение легких у мамы было пятьдесят процентов, у отца – восемьдесят. Маму лечили без подключения ИВЛ, она ходила и иногда дышала кислородом, который выдали ей в виде небольшого баллончика, чтобы ее кровь насыщалась кислородом, которого не хватало в организме. Передачи с продуктами не принимали, связи с мамой не было, она не умела пользоваться сотовым, да и неизвестно, у кого из них сейчас находится телефон. Врачи сказали, что родители проходят курс лечения. Егор не предполагал, что эта страшная болезнь коснется его родителей, которые редко выходили из дома. Отец иногда выходил в магазин, за продуктами или просто прогуляться, пообщаться с соседями. Мама не выходила за территорию своего участка, болели ноги. Иногда она прогуливалась по участку, до бани или беседки. Продукты Егор старался им завозить, но не всегда получалось, работа забирала много времени. Он, записав номер телефона, по которому можно звонить дежурному врачу, поехал домой. Несмотря на час пик, автомобильных пробок на дорогах города не было, сказывался запрет передвижения по городу без справок, также закрытие торговых центров, всех видов мероприятий с массовым посещением людей, небольших предприятий бизнеса в строительстве, услугах, торговле. Все это произошло после введения «рекомендательных» ограничений руководителями города. Он вспомнил время, когда пробки по городу были нормой. Егор, прежде чем поехать домой, смотрел в телефоне данные по пробкам и выбирал дорогу, по которой можно было быстрее проехать. Он подумал: «А ведь это все современные технологии в работе. Если увеличиваются пробки автомобилей, собираются вместе, на карте в телефоне, дорога обозначается красным, передачи геолокационных данных собственников телефонов в работе. Если дорога обозначена зеленым цветом, значит, там поток машин без пробок. Но, ведь так можно выследить и преступников, совершивших преступление несколько дней назад! Сделать запрос в сотовую компанию, например следователем Перебейнос, на предмет нахождения по такому-то адресу, в квартире бабы Маши, всех посещающих эту квартиру в определенный промежуток времени. Ведь следователь знает, что любой сотовый телефон отслеживается и его история передвижения по местности, хранится в базе данных сотовой компании. Получится небольшой список абонентов, из которого надо исключить проживающих в квартирах над бабой Машей и под ее квартирой, хотя это не показатель, преступление могли совершить и соседи, возможны исключения. Тогда будет видно, кто приходил к ней, данные регистрации адресов проживания собственников телефонов находятся у сотовой компании. Но, это не имеет смысл, если преступник был без сотового телефона. Тогда нужно взять у обслуживающей компании видеозапись, что осталась в видеодомофоне, в этот же период времени, сделать фотографии тех, кто заходил в подъезд. Обойти с фотографиями по квартирам подъезда, и тогда возможно, появится какая-то зацепка. Еще можно взять дополнительную информацию у соседа со второго этажа, у него есть видеокамера, направленная на дворовую территорию перед подъездом. Да… Рассуждать, конечно, хорошо, но как это все сделать в нашей системе контроля и бюрократии, вопрос»