29 апреля ВЦИК известил граждан России о том, что началась война с Польшей: «Войска польских помещиков и капиталистов захватили Житомир и угрожают Киеву. При содействии своего наемника Петлюры и при помощи французского золота польские белогвардейцы вовлекли в измену галицийские части, которые несколько месяцев тому назад перешли на сторону Советской власти. Господствующие в Польше классы отвечают на открытые и честные мирные предложения Советской России бесчестной попыткой захвата Правобережной Украины. Мало того: польское правительство открыто говорит о своем намерении захватить всю Украину, чтобы передать ее петлюровской директории. Правительство Пилсудского идет по стопам Гогенцоллерна, который вводил в Украину войска под видом помощи Киевской раде. Кровожадное насилие дополняется отвратительным маскарадом. Одновременно с этим буржуазная польская пресса требует захвата всех тех земель, которые принадлежали Польше 150 лет тому назад – почти до Смоленска»³²⁵. ВЦИК призывал к единству во имя защиты страны и завоеваний революции и в том числе к единству с польским пролетариатом и крестьянством, которые создадут «независимую рабоче-крестьянскую Польшу»³²⁶.

Но до победы советской власти было еще очень далеко, а в мае 1920 г. польские успехи провоцировали аппетит несостоявшихся союзников Варшавы. Переговоры о мире сразу же затянулись. Дипломатия лимитрофов немедленно начала поднимать планку своих условий. В столицах новых государств надеялись поживиться в случае победы армий Пилсудского³²⁷. О польских аппетитах можно судить по проекту экономического соглашения между польским и петлюровским правительствами, составленному 1 мая 1920 г. Польша должна была получить возможность использования железных дорог, ей планировалось предоставить многочисленные концессии, аренды пристаней в Херсоне, Одессе и Николаеве сроком на 99 лет и т. п³²⁸. Польская Ставка все больше поддавалась иллюзорным конструкциям будущего мира. 7 мая был взят Киев. Красная Армия не обороняла город, войска перешли на левый берег Днепра. Авангард противника въехал в центр столицы Украины на трамвае. Это был успех, но он не сопровождался серьезными поражениями отступавших и ничуть не улучшил положения наступавших. Скорее наоборот, они растянули свои коммуникации стали уязвимее. Вытянутые в нитку по фронту, они нигде не были достаточно сильны для обороны. Тем не менее ожидания дальнейших успехов были велики. Командовавший польскими армиями Пилсудский был доволен достигнутыми результатами и явно переоценил возможности своих сил³²⁹. Наступавшие изымали продовольствие и фураж, широко практиковали карательные акции против сопротивлявшихся «освобождению» крестьян и погромы еврейского населения³³⁰.

2 мая РВС РСФСР обратился с приказом к армии и флоту: «Непримиримый враг Рабоче-Крестьянской России, польское буржуазно-шляхетское правительство, вероломно прикрывшись заявлениями о согласии начать мирные переговоры, сосредоточило свои вооруженные франко-американской биржей силы и начало широкое наступление на советскую Украину с целью превращения ее в кабальную польскую колонию. В этих условиях Советская Россия, поставившая себе целью добиться честного и прочного мира с братским польским народом на основах взаимного уважения и сотрудничества, вынуждена ныне силой оружия сломить злобную и хищную волю польского правительства». Для этого при верховном командовании создавалось Особое Совещание из 12 генералов императорской армии под председательством А.А. Брусилова³³¹.

Брусилов немедленно обратился с письмом к начальнику Всероссийского Главного штаба бывшему генерал-майору императорской армии Н.И. Раттэлю. Оно начиналось словами «милостивый государь». Брусилов заявил о необходимости противопоставить польской агрессии народный патриотизм, «без которого крепкой боеспособности армии не будет». Необходимо было отразить «польское нашествие на земли, искони принадлежавшие русскому православному народу»³³². Одновременно с допущением столь не-советской по тем временам пропаганды советское и партийное руководство вновь поставило в порядок дня лозунг «Все для фронта!». В обращении ВЦИК и ЦК РКП (б) сущность войны была изложена весьма точно: «Польская буржуазия начала войну ради захвата земель, населенных русскими и украинскими трудящимися массам. Польские помещики хотят вновь подчинить себе украинских и русских крестьян. Кровавой авантюре польской шляхты должен быть положен быстрый и решительный конец»³³³.

Совнарком прилагал все усилия для подготовки контрнаступления. На Украину с Северного Кавказа была переброшена 1-я Конная армия. По пути она должна была ликвидировать действовавшие в тылах Красной Армии банды Н.И. Махно³³⁴. Этот человек, начавший в 1918 году с борьбы против всех – австрийцев и немцев, отрядов гетмана Скоропадского и Украинской Директории, казаков Краснова и добровольцев Деникина³³⁵, в 1919 и 1920 гг. то входя в соглашение с большевиками, то выступая против них, сумел сделаться весьма популярным среди крестьян. С февраля-марта 1920 г. недовольство крестьян продовольственной разверсткой стало приобретать явный и массовый характер. Деревня почти не получала промышленных товаров, город – достаточно хлеба. На этом фоне росла популярность Махно на Украине³³⁶. Ядро его отрядов было относительно невелико – около 500 шашек, но быстро передвигающиеся отряды имели сторонников в Екатеринославской, Донецкой, Херсонской, Полтавской губерниях³³⁷. Часто отколовшиеся отряды создавали небольшие банды, пополнявшиеся дезертирами разных сторон Гражданской войны. У Красной Армии возник еще один противник – он действовал в тылу войск, боровшихся с польским нашествием.

Политические отделы армий развернули пропагандистскую кампанию, объясняя бойцам и командирам причины войны и задачи, которые стояли перед РСФСР. Л.Д. Троцкий призывал готовиться к тяжелой борьбе, уверяя, что Польша лишена внутреннего единства³³⁸. 5 мая на Театральной площади в Москве перед красноармейцами, отправлявшимися на Польский фронт, выступил В.И. Ленин³³⁹. «Помните, товарищи, что с польскими крестьянами и рабочими у нас нет ссор, – сказал он, – мы польскую независимость и польскую народную республику признавали и признаем. Мы предлагали Польше мир на условии неприкосновенности ее границ, хотя эти границы простирались гораздо дальше, чем чисто польское население. Мы шли на все уступки, и пусть каждый из вас помнит это на фронте»³⁴⁰. Они помнили. Речь произвела большое впечатление³⁴¹.

7 мая ВЦИК издал обращение к польским рабочим, крестьянам и солдатам, убеждая их, что война, развязанная их правительством, противоречит их собственным интересам, и призывая к единству трудящихся. В обращении особо подчеркивалось, что Советская Россия сразу же признала независимость Польши и никоим образом не посягает на нее³⁴². В Москве надеялись на возможное развитие революции на запад от границ Белоруссии и Украины. 12 мая постановлением ВЦИК и СТО 24 европейские губернии РСФСР – от Архангельской до Орловской – были переведены на военное положение³⁴³. Укреплялся тыл Западного и Юго-Западного фронтов.

12 мая командующий Западным фронтом М.Н. Тухачевский отдал приказ армиям о переходе в наступление 14 мая. Он планировал сбить противника с занимаемых позиций, обойти его своим правым флангом и опрокинуть поляков в Пинские болота³⁴⁴. Наступление началось по плану, но к 18 мая войска фронта прошли всего от 70 до 80 километров. Противник отчаянно сопротивлялся³⁴⁵. Тухачевскому не удалось оттянуть на себя войска поляков с Украины, но Пилсудский вынужден был перебросить сюда часть сил из своего общего резерва³⁴⁶. Бои приобрели тяжелый характер, в результате контрударов 19–20 мая войскам Западного фронта пришлось отойти³⁴⁷. Население Восточной Белоруссии, почти на 90 % состоявшее из белорусов и на 5 % из евреев (поляков было только 3 %, и остальных – 2 %), радостно встречало Красную Армию, а при отступлении Западного фронта многие ушли с войсками³⁴⁸. На фронте установилось временное затишье, которое активно использовалось нашим командованием для подготовки нового наступления³⁴⁹. 19 мая правительства Советской России и Советской Украины обратились с совместной нотой к правительствам Англии, Франции, Италии и США, напоминая им о членстве Польши в Лиге Наций и призывая прекратить помощь агрессору. Обращение осталось без ответа³⁵⁰.

Западный фронт отвлек на себя внимание польского командования. Тем временем 1-я Конная быстро двигалась вперед, громя по пути махновцев и более мелкие банды³⁵¹. Очистка тылов Юго-Западного фронта весьма благоприятно сказалась на организации снабжения войск. Но она же затормозила движение армии. Кроме того, с 23 мая пошли сильные дожди, дороги раскисли, что затруднило движение обозов 1-й Конной³⁵². За 52 дня она проделала походным порядком около 1200 км. Положение было тяжелым, не хватало продовольствия и фуража, но 25 мая армия вышла к Умани³⁵³. К этому моменту она насчитывала 18 тыс. сабель, 52 легких орудия, 4 бронеотряда, 5 бронепоездов и авиаотряд – 18 самолетов³⁵⁴. С приходом Конармии общая численность войск Юго-Западного фронта достигла 22 400 штыков и 24 тыс. сабель. Им противостояли 40 400 штыков и 8200 сабель³⁵⁵. Даже на запланированных для прорыва участках было достигнуто только примерное равенство в живой силе³⁵⁶. Сосредоточение Конной армии С.М. Буденного на Юго-Западном фронте прошло незаметно для врага. Пилсудский не особенно опасался кавалерии, а создание конной армии считал «стратегической нелепостью»³⁵⁷. Вскоре фанаберия польского командующего дорого обойдется его подчиненным.

23 мая последовала директива командования фронта о подготовке наступления. Со стороны Крыма тыл войск, наносивших удар по полякам, должна была обеспечить 13-я армия³⁵⁸. В это время Врангель был явно вдохновлен успехами поляков, тем более что стоявшие напротив Перекопа ударные части красных, включая кавалерию, переводились на польское направление. В результате 13-я армия, несмотря на важность поставленной перед ней задачи, сократилась до 12 тыс. штыков и 3 тыс. сабель, уступая теперь в численности Русской армии в Крыму (около 40 тыс. чел.). 25 мая Врангель перешел в наступление³⁵⁹. 27 мая Конармия разгромила большой отряд петлюровцев, окончательно очистив тылы фронта от враждебного элемента³⁶⁰. После ряда боев 26–29 мая было уничтожено несколько банд и передовых частей поляков. 29 мая польская кавалерия провела ряд контратак, которые повторились в начале июня. Эти действия не были для неё удачными³⁶¹.

Командовавший 2-й кавалерийской дивизией бригадный генерал Александр Карницкий вводил свои полки по отдельности и не смог реализовать численного преимущества, в результате чего вынужден был отступить. Перехватить инициативу польскому командованию не удалось³⁶². 5 июня в районе деревни Езерно Конармия прорвала фронт противника и устремилась в его тыл³⁶³. «Рейд нашей конницы начался пятого июня, – подводил итоги через несколько дней Сталин. – Утром этого дня, свернутая в кулак, красная конница ударила по второй польской армии, прорвала неприятельский фронт, рейдом прошла район Бердичева и утром седьмого июня заняла Житомир»³⁶⁴. Пилсудский поначалу не придал значения прорыву, он был уверен – его скоро ликвидируют³⁶⁵. Не получилось.

Первые же бои убедили бойцов 1-й Конной в их превосходстве над противником³⁶⁶. «Наше продвижение было настолько внезапным и ошеломляющим, – вспоминал Буденный, – что застигнутые врасплох польские солдаты и офицеры сдавались без сопротивления»³⁶⁷. Впрочем, это в случае, если врага удавалось захватить врасплох. Большая часть солдат противника сражалась храбро и стойко, в том числе и в окружении³⁶⁸. 8 июня Конармия взяла Бердичев. Вражеский тыл был разгромлен, управление войсками нарушено. В городах были взяты богатые трофеи, освобождено до 7 тыс. советских пленных, в Бердичеве польский гарнизон успел взорвать армейские склады. Было уничтожено около 1 млн снарядов и огромное количество патронов. Польский фронт остался без огневых запасов³⁶⁹.

План советского командования сводился к организации окружения основных сил противника, действовавших на Киевском направлении³⁷⁰. 3-я польская армия потерпела существенное поражение. В её тылах и коммуникациях возник серьезный кризис. Задача наступавших облегчалась и тем, что польское командование не сразу осознало масштаб произошедшего. Вскоре оно пришло в себя и стало собирать силы для отхода³⁷¹. Только в ночь с 8 на 9 июня поляки стали выводить свои войска из плацдарма на левом берегу Днепра³⁷². 10 июня польская армия оставила Киев. Отход сразу же стал приобретать характерные черты бегства. Дороги от Киева на запад были забиты брошенными повозками, машинами, трупами людей и животных³⁷³. При отходе колонны противника были перехвачены красной кавалерией и понесли большие потери убитыми и пленными. 3-я армия потеряла свои обозы, 250 пулеметов и 84 орудия из 96³⁷⁴. Навстречу наступавшей красной кавалерии потянулись конвоируемые пленные³⁷⁵.

9 июня, предвидя возможный затяжной характер войны, Совет труда и обороны принял решение о пополнении резервных частей двух фронтов, действовавших против Польши: влить в эти части 250 тыс. чел. военнообязанных немедленно и по 150 тыс. чел. в ближайшие два месяца³⁷⁶. Тем временем польская армия бежала, уходя от угрозы окружения. Вскоре выяснилось, что на временно оккупированных территориях поляки вели себя, как делали обычно до и после них истинные европейцы, то есть зверствовали, убивали и грабили. Перед уходом из Киева оккупантами были взорваны водопровод, электростанция и Владимирский собор³⁷⁷. В Черкасах после ухода польской армии насчитали до 290 человек – стариков, женщин и детей до 1–2 года включительно, раненных поляками холодным (!) оружием. Оставив Борисов, поляки с западного берега Березины обстреляли его зажигательными и химическими (!) снарядами – город превратился в дымящиеся руины³⁷⁸. Зверства поляков были известны и ранее. Они стали причиной того, что еще 10 мая Троцкий отдал приказ по армии, призывая не мстить за расстрелы, пытки и издевательства над пленными красноармейцами: «Щадите пленных и раненых неприятелей!»³⁷⁹

Начальник штаба латышской армии генерал Петерис Радзиньш 10 июня 1920 г. заявил, что Рига не должна отказываться от совместных действий с поляками, но обстановка на фронте не располагала к вмешательству. Глава правительства Карлис Ульманис так и не решился на этот шаг³⁸⁰. В первых числах июня 1920 г. советские войска приступили к очищению Карелии от финских «добровольцев», которые развязали там военные действия одновременно с наступлением поляков, а 12 июня в Юрьеве открылись переговоры о заключении мира между РСФСР и Финляндией. Формально финская сторона согласилась приступить к ним еще 14 мая, но затягивала начало переговоров. Последнее особо важно, так как, несмотря на снятие Антантой блокады, торговое судоходство по-прежнему было невозможно – финские морские силы и британский флот основательно минировали Финский залив³⁸¹.

Для спасения Польши из Крыма в Северную Таврию нанес удар Врангель. Его успехи поставили под угрозу тыл наступавших красных войск и отвлекли часть сил, но польской армии это не помогло³⁸². Белый флот почти безраздельно господствовал на Черном и Азовском морях, красные морские силы находились на стадии формирования. Канонерские лодки создавались из ледоколов, паровых шхун, барж, на которые устанавливались орудия до 100–130 мм³⁸³. У Русской армии сохранялось значительное преимущество. Под прикрытием канонерских лодок с мощной артиллерией – до 152-мм включительно – была организована перевозка и десант корпуса ген.-л. Я.А. Слащева³⁸⁴. 6 июня он был высажен под Мелитополем, утром 7 июня началось наступление через Перекоп, 9 июня Мелитополь был взят, снабжение войск 13-й армии, оборонявших выходы из Крыма, было перерезано³⁸⁵. Красный флот после этого ограничился обороной и выставлением минных заграждений³⁸⁶. Наступление Врангеля развивалось очень успешно, что привело к попытке остановить его, организовав 15–23 июня контрнаступление³⁸⁷.

Только 24 июня натиск врангелевцев был остановлен, а в тылу 13-я армии стала собираться ударная группа из 1-го Конного корпуса Д.П. Жлобы и двух кавалерийских дивизий³⁸⁸. Начавшийся контрудар красной конницы поставил под угрозу связь Крыма с Мелитополем, однако вскоре эта угроза тылам Врангеля была снята. «Блестяще задуманная и плохо выполненная операция», как назвал её ген. Я.А. Слащев, провалилась. В последующих боях группа красной кавалерии была окружена и разгромлена³⁸⁹. Последствием катастрофы был срыв плана наступления всего фронта. 3 июля остатки корпуса Жлобы вырвались из окружения³⁹⁰. 16 июля командир 4-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии О.И. Городовиков был отозван с Польского фронта³⁹¹. На следующий день последовал приказ о начале формирования 2-й Конной армии на базе разбитых частей Жлобы с добавлением двух кавалерийских дивизий и двух кавалерийских бригад. Временно новая армия переходила в резерв командующего Юго-Западным фронтом³⁹². Армию еще надо было сформировать. По словам Городовикова, «…корпус Жлобы, получив жесткий отпор белых, практически перестал существовать как корпус»³⁹³. 2-ю Конную армию сформировали к 25 июля, поначалу она была рыхлым, малочисленным (3,5–4 тыс. сабель) соединением³⁹⁴.

На Украине поляки энергично продолжали отступление, стараясь вывести из-под удара живую силу. Это было верное решение. Фланги Юго-Западного фронта явно запаздывали. Группа И.Э. Якира – 2 дивизии, бригада пехоты и бригада кавалерии – должна была действовать на 105 км фронта. Тылы Якира были скверно организованы, и двигаться быстро группа не могла³⁹⁵. Не помогло и то, что радиоразведка перехватила приказ 3-й армии об организации отхода. Поляки шли тремя колоннами, штаб армии был в центральной³⁹⁶. Воспользоваться этой информацией не удалось. К 14 июня стало ясно – 3-я польская армия выскользнула из ловушки. 18 июня она закончила отход³⁹⁷. 25 июня 1-я Конная получила приказ двигаться на Ровно. Кавалерия вынуждена была переместиться в болотисто-лесистую местность, где её возможности были ограничены. В 23:00 4 июля Ровно был взят внезапным для его польского гарнизона ударом, но пришедшие в себя поляки сумели организовать контрудар. 7-10 июля разгорелись встречные бои, в ходе которых город несколько раз переходил из рук в руки³⁹⁸.

В Ровно были захвачены значительные трофеи, польское командование не справилось с эвакуацией складов. Но с другой стороны недостаточное качество связи и частая смена задач перед 1-й Конной привели к срыву планов окружения 3-й польской армии³⁹⁹