Глава 1. Кофе в конце и кое-где еще

Ася

Обед – адское время. В зале просто пекло. Даже по вечерам я так не устаю. После рабочих будней и в выходные люди приходят в ресторан отдыхать и расслабляться. Садятся, заказывают, пьют, едят, неспешно разговаривают. Обслуживать таких гостей не особенно хлопотно. Другое дело, когда народ прибегает в мыле, чтобы быстро закидать в себя обед и рвать обратно на службу. Соответственно, столы освобождают-занимают чаще, и нам, официантам, приходится попотеть, чтобы все успеть и ничего не перепутать.

Признаюсь сразу, я не самый проворный сотрудник.  Женька, друг, с которым мы снимаем квартиру, называет меня локальной катастрофой. Дома я вечно что-то крушу, поджариваю до углей, теряю и разливаю. На улице раз в сезон слякоти и дождей обязательно падаю в лужу, а зимой каждую неделю поскальзываюсь. Летом? Ну, летом еще ничего.

Каким-то чудом меня взяли в официантки с такой координацией. Вернее, с ее отсутствием. К слову, справлялась я неплохо. Как ни странно. Мне очень хотелось заработать денег и поехать на новый год в Прагу. Или просто зимой. На худой конец, осенью. Но точно не летом.

Женька ржал, что я просто обязана брякнуться в чешскую лужу и или отбить себе копчик на Карловом мосту. Я только посылала его с этими шуточками,  а сама упорно ходила на работу. Все лето вместо заслуженного отдыха я собиралась вкалывать и зарабатывать.

Мне удалось устроиться в дорогой ресторан с символичным названием «Прага». Местные цены казались мне космическими, а чаевые безумно привлекательными. Почти такими же привлекательными, как перспектива отбить копчик на Карловом мосту.

Правда в обед у нас была очень демократичная политика быстрого обслуживания. Со всего центра стекались клерки и прочая мелочевка, чтобы быстро перекусить. Зал превращался в подобие столовой хай-класса. Только с обслуживанием, а не очередью и раздачей. Клиенты чаще всего расплачивались картами. Опять же для удобства и экономии времени. Чаевые мало кто оставлял, или это были сущие копейки.

Я всегда завидовала Гале. Она была самой опытной и симпатичной из всех официанток. Ее постоянно отправляли обслуживать вип-залы. Их чаще всего бронировали для важных обедов всякие солидные дядьки. Ели они не торопясь, на чай оставляли щедро. Галя даже успевала обслуживать сразу два випа. Редко, когда она делилась своим неприкосновенным правом обслуживать особенных гостей. Если только в запарке вечером, но обеды всегда брала на себя.

 Вздохнув, я в очередной раз запретила себе завидовать. К тому же представляла, как буду волноваться, обслуживая элиту. Мои чудо-ноги обязательно подведут, и я красочно загремлю. Руки задрожат. Скорее всего, что-нибудь разолью или разобью. Я сразу посчитала стоимость тарелок и испорченных блюд, прибавила штраф за неподобающее поведение, и от моей зарплаты осталось… Ничего не осталось. Это я осталась должна.

Передернув плечами, я отогнала от себя и эти бредовые мысли, быстро собрала посуду со стола и поспешила на кухню. Ну их, эти чаевые. Себе дороже. Я лучше потихоньку, аккуратно, чтобы падать на Карловом, а не на работе.

– Закрыла третий, – крикнула я, составляя посуду.

– На пятом крем-суп, вода, салат уже готовы, – ответствовал мне повар, – можешь забирать.

Я направилась к раздаче, чтобы составить на поднос блюда, но тут меня одернула администратор Катя.

– Ася, нет. Стой.

Она схватила меня за рукав рубашки, оттаскивая от раздачи.

– Галибин, возьми пятый стол. Уже половина заказа готовы, – обратилась она к новенькому стажеру, который тоже принес грязную посуду.

– Хорошо, – бодро ответил Ваня.

А Катя тем временем вела себя очень странно. Она отвела меня в уголок, убрала мне за уши непослушные кудряшки, подтянула хвостик, разгладила рубашку ладонями.

– Так, вроде нормально. И ты симпатичная вполне. Господи, за что мне это?

– Кать, что происходит? – Обратилась я к ней, совсем растерявшись.

– Галка куда-то пропала.

– Что?

– Говорю, Федотова умотала перед обедом. Отпросилась в аптеку. И нет ее до сих пор. Понимаешь?

– Не очень, – призналась я.

У Гали бывали вспышки звездной болезни. Она могла смотаться на час с работы, и Катя ей прощала, но чтобы пропасть совсем.

– В общем, – продолжала нервно говорить и приглаживать мою форму администратор, – у меня вип заказан, еда почти готова, а официантки нет. Поэтому ты пойдешь.

– Я? В вип?

– Именно, Ася.

– Нет-нет. Я не могу, – почему-то сразу вырвалось.

Снова очень четко представилось, как я валюсь кубарем.

– Можешь. Обязана, – отбарабанила Катя, – Веди себя естественно. Как обычно. Только очень вежливо. Кирилл Александрович не выносит грубиянов.

Кирилл Александрович.

Я похолодела.

Нечаев.

Кто угодно, но только не он. Этого засранца боялась даже кокетливая услужливая прилипала Галька. Она трижды крестилась, когда шла его обслуживать. Даже очень объемные чаевые не восполняли ее морального ущерба. Нечаев каждый раз что-то да выговаривал. То сама она плохо выглядит, то суп остыл, то обивка на диванах стерлась. Вроде бы и ничего особенного, можно пережить, но Галя все это рассказывала с такими перепуганными круглыми глазами, что мы все невольно верили – Нечаев просто демон какой-то.

Я видела его несколько раз, здоровалась по правилам заведения, натягивала улыбку, а потом обязательно брала минутку паузы, чтобы отдышаться. Его глаза, голос, весь вид внушали какой-то неземной трепет. Всегда в костюме, отутюженный, собранный и серьезный. Он склонял голову в снисходительном кивке, как король.

Все официанты автоматически вытягивались при нем по струнке, а у администраторов начинали дрожать колени. И каждая гостья в зале, что замечала его появление, провожала томным взглядом. Да, паршивец так же хорош, как и суров. Высокий, подтянутый. Широкие плечи, длинные ноги, ни намека на живот, хотя ему точно уже за тридцать.  И лицо. Очень мужское какое-то лицо. Без слащавости и миловидности. Пронзительные глаза, волевой подбородок, острые скулы и вечно искривленные губы. Словно у нас в фойе плохо пахнет, или у него вечный запор.

 Если игнорировать последнее, то Нечаева легко можно назвать чертовски красивым.  Все это мерзкое совершенство венчала густая шевелюра каштановых волос. Они всегда стояли дыбом по последней моде. Как корона.

 Нет, согласитесь, так нечестно. Почему этому надменному типу досталось все и сразу? Признаюсь, мне было бы легче жить, будь его волосы не такими блестящими. Уверена, он делает укладку в салоне. Тот еще метросексуал.

Проходя мимо Нечаева, я не только тряслась от страха, но и чувствовала себя молью-неудачницей. Поэтому Катино заявление, что мне придется обслуживать этого франта, сразу заставило колени и руки трястись. Я попыталась отказаться от такой высокой чести.

– Кать, я не могу. Пусть Ванька.

– Сдурела? Он вторую неделю работает. Едва въехал в правила и выучил меню.

– А Света?

– Без передачи, Ась, но она страшная. И брюнетка. Нечаев любит блондинок, говорят.

– Галя же шатенка вообще, – напомнила я.

– У Гали с ним была долгая связь.

Я не сдержалась и нервно хихикнула. А Кате было не до смеха, она продолжала, игнорируя мое неуместное веселье.

– Он к ней привык. Так что придется пойти тебе. Ты миленькая, светленькая, толковая. Должно сработать. Главное не брякни лишнего. Вообще ничего не говори. Заказ уже в работе, тебе только отнести. Поняла?

Я посмотрела на нее щенячьими глазами, но администратор в ответ пронзила меня колючим неумолимым взглядом. И добавила:

– Марш, Смирнова. Кирилл Александрович не любит ждать.

Что мне оставалось? Сказать, что я обязательно грохнусь? Что боюсь Нечаева до дрожи? Что меня ранит его надменный взгляд и искривленный рот? Все эти доводы пришлось проглотить. Даже в мыслях звучало смешно и нелепо. Пришлось собраться с духом и отправиться на кухню за заказом.

Я старалась не думать о Нечаеве в вип-зале. Решила, что это будет просто заказ. Как обычно. Обычно у меня порядок.  Я собрана: не спешу, но и не мешкаю. Это главный пункт. Если торопишься – обязательно что-нибудь забудешь, разобьешь, запнешься. Если тормозишь, то начинают дрожать руки и путаются мысли. Главное, поймать ритм. Сегодня он у меня был. Осталось только не упустить волну, обслуживая випа.

На кухне я сразу увидела отдельный заказ. На листке было прописана очередность подачи блюд с точностью до минут.

– Готова для випа, – крикнула я, подражая Гале, запуская машину поварского искусства по заказу самого придурочного гостя нашего ресторана.

Нет, встречались и поинтереснее экземпляры: с причудами или капризами; но Нечаев был постоянным и слишком уж требовательным, поэтому первое место давно закрепилось за ним.

Уже через тридцать секунд меня ждали два салата, значит он обедает не один. Тем лучше. Меньше внимания привлеку. Я собрала тарелки на поднос и отправилась к випам, стараясь держать свой ритм, готовя улыбку и не думая, что там меня может кто-то сожрать.

Установки помогли. Я поднялась, ни разу не споткнувшись, ловко перехватила поднос одной рукой и нажала ручку двери.

– Добрый день, – запела я отточенным голосом с приветливыми интонациями, – Меня зовут Анастасия, сегодня я буду вас обслуживать.

Я целилась точно в стол, на который должна была поставить тарелки, стараясь не смотреть на диван, где сидели мужчины. Они же в свою очередь замолчали, едва я вошла и поприветствовала. Ответных любезностей не последовало, но краем глаза я заметила, как компаньон Нечаева улыбнулся мне и кивнул. Ободренная этим, я стала быстро разгружать поднос.

– А где Галина? – тут же сбил мой позитивный настрой ледяной голос.

Естественно вопрос задал Нечаев. Я закончила с тарелками и повернулась к нему. Старясь не дрожать и не мямлить, ответила дежурной фразой:

– Галина заболела. Надеюсь, я смогу вам угодить.

– Зря надеетесь, – тут же уверил меня Нечаев. – Где кофе и вода?

– Что? – не поняла я.

– Сначала я пью кофе, потом обедаю, – объяснил он, – Разве в заказе нет кофе? Чёрный, американо. И стакан воды. Галина прекрасно знает об этом. А вы почему-то не удосужились это выяснить.

Меня бросило  жар, а потом сразу в холод. Наверно мое лицо стало сначала малиновым, а потом побелело. И велика вероятность того, что в конце его гневной речи я пошла пятнами.

– П-ростите, – прозаикалась я, – Кофе обычно в конце, я подумала…

– Она подумала, – перебил Нечаев, зло рассмеявшись, – Смотри, Макс, она тоже подумала. Мало мне Иры, которая сегодня подумала и оплатила счета по три раза. Господи!

Нечаев сделал рука-лицо, откинувшись на спинку.

– Ладно тебе, Кирюх, – откликнулся Макс, – Рабочий момент.

– Это не момент, а бестолковые бабы.

Я была готова зарыдать прямо там. Никаких чаевых мне точно не светит. Разве что нервный срыв.  Хотелось убежать. Не из випа, а вообще домой. Уволиться как-то заочно и больше никогда даже близко к этому ресторану не подходить. Но, собравшись с силами и духом, я все-таки уточнила:

– Так я принесу вам кофе?

Нечаев застонал. Я едва не всхлипнула.

– Милая девушка… Как вас? – Он сузил глаза на мой значок с именем, – Анастасия, да. Так вот Настенька… Что ты сейчас принесла?

– Салат с креветками и рукколой, – я отвечала на автомате, потому что уже умерла. Говорят, мозг еще несколько минут может функционировать. Вот это мой случай.

– Теплый, Настя. ТЕПЛЫЙ салат, – уточнил этот инквизитор, – Ты принесла его теплым?

Он перешел на ты. Видимо, сил быть вежливым у Нечаева не осталось.

– Д-да, – подтвердила  с запинкой.

– Значит, пока ты будешь спускаться, а бариста варить американо, а потом я буду его пить, то…

Я хлопала глазами, как дура, открывая и закрывая рот, не зная, что ответить.

– Кирюх, – опять одернул его Макс.

– Нет, пусть скажет. Это же не сложно. Элементарная логическая цепочка. Так что произойдет с ТЕПЛЫМ салатом за это время, Настенька?

Он сверлил меня своими жуткими глазами. Почти черными, как у демона какого-то. Мне даже казалось, что в них мелькают багровые искры адского пламени, в котором Нечаев отчаянно желает меня поджарить.

И тут мне стало все равно. Со мной бывает такое. Когда эмоции зашкаливают, волнение и стыд переполняют, а нервы взвинчиваются по максимум, мозг включает программу защиты под кодовым названием «пофигизм».

– Ася, – поправила я его вместо того, чтобы послушно покаяться за неизбежно остывший салат, – Меня обычно зовут Ася, а не Настя.

Все равно я здесь больше не работаю. Смысл терпеть его издевки? Как говорится, помирать, так с музыкой.

– К чему мне эта информация? – выплюнул Нечаев.

Я посмотрела ему прямо в глаза, задрав нос:

– Когда будете жаловаться на меня администратору, то обязательно скажите, что Ася. У нас Настя тоже работает. Не хотелось бы ее подставлять.

– Какая самоотверженность, – фыркнул Нечаев, но уже как-то неуверенно и почти без злобы.

Он смотрел на меня так же пристально, но если я вложила в свой взгляд всю дерзость и вызов, то в его глазах зажегся вместо адского пламени интерес.

– Так что мне делать с вашим кофе? Принести, жертвуя теплом салата?

Нечаев не отвечал. Он словно взял паузу или лишнюю минуту, как в «Что? Где? Когда?», на обдумывание моего вопроса.

– Несите остальное, Асенька, – встрял Макс, – Бог с ним с кофе. В конце.

– Хорошо.

Я развернулась и вышла, прикрывая за собой дверь. Ноги едва не подкосились, и я решила постоять немного, чтобы прийти в себя.

– Что на тебя нашло, Кирь? Накинулся на девчонку. Ну, перепутала, бывает, – услышала я голос Максима, приглушенный закрытой дверью.

– Вечно у них бывает, – отвечал Нечаев недовольно, – Я тут регулярно обедаю и хочу нормального отношения. Имею право.

– Имеешь-имеешь, – согласился Макс, – Но девочку жалко.

– Серьезно? Переживёт. Пусть делает свою работу хорошо или никак.

На этой фразе я решила, что пора прекратить греть уши. Точно уволят. Хорошо или никак – обязательно настучит Кате. А у той пунктик, что Нечаеву нужно дуть в зад и целовать туда же. Иные действия обязательно приведут к увольнению.

 По пути на кухню, я поинтересовалась у бариста, всегда ли Нечаев пьет кофе перед обедом. Тот вытаращил глаза и ответил:

– Конечно, Галя всегда сначала американо ему несет и стакан воды.

Я даже не стала спрашивать, почему мне об этом никто не сказал. Да, в заказе кофе стоял первым номером, но без особых пометок. Могли же и просто его сначала записать, хотя обычно напитки подают в конце, чтобы не остыли. Я так привыкла к правилам, что и спросить не потрудилась.  Даже в голову не пришло. Что ж… Судьба.

Забрав вторые блюда, я не поленилась уточнить, которое для кого. Повар уверенно сообщил, что овощи с индейкой всегда заказывает Нечаев, соответственно картофель со шпинатом и стейк для его товарища.

Могла ведь и с кофе так же поступить. Почему не догадалась? Больше боялась упасть и самого клиента разозлить. Собственно, последнее мне удалось на славу.

– Пожалуйста. Приятного аппетита, – дежурно выдала я, расставляя тарелки, забирая пустую посуду.

Нечаев игнорировал меня, а Макс снова улыбнулся.

– Когда подать вам кофе? – уточнила я.

– Вчера, – тут же выдал Нечаев.

– Через десять минут, Ася, – тут же поправил его Макс.

У выхода я споткнулась, и с подноса упала вилка. Чудом удалось присесть и поднять ее, ничего больше не уронив и сохранив равновесие.

– Растяпа, – Нечаев даже не потрудился дождаться, когда я выйду.

– Зато миленькая, – подметил Макс, когда я прикрыла дверь, – Ты же любишь блондиночек, Кирь.

– Отстань, – огрызнулся Кирилл Александрович, –  Лучше скажи, что с теми ребятами из Реутова? Надежные?

Спускаясь по ступенькам, я поймала себя на мысли, что Нечаева про себя называю по имени отчеству, а его партнера запросто – Макс. Они были одного возраста и примерно одинаково одеты: костюм, рубашка. Разве что Макс пренебрег галстуком, а Нечаев затянул узел туго под горло, как всегда. И глаза. Смотрели эти двое очень по-разному. Нечаев с его адским пламенем и презрительно искривленными губами нравился мне, мягко говоря, меньше, чем его компаньон.

Доставляя американо и латте, я мысленно прощалась со своей поездкой в Прагу. Можно было, конечно, еще куда-нибудь устроиться, но после такого балета мне совсем не хотелось снова иметь дело с придурками типа нашего вип-гостя. Я, конечно, и сама хороша. Правильно говорил Женька, не идет мне поднос и роль подавальщицы. Нужно будет придумать что-то другое. Хотя бы на лето.

Вздохнув, я приготовилась штудировать биржу труда вновь. Так себе занятие.

– Ваш кофе, – буркнула я.

Первому поставила латте для Макса. А потом… Казалось, не могло быть хуже. Но я запуталась в собственных руках, дернула поднос, каким-то чудом успела схватить чашку, чтобы кофе не вылился на брюки Нечаеву. Катастрофу предотвратила, но локальный кошмар все-таки выплеснулся несколькими каплями прямо на светлый пиджак капризного клиента.

– Твою ж мать, – гаркнул Нечаев, вскакивая.

 Похоже, он достиг точки кипения.

– Вы что, издеваетесь? Вы специально, признайтесь, – орал на меня Кирилл Александрович.

– Кир, Кир, уймись, – вскочил и Максим, – Конечно, нечаянно она. Сам же затретировал девчонку.

– Ах, это еще и я виноват? Супер, Макс.

В этот момент я очнулась от шока и решила взять слово. Разумеется, каждая фраза была мимо.

– Простите, ради бога, Кирилл Александрович. Я правда нечаянно. Извините. Я… Я постираю…

– Постираешь?! – он опять сбился на «ты», – ты хоть знаешь, сколько стоит этот пиджак? Его не стирают, милая девочка.

– Тогда… химчистка? – догадалась я.

– Именно, – подтвердил он.

Демон уже взял себя в руки и лишь чуть дрожащие губы, все еще искривленные в презрении, выдавали его недавнее бешенство.

– Я отнесу в химчистку и верну вам, – пообещала я отважно.

Он скинул пиджак и бросил на диван, потом достал из портфеля, что стоял рядом, визитницу.

– Отлично, – проговорил гость, протягивая мне карточку, – Вот контакты химчистки, где мне точно не испортят вещь. Будьте добры воспользоваться именно ею.

– О, боже, – Макс прикрыл глаза ладонью.

А я тем временем принимала вторую визитку.

– Это контакты моего секретаря. Через нее можно скоординировать доставку пиджака ко мне в офис, чтобы я проверил чистоту лично.

– Кир…

Нечаев так взглянул на своего спутника, что тот счел за лучшее не продолжать.

– Я все поняла, – проговорила я.

– Сомневаюсь, – буркнул он, подхватывая портфель.

И не проронив больше ни слова, вышел за дверь. Макс же сделал большой глоток латте, залез в карман и выложил на стол сотню. Основной счет автоматом списывался по безналу еще на стадии заказа, поэтому и рассчитываться им не пришлось.

– Не раскисай. Могло быть и хуже, – проговорил он, потрепав меня по руке. И тоже вышел вслед за Нечаевым.

Я стояла ни жива ни мертва, а потом начала действовать. Вечером, дома я осознала, что поступила глупо. Нужно было все рассказать Кате, уволиться и прекратить разом этот цирк. Вместо этого я схватила пиджак и рысью рванула в сторону гардероба, где была небольшая комната для персонала. Сунув пиджак Нечаева в пакет, взяла паузу, чтобы перевести дух. Вряд ли он пошел жаловаться Кате, улетел, как комета, оставляя огненный след. Завтра он не придет – точно. Может, никогда не придет. И у меня есть время, чтобы еще немного поработать. Если повезет, то история не всплывет, и я поеду-таки в свою Прагу.