Цитаты из книги «Возвращение в дивный новый мир»

Когда я был маленьким, меня учили петь детские песенки, а в религиозных семьях детишки пели псалмы и гимны. Сегодня малыши мурлычут песенки-речевки из популярных рекламных роликов. «Я не хочу сказать, что детей надо принуждать к тому, чтобы они клянчили у родителей товары, которые мы видим в телевизионной рекламе, но в то же время я не могу закрыть глаза на тот факт, что реклама действует на детей ежедневно». Это пишет звезда телевизионной программы, нацеленной на юную аудиторию. «Дети, – добавляет он же, – это живые магнитофоны, записывающие то, что мы говорим ежедневно».

Покупая, например, зубную пасту, мы приобретаем не чистящее средство с антисептическими свойствами, а освобождение от страха быть сексуально непривлекательным.

Принцип, лежащий в основе такой пропаганды, чрезвычайно прост. Надо найти какое-то характерное для подавляющего большинства людей желание, какой-то универсальный тайный страх или тревогу; подумать, как связать это желание или этот страх с продуктом, который нужно продать, а затем выстроить мост из вербальных или художественных символов, по которому потребитель сможет перейти от факта к мечте, а от мечты – к иллюзии, что приобретенный продукт сделает мечту реальностью. «Отныне мы покупаем не апельсины, мы покупаем жизненную энергию. Мы покупаем не просто автомобиль, мы покупаем престиж». И так со всеми остальными товарами.

Рассмотрим простой пример. Большинство косметических средств изготавливают на основе ланолина, то есть смеси очищенного хлопкового масла и воды, взбитой в эмульсию. Эта эмульсия имеет много полезных качеств: она проникает в кожу, не портится, обладает мягкими антисептическими свойствами и так далее. Однако коммерческий пропагандист не говорит об истинных достоинствах эмульсии. Пропагандист дает эмульсии пышное, красивое название, с придыханием твердит о женской красоте и показывает фотографию аппетитной блондинки, увлажняющей свою кожу эмульсией. «Производитель косметики, – писал один такой пропагандист, – продает не ланолин, он продает надежду». За эту надежду, за это мошенническое обещание женщины будут платить в десять, в двадцать раз больше, чем на самом деле стоит эта эмульсия, которую так умело разрекламировал коммерческий пропагандист с помощью вводящих в заблуждение символов, которыми он связал эмульсию с универсальным, глубочайшим женским желанием быть привлекательной для представителей противоположного пола.

При научно обоснованной диктатуре просвещение и образование будут работать по-настоящему. В большинстве своем мужчины и женщины искренне полюбят рабство и никогда не станут помышлять о революции. Нет никаких оснований надеяться, что кому-либо удастся свергнуть строгую научно обусловленную диктатуру.

Великий инквизитор упрекает Христа в том, что он призвал людей быть свободными, и говорит Ему, что «мы исправили подвиг твой и основали его на чуде, тайне и авторитете».

«Кончится тем, – говорит Великий инквизитор в притче Достоевского, – что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: «Лучше поработите нас, но накормите нас». Когда же Алеша Карамазов спрашивает брата, который рассказывает ему эту притчу, не иронизирует ли Великий инквизитор, Иван отвечает: «Нимало. Он именно ставит в заслугу себе и своим, что наконец-то они побороли свободу и сделали так для того, чтобы сделать людей счастливыми». Да, именно сделать людей счастливыми. «Ибо теперь только, – настаивает Великий инквизитор, – стало возможным помыслить в первый раз о счастии людей».

Так, если бы Бисмарк и Ленин умерли во младенчестве, то мир был бы сейчас не таким, каким он стал, благодаря отчасти Бисмарку и Ленину.

Плацебо – нечто такое, что пациент считает активно действующим лекарством, но на самом деле являющееся абсолютно индифферентным веществом.

«Я абсолютно безразличен к шоколаду, меня не может соблазнить картошка, мне не хочется даже самых аппетитных пончиков».