Цитаты из книги «Создатель звезд»

Другой казался близоруким страхом неизвестности.

Всю планету, все каменное зернышко с его людскими роями, я видел как арену, на которой два космических антагониста, два духа, уже готовились к решающей схватке, приобретали земные формы, уже сошлись в борьбе за наши наполовину пробудившиеся умы. В городах и деревнях, в бесчисленных дворцах, домах, хижинах и шалашах – везде, где человеческие существа обретали убежище и уют, закипала великая борьба нашего века.

Разум, как ни старался, не мог знать ничего наверняка, а в человеческих ощущениях не было ничего конкретного, только лишь сама неопределенность, только лишь неуверенность, порожденная густым туманом теорий. Созданная человеком наука была просто дебрями цифр; его философия была просто туманным облаком слов. Само его восприятие этого каменного зернышка со всеми его чудесами было переменчивым и неверным. Даже сам человек, этот вроде бы реальный факт, на деле был фантомом, настолько иллюзорным, что даже самый честный из людей должен был признаться самому себе, что сомневается в своем существовании. А наши родственные чувства! Сплошной самообман, непонимание, неверное понимание. Жестокое преследование, и в то же время отчаянное стремление сохранить их. Даже сама наша любовь, какой бы полной и щедрой она ни была, должна быть заклеймена как слепая, эгоистичная и надменная.

Похоже, духу были знакомы все страсти, но повелевал всем кристально чистый и абсолютно ледяной экстаз созерцания.

Но главной чертой вечного духа было не сострадание, а созерцание.

Какие бы горестные, печальные, болезненные и тяжкие испытания ни подбрасывала им судьба, ее подарки они всегда воспринимали с радостью.

Для меня более чем достаточно знать, что я творение столь ужасного и столь очаровательного духа, возможности которого безграничны, природа которого недоступна пониманию даже всего разумного космоса. Для меня достаточно быть сотворенным и на какое-то мгновение воплотить бессмертный, беспокойный, творящий дух.

Мне показалось, что он смотрит на меня с высоты своей божественности с хоть и страстным, но надменным вниманием художника, оценивающего свое завершенное произведение. Художника, спокойно наслаждающегося своим произведением, но заметившего, наконец, непоправимые недостатки изначальной задумки и уже жаждущего нового творения.

Хотя мое самосознание было на три степени пробуждения выше самосознания человеческих существ, ибо перешло от самосознания индивидуума к самосознанию мирового разума, затем от мирового разума к общегалактическому, после чего к бесплодному всекосмическому, – глубины моей природы по-прежнему были для меня потемками.

Оглянувшись на минувшие эпохи галактической истории, на канувшие в прошлое отдельные поселения разумных существ с их многолюдным и разнообразным населением, – разум нашей Галактики понял, что он является итогом бесчисленных конфликтов, печали и несбывшихся надежд.