Глава 3.

Шелли очнулась и застонала. Инга погладила зелёный гребень:

– Не шевелись. – Она подняла взгляд на Меранавану-да, лицо которой казалось сейчас абсолютно белым. – Ты не можешь стоять так целую ночь. Если бы у меня были нитки, я бы всё зашила.

Еле двигаясь от слабости, Шелли подняла тубу, потянула паутинку:

– Такая пойдёт?

На конце нить была твёрдая и заострённая. Поверх светящихся штрихов иллинойки Инга наложила штук двадцать швов, потом просто сбилась со счёта. Порвала свою блузку на повязки, замотала порезы.

Доктор покосился на её работу:

– Хорошо сделано. Где ты научилась лечить раны?

– В пятьдесят второй больнице, на практике, – улыбнулась Инга.

Меранавана-да надулась: её похвалой не удостоили. Со вздохом спрятав челнок, опустилась на каменную плиту. Посидела с минуту, потом принялась ковырять песок ногой: под ним оказались мелкие щепки и полусгнившие остатки веток; нет-нет, да взглядывала на Доктора. Инга наклонилась к иллинойке и шёпотом спросила:

– Ты чего, дыру на нём глазами решила проесть?

Та ответила так же тихо:

– Представляешь, у Повелителей Времени три набора хромосом, и один из них – в четвёртом измерении…

Доктору порядком надоело внимание. Он проворчал:

– Хвоста у меня точно нет, можешь не искать. – Игнорируя хихиканье, перехватил отвёртку, повёл затёкшим плечом. – Такое ощущение, что их пугает сама темнота. Если бы развести костёр! Шелли, там в развалинах ты не заметила ничего деревянного?

Девочка приподнялась, сморщилась, превозмогая раны и шипя от боли:

– Нет… А-вшшш! Тут ходили до нас, даже рамы из окон вывернули. Одни осколки и черепки.

Вдруг из тени дома вынырнуло чёрное щупальце, ткнулось в камень, свернулось и исчезло.

Доктор удивлённо поднял бровь:

– Здесь ещё кто-то! Держитесь на свету! Расни, ко мне.

Все сгрудились вокруг него и Шелли. Там, где прошлось щупальце, на тёмной почве остался светлый след, щепки и ветки растекались бурой массой. Инга почувствовала, что ею снова овладевает паника. Даже Красный Кот, наконец, испугался – ссутулившись, зажал скрещённые трубку с мечом и затравленно оглядывался по сторонам.

Один Доктор спокоен, как железобетон. Улыбается ещё. На совсем чужой планете, неизвестная жуть подкрадывается из-за каждого валуна – кажется, ему не впервой?! Скомандовал:

– Отойдите подальше от всего, что может отбрасывать тень! Нам нужно выйти на свободный участок.

Легко сказать «подальше» – сплошные развалины, тут же везде тени! Инга бережно подняла раненую, та прижала к себе найденную домру. Девочка была достаточно тяжёлой, да ещё не поймешь, как взять, чтобы не причинить боль… Шелли снова зашипела.

Путники пробежали заваленную осколками овальных кирпичей улицу и выскочили на большую площадь. Ура – открытое пространство! Только осыпающийся фонтан может бросить короткую тень.

Расни покрыл камни леопардовым плащом, в изголовье пристроил ножны, и Инга наконец-то опустила девочку. Та вскрикнула.

Меранавана встала на колени, пощупала брусчатку:

– Камни тёплые! Я смогу собрать их энергию, накопленную за день.

Поставив челнок на острый конец, иллинойка принялась вращать его в ладонях. Вокруг зазмеились светящиеся корни, расползаясь во все концы площади по валунам, стенам, плитам. Ручейки тепла текли к челноку, собирались в реки, и скоро между просвечивающих синим пальцев разгорелся самый настоящий костёр, только без дыма.

Меранавана выдернула челнок и отступила на шаг, не сводя взгляда с белого огня:

– Вот, до утра должно хватить.

Она стрельнула глазами в сторону Доктора, однако опять ничего не дождалась. На расспросы со вздохом объяснила, что челнок использует тепловую энергию, энергию ветра и солнечное излучение. В Небесных Палатах энергия поступает прямиком от светила, для передачи её используют квантово запутанные частицы. Но здесь, на противолежащем континенте, таких частиц нет, и приходится использовать всё, что под рукой. Инга не очень поняла, как это делается, а Меранавана употребляла слишком много непонятных слов. Похоже, возле здешнего солнца вращается космическая станция, которая и снабжает Палаты.

Теперь была видна вся площадь. Вылетев на свет, очередной шар дернулся туда-сюда, облюбовал остаток моста и сложил свои лезвия.

– Прыгунчик! – Инга всплеснула руками. – Шары – всего лишь рыбы?!

Доктор крутанулся на месте и тыкнул в неё пальцем:

– Вроде земных рыб-ежей, которые раздуваются и выставляют шипы, если на них кто-нибудь нападёт. Скорее всего, обычно они неагрессивные.

– И очень вкусные, – обронила Шелли. – У нас два года назад тоже было их нашествие, до сих пор солонину едим. То есть ели…

– А чего ты раньше молчала? – уставилась на неё Инга. – Сказала бы сразу: «Это рыбы, не бойтесь их, лучше сварите суп».

– Я думала, вы знаете…

Инга почувствовала, насколько проголодалась: даже мамин суп бы сейчас пошёл, хоть всю кастрюлю готова приговорить. Но есть инопланетное существо, которое только что пыталось тебя убить?!

Пока она раздумывала, что по вкусу напоминает прыгунчик – сома, лягушку или самурайскую катану – Расни вытряхнул из своего кожаного мешка подстреленных животных, споро очистил их от лезвий с помощью маленького ножика и разложил на камни возле костра. Запахло рыбными консервами.

– Готовить я не буду, – заявил он, садясь рядом. – Это не мужская работа.

Инга поймала быстрый взгляд Меранаваны. Та поджала губки:

– Что ты на меня смотришь? Я с пелёнок училась прядильному искусству, кухарить не умею.

– А мне мама всегда готовит. – Инга вспомнила подгоревшие пельмени и решила, что лучше не рисковать. Она наклонилась к Шелли: девочка, устав от мучений, спала. Бедняжка.

Почему бы охотнику и не довести до ума добычу?

– Ну Расни, миленький!

Красный Кот гордо вскинул голову:

– Я скорее проглочу живьём скорпиона, чем опущусь до готовки!

У Инги мелькнула спасительная мысль:

– Как насчёт яда, которым ты смазываешь свои стрелы? Мясо теперь несъедобно!

– Ты сомневаешься в моём таланте охотника? – Расни подскочил пружиной. – Думаешь – возьму на стрелу больше чем нужно? Я использовал яд зелёной гадюки, он не очень опасен для человека. К тому же – исчезает, если добычу поджарить. Но я жарить не буду!

Через полчаса Инга вгрызалась в сочную мякоть, убеждая себя, что это шашлык, даже с дымком. На вкус прыгунчик оказался где-то между рыбой и кроликом. Приятно потяжелевший желудок склонял ко сну.

– Спасибо…

Конечно, она придерживалась современных взглядов насчёт гендерных ролей и всего такого, но смотреть на Доктора было неловко. Щёки Меранаваны более синие, чем обычно? Или показалось?

Сам повар совсем не смущался, скорее, веселился:

– Кому добавки? Шелли, попробуй ножку!

Всё равно, неудобно как-то получилось. Но готовит он лучше мамы.

У Расни нашлась кожаная фляжка, в которой плескался сброженный сок с ароматом манго, правда, почти весь его пришлось отдать раненой – девочка постоянно хотела пить.

Проглотивший в мгновение ока двух прыгунчиков Красный Кот начищал тряпицей короткий меч, похожий на тесак, который называл «паранг», и мучил Ингу своими татуировками:

– Эту, – он показал на левый трицепс, – я получил в деревне Тумбанг Туянг, когда в одиночку освободил остров на реке Бурак от гигантских змей, которые похищали детей. А рядом знак племени оло-нгаджу.

– Да ты весь Северный Калимантан обошёл, – заметил Доктор. – Только вот я не вижу ничего от улу-айеров…

– Как же, она здесь! – Расни схватился за набедренную повязку.

– Нет!!! – хором крикнули девочки.

Красный Кот пожал двумя скорпионами, снова вальяжно сел, закинув ноги на валун и поигрывая ножиком.

– Хотите, я расскажу вам легенду?

– Не хотим мы дикарских легенд, – отозвалась Меранавана. – У меня из-за вашей готовки энергия кончается, на километр вокруг всё холодное. Хоть бы ветер подул, а то до утра не дотянем.

– Много дождей назад, – не обращая на неё внимания, начал охотник, – в Телук Нага пришли отвратительные Пуруны на воздушных лодках. Они уничтожали лес, животных, выпивали реки, мужчин и женщин без разбора уводили в плен, и никто после не видел несчастных. Тогда появился великий шаман Док-Тай со своим Сверкающим Жезлом. Ростом он был выше пальмы, а глаза его сияли, подобно луне. Он изгнал Пурунов, отрезал их головы и в виде валунов разбросал в устье реки Барито…

– Что?! – возмутился Доктор.

– Так рассказывали нам старейшины…

– Врут они, ваши старейшины! Никаких голов никто не резал.

– Не говори так, а то Док-Тай придёт и покарает тебя своим жезлом! Я сам видел эти камни – круглые, как черепа.

Тут прямо на развалившегося Расни плюхнулся шар, охотник едва успел отбить его ножом и спрятаться за стену фонтана. Раздался дружный девчачий смех.

Только Доктор не смеялся.

– Смотрите, все животные снова переходят в защитную форму! Они очень, очень напуганы.

Чпок! Чпок! Мирно скакавшие на границе света рыбы одна за другой превращались в шары, издавая шлёпающий звук. Лезвия метались, отсверкивая сталью, всё ближе и ближе.

Глава 4.

Чпок! Чпок-чпок-чпок-чпок!

– Сколько их там? Миллионы? – Инга дышала быстро-быстро, закрывая собой раненую. Ужас снова подступил к горлу.

– Их надо успокоить, иначе они нас запросто сметут, – рассуждал Доктор, как на лекции по сельскому хозяйству. – Чем же можно победить страх стольких существ?

Раздалось покашливание. Без разрешения севшая Шелли протягивала керамическую «домру»:

– Вот, я починила струны и сделала шнур, только играть не умею, может, вы?

– Точно! Молодец, девочка. Музыка – то, что надо.

Он передал Инге включённую отвёртку, показал, куда жать. Повесил на шею инструмент, как гитару, взял один аккорд, другой. Поморщился, крутанул колки – и мелодия полилась, бойкая, завораживающая.

Чпок-чпок-чпок. Чпок.

В круге света прыгуны всё меньше превращались в шары, но из-за домов продолжали вылетать новые.

Меранавана, держа костёр в поле зрения, принялась натягивать челноком нити между стеной фонтана и разломившейся плитой. Закончив, села рядом и провела по ним пальцами, как по арфе, выдавая высокие ноты, с которыми музыка зазвучала сильнее, объёмнее.

Животные заметно успокоились, лезвия почти не сверкали.

Чего Инга никак не ожидала – что Расни тоже окажется близок к искусству. Насадив на свою трубку мундштук, Красный Кот приложил его к губам и начал извлекать довольно мелодичные низкие звуки, даже иногда попадая в такт.

Сама Инга отстукивала ритм на половинке большого разбитого кувшина.

Прыгунчики таращили на играющих свои глаза-бусинки, они не решались приближаться к костру. Похоже, музыка действовала и на тех, кто скрывался в ночи – больше шары не вылетали.

Сейчас, когда Инга вливалась в такт общей мелодии, её боковому зрению наконец-то удалось зафиксировать положение Доктора. Хотя ноги его прочно упёрлись в песок, вечно смазанная тень по-прежнему не стояла на месте; но теперь она хоть стала предсказуемой. Это как движение танцора в танго – можно угадать, где он окажется секундой позже, и синхронно шагнуть. То есть посмотреть.

Шелли подёргала за перо на повязке Расни:

– Слушай, а в твоей легенде… Что значит «луна»?

Меранавана решила блеснуть эрудицией:

– Вокруг далёких планет летают спутники, такие маленькие планетки, которые толкутся рядом, как дети возле учителя, и светят ночью. У Валладарина было три луны. У нашей Неклиды их нет.

– У вас тут и звёзд нет! – Инга задрала голову. – Небо чистое, а видно только блеклые сгустки, вроде пятен от молока на погасшем мониторе.

– Отдалённые скопления галактик, – отметил Доктор. – Ваша звезда миллиарды лет назад оторвалась от остальных и теперь летит одна в межгалактическом пространстве, за пределами видимой с Земли Вселенной. Её не защищает ни свет соседних звёзд, ни их общее гравитационное поле, а отбившийся от стада оленёнок – отличная добыча для волков, которые таятся в темноте.

В темноте таятся непонятные волки, а здесь обнимает ласковым теплом костёр, и кажется, что эту разношёрстную компанию уже лет триста знаешь…

Инга поразилась, насколько ей легко и спокойно в обществе инопланетян. Она, вообще-то, не любила близко сходиться с людьми – зачем кому-то доказывать, что ты не «блондинка»?

Она и сама себя часто так обзывала за отдельные вещи. Забыла собранные работы в аудитории. Блондинка? Блондинка. Не заполнила заявление на отпускные, которое под нос совали. Ушла в маминых туфлях… Ну и блондинка же!