До симкиного дома добираться пришлось долго, по вечернему расписанию троллейбусы ходили не чаще двух экземпляров в час.

Дождь кончился и ночной воздух отчетливо холодел. Дыхание срывалось с губ клубками пара, как бывает зимой, даже вокруг высунувшегося из – за крыш месяца виднелось радужное туманное полукольцо.

Симка зябко передернула плечами, в глубине капюшона Аркаше не видать было ее лица, но он и без того знал – нос у подруги синий. Симка всегда замерзает мгновенно, ей бы где-нибудь в тропиках жить.

– Ух, Кашка, какой у тебя цвет лица …. Неестественный, – заявила в этот момент Симка, словно подслушав его мысли, – это от переживаний. Мы с тобой и впрямь обалдели, ты прав – надо поспать сто часов, и что-нибудь придумается. Есть ведь у нас всякие контактеры, специалисты по аномальным явлениям, не как Грибушкин, а настоящие. У них даже газета выходит, можно туда толкнуться. Да ты ведь, Кашка, наверняка сам про них когда – то писал.

– Ты уверена? – Аркаша попытался припомнить, что, когда и про кого писал, но, как и следовало ожидать, не вспомнил ничего. – Ладно, Сим, я сегодня попытаюсь поискать в блокнотах, вдруг что обнаружится. Но не уверен. Может быть… впрочем, ладно.

– Чего?

– Нет, ничего. Показалось, что мелькнула идейка, но … она куда – то свинтила. Нет, надо элементарно выспаться. Завтра устроим мозговой штурм и начнем поиск!

Симка нырнула в подъезд, Аркаша на всякий случай подождал, пока в окне третьего этажа вспыхнет свет, и побрел к остановке.

Он шел по лужам напрямик и вспоминал огненные крылья косматого зверя, на котором летел рыжий маг. Не дракон, не грифон, даже не не гиппогриф… потрясающее животное!

Аркаше хотелось петь от восторга, хотелось выйти на площадь и громко поделиться своей радостью с прохожими. И что с того, что волшебный мир Пятизерья лично ему, Аркадию Гвоздецкому, в данный момент недоступен? Что с того? Мир оказался реальным, вот что было здесь главным, он, Аркадий Гвоздецкий, силой своего таланта сумел угадать то, что действительно существует во Вселенной! Угадать практически в деталях!

Осталось решить сугубо технический вопрос – как туда попасть?

Но Аркаша был уверен, что дело возможное. В конце концов, мэтр Фейё три часа назад на его глазах едва не проломил границу с земным миром, разбитому амулету чуть – чуть мощности не хватило.

И насчет мелькнувшей мимо идейки Гвоздецкий Симке соврал – идейка никуда не девалась, сейчас он поворачивал ее со всех сторон, и она ему все больше нравилась. Зачем тащиться в газетенку «Уфолов», логово полусумасшедших ловцов летающих тарелок и астральных призраков, как предлагает Симка, когда в их распоряжении могучий артефакт? Настоящий, пятизерский!

Использовать Драконье Зеркало! Конечно, Симка начнет возражать, мол, Гелия оставила вещь на хранение, велела беречь… Но ведь мы его используем не просто для удовольствия – чтобы выручить из плена саму Гелию! Правда, неясно, как это Зеркало работает…

Аркаша торчал на остановке уже минут двадцать, а троллейбус как провалился. До дома было всего три остановки, напрямик дворами уже дошел бы, но нырять в черноту подворотен не хотелось. Вечер и без того выдался богатым на приключения, не хватало до кучи наскочить на компанию пьяных подростков…. Или гноллей, почему нет? Теперь Аркаша уже не был уверен, что тот, первый гнолль ему действительно померещился.

Пока Аркаша размышлял на остановке, Симка совершенно ни о чем не думала. Она отмокала в ванне, долго, минут сорок. Сугробы душистой пены сквозь сощуренные ресницы были, как облака над морем Делибр, горячая вода остывала медленно, и внутри у Симки так же медленно распускался и таял тугой черный клубок. Он поселился там в ночь неудачного побега Гелии.

Гвоздецкий оказался настоящим другом. Он поверил, и он обещал помочь. Спасти Гелию. Не испугался – а ведь Симка ему все честно рассказала! Про огненный шар, про арбалеты. А грозный всадник, едва не влетевший в кухню? Что бы там Кашка не говорил, намерения у этого Фейё были не самые мирные. Нет, все – таки молодец Кашка.

В квартире было уютно и тихо, в кухне потрескивал холодильник, на старости лет вообразивший себя сверчком (Симке это даже нравилось), где-то за стенкой у соседей болтал телевизор.

Она замоталась в халат, баночки с кремами в шкафчике были почему – то перепутаны, так что Симка едва не намазала нос скрабом для ног. Хорошо, что вовремя заметила.

Но день неприятных случайностей на этом не закончился. На полу кухни обнаружилась довольно солидная лужа.

«Опять ты, Брут!» – сказала Симка холодильнику. У него была такая манера – небрежно закрытая дверца сама собой приоткрывалась самую чуть, так что и не заметишь.

– Надо же, мне казалось – я ее проверила.

Вытерев пол, поскиталась по кухне, но чаю не хотелось, и Симка отправилась в комнату.

Там было холодно и неуютно, наверное, ветер переменился. В окно сильно дуло, а батареи еще не включали. Положения не спасал даже пейзаж над диваном: залитый утренним солнцем городок на берегу озера – репродукция с картины знаменитого француза, Мориса Вламинка. Симке она ужасно нравилась. Было хорошо представлять себе тихую улицу в окружении двухэтажных каменных домиков, совсем еще пустую, потому что городок только просыпается, но где – то уже пахнет свежими булками, это прокатил на велосипеде мальчишка – разносчик со своей корзиной. Иногда Симке даже удавалось почувствовать нежное прикосновение утренних лучей, еще не жарких, а ласково-теплых. Но сегодня вечером воображение не сработало.

Скомканный плед на диване – утром не успела убрать, нахохленный Федя на подоконнике…

– Бедненький, ты же у меня совсем заморозился! – Симка поспешно переставила горшок на полку с телевизором, и это простое действие внезапно вызвало второе за день ощущение повтора событий. Но в редакции дело объяснялось просто – Гвоздецкий написал статью, почти неотличимую от первой. Обычная журналистская халтура. А здесь?

– Надо же, мне казалось, я вчера еще Федю с подоконника убирала. Неужели только подумала? Совсем обалдела от этих встречальщиков, наверное.

Симка ласково провела пальцем по мягким иголочкам на круглой Фединой макушке. Кактус, как и положено, молчал, но Симка знала, что Феде приятно. Как котенку, которому чешут за ухом. Сбоку на колючках зацепился комочек светлого пуха. «Начес с мохера», – машинально отметила Симка.

– Ты чего, Федя, на зиму обрастаешь? – она отцепила комок и в этот момент заметила рядом с горшком на поверхности полки мокрый кружок. Как будто здесь раньше стоял точно такой горшок, и из него натекло.

Ну правильно, вчера постаралась и полила кактус слишком щедро. Но тогда… получается, Федя все – таки стоял на полке? И кто тогда его переставил?

Симка вдруг сообразила, что запутавшийся в колючках пух никак не может быть от ее собственной одежды. Халат у нее синий, джемпер малиновый с черным. Есть еще сочно-оранжевый, а мохерового бежевого – нет. Кто- то из гостей нечаянно зацепил Федю, счикнул на пол и поставил обратно на подоконник?

Симка отчаянно напрягла мозги – нет, не вытанцовывалось. Вчера она жутко виноватилась перед Федей за трехнедельную заброшенность и то и дело подходила его проведать. Падение горшка не могло сойти незамеченным!

Она задумчиво присела, потрогала пол. Ни крупинки земли, ни соринки. Чистый пол. Чистый? Даже слишком, если учесть, что в комнате три недели не убирали, а потом еще полночи ели торт и всякие бутерброды! Впрочем, нет – вон у стола крошки лежат. Ага. Кто – то здесь, у полки, подмел.

Симка даже не особенно удивилась, словно ждала чего подобного. Можно было, конечно, проверить еще, в шкафу, например – если у нее действительно что-то искали, может, там следы обыска обнаружатся. Как в холодильнике – поискали, а что дверца с капризом, не заметили.

Симке даже смешно сделалось, тоже мне, маги, на такой ерунде прокололись. С другой стороны, они ведь не знали, с кем имели дело. Не знали, что холодильник у Симки с характером, а Федя – домашний друг, вроде зеленого котенка.

Шкаф проверять она не стала. Внезапно пришло в голову, что следы обыска оставили, может быть, нарочно, чтоб предупредить. Отдай, мол, Драконье Зеркало, добром отдай, не то… а не то как войдем к тебе этой ночью! Маги мы, без ключей обойдемся! И… и все, пропала глупая Симка, никто даже ничего не узнает, соседи не услышат. Хорошо Кашке теоретически рассуждать, а если он ошибается? Практически?

Ноги подогнулись, пришлось обеими руками вцепиться в подоконник. Меж стен комнаты заметалось бесшумное эхо нездешних голосов. «Отдай, отдай нам Зеркало, девчонка!»

И уже нечем дышать…

Дня через два на работе забеспокоятся, позовут милицию и обнаружат на диване сплющенную, как картофельную чипсу, хозяйку. А окно будет треснуто посередине, и следы страшных когтей на подоконнике, но все подумают, что это просто царапины. Разве только Кашка догадается.

– Кашка! – от этого имени жуть вдруг отступила, словно рассеялась, и Симка увидела, что в комнате по прежнему уютно горит электричество, никого нет, и окно цело, и за ним – обычный вечерний город, много – много желтых квадратиков окон, там люди пьют чай после работы, разговаривают, смотрят телевизор.

Симка облизнула губы и громко проговорила:

– Я думаю, Федя, что в комнате чересчур холодно, поживи пока на кухне. И еще – я забыла купить хлеб, схожу – ка сейчас в магазин. Что? Соскучился тут один торчать? Ну ладно, ладно, не ворчи – возьму и тебя прогуляться. Но ненадолго, а то простудишься!

С Федей в руках она прокралась в прихожую, собралась, как будто и вправду в магазин – бросила в сумку кошелек и документы, даже зубную щетку не стала. Потому – что кто знает, не наблюдают ли Дикие маги за ней сейчас. Но думать в эту сторону нельзя, иначе страх накатит волной, и побежишь, сшибая все по пути, с безумными воплями.

Главное было – думать только на шаг вперед: взять ключи, спуститься по лестнице, повернуть… к остановке? Нет, если ОНИ следят, то могут догадаться.

Симка свернула в темный проулок, фонари во дворах, как водится, не горели, но она и без них знала дорогу. Главное – не думать «в ту сторону», а то начнешь ускоряться, вот уже как – будто чьи – то шаги за спиной… или эхо, и все быстрей, все чаще!

Когда Аркаша Гвоздецкий, дождавшийся таки последнего троллейбуса, вылез на своей остановке и подошел к дому, он от удивления чуть не сел в лужу. Под козырьком подъезда суетилась, отчаянно нажимая кнопки домофона, знакомая фигурка.

– Симка? – ахнул Гвоздецкий, – ты откуда? Постой, это точно ты?

Симкины волосы растрепались вдвое больше обычного, лицо красное, и дышит, как марафонец после забега. Она сердито сверкнула глазами.

– Глупости не говори, ну? Возьми вот, лучше, а то у меня руки уже отмерзли. Перчатки взять не додумалась, вот балда!

Шмыгнула носом, сунула Аркаше объемистый сверток.

– У меня в квартире был кто-то, Кашка. Я следы обнаружила. Понимаешь? Я боюсь, вдруг они опять, ночью придут? Лучше пока у тебя поночую, если ты не против. В принципе, завтра я могу к Нинке Крупиной попроситься, совру, что меня соседи затопили.

– Знаешь, Серафима, была бы ты парнем, честное слово, стукнул бы тебя по носу! При чем тут Крупина, скажи пожалуйста? Друг я тебе или не друг?

– Ну друг.

– Тогда не говори ерунды. Поживешь у меня. А на работе никому ничего говорить не надо, пусть все думают, что ты сама по себе.

Аркаша толкнул дверь подъезда, пропустил Симку, напоследок зорко глянул вокруг. Никого, только метнулись за углом огни фар, машина проехала.

– Ну, добро. Временно мы от них оторвались, – подумал Гвоздецкий, перехватил сверток и охнул, в палец кольнуло. – Что это тут? Кактус? Симка, ты спятила?

– Не кактус, а Федя! Не могла я его там бросить, как ты не понимаешь! Может, я вообще…неизвестно, когда вернусь, – тихо добавила Симка.