Ни придворные увеселения, ни блестящие приемы, возглавляемые Анной Болейн, ни дорогостоящие подарки, которыми осыпал ее король, не могли скрыть того факта, что второй брак Генриха оказался еще менее удачным, чем первый. Однако в отличие от Катарины, которая коротала свои дни в монастыре, Анна не собиралась держаться в тени венценосного супруга и пыталась решать политические и финансовые проблемы государства наравне с королем, а иной раз и в обход него. От стремления участвовать во всех монарших делах ее не удержала даже вторая беременность, окончившаяся, к разочарованию и гневу Генриха, неудачей. Третья попытка Анны подарить супругу долгожданного наследника тоже не увенчалась успехом. При этом молодая королева вела себя неосмотрительно и дерзко, продолжала тратить государственные средства на свои бесчисленные капризы, окружила себя привлекательными молодыми придворными, не замечая, как над ее красиво причесанной и богато украшенной головкой нависла зловещая тень.

Устав от капризов Анны и ее строптивого нрава, разочарованный король забыл когда-то сжигавшую его страсть и начал строить планы по избавлению от супруги. В его арсенале был уже проверенный вариант с разводом, однако Анна своей неосмотрительностью и легкомыслием добилась куда более радикального финала ее супружеской жизни с Генрихом: ей было предъявлено обвинение в государственной и супружеской измене, а также в кровосмесительной связи с родным братом, входившим в ее свиту. До своего последнего дня Анна отрицала все обвинения, как и ее предполагаемые любовники – молодые дворяне, разделявшие увлечение королевы музыкой и танцами. Большинство историков склоняются к тому, что все улики против Анны были сфабрикованы, и на эшафот в Тауэре ее привели собственное легкомыслие, амбиции ее мужа и политические интриги. Анне Болейн было на момент казни не более тридцати лет, а ее дочери едва исполнилось два года.

Женившись в третий раз – на своей фаворитке Джейн Сеймур, – Генрих дождался появления столь желанного сына и поспешил объявить Елизавету, как и ее старшую сестру Марию, незаконнорожденной. Англия с размахом праздновала появление на свет принца Эдуарда, а юным принцессам оставалось лишь молиться о сохранении собственных жизней и оплакивать своих матерей. Джейн Сеймур не успела толком освоиться в роли матери, мачехи и королевы, как ее не стало (как считается, по причине родовой горячки). Генрих женился еще трижды, отчасти повторив схему прежних браков. С четвертой женой, голландской принцессой Анной, он развелся, пятую – Катерину Говард – приказал казнить по тому же обвинению, что и Анну, хотя на этот раз вполне обоснованно, а шестая, Катерина Парр, пережила своего супруга, но умерла во втором браке от родильной горячки, как и Джейн Сеймур. Англичане едва успевали привыкнуть к очередной жене монарха, как она исчезала из их жизни навсегда.

Правление самого «женолюбивого» короля Англии, чья семейная жизнь напоминала сказку о Синей Бороде, оставило в истории страны неоднозначный след. Несколько войн, опрометчиво затеянных Генрихом еще в молодости, принесли Англии больше потерь, чем приобретений (в частности, утрату почти всех территорий во Франции, когда-то захваченных предшественниками Генриха в ходе Столетней войны). Чтобы обеспечить блестящую жизнь двора и удовлетворить амбиции короля, всем сословиям приходилось платить огромные налоги, поэтому ропот недовольства звучал все чаще и все отчетливее. В ряде областей Англии, больше всего на севере, произошло несколько крестьянских восстаний, однако всем было понятно, что за народными бунтами и другими формами выражения недовольства Генрихом и его политикой стоят дворяне.

Многие представители аристократии были возмущены разводом короля с Катариной Арагонской и возведением на престол его любовницы Анны Болейн. Разрыв с католической церковью усугубил гнев консервативно настроенной знати и привел к масштабному восстанию, известному как «Благодатное паломничество»^[7]. Как и многие другие решения короля, принятие протестантизма имело для страны противоречивые последствия. Монарха мало волновали духовные аспекты этого движения – его больше интересовали финансовые и политические возможности, которых можно было ожидать в результате разрыва с Римской церковью и получения клерикальной «автономии». Непоследовательность и неполнота Реформации в Англии привела к появлению протестантов «второй волны» – пуритан елизаветинского и яковианского периодов, которые были более рьяными и фанатичными сторонниками церковных реформ, чем современники Генриха.

Сосуществование католиков и протестантов при Тюдорах трудно назвать гармоничным и бескровным. Перевес в одну сторону и притеснение другой всегда зависели от того, какой монарх восседал на троне. Короли-англикане Генрих VIII и Эдуард VI сменились Мариейка-толичкой, в свою очередь уступившей престол убежденной протестантке Елизавете. Жизнь англичанина XVI века очень зависела от того, какое вероисповедание он выбирал. К примеру, Уильям Шекспир принадлежал к протестантской церкви, хотя есть предположение, что он сам или его отец тайно исповедовали католицизм, – ив этом биографы видят причину неурядиц, преследовавших Джона Шекспира и его семью в разные периоды жизни.

В 1550 году, когда Джон Шекспир покинул отцовскую ферму в Сниттерфилде и переехал в Стратфорд, на английском престоле восседал король-подросток, гордость своего отца и надежда нации Эдуард VI (1537–1553). Благородный и образованный юноша не унаследовал жестокого и вспыльчивого нрава своего отца. Молодой король постигал науку управления государством под началом опытных педагогов и философов-гуманистов и искренне надеялся принести благо своему народу. Он обещал со временем превратиться в рассудительного и мудрого правителя, и англичане благословляли Эдуарда, однако проклятие рода Тюдоров – или, что более вероятно, плохая наследственность и низкий уровень медицины – в очередной раз заявили о себе^[8].

Молодой король умер на шестнадцатом году жизни (как и его дядя Артур) и был искренне оплакан своим народом. Для Англии снова наступили непростые времена. Согласно воле Эдуарда (навязанной ему на смертном одре придворными советниками), на трон должна была взойти внучка Генриха VII, леди Джейн Грей. Далекая от политики, лишенная собственных амбиций и покорная воле родственников, юная графиня стала королевой на рекордно короткий срок – девять дней, после чего была арестована и заключена в Тауэр, а через несколько месяцев обезглавлена по приказу получившей власть Марии Тюдор. Казнь шестнадцатилетней Джейн Грей, ставшей в народном сознании протестантской мученицей, была лишь одним из кровавых эпизодов трагического для Англии периода царствования старшей дочери Генриха VIII.

Мария-католичка отомстила англичанам за каждую свою бессонную ночь, проведенную в страхе и тревоге, за каждую слезу, пролитую ее матерью, за каждого изгнанного или казненного католика. Непродолжительное царствование Марии было, пожалуй, самым мрачным периодом за всю историю тюдоровской Англии. Брак с испанским принцем Филиппом, война с Францией, жестокие казни протестантов – все ее решения вызывали у англичан бурю негодования и гнева. Страна была на грани масштабного мятежа, который не остановили бы даже костры инквизиции, полыхавшие на всех площадях Лондона. Однако до открытого восстания не дошло: после тяжелой болезни, усугубленной страданиями от разбитого сердца и осознанием собственных ошибок, Мария умирает, смирившись с тем, что на престоле ее сменит юная Елизавета. Она так и не стала своей в этой стране, принесшей ей и ее матери столько горя и разочарований. Мария является единственной королевой, которой англичане не установили ни единого памятника.

Семнадцатого ноября 1558 года жители Англии отмечали двойной праздник, и сложно сказать, что радовало их больше – смерть Марии, которую вся страна боялась и ненавидела, или восшествие на трон Елизаветы. Если бы в тот памятный день англичане знали, какие головокружительные победы они одержат под предводительством новой королевы, какие блистательные имена прославят ее правление, они бы встречали Елизавету с еще большим ликованием и энтузиазмом. Период царствования младшей дочери Генриха VIII вошел в историю как Елизаветинская эпоха, что говорит о тесной связи всех достижений и триумфов этого времени с фигурой самой Елизаветы – дальновидной, осмотрительной правительницы, искренне преданной своему народу и ставившей интересы Англии не ниже собственных, в отличие от ее предшественников.

От Генриха VIII Елизавета унаследовала сильный характер и несгибаемую волю, масштабность политических амбиций и умение окружать себя умными и полезными людьми – без отцовской жесткости, вспыльчивости и неблагодарности, без неумения ограничивать себя в желаниях. Анна Болейн одарила дочь выразительной внешностью и обаянием, живым и гибким умом и способностью завоевывать сердца. Немаловажным вкладом в будущее благополучие самой Елизаветы и ее подданных было искреннее принятие молодой королевой заветов протестантской веры, которой, с разной степенью убежденности, придерживались ее родители. Но не все «дары» Анны и Генриха оказались благословением для юной Елизаветы. Трагическая история их союза и последующих браков короля, безвременная гибель матери и одной из мачех на эшафоте, смерть другой мачехи после родов – все это оставило в душе Елизаветы глубокий след и сформировало стойкое предубеждение против супружества. Объявив себя «замужем за Англией», Елизавета на протяжении всей жизни сохраняла парадоксальный статус королевы-девственницы и одновременно «матери английского народа», не чуждаясь при этом плотских утех в объятиях фаворитов.

Образ прекрасной королевы еще при жизни Елизаветы превратился в символ процветания Англии, ее Золотого века. Простой народ любил Елизавету и по-детски восхищался ею, подданные – некоторые даже искренне – воспевали ее мудрость и красоту, иностранные послы поражались ее дальновидности и незыблемости ее авторитета у подданных. Флирт с некоторыми европейскими монархами (включая эпизод сватовства Ивана Грозного), поощрительный интерес сразу к нескольким претендентам на руку и сердце королевы без выраженного предпочтения, умение держать женихов на точно отмеренном расстоянии позволяли Елизавете искусно лавировать в бурном море внешней политики и по возможности избегать открытых конфликтов.

Идеализированное изображение Елизаветы, воспевание ее красоты стало одной из ведущих тем английской поэзии и, шире, искусства этого периода. Многочисленные портреты королевы, созданные выдающимися живописцами, любовные сонеты, в которых Елизавета предстает то недосягаемой возлюбленной, то небесной покровительницей, то воплощением всех возможных добродетелей, в совокупности создают образ одной из самых выдающихся женщин в истории Европы. Королева-дева, Артемида, Астрея – и одновременно воплощение женственности и соблазна, рыжеволосая искусительница, из-за которой многие теряли голову, и не всегда в переносном смысле^[9], – такой предстает Елизавета в зеркале искусства своего времени.

Историки также дают неоднозначную оценку ее правлению, не отрицая при этом значимости и дальновидности принятых ею решений и политики в целом. Чарльз Диккенс, питавший неприкрытую антипатию к представителям династии Тюдоров, пишет в своем труде «История Англии для юных»: «Королева была честолюбива, ревнива, к тому же терпеть не могла женатых мужчин и замужних женщин…Умная, но вероломная и лживая, она к тому же унаследовала отцовскую вспыльчивость. Первыми своими успехами она была во многом обязана умному и осторожному министру, сэру Уильяму Сесилу»^[10].

Нельзя отрицать одного: при Елизавете практически все виды искусств в Англии достигли невиданного расцвета. Получив всестороннее образование под руководством выдающихся педагогов-гуманистов, королева деятельно покровительствовала наукам и искусствам, поощряла открытие новых школ и развитие университетов. При ней театр из придворной забавы для избранных или примитивного площадного увеселения превратился в профессиональную и стремительно совершенствующуюся отрасль искусства – актеров перестали преследовать как бродяг, появились первые стационарные театры, драматургия как вид сочинительства вышла на новый уровень. При дворе Елизаветы собрались наиболее одаренные поэты, музыканты и живописцы. История литературы этого периода представляет собой книгу с золотыми страницами, в которую навеки вписаны имена Эдмунда Спенсера, Филиппа Сидни, Кристофера Марло, Френсиса Бомонта и Джона Флетчера, Бена Джонсона – и, конечно, Уильяма Шекспира.

В шекспироведении образу Елизаветы и ее месту в жизни Шекспира отводится особое место. В контексте «конспирологических» теорий, которыми славится анти-стратфордианский лагерь, Елизавета выступает то непосредственным заказчиком шекспировских пьес, то прототипом некоторых персонажей, то тайной покровительницей и даже настоящей матерью драматурга. Существует также авантюрная гипотеза, что Елизавета и была «Шекспиром», то есть писала под этим псевдонимом произведения, не имея возможности представить их публике под собственным именем.

Оставляя без комментариев экзотичность и степень обоснованности этих версий, следует все же отметить, что Елизавета действительно сыграла очень существенную роль в жизни Шекспира, оказывая покровительство его труппе. Своим интересом к театральному искусству, прямым финансированием нескольких трупп, поощрением искусства в целом Елизавета способствовала тому, что в ее правление драматургия, как и поэзия, переживали истинный золотой век. Неудивительно, что в этот благоприятный для творчества период, вдохновляемый монаршей благосклонностью и подстегиваемый духом (не всегда) здорового соперничества, сформировался шекспировский гений, ставший высшим художественным воплощением английского Ренессанса.